скачать книгу бесплатно
Глоток кислорода
Олег Георгиевич Врайтов
Мир Гептагона стремительно расширяется. Для его семи базовых планет и Ветвей нужны ресурсы – и их приходится добывать специальными орбитальными станциями на планетах диких, молодых, вулканически активных и смертельно опасных. Вероника Стайяр, молодая девушка, прибывает одну из таких станций в качестве штатного медика, завербованная на типовой контракт – девяносто дней. Это не кажется большим сроком, тем более что персонал станции насчитывает всего две единицы – кроме нее. Однако, прибыв, она с ужасом узнает, что второй ее потенциальный пациент – это арахноид, огромный паук, работающий тут техником по обслуживанию дронбуров. Станция находится на ближней орбите неспокойной планеты Аараны-Шестой, опасной, окруженной загадочным полем излучения, способным уронить любую техническую единицу, неосторожно приблизившуюся, на поверхность, то и дело накрываемую бескрайним полем магмы. За девяносто дней может случится все, что угодно…
Олег Врайтов
Глоток кислорода
«Булгаков-II» вынырнул из гиперпространства, врубая маневровые двигатели сразу же после появления. Не помогло – слишком уж нестабильными были планеты, в нулевой точке гравитационных направляющих которых была эта зона перехода. Корабль колыхнуло, дернуло, поволокло. Очень сильно поволокло – рванув вверх, бросив вниз, начав мотать по сторонам, словно огромный ребенок вцепился в игрушку, похожую на звездолет, сграбастал ее, и с удовольствием стал проверять ее на прочность об углы мебели.
Вибрация выбивала из зубов стаккато.
– По местам стоять, дежурной смене – доложиться! – пронеслось по коридорам.
Вероника, вжимаясь вспотевшей спиной в кресло эрго-стабилизатора, глотая горлом, пытаясь убрать заложенность из ушей и игнорировать кислятину, хлынувшую из желудка к глотке, слышала, как отзываются вахтенные по интерпульс-связи.
Рядом, она знала, уже наготове малая эскадра, преграждающая доступ прибывшему к причальному модулю станции Юста-Вайетти – медицинские шаттлы, крио-боты, заливающие внутренности пострадавших судов замораживающим гелем, ксенобиологические вельботы с псиониками на борту, отстоящие от остальных подальше – с полным набором имплантированных знаний у указанных по анатомии и физиологии разных существ, которые могут пострадать. Ну, и зачищающие – тоже были, маленькие, неуклюжие, похожих на блоху, лишенную ножек, корабли, отягощенные с носа мощными красс-излучателями, разлагающими мгновенно до субатомного составляющего все, что попало в контур прицельной рамки.
Мимо проплыл пухлый, ребристый шар медицинского дроида, ярко-белый, подсвеченный неоновыми кабелями, выпирающими из-под титановых листов брони. На миг по ее лицу скользнул оранжевый просверк сканирующего излучения – скользнул и пропал, дроиды отрегулированы жестко, лишь на оказание помощи при неотложных состояниях. Тошнота, подобравшаяся к самому корню языка комком кислятины, за таковое считаться не могла.
– Первый раз, да? – осведомился молодой мужчина рядом. – Мутит, так понимаю?
Вероника стиснула зубы. Указанный мужчина еще на старт-пересадке «Земля-Третья» также назойливо выпытывал, есть ли у нее ухажер, не менее назойливо принялся рассказывать собственную биографию (с обязательным демонстрированием голопроекционных снимков непонятных людей, являющихся его родными, развертыванием проекционных же импульсий значимых для него воспоминаний), перед укладкой в эрго-стабилизатор показательно содрал с себя эластоволокло, демонстрируя мышцы торса и «кубики» пресса живота (настойчивое зырканье и ожидание комплиментов – прилагалось), в момент прохождения сфазированной призмы гиперперехода яростно пытался шутить, вываливая тонны древних, как первые бабушкины чулки, анекдотов….
Медицинский дроид убрался, его сменил дроид-стюард – длинный, поджарый, оснащенный гибкими шлангами манипуляторов. Они выстрелили из узкого, отливающего голубым, тела, распечатывая блокирующие клипсы капсул.
– Можете покинуть стабилизирующие кресла-а-а-а-а, – промурлыкал он, заедая на последней букве фразы. Дроид был старый, налетал уже огромное количество часов. – Высота-а-а-а-а-а – тридцать три тысячи киломе-е-е-е…
– Раньше дроидов делали лучше, – тут же откомментировал претендент на ее внимание, выбираясь из эрго-стабилизатора, мощным, явно рассчитанным, прыжком. – Быстрее были, точнее. Вы знаете?
Ника дождалась, пока последние эластоленты упадут на пол.
Подошла к сферическому окну, установленному напротив пассажирской ячейки. Невольно зажмурилась. Внизу, подсвеченная огнем выбрасываемых протуберанцев, плыла Аарана-Шестая.
Жидкий переливающийся огонь в темноте космоса. Бурлящее пламя в черной угольной яме.
– Мерзко, да? – раздалось рядом. – Тут работать – сущий ад, я гарантирую. Вы тут бывали?
Вероника обернулась. Еще трое выбирались из сберегающих жизнь капсул – седой по вискам, лысый на темени, бесконечно кашляющий экзофизик из Нью-Антверпена, угрюмая полная женщина, украшенная вторичными подбородками и жировыми отложениями, а также татуировками Церкви Первого Простившего, запеленанная в рубчатую серую ткань, обматывающую ее от щиколоток до глотки, и растерянно улыбающийся писатель-визуалист из новых, отряхивающийся от гасящего вибрацию геля, уже достающий проекционный планшет.
– Нет, не бывала.
– Я могу вам многое рассказать и показать! – ожил юный ухажер. Кажется – слишком юный, для своего энтузиазма и внешности, слишком показательно кичащийся сильным и мускулистым телом. Видимо, евгеническая программа «Добытчикам с Аараны – новую жизнь!» все же работает….
Ника даже сумела выдавить кривую ухмылку, одновременно пытаясь заставить желудок, бьющийся в судорогах после смены барического режима, оставаться в том же состоянии.
– Я – штатный медик на станции ОДС-35. Новый. Старого три стандартные недели назад как-то потеряли. Подробности не уточняли, кроме тех, что отсылать родным нечего, кроме личных вещей. Возможно, и меня скоро так же потеряют.
Парень ухмыльнулся, поиграл мышцами. Улыбка, на удивление, была располагающей к себе. Может быть, в первую очередь, потому, что его взгляд при этом не пытался забраться под эластоволокно ее комбинезона.
– Я все понимаю. Меня зовут Игвер Кнутссон, я тут уже восьмую вахту. Ищу жену.
– Свою или чью-то еще? – вежливо осведомилась девушка.
– Если чья-то еще жена станет моей, я не стану возражать, – старые глаза юноши Игвера сверкнули. – На орбите этой ср… нехорошей, скажем, планеты я сжег все, что любил. Давно сжег… думаю, вы уже поняли.
Вероника вдохнула и выдохнула. Посмотрела еще раз – на сферическое, явно фальшивое (какой дурак станет устанавливать обзорный экран на лобовой части корабля?) изображение полыхающей внизу огненной бездны.
– Давай так, дружок. Я законтрактована на три стандартных месяца. Если оба мы выживем – шли голоимп. Тогда и пообщаемся.
– То есть, – Игвер улыбнулся, – у вас пока постоянного друга сердца нет? Можно надеяться?
– Можно, можно. Надейся.
Мимо проплыл, подвывая заедающим модулем антиграва, дроид-стюард.
– Пассажиииииииии….. приготовиться к транспортировкееееееееееееееее…..
Игвер подмигнул, мотнул головой в сторону транспортировочного шлюза.
– Кстати, э-эм?
– Вероника.
– Кстати, Вероника – Булгаков-два – это кто?
Отряхивая с себя густеющие и шелушащиеся, словно отходящий эпидермис от ожога, пленки защитного геля, девушка направилась вслед за ним, скривившись от неправильно поставленного ударения.
– Врач был такой. Булгаков, Михаил Афанасьевич… не пытайся повторить, ладно? Людей лечил, потом книги стал писать. Романы, пьесы, рассказы, фельетоны… все такое.
– Что-то такое было вроде.… Это до открытия медицинских дроидов, так понимаю?
– Правильно понимаешь.
Зев шлюза зиял, как рана – переливался оттенками бордового, отекая каплями остаточного излучения по контуру ограничивающей рамы, усиленной дублиром – сфазированным каналом, направленным принимающей станцией.
Ряд портальных капсул – ядовито-красных, залитых непрерывно изливающимся плюс-гелем.
– Прошу вас раздеться, – устало, не глядя на вошедших, произнес одетый в желто-оранжевый комбинезон, усеянный серебряными пятнами реактиваторов, оператор портала. Или глядя – не понять. Лицо его было скрыто за мерцающим волокном блокирующей волны Эхельберга, ярко-голубой, отражающей излучение, обратным потоком изливающееся из канала нуль-транса. – И живее, если можно, коридор забит уже пятый час.
Игвер, молча, что удивительно – расстегнул комбинезон. Ника, поколебавшись – тоже.
– В капсулу, пожалуйста. Стан-пластину в зубы, руки и ноги в клипсы, биоотходный крепеж – к гениталиям, ваше барахло пришлют следом.
Капсула распахнулась – широко, словно пасть чудовища, истекая волнами ионизированной жидкости, положительно заряженной, заставляющей волоски на теле вставать дыбом.
– Увидимся, Вероника, – услышала она.
Напоминающая вставную бабушкину челюсть стан-пластина опустилась перед глазами на гибком щупальце. Девушка аккуратно вставила ее в рот, сжала зубами, пристегнула к поясу сложное приспособление, формой напоминающее двуххоботную лейку, закрепляемую липкими фрагментами на паховых складках, обхватывающую область таза полностью… улеглась в капсулу, чувствуя, как высокоионизированная плазма, наполовину жидкая, наполовину – воздушная, окутывает ее, щекочет тело, словно пузырьки в джакузи, захлестывает, топит… от зубов, и по всему лицу расплывается мягкий тупой удар онемения, разваливающий сознание надвое, гасящий реакцию, погружающий в какое-то дремотное, плывущее, ощутимо пахнущее мятой и гвоздикой, состояние…
Провал, толчок. Глухой удар.
Падение.
* * *
Сознание вернулось. Разом.
Волна затхлых запахов станции – именно волна, струей, давящей, ввинчивающейся в ноздри. Святой Сна, неужели с этим придется работать целых три земных месяца?
ГУУУУМП-ГУУУУУМП-ГУУУУУУМП.
Имплант в мозгу сразу определил – био-эрго-третис-генератор, систолический шум с эхо-отражением в ловушки тайя в степени двенадцать и три. Норма. Или что-то около нее.
Бородатый, жидковолосый, зачесанные назад волосы маскируют намечающуюся плешь – распахнул колпак капсулы. Просто до неприличия здоровый индивид.
– Вероника?
– Д-д-д… мм-м-мм…
– А, прости!
Короткий, резкий удар, ломающий корку, в которую превратился гель. Мощная рука, сгребающая, выдергивающая из стремительно остывающего ложа.
– Врач, да?
Ника отпрянула, отпихивая лапищу.
– У-б-бберри р-ру…к-ки!
Гора мышц зашевелилась, встряхнулась, завеселилась.
– Новенькая, вижу. Я Семен… это, Якшин Семен. За мной топай. Только за хомуты цепляй.
ГУУУУМП.
Пол тряхнуло – ощутимо, сильно.
Узкий коридор, темный, ощутимо воняющий прогорклой смазкой, потом, техническими и органическими жидкостями, кажется – кишечными газами… дальше даже продолжать не хочется. По всей окружности коридора развешаны обязательные петли, за которые нужно цепляться. Некоторые даже целы. Некоторые, кажется, даже чисты от сального налипалова.
Семен легкими толчками ног, босых, не озабоченных носками и обувью, отпихиваясь от стен, цепляясь за петли, устремился куда-то вдаль – там, где коридор делал изгиб, и где, для разнообразия, наблюдался намек на свет.
Вероника встряхнулась, протянула руку, брезгливо сжимая петлю. Оттолкнулась, почувствовала, как тело поволокло по вектору приложенной силы, повинуясь крошечным величинам гравитации на ОДС-35. Петля. Еще одна. Третья, четвертая, толчок, рывок.
В плечи впились лапы оператора.
– Ну, славбогу! Ты, сестренка…
– ОТВЕРНИТЕСЬ! – взвизгнула Вероника.
– А… а, ну да.
Девушка, раскрыв капсульный выброс из пневмобокса, прибывшего вместе с ней, торопливо выдернула из вороха вещей длинный, мягкий и липнущий к коже эластокомбинезон.
– Надолго к нам? – спросил оператор Семен, здоровенный, целомудренно отвернутый.
Облепленная эластином, Вероника дождалась, пока на запястье вырастет пульт с ярко-алыми контроллерами, торопливо шлепнула по одному из них, заставляя комбинезон мутнеть, до чернильно-черного цвета, скрывающего наготу.
– Три стандартных. По типовому контракту. Вы должны знать, вы же посылали запрос.
– Да эт… ну, слал, просто не рвутся к нам. Даже на вахтовый… что уж там типовой.
ГУУУУУУУУМП.
Пол сильно толкнуло, стены заерзали – нулевая гравитация спасла, иначе оба бы попадали на пол, собственно – для этого она и поддерживалась. Из приборной панели управления дронами-разработчиками – большой, полукругом занимающей всю стену, дважды выстрелило искрами.
Семен помотал головой, заулыбался, после – сразу нахмурился, заиграл губами, в общем – повел себя так, как ведет человек, очень долгое время не видевший женщин. И, кажется – вообще не видевший людей.
– Орбита щас нестабильная, ядро снова проснулось, да еще аркунис пойдет скоро, аж шесть дней колбасить будет минимум, ты не это, не обессудь!
Ника промолчала, пытаясь понять, как бы тактичнее выбраться из управляющей рубки – в самом низу живота уже жгло огнем, накатывая волнами, просясь наружу. Видно же, что Семен настроен поговорить.
– Семен, а где у вас…?
– Вот! – он радостно, словно ждал, хватил по панели, вызывая в затхлый, многократно кондиционированный, воздух станции яркую, полыхнувшую оранжевым, голограмму.
Ника выдохнула.
– Я спросила…
– Да вот! – могучий палец оператора станции уперся в визуализированный бок нестабильной планеты, трясущийся, колыхающийся, то и дело распухающий гнойниками рвущих его плоть протуберанцев. – Вот же! Наш, смотри, тридцать пятый!
Многоугольник – один среди многих, замерцал, задергался, полетел вверх, потянув за собой всю виртуальную планетную территорию, усеянную флажками геологических маркеров.
– Выбросы – один к тридцати, просто шик! Дробы долбят почти пятнадцать, нуль держится больше семи минут, прикинь?
Улыбка – шире проекционной газеты, радость – как на картинке «Обвал моста Криза-Трета над покоренным континентом Криза».
– Выдергиваем через нуль до сорока кубов породы зараз! Выработка такая, что «четвертые» даже лавовым срут…!
Семен осекся. Даже смешно стало – бородатое лицо большого ребенка внезапно исказилось, ручища, способная переломить у основания небольшое деревце, уже метнулась вверх – шлепнуть по губам.
ГУУУУУУМП.
Удар, стены выплясывают, и очень кстати, что они оба висят в воздухе – пусть даже таком, затхлом, провонявшем потными подмышками, давно не стираными трусами и чем-то, о чем лучше не говорить.
– Круто, – искривила губы Вероника, невольно подхватывая его арго и ужасаясь внутренне – неужто переймет? – Семен, а где у вас тут, как это … гальюн?
Лоб дежурного оператора мгновенно рассекли три могучие морщины.
