Занятные истории. Юмористические рассказы

Занятные истории

Юмористические рассказы

Оксана Ливанова

© Оксана Ливанова, 2025

ISBN 978-5-0065-3698-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рассказ №1 «Незабываемая поездка»

Сподобился я однажды летом, в свой долгожданный отпуск, съездить к бабушке в деревню, чтобы исполнить свой внучатый долг и накопать ей картошки на зиму. И так я на этом злополучном огороде напахался, что натёр мозоль на левой ноге, размером с арбуз. Кое – как справившись с управлением своего отечественного автомобиля в обратную сторону, то есть – домой, и, приехав туда, понял, что на работу в понедельник мне придется добираться на автобусе. Мозоль кровоточила, саднила и мешала мне жить максимально. Повздыхав, поохав, решил найти мелочь в кармане и преодолеть расстояние от остановки до офиса с помощью автобуса. Именно в это утро, со мной эта история и приключилась…

Осеннее солнышко припекало, птички допевали своё прощальное «соло», а я наслаждался утренней прохладой. На остановке. На ноги надел огромные боты, занятые у друга, размера на три больше моего, а на больную ногу был одет толстенный носок. Я программист, и в своём «курятнике», преимущественно сижу за компьютером, поэтому больничный решил не брать. И вроде настроение хорошее, и погода прекрасная, и я отдохнул у бабули очень даже хорошо, а дискомфорт от предстоящей поездки, всё – таки чувствовал заранее. Маршрут и отсутствие комфорта в нём мне были хорошо известны. Не всегда я на машине рассекал, приходилось и на автобусе иногда добираться.

Под эти вялотекущие мысли, я автобус и дождался. Рейс у него был мне подходящий, и, посмотрев на табличку, которая гласила, что это номер 48, я вошёл внутрь него. Вроде ничего примечательного на тот момент не заметил, кроме того, что все сиденья были заняты, и меня ждала потрясающая поездка, стоя на двух нижних конечностях. Сорок минут дороги. Я оптимист, поэтому оценив ситуацию с юморком, пристроился возле сидений, которые смотрели друг на друга, а вернее, нырнул в ложбинку между ними. Вроде всё ровно, никого не задел, никому ничего не отдавил. На местах сидящих восседали бабули и дедули, да дама неопределённого возраста. Тронулись.

Хорошее настроение сменилось плохим, почти мгновенно. Через две минуты поездки, я обнаружил, что за рулём очень не хороший человек. Он тормозил на остановках так, как будто мы мешки с куриным помётом, и нам абсолютно всё равно, на каких ухабах и кочках мы подпрыгиваем. Но это было не самое страшное. За семь или восемь секунд до торможения к очередной остановке, он открывал двери. И весь народ, который и так не очень хорошо себя чувствовал, практически вываливался из автобуса, держась зубами за воздух. Но и это не всё. Он оказался «сердобольным». В прямом смысле этого слова. Возле каждого столба, на котором висела табличка автобус синего цвета, он всенепременно подбирал граждан, торопящихся на работу. Я понимаю, что всем нужно ехать, но вот где взять место в салоне его грязного «драндулета», было мне непонятно.

Под очень не весёлые охи и вздохи, мы принимали очередных пассажиров. Моя ложбинка, которую я так удачно выбрал, начала уменьшаться в размерах. А я этого сильно не люблю, потому – что с детства страдал странной болезнью по имени «клаустрофобия», и страх замкнутого пространства мне не рекомендовался докторами. Но так – как я всё – таки мужик, я терпел эти мучения со стойкостью оловянного солдатика из знаменитой сказки и желал всем пихающим меня в спину, руку и бок, всего хорошего.

– Сынок, ты ногу то поставь между моими. Так легче будет принимать, мучения – то твои – громко проговорила бабуля, которая восседала с правой стороны от меня.

– Спасибо большое – смущаясь, промямлил я, и попытался выдернуть ногу из толпы, чтобы воспользоваться добротой женщины, и примостить её рядом с её коленями. Это мне удалось, и я весьма терпимо провёл время до следующей остановки, держа свою конечность между ног бабули. Но водитель автобуса всё – таки оказался извращенцем, и решил захватить власть над городом, разрешая очередной толпе влезть в утробу своей развалюхи. Стало ещё жарче. Справа от меня мужик дышал «перегаром», слева молодой человек поел на завтрак как минимум три головки чеснока, ну а за спиной у меня, примостилась мадам с огромным потенциалом спереди. Короче, стало совсем тепло.

– Чего сынок, тяжко? – снова подала голос бабуля, на которой я должен был после этой поездки всенепременно жениться, потому что полностью залез всей своей тощей массой ей на коленки.

– Да как сказать, родной вы мой человек. Я почти распят от обстоятельств, но ещё держусь за бытиё – философски изрёк я и примостил вторую ногу туда – же, где уже давно царствовала первая. Снова, между ног бабули.

– Чудной такой, и говоришь интересно – улыбнулась бабуля и буквально «всосала» меня внутрь бездонных колен своих. Чему неимоверно я был рад. Дышать стало легче, на несколько сантиметров. Маньяк – водитель не остановив свои грязные мысли ни на секунду, и в очередной раз, остановившись, снова принял граждан на «постой». Народ взревел.

– Ты чего, мудрила, совсем, что ли опух? – проорал мужской бас где – то очень близко от меня – Я уже на десять сантиметров похудел от такой поездки. Не говоря уже о моральном причинении вреда моему организму. Не останавливайся уже, пока мы тут все не сдохли от давки.

– Это кто такой умный? – завизжал женский голос – Тебе одному, что ли на работу надо, долдон? Похудел он.

– Я не понял, мадам, что за истерика? – поворачиваясь всем своим без десяти сантиметров корпусом, начал поддерживать диалог мужик. Мне стало смешно.

– Я говорю, что нечего здесь порядки устанавливать. Водитель хочет всех нуждающихся собрать и отвезти на работу – продолжать верещать голос из толпы.

– Водитель денег хочет заработать досыта, а не про нас думать, пассажиров, которые платят ему за комфортную поездку, а не за то, что моя попа уже давно отдана соседу слева, а нога, соседке справа. Поняла меня, курица визгливая? – орал мужик, набирая децибелы так, что даже чертям в аду уже было страшно.

– Не волнуйся, дорогой, доставлю в лучшем виде. Терпи брат – наконец подал голос маньяк – водитель.

– Я тебе чего, великомученик? – взревел мужик и, судя по движениям, начал продвигаться в сторону передних сидений. Это ему не удалось. Очередная остановка, и толпа потенциальных пассажиров, которая не разбирала дороги, ринулась внутрь автобуса. Как мы все уместились, известно только всевышнему. Меня снова колыхнуло, и я почти закончил жениться на бабуле, прижав её бедную, к сиденью с твёрдостью камня векового. Красотка с фиолетовыми кудряшками «крякнула» и улыбнулась. Я встревожился.

На нашу голову, водителю обстановка его автобуса сильно понравилась, и он, в предвкушении великой выручки от поездки, решил устроить нам музыкальную поездку, врубив музыку на весь салон. Орала она так, что закладывало уши. Я вздыхал, толпа колыхалась, мужик худел. Через пять минут, знакомый голос снова подал знак:

– Ещё десять сантиметров в минус. Я кончусь здесь, в этой клоаке из чеснока и перегара. Ну не трогай ты мою филейную часть, женщина. У меня не тот настрой сейчас, пойми.

– Это кто там кого трогает? – снова завизжал женский голос – Он на двадцать сантиметров похудел, а она его трогает. Я его хамство тридцать минут терплю, а к нему уже кто – то пристраиваться начал. Не позволю.

– Мадам, я весь ваш. Дайте только выжить – довольный вновь открывающимися перспективами, проговорил мужик. Стало совсем уютно, по – домашнему даже как-то. Глядишь, и выживем все, не смотря на старания водителя – урода. Но я рано расслабился. Очередная остановка, и снова толпа пассажиров. И вот что интересно. Все заходили, но никто не выходил. То ли потеряли суть поездки, толи просто невозможно было разобрать, где вообще мы находимся. Дальше думать было невозможно, потому что новые пассажиры начали напирать.

В спину толкали, пихали и нажимали. Бабулины колени уже не спасали, и меня просто расплюснули так, что возле моего длинного носа «нарисовалось» окно. Как оно оказалось на моем пути, мне уже и не вспомнить. Держаться за воздух было уже невозможно, поэтому я растопырил руки, и отдался стеклу. Мою морду размазало по всему периметру, раздвинув ноздри до неприличия. Так я и стоял, показывая всему внешнему миру, мои богатые внутренние миры. В этой позе меня и застала проезжающая иномарка, на пассажирском сиденье, которого сидела красивая блондинка. Увидев из окна мой фей-с, распятый по стеклу, она сначала улыбнулась, а потом, показывая неприлично пальцем на автобус, начала отвлекать своего мужика от вождения автотранспорта. Тот отвлёкся и заржал. Потом пошёл в ход телефон, на котором снимали мой профиль и анфас во всех подробностях все проезжающие не равнодушные граждане. Короче, сволочи. Чего ещё сказать.

– А хорошо едем, дружно. Смотрю, никому никуда уже не надо. Может по пивку? – сказал мне в спину мужик, от которого по всему салону тащило перегаром всю дорогу.

– Не, я замуж – провизжал знакомый голос женского пола.

– Я тоже – смущаясь, сказала моя бабуля, держа мою попу в своих руках. Я был согласен уже к тому времени, и меня прям сейчас можно уже было поздравить с этим событием.

– Приехали, родные мои – сказал маньяк водитель, с трудом открывая переднюю дверь. Толпа вырвалась на свежий воздух. Я, не веря своему счастью, дрожащей рукой отдал монеты, и поцеловал морщинистую руку моей бабули. Она прослезилась. Визгливый голос женского пола, нашла своего попутчика, который похудел на двадцать сантиметров, и твердо взяла его в «оборот» прямо на остановке, поправляла помятую рубашку на его пузе. А мужик, который предлагал по пивку, добился своего, набрав в попутчики до магазина, целую толпу желающих всенепременно выпить, не смотря на утро понедельника. Короче – все выжили.

Когда я ехал на заднем сиденье такси, вечером после работы, и смотрел на ночной город в приятной обстановке тишины, умилялся, что никто не трогает меня ни в какой стороне туловища, и не орёт и не дышит перегаром и чесноком. Улыбнулся, и тут – же загрустил. Подобной поездки в моей жизни конечно больше не повторится. Но запомнил я её на всю свою оставшуюся жизнь. И о ней никогда не пожалел.

Рассказ №2 «Трудотерапия»

I

Период осеннее – зимних, дождливо – снеговых холодов в моём семействе прошёл очень и очень не просто. Муж и сын без конца болели простудами, дочка меняла «окрас» от тубертантного периода к ранней юности, со всеми выходящими оттуда последствиями, а мама с папой, в силу своего пенсионного возраста, попусту не давали житья ни нам, ни себе. Устав от такого жития – бытия, мы решили со своим супругом, что пора «линять» на свою любимую дачу, хотя бы на выходные. И как мы этой пятницы ждали, не понять никому, клянусь. Доползли до неё, собрались вечерком в путь дорожку. Прихватили с собой наливочку из клюквы, колбаску копчёную и помчались на своей машинке отечественного производства, на встречу весеннему воздуху.

Приехали в посёлок, где наша фазенда расположена, когда уже смеркалось. Дачный массив у нас был обыкновенный, без элитных построек, и соседи тоже заселялись обыкновенные работники различных отраслей. И поэтому не ждали мы в те выходные никакого – такого выверта со стороны нашего душевного спокойствия, а так – же общественного беспорядка. Муж разжёг мангал, я наливочку из сумки достала и, нарезав свежий хлебушек, сели мы с ним на веранду послушать весенних соловьёв. Душевно нам было и радостно, и тишина кругом стояла, а к ней и благодать пришла. Хорошо…

– Туц – туц, бац – бац – услышали мы из не такого уж и далёка. Прямёхонько за забором. Сначала музыка была приглушённой, а потом «разгуляй» пошёл на значительные тона повыше. И хор голосов тут – же подхватил эту вакханалию, причём, судя по завыванию, никто из присутствующий на празднике, в музыкальной школе не учился. Я посмотрела вдаль, тяжело вздохнула и обречённо произнесла:

– Ну и чего это за «фигня» такая, что отдыхать мешает?

– Судя по моему разумению, не иначе как новые соседи весенние выходные отмечать приехали. Семь лет баба Нюра продать эту дачу не могла, а теперь вон оно чё.…Продала всё – таки. И не абы кому, а непосредственно хору Турецкого. Давай мы с тобой, пока ещё есть хоть какие – то силы, попробуем добраться до нашего ветхого домика и постараемся уснуть – сказал мой всегда спокойный муж и, убрав нехитрый ужин под целлофановые пакеты, мы отправились спать.

Ложа руку на сердце, говорю как на духу. Пытались мы уснуть под крики и дикие танцы папуасов целых три часа. Не ворчали, не кричали, а попусту лежали на кровати и вместо соловьёв слушали рэп. Первой с кровати встала я. Можно бесконечно заниматься таким благородным делом как терпение, но только не тогда, когда чувствуешь, что оно напрасно. Ну не хотела молодёжь спокойно пить у себя на участке. Она хотела пить неспокойно. И ничего с этим поделать нельзя, если конечно, ты от природы напрочь глухой. Но нам не повезло, мы с мужем имели среднестатистический слуховой аппарат природного происхождения, и к данной категории людей, указанной выше, никакого отношения не имели. И к ангельскому характеру с ним мы тоже не имели никакого отношения. Поэтому мой супруг, встал с кровати вслед за мной.

Выйдя на крыльцо дома, наспех надевая тёплые кофты, мы обнаружили, что в своём желании набить морду неандертальцам, мы не одиноки. На параллельном от нас участке, в ночи, скрипнула калитка соседа Вовы. И в свете уличного фонаря, который так предательски отражал всю наготу весенней ночи, а заодно и семейных трусов соседа, мы, подумав немного, решили заглянуть в гости к новеньким. Ну как заглянуть, бесцеремонно ворваться, так как при попытках докричаться до них через децибелы бумбокса, не представилось нам возможным. Пришлось действовать силой.

Сосед Вова, у которого растут на участке самые большие огурцы в мире, и он, не стесняясь меня, регулярно приглашает на них посмотреть, имел в своём хозяйстве двустволку, так как помимо огородничества, ещё очень любил поохотиться на зайцев и уток. И на этот раз, проявив не дюжую смекалку, захватил её с собой. Мы этому были несказанно рады. Шёл второй час ночи.

– Если сейчас, ровно через пять минут, этот слёт юных пионеров не перестанет орать песни под костерок, а так – же не выключит свою адскую машину, которая уже вынесла весь наш мозг своим рэпом, я перестану за себя отвечать и начну считать до трёх – орал сосед, параллельно стуча своим не детским кулаком по железному забору. Я потихоньку начала хихикать, радуясь прекрасной ночке, которую точно запомню навсегда, если у меня не случится инсульт от этой музыки. А мой благоверный муженёк, имея характер менее агрессивный, чем у Вовы, но более серьёзный, чем у меня, наоборот, как, то не разделял моего веселия, кропотливо «нарезав» круги возле забора, пытаясь найти потайную нору, чтобы попытаться войти внутрь. И не нашёл, к сожалению. Встали втроём посреди дороги, начали думать.

– Может пальнуть к чёртовой матери, а? – аккуратно спросил Вова у нас, и хитро прищурив глаза, начал прицеливаться в аккурат посреди калитки пионеров, пытаясь найти ответ на свой же вопрос.

– Нельзя, это запрещено законом – сказал муж и почесал затылок.

– Ага, мы закон будем соблюдать, а они будут нам весеннюю ночь в ад превращать. Несправедливо – подытожила я и поджала под себя руки. Было очень даже прохладно.

– Может, полицию родимую пригласим на костерок, чтобы так сказать разбавить веселее серьёзными погонами? И нам хорошо, и им весело. Чего просто так дежурить, можно и юнцов в острог пригласить, за непослушание. Всё хлеб, как думаете? – спросил Вова и ударил себя по лунообразной половине лица, чтобы убить кровопийцу – комара. Ему это удалось.

Так мы бы и простояли до утра, выясняя какой способ, наиболее подходит для нас, если бы не услышали, что калитка открывается и из неё вываливается в буквальном смысле этого слова, нечто, похожее на исчадие ада. Грязное, пьяное и большое.

– Не надо полицию, дяденька – сказало оно писклявым голосом и, не выдержав земного притяжения, присело на землю. Мы аккуратно окружили этого инопланетянина с трёх сторон.

– Ты уверен? – хором спросили мы.

– Сделаем потише, обещаю – пропищало нечто, и, пятясь назад как рак, исчез за дверью. Вова, не будь дураком, калитку закрыть не дал, придержав её ногой. Чтобы этот странный человек, смог сдержать обещание, а в обратном случае, получил бы по заслугам.

Ровно через минуту, музыка заглохла. Мы облегчённо вздохнули и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по домам.

II

На следующее утро, во время завтрака, к нам постучались сосед Вова и его супруга Жанна. Оба имели вид весьма потрёпанный и усталый. Впрочем, наш с мужем лик был не лучше. Я, как гостеприимная хозяйка, пригласила соседей за стол и налила им крепкого кофе. Любопытно мне не было, зачем незваные гости пожаловали, и так было понятно, что будем обсуждать ночные приключения.

– Костя, давай может к председателю дойдём? Поинтересуемся, кому бабка дачу продала. В маразме уж, поди, который год находится, подмахнула, не глядя, да и дело с концом. Но он то, как представитель власти, должен знать, кому участок отошёл? И заодно покумекаем, как эту нечисть усмирять будем. Подпалим или миром разойдёмся? – начал разговор сосед, прихлёбывая кофе из кружки. Муж, молча крутил маленькой ложечкой в чашке и многозначительно молчал.

– Мужики, чего пугаете то, – начала я толи их успокаивать, то ли нас с Жанной, – они же малыши совсем, судя по музыкальным пристрастиям. Может, обойдёмся так сказать «малой кровью»? Ну, там замечанием, нравоучением или наказанием каким. Но чтобы хату палить, да ещё возле нашего забора, это уж слишком.

– Верно, Вера говорит, не дело это, – начала вторить мне соседка, – пожарища нам тут не надо. По попе надаём, да и дело с концом.

– А не ты ли мне, подруга моя верная, всю ночь пела под ухо, чтобы я «кончил тварей», которые спать тебе мешают? – с хитрецой в голосе начал возбуждаться сосед и аж привстал со стула, чем немало напугал всех присутствующих. О его крутом нраве мы все хорошо знали, и не очень хотели взрыв переживать.

– Давайте все успокоимся, и будем надеться, что повторно мы в такую ситуацию не попадём, и наш с вами отдых более не омрачит музыка в ночи – спокойно произнёс мой муж и встал со стола. Зная его миролюбивый характер, я ничуть не удивилась. Мы ещё немного поболтали о природе и погоде и начали собираться каждый по своим делам. Я лично на тот момент, очень хотела заняться теплицей, а не войной с соседями.

Так и прошёл наш весенний субботний день. Тихо, мирно и дружно. Наковырявшись в земле как кроты, мы с муженьком отдыхали, и после горячей баньки, сидели на крылечке и попивали чаёк с мелиссой. И хорошо было, и соловьи пели, и душа была нараспашку. Насмотревшись на куст сирени, который распустил свои цветущие грозди возле беседки, мы решили пойти на боковую. Я начала собирать чашки и печенье с целью убраться со стола. И тут моё мирное занятие прервал дикий ор за забором, а потом грянула канонада и какофония из ряда музыкального произведения, которое в силу своей низко – потребности, в нотный стан никак не хотела ложиться. Рэп.

– Я «чику» свою, крашеную мымру, так отхожу, чтобы запомнила… – пел прокуренный бас певца. А следом за ним, подвывать стали и пионеры за забором. Я прижала к себе кухонное полотенце и села на стул. «Хана. Вовка, точно их спалит. Даже к гадалке ходить не надо» – думала я и испуганно смотрела на мужа, который тоже, судя по нахмуренным бровям, думал о том же.

– Чего делать будем? – поинтересовалась я.

– Попробуем решить мирным путём, если получиться. Если нет, придётся учить их жить по нашим правилам – ответил он и многозначительно на меня посмотрел. Я, молча, встала и направилась вместе с ним за ворота нашей дачи. Нас там уже ждал сосед Владимир и его жена Жанна. Постояв четыре минуты в недоумении, и внимательно послушав припев песни «Чикен – пупа, чикен – денс» из динамиков соседей, которые по «хорошему» нас вчера не поняли, начали готовить контратаку. К нам присоединились ещё три супружеские пары, и дед Василий, который был как раз, кстати, так – как прекрасно помнил, как наши с немцами воевали. Мужики стояли в сторонке от женщин и смолили. Женщины в свою очередь, разгневанно жестикулировали кулаками в сторону железного забора. У меня же, нещадно разболелась голова. И почему – то стало смешно. Столько взрослых дяденек и тётенек на одной просёлочной дороге, думают, как спалить вражескую хату. Вместе с ненавистной музыкальной вечеринкой.

Потихоньку, пока все внимательно слушали деда Василия, который пользуясь вниманием орал часто повторяющиеся фразы, смысл которых всем был понятен, начала уходить к своей калитке. У меня в голове созрел план.

Подойдя близко к своему забору, начала вспоминать, где находится потайной лаз, о котором рассказывал мне прежний хозяин нашей дачи. Когда мы покупали этот участок, десять лет назад, пришлось слушать у словоохотливого бывшего владельца, о его любовных похождениях к бабе Нюре, которая по его рассказам, была когда – то дюже хороша, и варила малиновое варенье лучше всех в посёлке. Короче, он там калитку к любимой сделал, куда по ночам от своей сварливой жены сбегал. Припомнив, что он показывал на куст можжевельника, направилась туда.

Ночь была по-весеннему холодная, мужики и бабы орали уже по серьёзному, я очень торопилась. Спалить чужую дачу за такую провинность, дело в деревнях привычное. Конечно, никто не будет убивать людей, это понятно. Но вот дождаться, когда оттуда все уйдут в будни, и быстренько изничтожить имущество, это очень даже может быть, при таком раскладе. Я и слышала о таком методе воспитания, и своими глазами последствия наблюдала. По мне, так и хрен с ним, но вот вонь горелого дома потом будет преследовать мой участок до глубокой осени, а, то может и дольше. Мне никак этого не хотелось, да и вроде не гуманно это, хоть новые соседи это конечно заслужили. Под такие невесёлые мысли я быстро «лопатила» забор, умудряясь в каждый палец засунуть по две заносы. Наконец, под напором моей руки, одна из досок пошевелилась. «Нашла» – запульсировало у меня в голове и я, бесстрашно отодвинув её, аккуратно сунула голову в проём.

Шажок, ещё шажок, и вот я на территории врагов. Здесь музыка орала так, что у меня запахло кровью в носу. Подумать, что нужно срочно вернуться за подмогой в виде мужиков, в голову мне на тот момент почему – то не пришло. Наверное, очень хотела, чтобы всё прекратилось как можно быстрее и без драк желательно.

Идти по чужой даче, да ещё такой неухоженной, мне было неприятно. Сплошные кустарники и побеги от слив, которых было множество, мешали мне двигаться. Короче, пройдя ещё два метра, я рухнула о землю, споткнувшись о камень или корягу, в такую темень и не разобрала, обо что именно. Даже не пытаясь встать на нижние конечности, поползла в сторону маленького пятачка света, который пробивался сквозь листву.

– Далеко ползём, жена? – спросил меня мой благоверный, приземляясь рядом.

– Откуда понял? – улыбаясь в темноту, спросила я и поцеловала его в щетину.

– А чего непонятного? Соседи орут, детвора рэп слушает, моя ненаглядная ушла надолго. Всё сопоставил и про лаз тоже вспомнил. Что, воспитывать ползём?

– Конечно, куда деваться. Спать охота, а палёное дерево всё лето нюхать неохота. Наши с тобой соседи, если ещё там пять минут постоят, начнут действовать. Дед Василий со штык – ножом и Вовка с берданкой. Оно мне надо? – закончила я диалог, и мы поползли к свету.

Всё было легче, чем я даже себе представляла. Дошли мы до беседки, в которой и располагалась «шайтан» машина, мешающая нам отдыхать, и так – как мой муженёк оказался гораздо умнее меня, был перерезан провод, питающий бумбокс от розетки, ножом, припасённым им же за пазухой. Он, в отличие от меня, холодное оружие в походы брал регулярно. Препятствий мы на пути не обнаружили, так – как ни одной души на пути не встретили. Потом, в полнейшей тишине, мы дошли до калитки, и, открыв её для разъярённой толпы соседей, жаждущей крови отдыхающей детворы, отошли в сторонку. Своё дело мы сделали.

Когда вернулись в наш маленький домик, я прижалась к своему мужу, и счастливо заснула. Больше никто не мешал.

Когда утром, проснувшись с первыми лучами солнца, я осторожно открыла глаза, то обнаружила, что мужа в постели нет. Немного встревожившись, наскоро накинув халат, вышла на крыльцо. И в голос засмеялась. А так я и знала…

Сосед Вовка, вместе с моим красавцем, указывали перстами, где нужно копать грядки, неизвестным мне подросткам, которые очень плохо выглядели, но очень хорошо копали. Трудотерапия шла настолько слаженно и хорошо, что мне захотелось запатентовать подобный метод воспитания, как некую формулу будущего, через которую наше с вами новое поколение будет воспитываться.