скачать книгу бесплатно
Я ушла не оглянувшись. Найдя свой велосипед, даже не пытаясь перевести дух, я помчалась к дому Инги Андреевны.
Пока я ехала, в голове прокручивалось всё то, что произошло. Легче от этого не становилось. Я чувствовала, как мои щёки захлестывает жар, а душа периодически уходит в пятки. У меня не было никаких комментариев, лишь жалкие попытки обосновать собственную тупость. Единственная ясная мысль была о том, как сильно я собираюсь расцарапать Дэну глаза. То, как он меня толкнул и бросил на произвол судьбы, бесило меня невероятно, к этому плюсовалась жалость к себе. Я не могла поверить, что он, с виду такой милый, мог так поступить. Хотя чего я могла ожидать от человека, которого совсем не знаю!? Тоже надо головой думать: подозрительный незнакомец предлагает тебе сомнительную авантюру, а я только и рада. Дура какая.
Подкатив к знакомому дому, я с ожесточением откинула велосипед и нарочито медленным шагом направилась к дому, обрывая по пути листики со всех кустиков и деревьев.
Инга Птич ждала меня с приготовленной к ужину картошкой с мясом. Она сразу же посадила меня за стол, причитая о том, что я гуляю голодной. Кроме неё дома никого не было. Это хорошо, а то я с ужасом представляла, что придётся после всего этого общаться с кем-то ещё.
Естественно, женщина заметила, что моя одежда в земле, а на лбу царапина. Пришлось сказать ей почти правду.
– С велика упала. В канаву.
Она посетовала на мою неосторожность и попыталась промыть мне царапину коровьей мочой, говоря, что это великолепнейшее средство. Я сопротивлялась и отстояла-таки своё мнение, так что мы сошлись на пластыре.
Хорошо хоть так, а то ещё коровьей мочи мне для полного счастья не хватало.
Я, кстати, так и не поняла обо что поцарапалась. О ветку? Камень? Неясно. Главное, что отделалась легко. А то могла бы ещё чем-нибудь перешибиться, или меня могли пришибить.
– Слава ещё не пришёл. Наверное, где-то с ребятами ходит, – приговаривала она, подкладывая мне овощей. – Ну, это ничего, ты же ещё заедешь к нам, да?
– Да. Думаю, да, – задумчиво сказала я, понимая, что не смогу просто так оставить эту историю.
– Как прогулялась?
– Хорошо. Вот узнала, что у вас тут какой-то знаменитый художник поселился, – как бы между делом заметила я.
При этом я почувствовала, как румянец заливает мои щёки, и поспешила встать якобы в поисках салфеток или полотенца.
– А, это да! – всплеснула руками Инга Андреевна. – Уже полтора месяца как. Шуму тут было! Прям ужас. Телевидение приезжало, и фотографы разные целыми толпами. Мы тут прям чуть умом не тронулись. А сейчас всё потише стало. Бывает, приедет один-два и всё. Ещё один из этих, как их там, репортёров у Богдана комнату снимает. Достал уже всех! Ходил тут, всё чего-то разузнать пытался. А мы-то что? Нам-то откуда знать про этого художника?
Чует моё сердце, что этот «один», который всех достал, был не кем иным, как Денисом.
– То есть вы про этого художника ничего не знаете?
– Я-то? Я – нет. Толку-то мне от этого, Майя? У меня огород, коровушки, пчёлки свои. – Она покачала головой. – У меня и времени нет узнавать. Говорят всякое, да. Да ты у Славочки спроси, когда его увидишь, он тебе и расскажет.
Инга Андреевна заговорщически подмигнула мне, намекая, что у меня появилась отличная тема для разговора с её сыном.
Я могла задать ей ещё миллион вопросов, но меня и так переполняла информация. Так что, взяв купленный мёд и пообещав приехать в ближайшее время, я отправилась домой. Мне надо было всё переварить и обдумать.
Дорога показалась мне донельзя короткой. Я даже не успела толком прокрутить события сегодняшнего дня в голове. Зато о скуке я и не вспоминала. Вот она жизнь на ферме. Следует только сгонять в другой городок и всё изменится.
Звучит как реклама.
По лесной тропинке я ехала, улыбаясь как идиот. Мне очень хотелось узнать всё про этого загадочного художника Оскара Виша, но у меня не было интернета, поэтому мой мозг судорожно пытался придумать, где бы его достать.
Я старалась не вспоминать о Денисе, потому что он очень меня бесил, но его слова постоянно крутились в голове. При отсутствии интернета он был единственным человеком, кто мог бы рассказать мне о художнике, но обращаться к нему я не собиралась. У меня возникло странное ощущение жалости к себе из-за того, что я восприняла Дэна как милого человека. Такое со мной не в первый раз. Конечно, я могла найти ему оправдание, но не хотела. Художник понравился мне больше, чем репортёр, но это скорее всего из-за сложившейся ситуации и его безумно обаятельной улыбки. Правда меня не покидало то неприятное ощущение, возникшее у меня при виде могил и крестов. Воспоминания об аварии холодным ручейком прошлись по позвоночнику, а слова про убийства и мрачные картины, не переставая, крутились у меня в голове.
Я не могла знать, насколько правдивы рассказы Дениса. Может, не всё так плохо. А может, и нет. Тем более, ничего конкретного я не знала.
Всё вместе взятое произвело на меня впечатление. Пока что я могла только догадываться обо всём, задавая себе вопросы «зачем» и «почему». Этим я и занималась весь вечер.
Ночью я спала ужасно плохо. Тем не менее, утром вскочила бодрой и полной сил. Поначалу я не собиралась никуда ехать. Пыталась читать и делать работу по дому. Не помогло. Я не могла усидеть на месте. Сказав тёте Марии, что я уехала кататься, я отправилась в Кирккоярви.
Я решила, что заеду к семье Птич, найдя для себя разумный предлог – спросить, где и у кого есть интернет.
Когда я появилась, Инга Андреевна даже не удивилась. Она подумала, что я приехала ради знакомства с её сынком, который, к огромному сожалению, был дома.
Его поведение было из тех ужасных, которые невозможно забыть, но я сжала зубы и мило улыбалась, внутренне содрогаясь от его комплиментов.
– А ты, я гляжу, девчонка-то прикольная, – растягивая слова, заявил он, сложив руки на груди. – С тобой можно и в свет выйти. Типа того.
– Спасибо…
– Мы тут с ребятами собираемся вместе, в кино в Ваару ездим. А ты чё, городская, думала, мы тут совсем ничего не делаем, да?
– Нет, что ты! Значит, в Ваару ездите? – Я старательно игнорировала его перескоки с темы на тему и нелогичность фраз, здраво полагая, что ничего поделать не смогу.
– Типа того. Но не часто. Это далеко. А чё, с нами хочешь?
– Спасибо за приглашение, – неопределённо ответила я. – А здесь есть какие-то интересные места?
– Типа чего? Кина здесь нет. Клуб есть, типа танцевальный, но мы туда не ходим, – Слава хохотнул и демонстративно прислонился к дверному проёму. – Мы ж не какие-то там отсталые.
– Понятно, – я кивнула. – Скажи, Слава, а что у вас тут с интернетом? У меня телефон ловит, но только местами и не очень хорошо.
– Есть у нас. В школе, в библиотеке, – он хмыкнул. – Так у тебя сотовый не ловит, потому что симка городская. Тебе бы нашу местную купить и всё «ок» будет. Ну, как «ок», ловить будет, но местами.
– Значит, в школе, – я широко улыбнулась. – Замечательно. Где это?
– Хошь, провожу?
– Да ты занят, наверное, – попыталась съехать я.
– Ну ваще, – почёсывая подбородок, он посмотрел в сторону амбара, – надо матушке помочь. Но могу и проводить, чего не проводить-то.
– Спасибо. Думаю, я сама всё быстро найду.
– Ну давай. Возвращайся к обеду, буду ждать. – Он мне подмигнул, да так отвратительно, что я чуть не поперхнулась собственной слюной.
Я поехала по указанной дороге в сторону местной мэрии, где и располагалась школа. К моему счастью, она была открыта. Пожилая вахтёрша с кудряшками сказала мне, что сейчас классы закрыты, но можно попросить в администрации. Так я и сделала. Там меня спросили не журналистка ли я. Как я поняла, в последнее время у местных это дежурная фраза. Заверив всех, что я знакомая Инги Андреевны, и что никакого отношения к телевидению или журналистике не имею, я удостоилась чести сесть за компьютер секретаря. У них был там свой тариф на использование интернет-услуг, но я договорилась, что за всё вместе с распечаткой на принтере, я заплачу единую, заранее обговоренную сумму.
Поначалу секретарь, упитанная женщина лет сорока в леопардовой кофте, намеревалась стоять у меня за спиной и созерцать за всеми моими передвижениями в сети. Но после моего настойчивого взгляда она удалилась.
Набрав в поисковике два слова «Оскар Виш», я начала с жадным любопытством просматривать ссылки.
Информации о нём было огромное количество. Я начала с биографии. Там было всё довольно скромно: видимо, он не особо распространялся на эту тему. Стандартный набор: родился там-то, рост такой-то, возраст – двадцать семь лет. Учился в школе, потом в художественном лицее, но не доучился. Потом поступил в Художественную Академию Искусств имени Гёссера Карро, которую успешно окончил.
Про эту академию была отдельная и очень интересная информация, но её я оставила на потом.
Его мать, Вероника Виш, умерла через тринадцать лет после его рождения, и он рос с отчимом, который был убит грабителями, когда Оскару было семнадцать. После он поступил в эту навороченную академию благодаря своему опекуну, другу семьи Эдуарду Гёссеру Карро. Упоминаний о настоящем отце никаких не было, только имя Освальд Виш.
Уже учась в академии, он стал знаменит. Первую широкую известность ему принесла картина «Человек в могиле», на которой он изобразил своего умершего отчима.
Далее перечислялись его работы, выставки, награды. Потом запись о том, что он женился на Катерине Лесонской и упоминание о её трагической кончине после года совместной жизни. Она была психологом, старше него и специализировалась на работе с малолетними преступниками. Катерина была жестоко убита в своём кабинете. Дело осталось нераскрытым за недостаточным количеством улик. Подозреваемые в её убийстве пропали, а потом их нашли убитыми. Именно в этом убийстве подозревался Оскар. Но дело ограничилось исключительно подозрениями.
После этого Оскар нарисовал «Прекрасна, как смерть» – серию картин, на которых была запечатлена его мёртвая жена. Выставка имела оглушительный и скандальный успех. А после появления серии полотен под названием «Месть Смерти», на которой были изображены мёртвые мужчины, подозреваемые в убийстве его жены, скандал вокруг персоны Оскара разгорелся нешуточным пламенем. Это принесло ему ещё большую известность и огромное денежное состояние.
Было указано ещё много картин и работ, некоторые из которых стоили как особняк в пригороде, все на тему смерти, мёртвых людей, могил и так далее и тому подобное. Но такого скандала вокруг них уже не было.
Я стала искать информацию про все эти убийства и причины почему подозревался Оскар. В первом случае упоминалась смерть его отчима, Эмиля Пирро. Тут не было никаких подозрений. Оскар и его друг обнаружили Эмиля мёртвым, лежавшим в могиле с пробитой головой. Дело происходило на кладбище, когда они навещали могилу мамы Оскара. Мальчики отправились к машине, а Эмиль остался у могилы. Отчима долго не было, и ребята отправились его искать, но нашли уже мёртвое тело. Полиция сошлась во мнении, что это было ограбление.
Картина на тему смерти «Человек в могиле» стала первой, которую Оскар Виш выставил на всеобщее обозрение критики. Есть информация, что существуют картины, на которых изображена смерть матери Оскара, но он их не выставляет. Психологи пишут, что именно смерть матери подвигла впечатлительного мальчика с даром к живописи писать мёртвых людей, а смерть его отчима только укрепила это желание. Выводов психологов, которые разбирали жизнь художника, было много, и я решила распечатать несколько, чтоб почитать на досуге.
Самое интересное началось после выхода серии картин «Прекрасна как смерть».
Изначально Оскара не подозревали в убийстве жены, но после того, как он во всех подробностях изобразил место преступления на своих картинах, поползли слухи. Его вызывали на дополнительный допрос. Тем не менее, никаких обвинений ему предъявлено не было.
Я нашла подробности этого дела и распечатала их.
Во многих статьях писалось о том, что Оскара подозревают в убийстве жены. Больше всего это напоминало чёрный пиар. От официального представителя художника подобных заявлений не было, как и от него самого. Он сам вообще отказывался давать комментарии к таким слухам.
После этих печальных событий за ним закрепилась сомнительная слава. Он начал балансировать на грани скандала. Правда, уличить его в чём-то преступном или отвратительном было невозможно. Только слухи и сплетни.
Вся ситуация подогревалась тем, что Оскар был очень молодым художником, которому удалось прославиться за короткое время. Это приписывалось не только его таланту и мастерству. Многие считали, что успех ему завоевал его друг, популярный критик и искусствовед Марк Карро, «человек с безупречным чувством вкуса», как писали про него газеты. Он выступал своеобразным искателем талантов, и все, кто находился под его патронажем, быстро завоёвывали успех и славу.
Ключевой взрыв карьеры Оскара Виша произошёл после убийства подозреваемых, которые проходили по делу убийства его жены. Глеб Д. и Виктор А. были найдены убитыми в квартире Виктора. Главным подозреваемым был Оскар. Но не было никаких улик, доказывающих его вину.
Тогда он рисует серию полотен «Месть Смерти». На них изображены убитые Глеб и Виктор и опять с поразительными деталями. Оскара снова вызывают на допрос. Главный вопрос: «Откуда такая точность в изображении»? За это и зацепились следователи. Ответ оказался проще, чем кто-либо мог предвидеть. Оскар заявил, что следователи сами показывали ему фотографии с места преступления и они отпечатались у него в памяти. Соответственно никаких обвинений ему предъявлять не стали. Ведь он убитых не знал и имел железное алиби.
После этого поворота событий общество бесновалось. Все, кто имел хоть какое-то отношение к искусству, и даже те, кто не имел, говорили только об Оскаре Више.
Любопытно было то, что после этих событий он выставил картину «Повешенный».
Ушлые репортёры раскопали, что во время обучения Оскара в Академии произошло самоубийство профессора. Он повесился в одной из аудиторий. Оскар был одним из двенадцати учеников, которые нашли профессора.
Это, разумеется, породило множество домыслов. В этот раз Оскар подтвердил, что эту картину он написал давно, и сразу же добавил, что не имеет никакого отношения к самоубийству профессора.
Сам Оскар говорил про себя, что он пишет то, что производит на него сильное впечатление: «Смерть преследует меня, она вокруг. Что может быть трагичнее и важнее? Я не могу оставить это без внимания. Всё, что я испытываю, я воплощаю в произведения».
Теперь Виша называли «Художник, рисующий смерти», или «Рисующий для смерти». Кто-то просто говорил: «Художник смерти». За ним закрепилась неприятная слава убийцы, но карьере это не повредило, а наоборот.
Кому-то его работы резко не нравились, критики находили их надуманными и лишёнными искры, другие же говорили о потрясающей атмосфере, присутствующей в картинах. Восхищались смыслом, игрой теней и смелостью.
Короче говоря, светское общество разделилось на две части: лагерь обожания Оскара Виша и лагерь ненависти. Равнодушных не было.
У него было ещё множество работ, все мрачные и таинственные. После «Тел у дороги» Оскар долгое время ничего не писал. Осенью ожидалась большая выставка, но участие в ней Оскара подтверждено не было. Сам художник уехал в далёкий городок, чтоб написать новую серию картин. Как он заявил в интервью для популярного телеканала: «Это будет что-то о смерти и любви. Что-то особенное».
Следом за ним ринулась толпа репортёров. Всем хотелось узнать, кто умрёт или будет убит для того, чтоб Оскар смог изобразить их на своих полотнах.
Его картины, они были чем-то вроде смеси классической школы и абстракции, точнее описать не могу. Я ничего не понимаю в живописи и сужу только по двум критериям: понравилось или нет. Так вот, его картинам я не смогла дать такого чёткого определения.
На мой взгляд в них что-то было. Я ощущала в них некое живое присутствие. Картины приковывали к себе взгляд. Атмосфера и чувственность, вот что наполняло его полотна. При этом все картины были тревожными, грустными. Меня это не восхищало. Они выглядели стильно, но дома я бы такое вешать не стала.
Самые знаменитые полотна не произвели на меня особого впечатления. Они были мрачными, чем-то красивыми, чем-то нет. В них была некая тёмная привлекательность, болезненность, аура тайны и немой крик.
Приляг в мою могилу
Я распечатала довольно много статей, которые меня заинтересовали. А вот из-за отсутствия цветного принтера картины распечатать не смогла, да и чернил, наверное, на это не хватило бы.
Не удержавшись, я посмотрела множество картинок, на которых был Оскар. Разглядывая его, улыбалась как идиот. Мне понравился его стиль в одежде: никаких строгих костюмов, всегда что-то небрежное, стильное и запоминающееся. Например, шапка лимонного цвета крупной вязки или длинный белый шарф в сочетании с футболкой. Он не боялся цвета, но не перебарщивал. Всё в меру и со вкусом. К тому же он относился к тому типу людей, на которых всё смотрелось гармонично. Оскар был не очень высок, но из-за худой фигуры казался выше. Может его и портили чуть острые скулы для такого тонкого лица и синяки под глазами, но я считала, что эти черты придают ему некую приятную нестандартность. У него была очень интересная улыбка, которая совершенно меняла его внешность, но улыбался он, видимо, не часто. Я нашла лишь пару фото, которые явно были сделаны случайно, где Оскар смеётся. Все остальные – как на подбор, словно с похорон. Везде он выглядел печальным или задумчивым, а чаще всего отстранённым, но если смотрел прямо в кадр, то видно было, что старался выглядеть приветливым, натягивая улыбку, не разжимая губ. Я решила, что он не любит фотографироваться. Хотя может такой стиль в поведении и в одежде ему насоветовали стилисты. Это вполне вероятно, ведь его раскручивают как звезду, а тут важен шарм и определённая линия стиля.
Мне нравился его специфический «прищур», тот самый всепроникающий взгляд. Но на фото он смотрелся иначе. Казалось, что он задумал нечто забавное, и вот-вот улыбнётся, или поделится неким секретом.
Я могла ещё часами разглядывать его и даже хотела посмотреть пару видео с интервью, но время подходило к концу.
Вернулась секретарь, внеся в кабинет аромат сладкого шоколада, и многозначительно покашляла, намекая, что мне пора закругляться. Поблагодарив её, я попрощалась и ушла обдумывать прочитанное и увиденное.
Пока что всё мысли были в разброс и это будоражило меня похлеще, чем алкоголь. Уже тогда где-то в подсознании я знала, что приду в гости к Оскару Вишу. Но на тот момент я боялась озвучить эту мысль даже себе самой.
Я медленно ехала на велосипеде по окрестностям, старательно избегая приближаться к той части города, где жил художник. Когда я вернулась к «центру» и зашла в супермаркет, то заметила знакомую фигуру. Это был Дэн.
Совершенно абсолютно и стопроцентно я не собиралась с ним общаться. Когда он окликнул меня, я сделала вид, что не услышала. Я собралась смыться по-быстрому, но он успел догнать меня и схватить за руку.
– Подожди!
– Отвали от меня! – сквозь зубы гаркнула я, выдёргивая руку.
– Прости меня, – вдруг заявил он, – это вышло случайно.
– Я сказала – отвали.
– Извини меня. Знаю, отвратительно получилось, – очень жалобно произнёс Дэн. – Я не хотел.
– Ты меня толкнул! Оставил одну! – В моём голосе послышался упрёк.
– Это случайность. Я и не собирался тебя толкать! – он улыбнулся, разводя руки в стороны. – Правда, прости.
– Ты меня бесишь.
– Мне очень жаль, так не должно было случиться. Я потом искал тебя, куда ты пропала?
– Ушла домой. – Я развернулась, собираясь уходить, а он пошёл за мной.
– Что там случилось? Что он сказал? Угрожал полицией?
– Слава Богу, нет. Но он понял, что это был ты, – со злостью выпалила я. – Теперь у тебя будут неприятности.
– Со мной обойдётся. – Он попытался погладить меня по плечу. – Главное, что с тобой всё в порядке.
