скачать книгу бесплатно
Собиратель книг, женщины и Белый Конь. Библиотека журнала «Вторник»
Олег Лебедев
Главный герой романа – Сергей, интеллектуал и коллекционер, встречает необычную женщину. Это Кен. Она из семьи волшебников, живущих с незапамятных времен в Англии. Но у него есть и жена, и любовница. Выбор придется сделать. Интрига, грани любви, взаимопроникновение реальности и сказочно-мифологического начала, небольшие истории из жизни Москвы, рассказы о книгах делают роман по-настоящему интересным.
Собиратель книг, женщины и Белый Конь
Библиотека журнала «Вторник»
Олег Лебедев
© Олег Лебедев, 2024
ISBN 978-5-0062-8247-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Автор книги Олег Лебедев принадлежит к тому поколению писателей, которых отчасти сформировали времена перемен – социализм, перестройка, капитализм и многое им сопутствующее. Возможно, поэтому поколение это, прошедшее в своей жизни «пестроту» эпох, – очень и очень разное. На их таланте – печать интенсивной динамики истории, а не её «тихого» периода.
Олег Лебедев вырос в коммунальной квартире старого московского дома на Садовой-Кудринской улице. Его мама, Лебедева (Никольская) Нина Ивановна, родилась в Москве, но своими корнями происходила из духовного сословия Тульской губернии. Она прочла своему сыну его первые книги. Она всегда много читала. Отец, Лебедев Владимир Васильевич, после Великой Отечественной, которую он прошел, успешно закончил филологический факультет МГУ. Во многом он посвятил себя изучению австрийской литературы. А это и Густав Майринк, и Роберт Музиль, и Лео Перуц. Целое созвездие писателей, которые не были реалистами. А еще Владимир Васильевич еще в 70-х годах начал интенсивно пополнять семейную библиотеку. Тогда это можно было делать, в основном, на книжной толкучке в Сокольниках, где собирались люди, которые меняли, покупали и продавали дефицитные в те времена книги. Делалось это им, прежде всего, для своего сына.
По собственному признанию Олега Лебедева, мама и отец оказали на него влияние, которое невозможно переоценить. А ушли из жизни они почти одновременно. Мама – в декабре 2018 года, отец – в январе 2019 года.
Круг литературных интересов автора довольно широк. Из самых любимых – Николай Гоголь, Владимир Одоевский, Иван Тургенев, Антон Чехов, Валерий Брюсов. Это русская литература. А среди советской – Андрей Платонов, Михаил Булгаков, Константин Паустовский, Владимир Орлов, Владимир Распутин, Валентин Пикуль, Дмитрий Балашов. Особняком среди читательских предпочтений Олега Лебедева – Александр Солженицын, Евгения Гинзбург, Варлам Шаламов. А также сочинения русских историков – Сергея Соловьева, Василия Ключевского, Сергея Платонова, исторические произведения о периоде бывшего СССР.
В 90-х Олег Лебедев поступил в Литературный институт. Надо сказать, писал он и раньше (и статьи, в основном, на темы отечественной истории, и прозу), но о Литинституте как-то не думал. Подать документы на творческий конкурс его уговорила мама.
Владимир Орлов… Так получилось, что Олег Лебедев оказался именно на его творческом семинаре в Литературном институте им. А. М. Горького. Олег рассказывал мне, какое впечатление произвел на него впервые напечатанный в 1980-м году в «Новом мире» роман Орлова «Альтист Данилов». Будучи 14-летним подростком, Олег зачитывался этой книгой. Журналы с этим романом – до сих пор на почетном месте в семейной библиотеке Олега Лебедева.
«Владимир Викторович Орлов очень многое дал мне, я слушал каждое его слово на семинарах, его замечания к моим работам были поистине бесценны. И – он всегда понимал меня», – говорит Олег Лебедев.
На пятом курсе Литинститута (это его второе высшее образование, первым был МАИ) он написал «Нефритового голубя». Это детектив в стиле ретро. В остросюжетной книге почти с фотографической точностью воссозданы фрагменты жизни Москвы перед 1914 годом. Для реализации такой точности автор провел много времени в Ленинке, Исторической библиотеке, изучая дореволюционные газеты, журналы, другие источники. Детектив был напечатан журналом «Юность» в 1997 году (№10). Сейчас он продается в виде электронной книги. Впрочем, была и одноименная «пиратская», надо признать, неплохая по качеству аудиокнига.
Тогда же, в 1997 году, в «Московском вестнике» (№2) был опубликован обширный исторический очерк Лебедева «Московское старообрядчество». Тоже плод работы с массой первоисточников, а также посещений старообрядческих общин, общения с пожилыми староверами из почтенных, с вековой историей, семей этой конфессии. Очерк до сих пор является одним из источников в кандидатских диссертациях историков.
Затем в писательской жизни Олега Лебедева был перерыв. Он довольно долго почти ничего не писал. Как его давний друг, я знаю, что читал он тогда очень много. Наверное, шло накопление интеллектуальных, творческих сил перед движением вперед.
И оно, это движение, состоялось. В 2011 году «Юность» (творческая судьба Олега Лебедева тесно связана с этим журналом) печатает повесть «Рижский ноктюрн мечты» (№11, 12 за 2011 год и №1 и 2 за 2012 год). Затем также в «Юности (№1—6, за 2014 год) выходит роман «Старинное зеркало в туманном городе», за который автор получил литературную премию имени Валентина Катаева. За все это Олег Лебедев очень благодарен руководству «Юности» и особенно писателю Игорю Михайловичу Михайлову, который в те годы был заведующим отдела прозы этого журнала.
Эти два произведения автор объединяет в цикл «Рижские истории», который, как он уверен, будет продолжен. Почему именно «Рижские»? Так вышло, что Олег Лебедев немало бывал в этом городе, знает многие его районы, их настоящее и прошлое, не хуже самих рижан. Прежде всего, это относится к Vecriga (Старая Рига, перевод с лат.).
Что касается жанра двух произведений, то это, скорее, «городское фэнтэзи». В действительность входит вымышленный мир. Мир сказочных созданий, призраков, добрых и злых духов. Все это разворачивается в удивительных своей красотой декорациях Vecriga. Но это фэнтэзи не кровавое и не злое, здесь нет никаких убийств, отвратительных сцен, присущих многим произведениям литературы ужасов. Это произведения о любви, о борьбе за нее, о поединке добра и зла, на стороне каждого из которых выступают как земные, так и таинственные, мистические персонажи.
«Хорошая проза не сиюминутна, немного старомодна и не от мира сего. Она вроде бы даже и не написана, а сыграна, как сольная партия на трубе одинокого музыканта или фортепьяно в кафе, сизом от сигаретного дыма. Олег Лебедев – вот такой писатель», – отмечал в своем послесловии к роману «Старинное зеркало в туманном городе» писатель Игорь Михайлов.
Кстати, еще о декорациях. Читавшие «Рижский ноктюрн мечты» и «Старинное зеркало в туманном городе» рижане говорили автору, что фактических ошибок в произведениях нет. Действительно, каждую улицу, переулок, где происходит действие, он исходил, как говорится, вдоль и поперек.
Эти книги, как и «Нефритовый голубь», продаются на издательской платформе Ridero.ru.
И вот теперь – новое произведение Олега Лебедева – «Собиратель книг, женщины и Белый Конь». Действие романа происходит в Москве, какой она была еще несколько лет тому назад, – автор начал работу над книгой в 2016 году.
Новый роман в чем-то прерывает традицию «Рижских историй», но вместе с тем и продолжает ее. Главный герой произведения Сергей Беклемишев – житель московского района возле реки Яузы, интеллектуал, фанатичный собиратель книг, неудачник в карьере (он главный редактор крошечной газеты «Обозрение зазеркалья»). И, что, возможно, главное – человек, умеющий как любить сам, так и откликаться и принимать другую любовь. Его привычная жизнь, в которой есть и не очень любимая работа, не очень любимая жена, и ставшая привычной любовница, совершенно меняется, когда в ней появляется еще одна женщина. Правда, в первый раз она приходит к Сергею совсем в ином образе.
Ее зовут Кен. Незамужняя англичанка, банковский работник из города Йорк. Но она еще и самая настоящая волшебница. Причем из старинного, уходящего корнями в кельтское прошлое Англии, семейства волшебников. Впрочем, не всякое колдовство у нее хорошо получается.
Сергей влюбляется в нее и оказывается между трех женщин. Выбор придется сделать…
Но Сергей живет не только этим. Московская жизнь продолжается, одновременно в его мир приходит мир совершенно другой – волшебный. Мир, где, как и у нас, есть любовь и ревность, жестокая борьба и привязанность, где есть необычные люди и удивительные разнообразные создания, живущие по своим законам и древним правилам. Вновь пришедшему сразу не познать все его тайны. Впрочем, даже в этой новой реальности Сергей не забывает о пополнении своей библиотеки, приобретая самые разнообразные книги.
Жена, любовница, друзья Сергея – почтенный интеллигент, эрудит Аарон Михайлович и книголюб, строитель заборов на дачах Глеб Сидоренко… Все они вовлечены в то, что пришло к главному герою. И любовница, и жена оказываются совсем не такими, какими прежде их видел Сергей.
Сюжет книги динамичен. Это стремительно развивающаяся в своей интриге фэнтэзи-сказка. Сказка волшебная, совершенно не злая, с московским акцентом, сказанная порой с грустью, порой – бесстрастно, а порой – с добрым юмором. А заодно Олег Лебедев рассказывает о самых разных книгах, о событиях прошлого, и, конечно, московские истории, некоторые из которых – память его семьи. И небольшим фрагментам из памяти автора место в книге нашлось…
Мне роман очень понравился. Решил все-таки написать это, хотя я и давний друг автора.
Кстати, сыновья автора – два мальчика – уже сделали свои первые шаги в литературной деятельности. Их сказки опубликовал журнал «Фантазеры» в своем специальном детском приложении.
Ярослав Алферьев
Посвящается моей маме.
Ты ушла в 2018 году, после того,
как я завершил первую версию этой книги.
Прости меня, молись за меня и за своих внуков – моих сыновей.
Глава 1
Эта история началась перед Крещением (ох уж этот праздник, вокруг него исстари происходят самые невероятные истории!). Я возвращался из «Пятерочки» в свой дом – живу рядом с Ярославским шоссе. Там, где шоссе пересекает маленькую, засыхающую, но все еще живую московскую речку Яузу. Как всегда тащил несколько сумок и опять-таки как всегда остановился покурить возле построенной еще в тридцатых годах районной поликлиники.
Справа – поликлиника, слева – небольшой пустырь с редким кустарником, за ним – десятка два гаражей. Их давно хотят снести. Но гаражи, – старые, из ржавых металлических листов, – все стоят и стоят. Январский вечер, возле гаражей никого. Возле поликлиники тоже пусто. Даже с собаками на пустыре никто не гулял.
И тут-то я и увидел его. Высунул голову из-за высокого сугроба, скрывавшего под собой старые, почти брошенные хозяином «Жигули-2107». Он был, как на иллюстрациях советских времен к русским сказкам, как в опять-таки советском фильме «Вечера на хуторе близ Диканьки».
Продолговатая, в короткой серой шерсти мордашка со свиным пятачком. Уши, похожие на длинные вытянутые треугольники, стоят торчком. Рога – небольшие, вполне пристойных размеров. Глаза – большие, темные. Довольно красивые. В них – сильная, совершенно не злая живинка. Да и весь он – совсем не злой.
Черт… Именно он – черт! Я сразу это понял, потому что фильм по Гоголю мне очень нравится. И русские сказки я когда-то читал.
Благодаря фонарю (он с этой стороны поликлиники почему-то всего один, под ним я и остановился выкурить свою послемагазиновую сигарету) я хорошо разглядел этого незлого и даже вполне симпатичного молодого черта.
Смотрел на него и совершенно не думал о том, что я спятил. Черт точно был. Он точно смотрел на меня из-за своего сугроба. И определенно выглядел очень даже приветливым.
– Привет! Подарочек хочешь? – дружелюбно спросил он.
Голос у черта был похож скорее на женский, чем на мужской – тонкий, но в то же время с небольшой хрипотцой. Нормальный, в чем-то даже очень приятный голос. Ничего страшного. Я и не испугался, как не испугался и прежде. И почти не колебался, когда сказал:
– Конечно, хочу.
Я был и буду христианином. Поэтому с детства знаю – нечистую силу надо гнать от себя подальше. И, разумеется, никаких от нее подарков! Но… Но черт, повторюсь, совсем не выглядел злым. А мне в тот день было хреново. Как очень часто бывало в последние годы. Такова моя жизнь…
Кстати, пора представиться. Мне 47 лет. Зовут – Сергей. Фамилия – Беклемишев. Она, между прочим, дворянская. Беклемишевы – древний род. Известен со времен сына Дмитрия Донского Василия I. Родоначальником его был некий выходец из Прусских земель. Так говорят русские летописи. Но я знаком и с другой версией, согласно которой Беклемишевы происходят от уроженца каталонского города Перпеньяна, некоего ветреного дворянина Де’Бекли. Этот господин в шестнадцатом веке был вынужден бежать из родной Каталонии, поскольку подвергся гонениям за многоженство.
Впрочем, я совсем не уверен, что принадлежу к этим знатным Беклемишевым. Во всяком случае, моему отцу об этом ничего доподлинно не известно. Мы знаем только, что нашему предку в конце восемнадцатого века с трудом удалось доказать Симбирскому дворянскому собранию свои права на дворянство. И все-таки, в любом случае, я – из дворян. Правда трем последним поколениям нашей семьи это не принесло каких-либо благ.
Дед (он получил высшее образование еще до октябрьской революции) всю жизнь работал экономистом на кондитерской фабрике «Большевик» (когда-то моя бабушка покупала сладкое только там, а сейчас в Москве этой фабрики больше нет, перевели во Владимирскую область). Должность выше из-за происхождения ему не давали. Отец, хотя в его время на дворянские корни уже мало кто смотрел негативно, тоже не преуспел. Потолком его карьеры была должность старшего научного сотрудника в ныне почившем в бозе НИИ в Марьиной Роще (недалеко от церкви «Нечаянная радость»).
Мои достижения еще скромнее. Сейчас работаю главным редактором (это громко сказано: кроме меня в штате только верстальщица) в многотиражке одной из подмосковных зеркальных фабрик. Работа в крошечной газете, честно говоря, не то, о чем я когда-то мечтал. Она не отвратительна, но и не радует.
В остальном тоже не все хорошо. Старшее поколение – мама и папа, которых я очень люблю, – чем дальше, тем чаще и сильнее болеет. Две взрослые дочери от первого брака, которых я тоже очень люблю, от меня отдалились. Со второй женой (ее, я честно сказать, люблю меньше, чем дочерей и родителей) живу без особой любви. А хочется другого. Хочется, чтобы рядом была женщина, к которой стремишься скорее бежать с работы…
Хорошо хоть есть дача (супруга туда ездит реже, чем я), где я удовольствия ради занимаюсь небольшим садом, кустами крыжовника, цветником и выращиваю тощий укроп и длинные, загогулинами, кабачки. И еще – я книголюб. Это мое. Это наследственное как по мужской, так и по женской линиям.
Для книг и журналов (а собирать их начал много лет тому назад дедушка) я выделил в своей трехкомнатной квартире целую комнату. Эту комнату я называю немного высокопарно и многословно, но зато с исчерпывающей смысловой точностью: «Хранилище собрания редких книг, журналов и прочих приобретений». Прочие приобретения – это всевозможные календари (с детства питал к ним слабость), открытки (у меня к ним такое же пристрастие, что и к календарям). Кстати, иллюстрациями к моему повествованию стали именно некоторые мои книжные и журнальные приобретения.
Так вот, в «Хранилище» стоит продавленное кресло. Очень люблю читать в нем. Остальное место занимают многоярусные (до потолка!) книжные стеллажи – прямо как в классической библиотеке. За одним исключением. Все до единой полки закрыты стеклом. Так что здесь очень много стекла. Это однако не мешает пыли проникать в полки. Где-то что-то перекосилось (нет у меня денег на хороший ремонт!). Где-то я на радостях от очередного приобретения забыл как следует закрыть полку (такое нередко случается, от некоторых книг просто теряю голову). Так что борьба с пылью в «Хранилище» – моя постоянная миссия.
В последнее время книги иногда находят пристанище не только здесь, но и в других комнатах. Емкость «Хранилища», к сожалению, имеет свои пределы. Но главное – я продолжаю находить и покупать новые книги. А потом они занимают свое место в моем «Хранилище».
Я не так много времени провожу здесь – плотную делами жизнь современного человека никакой волшебник для меня не отменял. Поэтому очень ценю редкие часы наедине с книгами и журналами. Здесь я в своем, отчасти придуманном, мире. В мире страниц, в мире, в котором дивным образом смешаны искусство, история, мои чувства, воображение. И моя память…
Так что с книгами и с дачей у меня все хорошо, а вот остальное… Остальное дало депрессию. И еще мне стали свойственны перепады настроения. Мир кажется то цветным, то очень серым. Почти в черноте.
Я думаю, что для депрессии есть поводы. А, может, и нет, хотя я считаю иначе. А, может, я вообще незаметно для себя и других спятил, поэтому так и смотрю на мир. Но это уже фантазии. А вот депрессия – она точно не фантазия, а самая что ни на есть реальность – в тот вечер жила во мне. Такому состоянию всегда сопутствует надежда на лучшее.
Наверное, поэтому я согласился принять неожиданный, подобный неизвестному, возможно, кусачему зверю в мешке, подарок.
Итак, я произнес слово «хочу». Черт не замедлил с ответом:
– Хочешь, значит скоро будет подарочек! Обязательно будет. Жди!
Он тоненько хрюкнул, подмигнул мне своим карим глазом (в этот момент я почему-то обратил внимание на его ресницы: длинные, пушистые, очень красивые), затем три раза (это всегда к исполнению желания) чихнул и… исчез. Не спрятался за засыпанными снегом «Жигулями», не провалился в свою преисподнюю, а именно исчез, оставив после себя своеобразный, но довольно приятный запах. В этом запахе был аромат духов «Красная Москва» и то, что несет с собой дым осеннего костра. Такой запах (я его хорошо знаю!) бывает у костра, который зажигаешь светлым вечером ясного, с небольшим ветерком сентябрьского дня, и в котором горят листья яблонь, ботва кабачков и тыкв.
Особого значения я этой истории не придал (сейчас, после всего, что произошло, мне это кажется странным). Может, причиной тому была притупляющая усталость депрессии. Может, черт меня загипнотизировал, но я не думал о случившемся, пока шел домой, пока мы с женой разбирали сумки, ужинали, пили вино (его привез брат жены из Румынии, пока смотрели (она уже почти разделась) какой-то подобранный ей сентиментальный фильм. И потом, когда занимались сексом с ролевой игрой (такие игры здорово заводят, что существенно, если нет особой любви), я о черте не вспоминал. Так что вечер получился совсем неплохим. Этого нельзя было сказать о ночи, которая последовала за ним.
Я – что не очень характерно для меня – очень быстро заснул. Перед сном подумал: недолго (было уже очень поздно), но хорошо отдохну…
Глава 2
У нас есть дача, а точнее – «дачка» (это потому, что она небольшая) в Ярославской области. Рядом – старинное, известное еще с 17-го века, село. Сейчас оно стало, наверное, в три раза меньше, с тех пор, как почти сорок лет тому назад я впервые увидел его. Люди уезжают и умирают. Но речь не об этом.
Посредине села – одноглавая церковь с вытянутой узкой колокольней, большим полукруглым куполом и удивительно холодным полом. Рядом с ней – несколько почтенного возраста каменных (некоторые – двухэтажные!) и деревянных домов, среди которых есть и те, что выглядят совсем ветхими.
Возле церкви и домов – небольшая территория, ее с большой долей условности можно назвать «площадью». С одной стороны – церковь и дома, а по периметру трех остальных – очень старые деревья. Дубы, вязы и липы. Говорят, они остались с тех времен, когда здесь стояла маленькая дворянская усадьба. Одноэтажная, с небольшой колоннадой.
Так вот, здесь на краю «площади» (неподалеку – вход в церковь и несколько старых дубов и вязов) – совершенно особое место.
Я люблю приходить сюда. Особенно в тихие, светлые дни золотой осени. Мне хорошо здесь. Я здесь успокаиваюсь. Я будто получаю энергию, силы в этой точке Земли. Звучит фантастично, но это именно так. Я готов бросить дела. Все – в этом нет ни капли преувеличения! – дела. Только чтобы провести свои минуты здесь – возле церкви, старых вязов, дубов. Наверное, когда-то давно это место избрали для своей жизни мои предки-язычники. Они – я уверен в этом – чувствовали и понимали силы, токи мира природы.
Так вот, в своем сне после встречи с чертом и секса с женой, я убирал листья на «дачке». Но «дачка» была только первым фрагментом сна. Своего рода заставкой. А затем, – небо в моем сне было в облаках, темно-серых и низких, – я пошел на «площадь», к старым домам и деревьям.
Все было на своем месте. И небольшая церковь, и высокие деревья. Но я не ощутил ничего из того, что всегда давала мне маленькая «площадь». Только замерз. И еще почему-то промокли ботинки. Депрессия и тоска, с которыми я пришел сюда, стали сильнее. Я подумал, что это место почему-то отторгло меня, что я лишился его навсегда. Может, из-за встречи с чертом? Мне стало страшно, я поспешил уйти.
Чувство отчаяния… Оно было со мной всю дорогу, каждое мгновение на «дачке», когда я пытался согреться возле эклектичного в своем дизайне камина пензенской работы, включив его на полную мощность. Не согрелся, и на душе было очень-очень хреново. То ли кошки скребли. То ли трубочист своей длинной и грязной щеткой…
Почему-то вспомнил Есенина и песню на его стихи. Надо сказать, что музыкального слуха у меня совсем нет. Тем не менее люблю иногда что-нибудь спеть. Благо голос довольно сильный. Вот и сейчас, во сне, я запел:
Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
Не жаль души сиреневую цветь,
В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть.
У меня в саду есть рябина. Но в этом сне я в окно не выглядывал. Не смотрел на рябину. Глядел на камин. На этот раз для меня бесполезный.
Проснулся глубокой ночью. Но отчаяние кошмара еще было со мной – душа не смогла сразу выйти из этого сна.
Я не сразу осознал, что ничего этого на самом деле не было. Но как же мне стало хорошо, когда это произошло. Настолько хорошо, что тело жены – мы часто спим полностью раздетыми, а в комнате тепло, и она иногда сбрасывает с себя одеяло – показалось мне просто прекрасным.
Мое пробуждение кончилось вторым за эту ночь сексом. А потом я повернулся спиной к жене, одной рукой она обняла меня за шею, другую положила на грудь. Я понимал, хотела успокоить. Почувствовала, что я был сам не свой после кошмара.
Благодаря ее безмолвной ласке я очень скоро заснул. На этот раз без кошмаров.
Следующим днем был понедельник. Я рано встал: у меня неблизкий путь на работу. До моей фабрики надо ехать почти полчаса на электричке с платформы Северянин. Я ехал в почти пустом поезде (все же ездят на работу в Москву, а не наоборот!) в плохом настроении.
Во-первых, думал о своем «хочу», сказанном черту. «Дернуло же связаться с чертом! Тем более в святые Крещенские дни», – корил я себя.
Во-вторых, здорово не выспался из-за двойной порции секса.
Непроизводственный персонал фабрики, к которому, разумеется, отношусь и я, в последние дни мало работал. Все готовились к нашему столетнему юбилею.
Наша фабрика старинная, ее построил купец-старообрядец. Интересно – среди персонала есть потомки тех, кто работал на ней век тому назад? Административный корпус фабрики находится в здании тех времен: красиво отделанном, из темного красного кирпича. Вокруг него растут, наверное, почти столетние клены.
А газета, которую я, можно сказать, возглавляю, называется «Обозрение зазеркалья». Так назвал ее единственный акционер фабрики, он же ее директор – Семен Михайлович Линзин. Он в совершенстве знает производство. Всю жизнь, еще с советских времен (тогда он был совсем молодой), работает на фабрике. Ее акции смог купить по дешевке, когда во время одного из кризисов она едва не стала банкротом. Жена помогла – у нее несколько аптек в окрестных поселках (цены, кстати, невысокие, и выбор хороший). Я всегда говорил: хорошо, что фабрика досталась Линзину. Он, сколько сможет, будет ее сохранять. Сросся с зеркальным делом. И название для газеты, между прочим, неплохое придумал. Ведь люди видят наши зеркала, а не нас самих. Как мы, так и сама фабрика для них, – совершенно неизвестное зазеркалье.
На днях ее старинному зданию предстояло стать свидетелем праздника коллектива: сначала официальной части, а затем банкета и маскарада. Именно последнее, с радостью воспринятое нашими женщинами мероприятие, – а их на фабрике почти девяносто процентов – лишило меня более или менее спокойной жизни…
Дело в том, что я сижу в очень большой комнате. Когда-то, те самые сто лет тому назад, в эпоху расцвета фабрики, в ней размещался один из ее цехов. Сейчас здесь куча мала – бухгалтерия, экономисты, отделы закупок и сбыта. И в одном из углов – я с Натальей. Это моя напарница по «Обозрению зазеркалья». Она верстает газету.
В нашей комнате-цехе никогда не было особенно тихо, сейчас же стало просто невыносимо из-за не вполне объяснимого предкарнавального возбуждения женщин, которое в полной мере разделяла Наталья.
Она старше меня (пятьдесят два года), но никто бы ей столько не дал. Выглядит молодо (на лице ни морщинки), высокая, очень симпатичная, длинноногая, а волосы… Длинные, темные – она их обычно собирает в хвост. Глаза у нее ярко-голубые (как же прекрасно они смотрятся вместе с ее темными волосами!). Одевается она не только модно, но и порой откровенно, я просто балдею от этого.
Много раз у нас с ней, как говорят, «было». Иногда на исходе корпоративных праздников, когда становились не совсем трезвыми. Иногда – когда жаркие летние дни располагали к сексу. А иногда (и это самый распространенный случай) – мы просто сильно хотели друг друга. Я не очень люблю жену. А ей – говорила сама – маловато мужа, он часто не хочет.
Дальше секса у нас с ней дело не пошло. Ни я, ни Наталья не хотим менять свою жизнь. Я – потому что за пятнадцать лет общей жизни привык к жене. А Наталья… Она тоже не хочет все ломать: ее браку почти тридцать лет.
С Натальей очень хорошо вместе работать – мы просто прекрасный тандем. Нам иногда даже не нужны слова, чтобы понять друг друга. Помимо всего прочего, Наталья прекрасно разбирается в чае (на работе пью только то, что заварит она), она умна, с ней безумно интересно. Она, как мало кто, понимает мою страсть к книгам. Сама, правда, их не собирает. Но читает много. В основном, детективы (говорит, что они тренируют мозги) и книги по искусству. В основном, о живописи. Наверное, потому, что в ее семье были художники – дедушка и его родной брат. Они неизвестны сейчас. Но разве мало в России хороших, но неизвестных художников?
