Побег в Зазеркалье

Вот каким товаром собирались торговать подрастающие дерзаи, уже не волчата, но ещё и не матёрые. И потому особенно опасные: ведь нужно точить клыки, доказывать ежедневно свою лихость, забирая чужие жизни легко, без сожаления. И однажды они встретились – маленькая рабочая бригада Антона и парни из бандитской группы. Встреча была неизбежна.

Мальчишки как раз закончили работу – помогли разгрузить уголь у котельной. В этом районе селились по большей части чиновники и торговцы средней руки. Жильё строили поменьше и поуютнее, на несколько домов полагалась котельная. Вот котельщику мальчишки и помогали. За небольшую денежку. И только отошли, подсчитывая выручку и прикидывая, что купить на ужин, как сзади послышался резкий свист.

Их было четверо. Рослые, сытые, спокойные и уверенные в себе. Все старше Антона и его приятелей на несколько лет. А их – шестеро мальчишек, худых, голодных, привыкших не драться, а покорно получать пинки и терпеть, или удирать, когда совсем невмоготу.

– Эй, шкеты, идите сюда.

Впереди вышагивал высокий парень с резкими, отталкивающими чертами лица и развязной походкой уличного задиры. Лидер, определил Ант. Он давно выучил нехитрую стратегию уличных драк – уложи на землю самого сильного и дерзкого, и остальная свора разбежится. Среди подростков это, во всяком случае, работало.

Мальчишки жались сзади, непроизвольно выталкивая Антона вперёд, выставляя его вожаком их маленькой компании. Он был не против, сам выдвинулся.

– Выворачивайте карманы, – прогундел высокий. – Показывайте, сколько набашляли.

– Это наши деньги, мы их заработали, – твёрдо ответил Ант.

– А здесь мой район, – ухмыльнулся высокий. – Половину того, что зарабатывают шкеты, положено отдавать.

– Это наши деньги, – упрямо повторил Антон, глядя на высокого исподлобья.

– Для тех, кто не понимает по-хорошему, мы умеем объяснять доходчиво. – При этом местный вожак продолжал идти, не сбавляя хода. Товарищи его чуть отстали.

Антон шагнул навстречу. Что будет дальше, он понимал отлично, а решительность всегда ценилась в его кругах. Не произнося больше ни слова, и дождавшись, когда противник приблизится, он лёгким подшагом резко сократил дистанцию и выстрелил кулаком высокому в нос. Послышался характерный хруст – готово, нос сломан.

Высокий упал, закрывая ладонями окровавленное лицо. Ант передвинулся, показывая всем своим видом – кто следующий? Обычно вид поверженного предводителя действовал на остальных драчунов деморализующе: они терялись, воинственность их резко снижалась. И мало кто отваживался идти на противника, срубившего главаря только что, у них на глазах. Но в этот раз всё было по-другому.

Не обращая внимания на павшего товарища, остальные трое развернулись цепью. У одного оказался в руке нож, у другого блеснул на кулаке кастет. Не тратя время на слова, молодые дерзаи бросились на пацанов.

Трое самых младших кинулись наутёк сразу. Поль, десятилетний мальчуган, сходу получил удар кастетом в голову, упал и в дальнейших событиях не участвовал. Двое повисли на том, который был с ножом. Ант схватился с другим, вцепился в него клещом, как это делал раньше. Прижал так, что тот захрипел. Но уже подбегали остальные двое – с окровавленным оружием в руках, готовые на всё.

Ант отпустил придушенного врага, ушёл переворотом. Под руку попался металлический прут. Он встал один против троих. Двое мальчишек, ставших против ножа, лежали без движения, но Поль ещё шевелился. Ведь своих не бросают! Ант начал смещаться по кругу так, чтобы против него постоянно оказывался только один нападающий, и чтобы он заслонял проход остальным. При этом Антон не забывал размахивать прутом, не подпуская дерзаев близко.

Неизвестно, чем бы дело кончилось, не раздайся вдалеке жандармский свисток. Парни моментально подхватили своего длинного вожака и скрылись в подворотне. Антон взвалил на плечо Поля и потащил его на другую сторону улицы. Остальным уже не помочь. В Идиллии Ант видел мальчишек, убитых в потасовках, и мог отличить смерть от жизни на расстоянии. На пыльной мостовой остались два окровавленных, тщедушных тела.

В рваной рубахе, весь в синяках и ссадинах, Антон тащил Поля к ближайшему лазарету. Знал, тот недалеко, быть может, мальчишку можно ещё спасти. Тащил проходными дворами и глухими переулками, избегая людных улиц. Поль был без сознания, голова безвольно болталась, ударяясь о плечо. Наконец, показалось здание с красным крестом на фасаде. У въезда стояла карета скорой помощи, рядом копошились санитары.

– Дяденьки, дяденьки! – заполошно закричал Ант. – Другу бревно на голову упало! Умирает!

Санитары удивлённо обернулись. Антон, не переставая лопотать что-то про стройку, про друга, про тяжеленое бревно, с разбегу свалил на ближнего санитара Поля, пребывающего в беспамятстве. Тот машинально подхватил тело:

– Э, парень, да что с ним?!

Но увидел кровь, смертельную бледность лица. Подал знак второму, появились носилки. Пока санитары склонились над пострадавшим, Ант юркнул в сторону и припустил от лазарета во все лопатки. Отвечать на вопросы врачей, а тем более жандармов, ему совершенно не улыбалось. Помоги, Святой Николас, рабу твоему Полю!

Потеряв бригаду, обозлённый и потерянный, два дня он бродил по городу. Ничего не ел, спал, где придётся. Свобода, возможность ни от кого не зависеть оборачивалась другой стороной. Помощи попросить было тоже не у кого. Покрутился у места драки, услышал оханья кумушек – двух мальчишек зарезали насмерть, посреди бела дня! Куда смотрят жандармы?!

До этого ещё теплилась надежда, что ребята ранены, и кто-то сердобольный вызвал помощь. Теперь всё стало понятно, и он отправился к рынку. У цыгана, за деньги, что заработала компания в последний раз, купил нож. Длинный и острый, с деревянной ручкой. Цыгане делали их сами и продавали не задорого.

– Обращаться-то с такой штукой умеешь? – усмехнулся немолодой продавец в шляпе и жилетке.

– Сумею, – твёрдо ответил Ант.

– Ого, да ты серьёзный парень, как я погляжу, – прищурился цыган. – И нож тебе нужен не окорок резать. А ну, иди сюда…

Он отвёл Антона на пустырь за рынком, и показал: как правильно держать оружие, прятать в рукаве, как наносить удар и как уходить от нацеленной в тебя стали.

– Если противник вооружён, не пытайся его достать, следи, чтобы он не достал тебя, – учил цыган. – И на уходах режь ему руки, бедра, грудь или бока – что окажется ближе. Пусть из порезов течёт кровь, а ты продолжай танцевать вокруг. Скоро он ослабеет, тогда и добьёшь без труда. А если оружие только у тебя, обнимай врага как родного брата, сковывай ему движения, а сам бей, бей вблизи – в живот, в грудь. И помни, вытаскивать клинок нужно резко, с той же силой, что и наносил удар…

Показал всего несколько приёмов, остальное мальчишке предстояло осваивать самому.

Он освоит. Всё нужно доводить до конца, это Ант усвоил накрепко ещё в Идиллии.

Теперь Антон сосредоточил внимание на месте встречи с молодыми бандитами и прилегающих улицах. Длинный вожак сказал, что это его район, значит, обидчики должны быть где-то здесь. Да не просто обидчики – убийцы. Ходят по этим мостовым, собирают дань с мальчишек, следят, что происходит нового на территории. На Задворках старшие дерзаи обычно сидели в обжорках, руководя оттуда своими бойцами. Так делали и здесь, Антон это заметил, и продолжал кружить по району. Его враги более походили на солдат бандитского мира, чем на генералов, или хотя бы полковников. Значит, раньше или позже он их встретит.

Так и случилось на следующий день – между домов, в пустынном месте. Их было трое: вожак с повязкой через нос, и ещё двое. Антон запомнил всех, потому вмиг определил – отсутствует тот, с которым он катался по земле. Видно, прищемил он врага неплохо, зализывает раны. А те, что орудовали ножом и кастетом – убийцы его друзей – вот они, здесь. Дерзаи что-то выясняли между собой, не обращая внимания на окружающее.

– Эй! – крикнул Ант. – Вот я и нашёл вас, подонки!

Три головы повернулись к нему, три пары глаз с удивлением уставились на наглого мальчишку. Первым Антона узнал вожак:

– О, кочегар пожаловал. Деньги принёс?

Антон шагнул ближе и левой рукой (в правом рукаве был спрятан клинок), пальцем, чуть подрагивающим от возбуждения и ненависти, указал на того, который в прошлый раз орудовал ножом.

– Ты убил моих друзей! – выкрикнул он, голос предательски дрогнул. – И ответишь за это!

– Да хоть прямо щас, шкет, – усмехнулся парень и двинулся к Антону.

Руки его были пусты, но сам он выглядел крепким, коренастым, уверенным. И конечно, не принимал пацана всерьёз. Остальные с любопытством наблюдали за развитием событий.

Дальше всё произошло молниеносно. Длинным прыжком Антон настиг врага, левой рукой намертво обхватил его за шею. Тот не ожидал подобной прыти, не пригнулся, не выставил руки, но когда Ант повис на нём, точно так же сомкнул захват на шее Антона. И сдавил неожиданно сильно.

Дыхание перехватило, ещё чуть-чуть, и пойдут тёмные круги перед глазами. Прямо перед собой Ант видел ненавистную, ухмыляющуюся физиономию врага, но в правую кисть уже скользнула из рукава деревянная рукоять ножа. Удар пришёлся дерзаю в живот. А потом ещё – удар! удар! удар! – как учил цыган – сильно и резко, выдёргивая клинок с той же силой, что и бил! На руку брызгало чем-то горячим…

На лице парня проступило недоумение, быстро сменившееся выражением боли и ужаса. Но Ант всё бил и бил, пока захват на шее не ослаб. Только тогда Антон – разгорячённый, тяжело дыша, весь в чужой крови – отвалился от противника. Дерзай рухнул. Ноги его судорожно подёргивались, он пытался сказать что-то, но из горла вырывался только хрип. Вокруг быстро наплывала тёмная лужа.

В тот же момент перед Антом вырос другой, тот, что в прошлый раз был с кастетом. И опасная железяка опять тускло отсвечивала на кулаке. И кулак этот без заминки полетел Антону в голову. Но он уклонился, ушёл, успев чиркнуть дерзая клинком по предплечью. Рукав окрасился кровью…

Дерзай выругался, попытался ударить ногой, но Ант пропустил летящий башмак и вцепился в штанину, а следом сильно резанул противника под коленом и оттолкнул. Тот отшатнулся, но стать на покалеченную ногу уже не смог. Перерезанные сухожилия не держали, нога подламывалась.

Антон бросился вперёд, сделал ложное движение, как учил цыган, крутанулся и оказался сбоку от раненого врага. И уже отсюда, с удобной дистанции несколько раз вонзил клинок ему в поясницу. Усатый учитель говорил: почки – очень ранимый орган. Кровь изольётся вовнутрь, снаружи вроде ничего и не заметно, а человек падает бездыханным. Как прав ты был, незнакомый цыган.

– Это тебе за Поля! – выкрикнул Антон.

Всё это время вожак стоял поодаль, холодно наблюдая за происходящим. Он не делала попыток помочь товарищам или помешать Антону, и теперь оба члена его банды лежали в лужах крови. Ант рывком обернулся к последнему врагу. В лицо ему уставилось дуло револьвера. Жуткий тёмный провал, ведущий в бездну.

Руки опустились сами собой. Тело дрожало в ожидании выстрела, удара пули, боли и смерти. Но вместо этого прозвучало:

– Охолонись, пацан. Убери нож. И оттащи эти туши в кусты, нечего им валяться посреди дороги. Фу, кровищи сколько, словно со свиней…

Ант ничего не понимал. В смятении он выполнил всё, что ему приказали. Таскал мёртвые тела как автомат – не думая и не чувствуя ничего. В груди звенела противная пустота. А когда вернулся к длинному, револьвера в его руке уже не было.

– А ты прыткий парень, – усмехнулся тот. – Завалить двоих бычков в одиночку, да так ловко! Не бойся, я тебе за них мстить не буду. Отработанный материал, мусор. Возомнили о себе, дьявол знает что, начали требовать денег. Я тебе так скажу, – дерзай доверительно нагнулся к Анту, – если бы не ты, мне пришлось бы избавляться от этих подонков самому. А так… Меня зовут Кирк Багровый. А тебя?

– Клещ, – назвался Антон привычно.

– Ты мне нравишься, Клещ, – продолжал Кирк. – Мне нужны отчаянные ребята. Живёшь-то где?

Антон промолчал в ответ.

– Ясно, – кивнул собеседник, – значит, бездомный. Вот что, пошли со мной, Клещ. Хватит бегать с малолетками, мешки таскать да уголь грузить. Будешь меня держаться, будет тебе и кусок хлеба к обеду, и стопка водки к ужину, и тёплая постель на ночь. Осень на дворе. Скоро холода наступят, бродягам туго придётся. Жандармы их, обмороженных, пачками хватают – и в кутузку. А со мной при деле будешь. Не раздумывай, ничего лучше всё равно не придумаешь.

И не оглядываясь двинулся вдоль по улице, уверенный, что мальчишка пойдёт следом. И Антон пошёл. Кирк по кличке Багровый был начинающим, но уже жестоким, хватким и известным в определённых кругах молодым дерзаем. Ант этого знать не мог, но куда ещё было идти?

По пути встретилась колонка артезианского колодца.

– Обмойся, – буркнул Кирк, не оборачиваясь, – а то как со скотобойни…

***

Для Антона началась новая жизнь. Банда Багрового состояла из десяти человек, включая главаря. Двоих Ант убил, зато сам влился в ряды банды, стало девять. Но и этого было достаточно. Район, где промышляли «багровые» не считался ни богатым, ни престижным. Меж доходных домов попадались лишь торговые конторы и недорогие магазины.

Лакомым кусочком считалась автомастерская. Автомобилей в те времена было мало, и стоили они дорого, но рука об руку с мастерами работали угонщики. Пригоняли краденые авто, перекрашивали, меняли номера на кузове и двигателе, потом сбывали. Дело было поставлено крепко, находилось под контролем серьёзных паханов и чужих сюда не подпускали.

Но и бригаде Кирка хватало работы. Торговцы с лотков, мелкие лавочники, хозяева магазинов попроще, которые не могли позволить себе охрану и не имели могущественных покровителей, все они платили дань Багровому. И это только легальные точки. А были ещё карточные шулеры, мелкие жулики, барыги, карманники. Все они отдавали долю с добычи. Члены бригады, когда по двое, когда по трое ходили от точки к точке, от притона к притону. Но и Кирк регулярно передавал деньги наверх, старшим дерзаям – паханам. Однако не забывал он и своих парней – каждый вечер выдавал заработок звонкой монетой.

Скоро выяснилась ещё одна подробность. В Дубостане, как и в Идиллии, банды из соседних районов время от времени вторгались на чужую территорию с целью поживиться. И тогда приходилось доказывать своё право. Дрались куда жёстче, чем в родном городке Антона. В ход шли клинки, цепи, нередко звучала пальба. Клещ не расставался со своим цыганским ножом. Напарником его стал Толстяк Вит. Парню было лет девятнадцать, и выглядел он действительно толстоватым и рыхловатым увальнем. Но так только казалось. В драке Вит становился стремительным и непредсказуемым, мастерски орудовал любимым оружием – гирькой на цепочке. Толстяк умел точно попасть своим снарядом в висок врага, или захлестнуть цепь на его шее и удавить в считанные секунды. Решительности и жестокости ему было не занимать.

Стычки случались часто. Порой сами «багровые» заходили на чужой район, пощипать тамошних торговцев и барыг. Такие походы обычно оканчивались потасовкой, но команде везло, из кровавых махаловок парни выходили победителями. Синяки и ссадины не в счёт. Зато вечером, когда распахивались двери пивных и обжорок, переходивших в режим ресторанчиков, начиналась совсем другая жизнь. Хмельная, разгульная, где нет отказа ни в чём. Молодые дерзаи вели себя в заведениях нагло, требовали водки и закуски от пуза, гулял на всю катушку. И никто не смел поперёк слова сказать. А и попробовал бы! Сразу – кастетом по черепу, цепью по хребту, гирькой в висок! Хозяева обжорок обслуживали компанию в первую очередь.

Заканчивался вечер, как правило, в борделе.

Промелькнул остаток осени, наступила зима. Антон прикупил приличный полушубок и тёплые сапоги, монеты теперь водились. Думал написать домой, отправить денег, но поостерёгся. Вдруг в Идиллии всё ещё разыскивают Антона Кросса? Решил сделать это позже. Быть членом уличной банды ему не слишком нравилось. Драться он никогда не боялся, в искусстве этом преуспел, и это оценили. Но не так виделось собственное будущее, не в постоянных драках и выжимании денег из торгашей. Хотелось чего-то другого, а чего, он пока не знал сам.

В то же время Кирк помог снять приличную комнату, заплатив вперёд. Представил Анта ребятам, назвал своим парнем. А своих не бросают. Антон чувствовал себя должником, пацанские понятия не позволяли просто повернуться и уйти. Да и куда, снова на чердаки? По холодам? Тем более, все знали, кто завалил тех двоих, и хоть Багровый объявил, что всё, дескать, по понятиям, мол, ребята крысятничали, за что и поплатились, но Антон как бы занял их место. Всё это привязывало его к банде, выхода он не видел.

Может, так бы и тянулось – уличные приключения, вечерние попойки, доступные девки на ночь, – пока однажды Кирк не собрал бригаду для важного сообщения.

– Виделся с Апостолом, – начал он без предисловия. – Есть новая тема. Налоги собираем как прежде, но теперь назначим каждой точке свой день и час. Чтоб ханыга монету приготовил, а боец пришёл и забрал. А главным теперь будет другое дело. Нам отделили ручеёк от «чёсового пути». Объекты сбыта – гимназия и парк, где трутся студенты университета. Будем продавать дурь там.

– Дурь – делянка Торопыги Макса, – возразил Тягач, невысокий, но кряжистый парень, обладающий фантастической физической силой. – Его компании такое вряд ли понравится.

– Я же сказал – приказ Апостола! – окрысился Багровый. – Значит, паханы так решили. А Максу намекнут, чтоб подвинулся. Не поймёт, образумим.

Апостол был одним из верхних дерзаев. Антон не слишком разбирался в иерархии бандитского Дубостана, но кличку эту слышал. Произносили её всегда с уважением.

– Разделитесь на пары, кто куда пойдёт – договоритесь сами. Товар будет завтра, тут же и приступайте.

– «Чёс» – совсем другая статья, Кирк, – встрял Клык. Он был в банде давно, имел право голоса. – Жандармы в стороне не останутся. Одно дело собирать дань, они с этого свой профит имеют, другое дело наркота. Возьмут – не отбрешемся.

– Всё схвачено, – усмехнулся вожак. – Не только жандармы в курсе, в Горсовете, если нужда придёт, словечко замолвят. Отмажут. Но и вы не будьте кроликами. Похитрее работайте, с оглядкой. Деньги на дороге не валяются. Вспомните, как продавец с Песочного бульвара встретил Столба с Косым картечью! Здорово было?! А тут к вам нарики сами побегут, умолять будут, на коленях ползать, лишь бы продали дозу.

Парни задумались, крутили головами, толкали друг друга в бока: « Ты как?» – «А ты как?»

– Вопрос не обсуждается, – поднажал Кирк. – Пора выходить на новый уровень. Травка, это большие деньги. Очень большие. Вперёд, ребята.

Антон стал в паре с Толстяком Витом. Привык уже к парню, да и прикрывали один другому спины в драках. Такое не забывается. Багровый выдал пакеты из вощёной бумаги, назвал расценки. В пакетах лежала жёлто-бурая высушенная трава, похожая на табак. Но лишь похожая, с необычным пряным запахом. Получив свою долю, они направились к парку. Уговорились, что дурь будет у Антона, а Вит поищет клиентов. Он, дескать, уже занимался подобным, ему сподручнее. И добавил: «А ты, Клещ, в случае чего, делаешь ноги. Товар дороже».

Несмотря на зимнее время, жизнь здесь кипела. Работал каток, по льду кружила на коньках молодёжь. Да и гуляющих в заснеженном парке, по лёгкому морозцу оказалось немало. В основном это были юноши и девушки из университета. Они громко смеялись, лакомились горячими пирожками с лотков. То затевались играть в снежки, то вдруг гурьбой направлялись к замёрзшему пруду. Весёлые компании то и дело пробегали мимо, вызывая у Антона лёгкую зависть. Сложись всё по-другому, он с радостью присоединился бы к ним. Да куда уж, с пакетами за пазухой…

Однако Толстяк был иного мнения. Он пришёл сюда ради дела, продавать товар, работать. Скоро он присмотрел группу ребят, примерно своих сверстников, и подошёл к ним, затеял разговор. Послышался здоровый гогот, а ещё через пять минут Вит вернулся и негромко сказал: «Давай два пакета». И отнёс их студентам. Начало было положено.

В первый день работали по этой схеме и продали больше половины товара. Однако Кирка результат не удовлетворил:

– Вы должны продавать всё, что я вам даю. Это – дневная норма. Старайтесь лучше, ребята, а то останетесь без премиальных.

Через несколько дней к Виту начали подходить сами: мальчики и девочки, розовые с мороза, улыбающиеся. И Толстяк щедро отсыпал им «счастья» за родительские деньги. Но вскоре Антон увидел завзятого наркомана. Зрелище это потом часто вставало перед глазами, вызывая чувство жалости и омерзения одновременно. Парень походил на живой скелет, был худым настолько, что казалось кожа – серая, нездоровая – натянута прямо на кости. На шее и руках краснели расчёсы, которые сочились мутной, зловонной сукровицей. «Скелет» постоянно промакивал их грязным, слипшимся в комок платком. Одет он был в лёгкую, не по погоде курточку, очевидно, другой одежды у нарика просто не было. Пальцы ходили ходуном, он с трудом отсчитывал купюры.

– Ты хоть трубку сам набьёшь? – усмехнулся Толстяк, увидев такую картину.

– Не боись, командир, набью… – проскрипел тот. – Давай скорее…

В глазах наркомана читалась такая смертная тоска, что Антону на миг показалось – легче пустить парню пулю в лоб, чем продавать ему возможность мучиться дальше. Вит говорил, зелье действует около шести часов, а потом со своих горних высей человек валится в бездну страдания и вновь бежит искать «чёс». Жизнь от трубки до трубки.

Однако день ото дня желающих покурить не становилось меньше, напротив, их прибывало. Несколько первых трубочек оставляли восхитительные воспоминания, проблемы начнутся позже. Наркотик затягивал в свои сети медленно, но неотвратимо. И Антон, глядя на весёлых, розовощёких девушек и ребят, невольно вспоминал «скелета», понимая, что через время вся эта счастливая, беззаботная молодёжь превратится в ходячих мертвецов. От таких мыслей становилось тошно.

Ещё хуже стало, когда Толстяк повёл его к гимназии. Здесь травку покупали старшеклассники, сверстники Антона. Травить пацанов не хотелось совершенно, но Вит знал, как подойти, завязать разговор. Находил слова, уговаривал попробовать. Давал первый раз покурить бесплатно – и всё, жертва уже бьётся в ловко расставленных сетях. Ант начал серьёзно задумываться, как уйти из банды. А что? Он молод, здоров, всегда найдёт себе применение. Дубостан велик – поди, найди его в трущобах на другом конце города! Вот только жизнь сама всё расставила по местам.

Уже больше месяца «багровые» торговали «чёсом». Кирк держал слово, жандармы их не трогали. А вот люди Торопыги появлялись. Поначалу они издали, не вмешиваясь, наблюдали за конкурентами, но потом к Багровому пришёл человек от Макса. Для разговора отошли в сторону, однако скоро объяснения приняли столь бурный характер, что дело чуть не дошло до драки. Человек ушёл, выкрикивая ругательства, а Кирк вернулся к своим злой, как чёрт.

– А вот им всем! – выкрикнул он, сделав при этом соответствующий жест. – Товар нам дают, значит, будем продавать! И пусть этот Торопыга хоть застрелится! – Но потом продолжил спокойнее: – Братья, завтра будет большая партия. Только помните, люди Макса недовольны, от них сейчас можно ждать любой подляны. Поэтому пойдём в парк все – две тройки и двойка. Всем быть с оружием. Далеко не расходитесь, чтобы видели друг друга и в случае чего помогли. Товар я принесу прямо на место и присоединюсь к двойке. По возможности быстро реализуем. Нам нужно доказать, парни, что мы в этом деле люди не случайные, можем торговать лучше босяков Торопыги Макса. И тогда каждый из нас будет купаться в золоте…

Собрались в парке ближе к вечеру, когда количество гуляющей молодёжи достигает пика. Ант объединился с Витом и Тягачом. Они стали на центральной аллее, вторая тройка расположилась ближе к катку, а пара – у аттракционов. И тех, и других Антон видел отлично. Толстяк нервно покручивал свою гирьку, укоротив ход цепочки до минимума, а Тягач показал из-под полы обрез армейской магазинной винтовки – семь патронов, семь смертельно опасных шершней, готовых вырваться из короткого ствола при лёгком нажатии на спуск.

Ант знал, остальные бойцы тоже вооружены – кастетами, обрезками шлангов со свинцовыми шариками внутри, ножами. Обрез Тягача удивил и озаботил его. Воевать собрался, что ли? Однако парни выглядели так, будто намечалась обычная очередная потасовка. Словно узнали, что на родной район зашли чужие дерзаи, и готовы размяться со всей молодецкой удалью.

Время шло, Багровый не показывался. В то же время Вит высмотрел парочку возможных клиентов:

– Ну, где ж дурь? Уже торговали бы…

Вместо клиентов появились «торопыги». Группа в чёрных плащах с капюшонами, руки в карманах, они быстрым шагом приближались по аллее. Было что-то зловещее в этих фигурах, и ничто не напоминало прелюдию к обычной уличной драке. Трое свернули к аттракционам. Пятеро продолжали шагать прямо на Антона с товарищами. Когда дистанция сократилась до десятка метров, «торопыги» начали вытаскивать руки из карманов.