Эмилия проснется во вторник

В итоге Тоня выбрала медовуху. Когда наконец подошла наша очередь, я собиралась взять одну баночку, но соседка заказывала первой и взяла для себя целых три. Меня заранее замутило, но я напомнила себе, что собираюсь развлекаться, да и не обязательно все выпивать. Лучше просто взять про запас, а то потом магазин закроется. В общем, я тоже взяла три банки – и хлебцы, чтобы заедать. Продавец смерил меня внимательным взором, явно заподозрив, что я несовершеннолетняя, но за товаром все же отправился.

В том виде, в котором обычно ходила в городе, я бы алкоголь не купила точно. Но сейчас на мне было ненавязчиво обтягивающее талию синее платье до лодыжек, умело наложенные (честно говоря, Тоней) румяна создавали впечатление, что у меня есть скулы – так круто и по-взрослому, – а густо накрашенными и волшебным образом удлинившимися ресницами впору было, как в старой песне, «хлопать и взлетать». И, напомню, в тот вечер я была не шестнадцатилетней Эмилией, а почти-восемнадцатилетней Василисой – это совсем другое дело, так?

И вот наступает исторический момент: наша большая – пришли почти все! – компания в темном лесу, и под аккомпанемент чьего-то смеха, включенной кем-то музыки на телефоне, болтовни и жужжанья комаров я открываю банку. Она издает протестующее шипение, как газировка. И я делаю первый глоток сидра. Первый в своей жизни глоток спиртного. На миг почтительно застываю, чтобы увековечить это событие…

То есть это я думала, что на миг, но Тоня уже встревоженно трясла меня:

– Что с тобой? Невкусно?

Я напомнила себе, что момент исторический только для Эмилии, но для Василисы это очередной глоток из очередной банки на очередной тусовке.

Сдержанно улыбнулась.

– Мне показалось, во вкусе есть какая-то особая нотка. Попыталась различить.

– Может, испортился?.. Дай попробую. – Не дожидаясь моего разрешения, соседка забрала банку из моей руки и отхлебнула из нее. – Да нет, обычный грушевый сидр.

– Значит, просто в сочетании с хлебцами так ощущается, – пожала плечами я.

Вопреки прогнозам Тони, Дима с Инессой пришли. Он не спеша и в основном молча пил пиво. Она с горящими глазами болтала с подружкой, новой или старой, не выпуская при этом руки своего парня. Во второй ее руке была неожиданно красивая бутылка чего-то алкогольного. На синем стекле крашенные в молочный цвет ногти Инессы выглядят особенно эффектно. Надо же, просто белый, а такой… почти кричащий.

Я невольно подумала о том, когда в последний раз красила ногти. Давно. И, кажется, в неприметный светло-розовый или бежевый. На пятнадцатилетие я даже ходила в салон красоты по подаренному мамой сертификату, но смелости хватило только на маникюр без покрытия. Мастер предлагала гель-лаки насыщенных оттенков и уверяла, что они будут держаться до трех недель, однако меня это скорее отпугнуло. Три недели с вишневыми, или алыми, или синими ногтями! Все бы на меня пялились.

Но с удобного клиентского кресла я поднималась с тоской, потому что одновременно мне, конечно, хотелось, чтобы пялился хоть кто-то, – и также потому, что на самом деле никто бы и внимания на меня не обратил. На дворе двадцать первый век, куча девушек ходят с маникюром, многие – с ярким. Идя домой, я казалась себе трусливой и жалкой, а на следующий день соврала однокласснице про грузинский курорт. Ну, я уже рассказывала…

Встретившись с Димой взглядом, я сперва зарделась, но, опять вспомнив о том, что сегодня я не совсем я (сколько еще мне придется напоминать об этом самой себе и не истечет ли до того момента «курортное» время?!), вздернула подбородок и улыбнулась ему. А что такого? Я же не флиртую, даже близко не подхожу, а всего лишь дружелюбно улыбаюсь. Издали. Знакомому. Имею право.

Он, кажется, немного растерялся, но тоже улыбнулся. Тепло и мягко, как… не просто знакомой. Так, будто благословлял. Но, разумеется, не сделал ни шагу в мою сторону и продолжил держать за руку свою девушку и пить пиво.

Возле нас с Тоней появлялись то те, то другие люди, и она со всеми непременно заговаривала. Интересовалась их впечатлениями о первом дне, бросала какую-то незначительную реплику на одну из общих тем, подхватывала шутки, а я только стояла рядом и периодически многозначительно кивала, создавая иллюзию участия в разговорах и мотая на ус: вот так общаются люди, у которых это получается непринужденно. Никакого напряга, никаких явных попыток произвести впечатление – и, кажется, никакого неоправданного вранья.

Через некоторое время мне стало ясно и еще кое-что: Тоня ничего не ждет от бесед, а просто ведет их. Я же постоянно ждала, что от меня отвернутся, или мною восхитятся, или я опозорюсь – что-то из этого. Разговор с кем-то кроме самых близких никогда не мог быть всего лишь разговором – он всегда как бы был чем-то судьбоносным.

Сидр делал свое дело мягко – я боялась, что с непривычки быстро запьянею, но пока ощущала лишь приятный шум в ушах, точно наслаждалась морским бризом. Я подхватила одну из Тониных бесед, с темноволосой улыбчивой девушкой по имени Яна, и вела ее минут пять. Задавала самые обычные вопросы и отвечала на них, кивала в ответ на дежурные замечания о погоде и комарах. Не скрою, у меня было ощущение, что я пишу контрольную по алгебре – решаю уравнение за уравнением по порядку, но все жду, пока дойдет до сложного, которое окажется мне не по зубам.

Но вот Яна, по-прежнему улыбаясь, отходит в сторону, и это не потому, что я сказала или сделала что-то не так, а потому, что ее окликнули. Все прошло гладко, и мы остались довольны друг другом. Не стали лучшими подругами, не сделались врагами, не произвели друг на друга сильного впечатления, и вряд ли она будет вспоминать об этой болтовне перед сном. Я ничего не ждала. И ничего особенного не получила. Но как же круто! Как же круто просто общаться, просто находиться в компании, просто жить…

Вторую банку сидра заедать уже не хотелось – то ли напиток сам по себе был сладким и достаточно сытным, то ли я потеряла бдительность. Стоило спрятать в сумочку хлебцы, опьянение не заставило себя ждать. Теперь к шуму в ушах добавилось легкое – все еще легкое, к счастью, – головокружение. Соображала я по-прежнему нормально, хотя была в эйфории. Связь в лесу была так себе, но я все же получила СМС от мамы: «Ты там как, в порядке? Когда сможешь позвонить?». Написала, что все отлично, но позвоню, наверное, уже завтра, а пока желаю ей спокойной ночи.

Не обрадовалась бы она, конечно, узнав, что я пью в лесу. Без взрослых, с почти незнакомыми сверстниками. Я ощутила что-то вроде укола совести – не так часто со мной происходило что-то, о чем я не могла бы рассказать маме и бабушке, – но постаралась отогнать эти мысли. Василиса прекрасно понимала, что невозможно вечно следовать правилам. А Эмилия уснула до вторника.

Вторая банка опустела. Я поставила обе на землю, в сосновые иглы, пообещав себе забрать их, перед тем как уйти. Мусорить я не собиралась в любом случае. Очередной комар с тонким жужжанием спикировал мне на руку, и я подняла вторую руку, чтобы прихлопнуть его, но меня опередила Тоня. Я благодарно улыбнулась ей и, в свою очередь, согнала другого комара с ее плеча.

– Как же они задолбали уже. Вот всем хорошо лето, но только не этим, – произнесла Инесса.

Почему-то я меньше всего ожидала, что к нам подойдет она. Но что тут удивительного? Это она для меня была кем-то, кого я выделяла (девушкой парня, с которым я ходила на свидание, да-да, это было самое настоящее свидание, отрицать бессмысленно), а я для нее – всего лишь одной из учениц Школы. Что ж, оттачивать умение вести непринужденную беседу можно и на ней…

Я огляделась, обнаружила, что Дима куда-то отошел, и приготовилась по-светски болтать с Инессой о приставучих комарах, плюсах и немногочисленных минусах лета, но она вдруг прошипела:

– Тебе ничего не светит.

– А?

Пару секунд я думала, что эту реплику подкинуло мое больное воображение. Когда я взглянула на Инессу, ее красивое гладкое лицо не искажала злоба, как мне представилось. Все было как обычно, ее губы даже изогнулись в каком-то подобии улыбки.

Однако она повторила:

– Тебе ничего не светит с моим парнем. Хватит на него смотреть и постоянно оказываться рядом.

– Э… я не… – проблеяла я.

– Я не слепая, Варвара или как тебя там, – перебила меня Инесса, и подобие улыбки превратилось в очень злую усмешку, но тон оставался безупречно ровным. – Мы с Димой почти год вместе и вместе поступаем на журфак. Даже если он ведет себя с тобой дружелюбно, это ничего не значит. Он занят. Безнадежно. Все.

Она повернулась, чтобы уйти, но я процедила ей вслед:

– Василиса.

– Чего? – обернулась она.

– Меня зовут не «Варвара или как тебя там», а Василиса. И твой парень мне сто лет не нужен – хотя бы потому, что у меня есть свой.

– Ой, – скривила она безупречно накрашенные губы, – не придумывай, ладно?

Я еле удержалась от того, чтобы спросить, почему это она не верит, что у меня может кто-то быть. И хотела ответить что-то едкое, однако – честное слово, как в романах, – в этот момент за моей спиной послышался голос… Андрея.

– О, привет! А я тебя везде ищу. Мы же встретиться договаривались, помнишь?

Просто невозможно поверить в то, что кто-то может появиться настолько вовремя. Я даже оторопела от такого поворота – к счастью, всего на миг. В следующий я уже обнимала его, явно не ожидавшего от меня таких любезностей.

– Привет, Андрюша, а я тебе говорила, что буду здесь с ребятами, а к тебе зайду потом, ты что, забыл? – Я торжествующе повернулась к Инессе. – Знакомься, вот он, мой парень.

– Оу. – Она как-то растерялась и не стала представляться – пробормотала «ну, я пошла» и была такова.

К тому моменту Дима уже вернулся и болтал с одним из учеников. Я быстро отвела от него взгляд. Теперь нужно было как-то объясниться с Андреем… и с Тоней, которая озадаченно уставилась на меня.

– Твой парень? Значит, ты меня простила? Это прекрасно. – Похоже, объяснение с Андреем не должно было занять много времени – он воспринял все как должное и уже обнимал меня за талию.

– Да, – пожала плечами я. – Подумала, кто старое помянет…

– А почему не зашла?

– Я же говорила, что забыла, в каком номере ты остановился. Кроме того, я надеялась, что ты зайдешь сам.

Я подозревала, что он сразу раскусит мою неискренность. Да и как бы я могла ждать его у себя и одновременно отправиться пить в лес?

К счастью, Андрей не стал анализировать мои слова – был слишком занят. Его взор скользил по моей фигуре – пусть и не настолько откровенно, чтобы это могло возмутить.

– Великолепно выглядишь, Эмилия. Очень красиво.

– Большое спасибо…

– Молодец, Вась, – вмешалась Тоня. – Эффектно отшила эту стерву. Надо же, она подумала, что тебе нужен ее жалкий кавалер! А ты в тему появился, самонадеянный парень из двадцатого номера. – Она разгадала мой маневр и – удивительно – в отличие от меня, запомнила номер. – Если бы еще перестал называть ее чужим именем, цены бы тебе не было.

– Но… – начал Андрей, и я поняла, что положение пора спасать.

– Идем отсюда, – обратилась я к нему, – прогуляемся. – Я подобрала с земли две пустые банки из-под сидра и положила третью, полную, в сумочку. – Готова.

– Когда вернешься, стучи громче. Может, я уже буду спать, – предупредила Тоня лукаво.

– О, да мы недолго, – возразила я. – Ключи пусть правда будут у тебя, но я зайду за тобой сюда.

– Ну-ну.

Перед тем как уйти, я бросила последний взгляд в сторону Димы. Инесса повисла на нем, и он, кажется, не возражал – по крайней мере, не стряхивал ее руку со своей шеи. Правда, и смотрел не на нее. Но и не на меня, а в телефон.

К черту Диму, решила я твердо. Что бы я к нему ни чувствовала (может, мне вообще показалось?), я отлично обойдусь без него. Пусть всецело посвятит себя этой ревнивой девчонке. Но все же пусть, наверное, поглядит мне вслед, когда я буду уходить в обнимку с Андреем. Это будет так по-книжному!

Глава 9

Мой первый поцелуй произошел закономерно, но прежде, чем я успела подумать, что это сейчас произойдет. Мы сидели на берегу реки, у наших ног стояла моя банка сидра. Наполовину закопанная мною в песок, потому что, когда мы остались наедине, я поначалу не знала, куда деть руки. Андрей потерпел такое положение вещей несколько минут, в течение которых мы вяло переговаривались, а потом проявил инициативу – взял меня за подбородок, развернул к себе и поцеловал в губы.

Это было… ну, наверное, немного волнующе. Довольно мягко. Весьма настойчиво. И абсолютно не романтично. Просто как обязательная часть какого-то ритуала. Вместо того чтобы забыться, раствориться в поцелуе, как героиня романа, я прилежно повторяла за Андреем движения губ и языка, удивляясь, что все оказалось настолько легко.

Не скрою, раньше у меня возникали смутные опасения, что в нужный момент я сделаю что-нибудь не так. С другой стороны, я не беспокоилась уж слишком сильно, поскольку никогда не слышала – и, уж конечно, не читала – о том, чтобы кто-то действительно опростоволосился в этом деле.

Андрей, разумеется, даже не понял, что я целовалась впервые. Когда наши губы и языки расцепились (мне захотелось вытереть рот, но я удержалась, инстинктивно понимая, что такое желание возникать не должно), он проговорил:

– Надо было сделать это еще год назад. Извини, что заставил тебя так долго ждать.

А, он думает, я все это время терпеливо ждала и надеялась, что он снова объявится! Серьезно?! Зря я сразу не вытерла рот, теперь уже как-то не к месту.

– Все нормально, – сдержанно ответила я. – Тогда я о подобном и не думала.

– Правда? – искренне удивился он. – Мы ведь вроде как встречались.

– Да? Мы погуляли вместе два раза. Не знала, что это можно назвать отношениями.

– На то время это был мой отношенческий максимум. Я все подгадывал момент, чтобы тебя поцеловать, но он никак не наставал. Когда я тебя провожал, у подъезда вечно кто-то толкался, мне было неловко… а потом я взял и вообще струсил. Ну, забудем, это больше не важно.

– Не важно, – торопливо согласилась я, и мы поцеловались снова.

Я ожидала, что у нас завяжется беседа – тогда, прошлой весной, с ним было весьма интересно. Но было похоже, что, похорошев, Андрей каким-то образом растерял свои мозги или решил перестать ими пользоваться. Еще тридцать две минуты, пока мы распивали на двоих банку потеплевшего сидра (от скуки я постоянно проверяла время), он рассказывал что-то о спортивной секции, в которую начал ходить, о «пацанах», с которыми в последнее время тусовался, о крутом вузе, куда собирался поступать. Обо мне ни разу ничего не спросил. Что-то из вороха хвастливой информации, выданной деланно небрежным тоном, возможно, заинтересовало бы меня, если бы меня хоть немного интересовал сам Андрей. А ведь когда я увидела его днем, мне показалось, что сердце застучало немного быстрее…

Показалось. Приходилось признать, что меня совсем, ну совсе-ем к нему не тянет. При этом я была не прочь продолжить практиковаться в поцелуях. Пока мы целовались, мне хотя бы не нужно было изображать интерес и поддакивать, а умеренное головокружение от сидра вполне заменяло положенную эйфорию.

Наконец я выразила намерение вернуться в лес за соседкой и ключами. Андрей пробубнил что-то о том, что она вроде бы не ждала меня рано, но я пояснила: не хочу рисковать – вдруг она крепко уснет и потом не откроет. Ему явно не хотелось покидать уединенное место, но сильно роптать он не стал и пошел меня провожать.

К счастью, мы обнаружили компанию практически в том же составе на прежнем месте. Ребята запьянели сильнее – голоса и смех стали громче, многие закурили. Тоня удивилась, что я уже пришла.

– Сладкая парочка удалилась. Странно, что она не на поводке его увела, – ядовито сообщила она мне – похоже, решила, что после Инессиного выпада они с Димой станут темой для наших едких шуток.

Я сдержанно сказала «угу», испытав легкое разочарование. Мне хотелось, чтобы Дима – именно он, а не его девица – видел, что Андрей не выпускает моей руки.

– Мы, наверное, тоже пойдем? – предложила я Тоне скучающе.

– Ты уже хочешь спать? Ну, не знаю, – засомневалась она. – Тут у Яны еще оставалась медовуха, она взяла побольше, и я думала…

– Я с алкоголем на сегодня точно завяжу. Если ты остаешься, давай мне ключи, я пошла.

– Блин, да, я бы пока осталась. Не обидишься?

– Нисколько. Но помни об утреннем похмелье.

Тоня закатила глаза.

– Боюсь, мне уже не помочь. Спокойной ночи.

Андрей довел меня до самого номера, и там я отделалась от него с огромным трудом. Он вообразил, что раз Тоня еще тусуется, я должна его впустить, чтобы, как он выразился, «наверстать упущенное нами». Не уверена, что он имел в виду одни только поцелуи. Я привела миллион не слишком убедительных аргументов против нашего уединения, из которых можно было ясно понять, что я попросту не хочу ничего «наверстывать». Но Андрею это в голову не пришло. Он взял с меня обещание встретиться на пляже после моих занятий и обеда и лишь тогда наконец ушел.

Падая на кровать, я чувствовала себя абсолютно выжатой. Тоскливо посмотрела на книгу, открыла ее… но, разумеется, вырубилась, не прочитав и страницы.

***

Вика Розанова пожелала узнать, какие публикации появились в наших блогах со вчерашнего дня и использовали ли мы то, о чем говорили на занятии с ней. К моему удивлению (неприятному), многие в группе подняли руки. И это только в первую минуту все было так организованно – потом ребята попросту стали выкрикивать, перебивая друг друга. Кто-то – в том числе Маша, которую Вика и сбила с толку, и вдохновила накануне, – переписал приветственный пост, кто-то выложил свои впечатления о Школе, кто-то попытался отразить в новых постах свою индивидуальность. Похоже, хорошо поработали почти все.

Меня чуть успокоило, что не высказывается Тоня, но, зайдя в ее канал, я обнаружила, что со вчерашнего занятия с Викой она выложила уже три поста – видимо, из-за головной боли у нее попросту не было сил об этом говорить. Соседка выглядела замученной и бледной, почти ничего не ела за завтраком и несколько раз сокрушенно пообещала, что за остаток времени на турбазе, а то и остаток жизни, не выпьет ни капли. Даже удивительно, но я после двух с половиной банок сидра не ощущала ничего плохого, разве что не очень приятный привкус во рту.

Я старалась не смотреть на Вику, потому что воображала, что тогда она непременно заметит мое молчание и спросит конкретно меня. Но снова убедилась в том, что мы не в общеобразовательной школе и у Вики нет ни классного журнала, чтобы вызывать к доске по списку, ни цели меня – и вообще кого бы то ни было – опозорить.

Я помнила, что планировала во второй день быть поактивнее на занятиях, но сейчас не представляла, как это возможно, если у меня по-прежнему нет никакого блога. Если я, по сути, самозванка. С тем же успехом можно было выбрать секции, связанные с журналистикой, – к ней я имею столько же отношения, сколько к блогерству.

Речь пошла о цветовом оформлении постов, но у меня испортилось настроение, и я конспектировала сведения коротко, почти не вникая. Когда активизировалась даже сидевшая рядом Тоня, я обреченно подумала, что я здесь единственный человек, которому вообще нечего сказать по теме.

– Вика, хотела вас спросить. Не про оформление, можно?

– Конечно, спрашивайте о чем угодно, я для того сюда и приехала, – с готовностью отозвалась наша преподаватель.

– Насколько важна для блогера обратная связь от подписчиков?

– Ну, – изумленно развела руками Вика, – я думаю, в твоем вопросе… как тебя зовут?

– Тоня.

– Очень приятно… думаю, в твоем вопросе, Тоня, уже содержится ответ. Что бы некоторые ни говорили, никто не ведет блог для себя одного. Суть в том, чтобы рассказать что-то единомышленникам, заявить о себе. И, естественно, их реакция очень важна, на их мнение стоит ориентироваться. Не слепо следовать ему, но учитывать. Если подписчики неактивны в комментариях, периодически необходимо проводить опросы о том, насколько им интересны темы, то же оформление, чего не хватает, что можно усовершенствовать. Многие стесняются высказаться в открытую, но охотно поучаствуют в анонимном опросе…

– А что вы сказали бы тому, кто завел свой блог, но не хочет показывать его ни единому человеку, пока не доведет до какого-то там мнимого совершенства?

Я вспыхнула, когда Тоня направила на меня красноречивый взгляд. Уверена, это заметила не я одна. Предательница!

– Сказала бы, что идеал недостижим, особенно если нет опыта. А чтобы его получить, надо с чего-то начать. Некомфортно показывать блог чужим – пусть первыми подписчиками будут родные и друзья. Они выскажут свое мнение, поддержат, а это уже немало.

– Вот и я так считаю, – многозначительно произнесла соседка и снова глянула на меня – на сей раз, как мне показалось, вместе со всеми собравшимися.

Я почувствовала, что если промолчу, то буду выглядеть и казаться – даже самой себе – трусихой. Ощущая, как горят щеки, вскочила и с вызовом рубанула:

– Да, Тоня говорит обо мне. Я завела канал и пока никому его не показываю. Надеялась, что после Школы получится как-то его усовершенствовать, и уже тогда…

Взглядов в мою сторону стало еще больше – возможно, до этого их было на самом деле не так много, как мне думалось, – но, вопреки моим опасениям, неловкая пауза не повисла, никто не собирался осуждать меня и к чему-то принуждать.

– Раз ты пока не готова, не показывай. То, что ты приехала сюда, сидишь тут и даже делаешь конспекты, – Вика указала взором на блокнот на моих коленях, – уже много значит. Важно, чтобы ты сама понимала, почему не хочешь делиться своим творчеством – а это, конечно же, творчество – и что конкретно должно произойти, чтобы ты захотела… Ты не представилась, кстати.

– Э… Василиса.

Произнеся это имя, я сразу ощутила прилив сил и уверенности. Альтер эго прекрасно на меня влияло.

– Очень приятно, Василиса. Не думай, что заслуживаешь порицания. Если тебе удобнее двигаться мелкими шажками, пусть будет так. Главное – двигайся, не останавливайся.

– Но… вы задали правильный вопрос. Я на самом деле не знаю, что должно произойти, чтобы я показала свой канал, и когда это может случиться. Так почему бы не сегодня?

– Ого, – не удержалась Тоня, – вот это прогресс!

– Какая решимость! – одобрительно заметила Вика. – Кто же увидит его первым?

Честное слово, если бы канал у меня уже был и в нем имелось хотя бы два поста, я продемонстрировала бы его всей секции прямо в тот момент. Может, получила бы драгоценную обратную связь, в том числе важные советы от эксперта. Однако пришлось притормозить.

– К концу сегодняшнего дня у меня появится минимум пять подписчиков, – не так уверенно, как предыдущую реплику, произнесла я.

– Вот и замечательно, – мягко отреагировала Вика. – Рада, что ты к этому пришла. И помни: если нужны будут советы, мне можно писать в личку, я не кусаюсь. И это касается всей вашей группы. Может, не сразу, но по возможности отвечу всем.

Мое ответное «спасибо» потонуло в ликующих возгласах и аплодисментах. Начинающих блогеров вдохновила возможность получить рекомендации лично от Вики Розановой. Даже я, ничего не знавшая о ней до вчерашнего дня, заразилась всеобщим настроением и с улыбкой захлопала в ладоши.

Глава 10

До следующего занятия оставалось еще полчаса, и я, воспользовавшись случаем, спустилась одна к реке для фотосессии. Разумеется, я собиралась не селфи делать, а контент для своего будущего канала. С этим можно было подождать, но я решила ловить вдохновение за хвост.

На той части встречи с Викой Розановой, что была после моего обещания насчет первых подписчиков, я присутствовала всецело и учла кое-какие нюансы съемки для блога. Например, оказалось, что фото, на которых есть «воздух», или свободное пространство, часто смотрятся лучше тех, что перегружены деталями, да и выстроить такую композицию начинающему попроще. Нужно просто подобрать вещи в тон к фону, расположить предметы на расстоянии друг от друга и использовать многослойность, чтобы кадр не выглядел раздробленным…

На самом деле это только звучало просто. Я вертела книгу на песке так и сяк. Положила рядом сорванный неподалеку от реки цветок. Убрала. Положила свою заколку. Закатила глаза и убрала ее тоже.

За этим занятием меня внезапно застал Дима. Он снова был один и, спустившись по ступенькам на пляж, направился прямо ко мне.

Прежде чем, вспыхнув, сделать вид, что не замечаю его, я отметила, как прекрасно на нем сидят простая белая футболка и шорты – те самые, до колена, которые при знакомстве я сочла несуразными. Что-то с тех пор явно изменилось.

– Привет. Можно… э-э… присесть рядом? – Если учесть, что я сидела на корточках и никакой подстилки не захватила, это звучало странновато, так что он исправился: – Может, сядем вон на ту скамейку? Если я не помешаю, конечно. Ты тут… занята?