скачать книгу бесплатно
– Но это же было приключение, и мы выбрали рыцаря, который поехал вызволять из беды даму, и это был сэр Бламур Болотный, – терпеливо растолковал король Артур. – Сперва ей полагалось попасть в беду, потом… А ворота отворять незачем! Я решительно не желаю видеть сестру.
– Зато я желаю ее видеть.
Мерлин обвел взглядом Круглый Стол и всех рыцарей, за ним сидевших, старых и молодых, красивых и не слишком. Затем, вздохнув, он сделал знак Гаю, и они вместе вышли из зала.
– Сейчас, юноша, тебе придется послужить мне необычным способом, – сказал Мерлин. – Ты обратишься в целый отряд рыцарей и будешь охранять меня при беседе с феей Морганой. Ничего делать не придется – только стоять, не двигаясь, ибо каждое твое движение тут же повторит весь отряд.
– Если это вроде незримости, то я не смогу, – честно предупредил Гай. – До сих пор лодыжки чешутся!
– Мыться иногда тоже не вредно, – отрубил Мерлин. – Ничего, это недолго.
Гай в восторг от обещания не пришел. Он догадывался, что беседа у Морганы с Мерлином выйдет куда как длиннее воскресной проповеди.
Стражник, который привел во двор Камелота вороного жеребца с рыжей кобылкой, так и стоял в оцепенении. Может, даже видел сны с открытыми глазами. Кобылка повесила голову, а вороной жеребец, напротив, приплясывал, пытаясь выдернуть поводья из рук стражника, но ничего у него не получалось – кулак закаменел.
– Садись, – велел Мерлин. – Нехорошо будет, если фея – в седле, а мы – пешком. Нет, на жеребца сяду я, так будет достойнее. А теперь приготовься. Это не больно, только немного кружится голова.
Голова-то покружилась и перестала, зато перед глазами все плыло и мельтешило – Гай видел одни и те же предметы с двадцати точек, а это с непривычки весьма утомительно.
– А мы в воротах не застрянем? – спросил он дружным хором.
Ворота меж тем отворились.
– Молчи, ради всего святого! Я сам вас проведу через ворота. – И Мерлин замахал рукавами мантии, как-то так устраивая, что компания Гаев Брутов выехала из Камелота гуськом.
Гай в количестве двадцати персон и Мерлин очень вовремя оказались на эспланаде перед замком. Кавалькада всадниц, возглавляемая феей Морганой, леди Нимуэ и дамой Рионой, уже приближалась к Камелоту.
– А ведь почти не постарела, – сказал, вглядываясь, Мерлин. – Есть надежда, что старость не озлобила ее. Но разговор будет нелегкий, слышишь, юноша?
Двадцать конных рыцарей разом кивнули.
Фея Моргана дала своей свите знак остановиться и направила коня к Мерлину.
– Здравствуй, старый друг, – сказала она, вложив в простые слова несказанную задушевность.
– Здравствуй, прекрасная дама, – отвечал Мерлин. – Ты все так же хороша и очаровательна. Мне весьма странно было, что ты не желала видеть меня и даже выслала слуг, чтобы не подпустить меня ни к своему замку, ни к Камелоту. Я думал, что ты не желаешь показаться тому, кто знал тебя в расцвете молодости и красоты.
– Прежде всего, сойди с коня, друг мой Мерлин, ибо это не конь, а человек, который служит мне, и ему вредно столько часов подряд пребывать в конском облике.
– Но ему не вредно задуматься о том, кому и для чего он служит. Кроме того, твои слуги, пытаясь изгнать меня из пределов Логрии, лишили меня моего коня, который конь природный и натуральный, так что ты и должна возместить мне эту потерю, а чем – меня мало беспокоит.
Фея Моргана явно разозлилась, и Гай подумал, что сражение между волшебниками может плохо кончиться для зрителей. Но бросить Мерлина он не мог.
– Старый друг, – уже не столь нежно и проникновенно произнесла Моргана. – Мы должны побеседовать наедине. Ты давно не был тут и не понимаешь, что происходит, и не можешь разумно объяснить себе…
– …такого диковинного и чудовищного нагромождения вранья! – подхватил он. – В то время как на границах Логрии собираются вражеские полчища, король и рыцари бегают по лесу, как детишки, играющие в битвы с великанами и драконами. Воистину, без объяснений прекрасной дамы тут ничего не понять!
Тут подъехала златокудрая леди Нимуэ и подняла руку. Мерлин замолчал.
– Позвольте мне побеседовать с сэром Мерлином, сестрица, – сказала она негромко, весьма приятным голосом.
– Не вижу повода для беседы, – отрубил Мерлин. – Лучший мой замысел вы изуродовали, превратили в потеху для детишек! Мне следовало, уезжая, заточить вас в подземную тюрьму! Что вы сотворили с Круглым Столом?!
– Сэр Мерлин, все сие произошло от нашей великой любви к мужьям и братьям, а затем и к сыновьям. Давайте все же побеседуем, – опять предложила кроткая, но настойчивая леди Нимуэ.
– Убереги меня Господь от подобной любви, – буркнул Мерлин. – Хорошо, говорите. Но кратко!
* * *
Леди Нимуэ и Мерлин ехали по ночной дороге, удивительно светлой, по одну сторону которой был благоухающий шиповник, по другую – зеленый луг.
– Логрия процветала, никто не осмеливался приблизиться к границам, и они тосковали – и сэр Артур, и сэр Мелиот, и даже сэр Кей. Все началось с безобидной шутки, поверьте мне, сэр Мерлин! Мы видели, что нашим мужчинам скучно, и захотели их развлечь. Я велела своей служанке переодеться в богатое платье, закрыть лицо вуалью, прийти в Камелот и пожаловаться на лютого дракона. Мы просто не ожидали, что они так обрадуются! Они заспорили, кому ехать на бой с драконом… это была шутка, мы хотели потом во всем им признаться…
– Где взяли дракона?
– Преобразили одного из конюхов, это оказалось совсем несложно. В лесу есть овражек, на дне его озеро, совсем крошечное, и пещера, в которой не поместится и лошадь. Мы все рассчитали – дракон должен был с ревом спрятаться в пещере и преобразиться обратно в конюха и выйти и сказать, что дракон держал его там в заточении. Видите, сэр Мерлин, это была безобиднейшая в мире шутка, розыгрыш! Дамы же имеют право шутить над рыцарями, то есть подшучивать… Мне, право, неловко, что все так получилось…
И голосок, и глазки леди Нимуэ были такие жалобные, такие виноватые, что Мерлин поневоле стал смягчаться.
– Но почему же шутка так затянулась? – спросил он.
– Ах, сэр, случилось то, чего мы не ждали. Убивать дракона отправился сэр Карадос, и он ударил дракона копьем и загнал его в пещеру… все именно так и было задумано! Но мы полагали, что он хотя бы заглянет в пещеру, чтобы убедиться в драконовой погибели… Всякая женщина заглянула бы, сэр Мерлин!..
– Ладно, ладно, речь не о женщинах.
– Даже не удостоверившись, что дракон мертв, он весело поскакал в Камелот с моей служанкой на крупе своего коня и стал рассказывать об этом приключении. Сэр Мерлин! Я готова была убить его! Он так складно повествовал о своем странствии по лесу, о загадочном реве в пещере, о зубах и когтях дракона, о первом наскоке, оказавшемся неудачным, что все рыцари Круглого Стола слушали, замирая от восторга. Мы не могли сразу же выйти и сказать, что это было лишь шуткой, – это убило бы сэра Карадоса!
– Остался бы жив… – пробормотал Мерлин.
– Его бы подняли на смех, а смех убивает… во всяком случае, настоящего благородного рыцаря смех убивает! И он потребовал, чтобы его немедленно обвенчали с моей служанкой, а та, разумеется, возражать не стала и прямо на нем повисла. Ах, сэр Мерлин, как трудно в это испорченное время воспитывать служанок, если бы вы знали!..
Мерлин промолчал. У него было свое понятие о воспитании женщин – и он сейчас горько оплакивал день, когда не дал этому понятию воплотиться в жизнь.
– А потом началось нечто страшное, – продолжала леди Нимуэ. – Каждый вечер сэр Карадос рассказывал, как он поразил дракона и спас невинную деву. Причем дракон рос прямо на глазах. У него уже было шесть лап, чешуя величиной с блюдце, рога вдвое больше коровьих, а бился с ним сэр Карадос с восхода до заката. Мы сперва думали, что очень скоро прочие рыцари Круглого Стола призовут сэра Карадоса к порядку. Ничуть не бывало – они слушали, замирая от восхищения, верили каждому слову, и, сэр Мерлин… вы не поверите, но они сгорали от зависти!..
– Оттого, что не им посчастливилось убить дракона? Так это для мужчин естественно, – снисходительно произнес волшебник.
– О нет! От зависти, что у них нет в запасе таких же замечательных историй! И что нам оставалось делать?.. Мы не могли спокойно смотреть, как они прямо на глазах чахнут, слушая эту ужасную историю, мы обязаны были им помочь! Сэр Мерлин, поверьте, это было невыносимо!
Волшебник вздохнул.
– Мы нарисовали план леса, – чуть не плача, продолжала леди Нимуэ. – Мы проложили новые тропинки, приказали их протоптать, работники вырыли пещеры, приволокли с полей большие валуны… да еще углубили и расширили озеро… Лес – наша гордость, сэр Мерлин! По нашим тропинкам можно пересечь его семнадцать раз из конца в конец, и всякий раз это будет иной, совершенно неузнаваемый лес!
– Ага, Змеиный лес, Лягушачий лес, Жабий лес… лес Зачарованного пня, лес Зачарованной коряги!.. И что – отдали всех своих служанок замуж за рыцарей Круглого Стола? За рыцарей, которые могли бы жениться на королевских дочерях! Нет, леди, слушать это выше моих сил. Взрослые мужчины попались в такую нелепую ловушку! Вы обязаны были сказать им правду!
– Но ведь подрастали наши мальчики… Сэр Мерлин, вы же знаете, в шесть лет мальчика благородного рода передают из женских рук в мужские руки. Наши сыновья и племянники выросли на этих историях о великанах и драконах! Мы не могли лишать их мечты: ну на что это будет похоже, если отец убил трех великанов, а сын – ни одного? У нас даже есть тропинка для самых маленьких – там нужно разгадывать загадки…
– В человеческих языках нет слова, чтобы назвать это безобразие. Злейший враг бы не придумал такого – а врагов у Логрии хватает. Я поразился – уезжая, я оставил большое и сильное королевство, вернувшись, вижу, что все соседи отщипнули себе по изрядному куску королевства, так что остался один этот дурацкий лес! Лес Зачарованных Дураков – вот что такое теперь наша Логрия! И ведь сорока лет не прошло…
– О сэр Мерлин!.. Разве мы, женщины, умеем оборонять границы?..
Слезы потекли по ухоженному очаровательному личику леди Нимуэ.
Но это сильное средство на волшебника совершенно не подействовало.
– Завтра же, леди, с утра, как только они придут в чувство, мы соберем их за Круглым Столом и вы с феей Морганой расскажете им всю правду, всю – и без этих ваших нежностей.
– Нет, добрый сэр, о нет! – вскричала леди Нимуэ. – Они не переживут такого утра и такой правды! Они столько лет знали, что сильны, и отважны, и победоносны, и красноречивы!.. И вдруг – какая-то пошлая правда, преображенные конюхи, дочери несуществующих королей!.. Нет, нет, о добрый сэр! Если у них не будет этих подвигов и этих историй, что с ними станется? Проще всего – отобрать у них…
– Хватит, прекрасная дама, я все понял.
– Если они узнают правду – они умрут!
– Мужчины не настолько хрупкие создания, как вы вообразили, леди. И не мешайте мне думать.
Мерлин поторопил коня, леди Нимуэ, напротив, придержала своего. И обернулась.
Она знала, что где-то рядом, в ночном мраке, присутствует и тонко настроенным колдовским слухом ловит беседу с волшебником фея Моргана. Знала она также, что фея Моргана в глубине души – на стороне Мерлина, просто теперь уже невозможно что-то изменить.
Они обе прекрасно видели, к чему все идет. И обе понимали, что имеется один-единственный выход из положения. Но думать о нем решительно не хотели.
Потому что было до боли жаль этих больших и бородатых младенцев, этих хвастунов и поэтов, живущих единственно Круглым Столом и тем сводом историй, которые уже обрели, слившись вместе, некое новое качество и пропитали собой пол, стены и потолок вокруг Круглого Стола. Любой человек со стороны, будь он хоть крестьянским подростком, уже на третий день ощутил бы неловкость, слушая о смертоносных взмахах меча и отрубленных головах, великанских и драконьих. Но сами рыцари, их оруженосцы и юные пажи не замечали ни малейшей несообразности, и более того – они словно бы каждое утро заново рождались на свет, готовые слушать историю, прозвучавшую за Круглым Столом, раз триста, как совершенно новую, только что приключившуюся. Это была уже не человеческая, а какая-то иная жизнь – и леди Нимуэ с феей Морганой знали, увы, какому миру она более свойственна.
Мир этот был довольно далеко от Логрии.
* * *
Гай Брут в виде двух десятков юных рыцарей сидел в седле совершенно неподвижно и внимательно наблюдал за темнокудрой феей Морганой.
Моргана сильно волновалась. Ее свита понемногу отступала да отступала от нее, пока фея не оказалась в полном одиночестве. Она сидела в седле прямо, прислушиваясь к беседе между Мерлином и леди Нимуэ. Несколько раз она пыталась послать коня вперед, чтобы прийти на помощь подруге, но сдерживала благой порыв. Наконец фея Моргана тяжко вздохнула.
– Ну что же, дамы и девицы, мы потерпели поражение… Если смотреть правде в глаза, то это – поражение. Дама Риона, поезжайте с Громертой, подготовьте все необходимое.
– Как вам будет угодно, – отвечали дама Риона и Громерта, обе на удивление тихие и печальные. Затем они разом ударили коней хлыстиками и скрылись во тьме.
Фея Моргана обернулась к своей свите.
– Все, кого я приняла на службу по уговору с деревней, могут вернуться домой, я не держу вас более… Уговор расторгается!
Человек двадцать спешилось. Это были главным образом девицы, но среди них – и несколько парней.
– Люций Секунд! – закричал Гай, узнав двоюродного брата. – Ариция Секунда! Юлия Веррина!
Получилось внушительно – родственники даже шарахнулись, услышав такой громкий хор молодых и здоровых глоток.
– Ах, вот оно что! Старый хитрец обвел меня таки вокруг пальца, – сказала фея Моргана. – Ничего, я тоже приготовлю ему подарочек.
Ее волшебный жезл налился светом, обрел радужный ореол, полетели искры – и Гай ощутил, как одна огромная искра впивается ему в глаза и прожигает дорогу до сердца.
Это был краткий миг огня – и тут же мир перед глазами стал отчетлив. Гай вновь был один на рыжей кобылке.
– Ну что же вы? – крикнула свите фея Моргана. – Ступайте прочь! К утру вы дойдете до своей грязной деревни и вернетесь к своим навозным кучам! Все, все ступайте!
– Госпожа! Не прогоняйте меня! – раздался единственный хриплый голос, и дама с забинтованным горлом подбежала к серому коню феи. – Я не могу покинуть своего мужа!
– Отстань, Бомейна, какой он тебе муж? Это была игра… игра кончилась… Ступай домой, Бомейна.
– Нет, он мне муж перед Богом. Я остаюсь, – сказала Антония Квинта. – В радости и в беде… как говорила под венцом… вот так, госпожа…
– Дурочка, – только и могла ответить фея. – Бедная дурочка. Ладно бы рыцари… ты-то за что держишься?..
Она ссутулилась в седле, и Гай испытал острую жалость к женщине, которая проиграла.
Донесся топот копыт – негромко и вразнобой. В полной тишине подъехали Мерлин и леди Нимуэ. И неизвестно, кто из них был печальнее.
– Логрия обречена, останутся одни истории… – произнес Мерлин. – Этого ли вы добивались? И мужчины ваши обречены.
– Мы заберем их на Авалон, – ответила фея Моргана. – Я уже послала за своим кораблем. К вечеру он войдет в устье реки. Мы заберем их всех – и Круглый Стол опустеет навеки.
– Бедные рыцари, – произнес Мерлин и вздохнул. – Авалон – это ведь не жизнь и не смерть, а каждый день одно и то же, одно и то же…
– Бедные рыцари, – повторила фея Моргана. – Не отнимай у них последнего, старый друг. Не отнимай у них того единственного, что осталось, – их прекрасных историй. Позволь нам увезти на Авалон своих мужей, братьев, сыновей и племянников.
– Но ведь они здоровые крепкие мужчины! Они еще могут встать на границе и защитить Логрию!
Этот возглас Мерлина был исполнен отчаяния – волшебник и сам не верил, что такое возможно.
– Нет, они уже не приживутся в мире, где нет драконов и великанов, а Логрию окружают враги, которые не станут падать замертво от одного взмаха рыцарского меча. Видишь – я не боюсь смотреть правде в глаза, – сказала фея Моргана.
– Значит, бегство?
Леди Нимуэ и фея Моргана переглянулись.
– Ну что же, забирайте их, спасайте их, как умеете.
– И меня! – воскликнула Антония Квинта.
– Тебя-то за что? – спросил Мерлин, спешиваясь.
– Где мой муж, там и я. Пусть Авалон… я слово дала… – И Антония Квинта, подойдя к серому коню, ухватилась за стремя своей госпожи.
– Всех ли я отпустила? – спросила фея Моргана. – Нет, не всех. Еще остался конюх Септимий.
Вороной жеребец заржал в ответ.
– Ах, вот ты где… Что же ты до сих пор не преобразился?
Жеребец, сердито оскалившись, мотнул головой в сторону Гая – и проделал это очень красноречиво.
