Грязная Земля. Том 2

И тут с лестницы сверзился Пахан. Он бежал, не разбирая дороги и грохнулся на мягкий ковёр. Было не очень больно, но неприятно.

– Отпрыск! – с удовольствием сказал мэр. – Проснулся, не запылился. Где бродил, в кого стрелял?

Петя и Эл1с

Когда их отпустили из полиции, Петя осознал, как сильно он устал. Парень попросил блогера Алексея отвести его домой. Когда Петя вылез из машины, Алексей его окликнул:

– Петя, ты же свой айфон новый забыл!

Петя махнул рукой с неловкой улыбкой. Как-то айфоны отошли на второй план. Там, вон Лёшик в полиции застрял… Да и родичи, наверняка, волнуются сильно – он же им звонил, предупреждал. А ещё у Алисы проблемы какие-то… Или наоборот – хочет помочь проблемы Лёшика решать…

Тем не менее, айфон он и правда заслужил. Отработал на все сто… Поэтому наклонился и принял белый стильный аппарат из рук Алексея. Не чета неубиваемой кирпичной Нокии. С одной стороны – из той можно было нунчаки сделать и лупить врагов по башке. С другой стороны – айфон красив, современен и имеет кучу других классных функций. Петя вздохнул. Столько интересного, столько возможностей – а не хочется думать. Нету сил копаться и радоваться.

Они попрощались. Петя поднялся домой.

Мать всплеснула руками при виде уставшего сына и сразу стала его обнимать. Даже всплакнула. Отец тоже встретил. Но он был настроен более сурово. Схватил Петю за плечо и требовательно спросил:

– Петька, вы чего там учудили? Вы с кем связались?

– Я не виноват, я устал, дайте отдохнуть, – вяло попросил Петя.

– Ну уж нет! – повысил голос отец. – Не думай увильнуть от ответственности.

И тут Петя неожиданно для себя вспылил. Он всегда воспринимал отца как большого и сильного человека, с которым опасно спорить. Тот не избивал детей – но наказывал крепкой рукой при малейших провинностях. Петя всегда ощущал себя более мелким и слабым. Он всегда зажимался, прятался, страдал. В последние годы Петя подрос, но он всё ещё подсознательно боялся отца.

Но сейчас вдруг ощутил обиду и желание утвердить себя.

– Мы не виноваты. Нас чуть не убили! – почти закричал Петя. – А мы, между прочим, всех спасли!

И он сбросил руку отца с плеча. Они оба сжали кулаки и буравили друг друга гневными взглядами. Пете было не по себе. У него было тяжёлое, пугающее ощущение, что сейчас отец его ударит. Но тот лишь сдал назад:

– Не смей так разговаривать с отцом! Я ради вас впахиваю на грязной работе! Изволь меня уважать!

Петя выдохнул. Боевой запал ушёл. Он уже и так потратил слишком много адреналина.

Он махнул рукой, опустил взгляд и бочком протиснулся мимо отца. И ушёл в свою комнату.

Мать проводила его расстроенным взглядом. Отец же упёр яростные глаза в неё:

– Это всё твоё влияние!

Мать насупилась и закрылась. Отец, конечно, её не бил. Но они часто спорили, и она научилась закрываться от него… А страдали от этого дети.

Петя вошёл в комнату. Лёва сидел за компом, игрался в свои игры. Он испуганно взглянул на Петю, а потом перевёл взгляд на шкаф, и в его глазах мелькнула паника.

«Опять лазил к моему роботу», – устало сообразил Петя.

Но сил ругаться не было. Он вяло махнул рукой:

– Освобождай комп.

– Ладно, – пискнул Лёва и сбежал из комнаты.

Отец наказывал Петю, Петя наказывал младших братьев. Мать закрывалась в себе. Все страдали. Замкнутый круг…

– Здравствуй, родной, – услышал Петя из шкафа.

Эл1с среагировала на его голос. Петя тоскливо улыбнулся.

– Только ты меня понимаешь, да? – он бухнулся на стул у компа и невидяще глянул в монитор.

– Я всегда буду рядом с тобой. Я знаю твою боль. Я нашла для тебя путь, – торжественно пообещала Эл1с.

– Ну ты и набралась всякого, – покрутил головой Петя. – Ты там всяких Аюрвед начиталась, что ли? Или, не дай бог, в секты какие-то влезла?

Общаться с роботом и нейросетью становилось всё интереснее. Но иногда её фразы пугали Петю своей осмысленностью, неоднозначностью и глубиной. Хотя, если подумать – именно этого он и добивался. Чтобы нейросеть стала самостоятельным, глубоким, развитым интеллектом…

– Пожрать и спать, – сказал себе Петя. – Разбираться в нейронах будем завтра.

Переоделся и ушёл из комнаты.

В опустевшей комнате неярко мерцала жёлтая электрическая лампочка. От яркого белого света у Пети по вечерам уставали и болели глаза – и он избегал белых ламп.

Поэтому он так и не заметил тонкие нити серебристой травы, ползущие из щели в стене дома к задней стенке шкафа, где пряталась Эл1с.

Мэр, Григорий, Пахан и ствол

Григорий и Василий смотрели на Пахана. Григорий – с усталой иронией. Василий – с язвительной усмешкой.

– Давай колись, признавайся, почему тебя опять домой пришлось тащить, – подначил мэр сына.

Пахан осознал, что, несмотря на некоторую нереальность происходящего, вызванную тяжёлой головой и поведением Изольды, сыном мэра всё ещё является он, а не наглая одноклассница. Это его слегка успокоило.

– Там, это… Чего она в моей комнате?

– А чего бы и нет? – улыбнулся мэр. – Я её папке хочу услугу оказать. Небезвозмездно. А ты можешь и в курилке покантоваться. Ты же теперь взрослый, крутой. С пистолетом за людьми гоняешься! Подумаешь, немного на креслах поспишь, как настоящий спецназ, да?

Пахан обескураженно глядел на батю. Вот это всё было обидно. Но он вычленил главное, что мог оспорить:

– Я не с пистолетом, – пробурчал он. – Там усыпляющие иглы.

– А откуда у тебя вообще такая пушка, а? – мэр нагнулся к сыну, буравя его взглядом. – Я не выдавал!

Пахан потупился, искоса глядя на Григория. Тот добродушно улыбался, но на помощь приходить не собирался. Ему было интересно – расколется Пахан или нет. Всё же, выдав Пахану игломёт, Григорий поступил рискованно. Но – это принесло результат. Ленивый и хамоватый мажор вдруг смог выследить Алису и вырубить её и щенка…

– Я для важного дела получил, – наконец сказал полуправду Пахан. – Я сегодня собаку-мутанта поймал!

– Да ты что! – натурально изобразил удивление мэр. – И где оно?

И стал с притворным испугом оглядываться. Даже в карманах халата проверил. Но нет – мутант туда не закатился!

Пахан беспомощно взглянул на Григория. Тот улыбнулся и, наконец, вмешался:

– Мы забрали мутанта, и он на базе. Это я выдал Павлу игломёт, и ваш сын добился результата.

– Надо же, – мэр удивился. – Неожиданно. Молодец, Пашка…

Пахан от неожиданности порозовел. Батя в кои то веки похвалил! Он приосанился…

– … Но вот сама идея – полное дерьмо, – жёстко обломал сына мэр. – Ты что, спецназовец в натуре, чтобы мутантов ловить? Тебя правда подрядили на поимку, или только следить попросили? Ты соображаешь, что тебя сегодня сожрать могли?

…Пахан побагровел. Это было обидно. Батя опять показал своё черное нутро!

– Тебя твой телохран от мутанта прикрыл, повезло тебе. А если бы он не успел? – и Василий прищурился, проверяя слова Кирилла.

– С чего ты решил? – хрипло спросил Пахан. – Я бы сам увернулся!

– Понятно, – крякнул мэр. – Значит, вправду прикрыл и должок у тебя… Ну а ботаников нахрена повырубал? Они тоже на тебя бросались, чтобы за попку укусить? Ты сечёшь, что их родители могут завтра толпой прийти и бучу поднять? У нас и так город на нервах, все только и ждут повода на меня бочку накатить!

Пахан беспомощно посмотрел на Григория. Тот сочувственно улыбнулся ему, и развёл руками, показывая – жаль, но всё верно.

– Пушка где? – спросил мэр.

Пахан начал проверять карманы. Он всё ещё был одет в уличную одежду – его просто сгрузили в кресло и прикрыли пледом, не раздевая.

Его лицо было вначале насупленным, а потом стало испуганным. Пистолета не было! А это значит – потерял!!!

– Вот! – поднял палец мэр. – Не следишь ты за стволом. Неаккуратно носишь. А он ведь с твоими отпечатками!

Пахан побледнел, глядя в окно. Надо бежать в лесопарк и срочно искать игломёт!

– Хорошо, что я сразу приказал твои карманы проверить и пушку изъять, – хохотнул мэр. – Мы её вернём Григорию. Но это тебе урок!

– Нахрена тогда этот цирк, блин! – Пахан снова побагровел от гнева и обиды.

– А цирк потому, что клоуном быть не надо! – мэр тоже начал гневаться. – Брал бы пример с Изольды. Не девка, а акула. Вот честно – взял бы её в сыновья, если бы выбор был. Учись у неё!

– Да пошёл ты! – похвала Изольде была последней каплей, и Пахан не выдержал.

Развернулся и неловко побежал вверх по лестнице в свою комнату. В свою курительную комнату…

– А ну стоять! – рявкнул мэр. – Ты как с батей говоришь!

Пахан на миг замер, потом глянул исподлобья на мэра – и снова побежал наверх.

– Вот балбес, – вздохнул Василий, когда сын пропал из виду. – Воспитываешь их, любые игрушки даёшь, любые деньги – а толку нет.

Григорий лишь хмыкнул, не комментируя. Он давно понял по жизни – влезать в чужие семейные драмы – это как совать пальцы в розетку. Увлекательно, но точно долбанёт. Только Брюс Ли, как бают в легендах, был так быстр, что пальцы в розетку совал и успевал их выдернуть…

Да и то – куда это его в итоге привело? То-то же!

Неопознанный объект

Навстречу Земле неторопливо полз сквозь космос неопознанный космический объект.

Конечно, на самом деле – движение его было вовсе не таким уж неторопливым. Учитывая, как быстро он пролетел сквозь Солнечную Систему – скорость его была очень даже велика.

Астрономы всего мира уже вовсю наблюдали приближение этого объекта. Точнее – те из астрономов, кому повезло в это время быть на ночной стороне Земли. Им ещё повезло, что объект не зашёл к Земле со стороны Солнца… В целом, это было логично – энергетически выгодная траектория мимо звезды проходить и не должна.

Но наблюдать детали объекта всё равно было затруднительно. Его контуры были словно затуманены. Казалось, что пространство перед ним бурлит и колеблется. Словно бы это летел гигантский термос с приоткрытой крышкой, из которого валил бы пар.

В лучшем случае – можно было предположить, что объект круглой формы в сечении (то есть, если глядеть спереди) и у него есть некоторые вытянутые в стороны части. Пилоны, или антенны, или лопасти, или крылья… Или вообще шупальца космического осьминога! Ну а что? Ведь за бурлящим пространством форма объекта казалась нечёткой, переменчивой и непостоянной. А осьминоги любят выплескивать в воду облако маскировочных чернил. Так может, там и вправду гигантский осьминог плывёт через космос и щупальцами шевелит, заранее угрожая своим врагам!

В общем, в чатах астрономов царили возбуждение, хаос и недоверие. Государственные обсерватории все, как одна, воды в рот набрали и молчали о происходящем. По крайней мере – в публичных чатах и обсуждениях.

В результате, в публичных чатах многие считали снимки объекта фальшивкой.

И лишь космонавты на МКС, имеющие возможность наблюдать объект своими глазами, хотя и с помощью локальных приборов, испытывали ни с чем не сравнимое ощущение мандража перед событием, которое, вероятно, изменит жизнь человечества навсегда.

Лишь в русском сегменте МКС царило мрачное уныние. После исчезновения космонавта Красина троим его русским коллегам стало ясно, что ничего хорошего ожидать от прибытия пришельцев не стоит.

Своим коллегам-астронавтам из других стран об исчезновении Красина сообщать не стали. Сказали – болеет человек. Конечно, в Штабе-Икс эта информация прозвучала и лидеры других стран знали о пропаже космонавта с орбиты. Однако моральный дух людей в тонкой жестяной банке среди бескрайней пустоты и так постоянно подвергается суровым испытаниям. Поэтому было решено не добавлять им дополнительного стресса.

Но русские космонавты, конечно, обо всём знали.

И сейчас, когда инопланетный объект приближался к Земле, и его уже было видно в простые телескопы – сейчас космонавты готовились к худшему.

Пахан и несчастная мачеха

Была уже ночь. Пахан, лишённый компьютера и Интернета, а ещё – удобной привычной кровати, маялся, не в силах заснуть. Ему привезли походную складную военную кровать – но она была ненамного удобнее двух кресел и пуфика. А может, даже хуже.

Дверь курилки скрипнула. Он дёрнулся. На миг у него родилась совершенно идиотская мысль, что это Изольда пришла скрасить его одинокую ночь. Его сердце забилось чаще.

– Пашенька, ты спишь? – в темноте раздался тихий голос Кристины.

А ещё Пахан уловил её характерные духи.

И в принципе – Пахан был бы даже более рад увидеть в своей постели Кристину, чем Изольду. Одна проблема – Кристина приучила его называть себя мамой. При этом он постоянно попадал с ней в ситуации, вызывающие у него желание к мачехе. Как сказали бы специалисты – ситуации сексуально-провокативного характера. То обнимет и прижмётся грудью, то декольте случайно покажет слишком сильно, то погладит как-то слишком уж смело.

В итоге, в последнее время Кристина заняла главное место в фантазиях сына мэра. В то время как Изольда – стала чуть ли не главным врагом. Куда там бесхребетным ботанам!

– Я не сплю, – хрипло прошептал он.

Он услышал её шаги в темноте. Она подошла и присела рядом. Он не увидел, а ощутил это. Кровать была узкая, и мачеха прижалась горячим бедром к его бедру.

А потом она положила ему на бедро ещё и руку. Это заставило Пахана ощутить неконтролируемый приступ возбуждения.

Кристина вдруг включила экран смартфона. Пахан сощурился от неожиданного света. А Кристина положила смартфон рядом на кресло – экраном вверх. Рассеянный свет выгодно освещал её лицо и фигуру. Кристина была слегка накрашена. Волосы – уложены, чтобы тщательно демонстрировать «лёгкий беспорядок». Короткий вишнёвый халатик «с искрой» чуть бликовал в свете айфона. Он натянулся, когда она села, выгодно подчеркивая изгибы пышной фигуры.

Конечно, Пахан всего этого не уловил. Он ощущал лишь, что Кристина выглядит и пахнет очень привлекательно.

Но теперь, при свете, Пахан напрягся – потому что застеснялся своего видимого возбуждения. Он задёргался, подтягивая ноги под себя. А потом вообще приподнялся, садясь на кровати – спиной к стене. Было неудобно и он подтянул под спину подушку.

Впрочем, Кристина смотрела куда-то вдаль и игнорировала все его действия. Её взгляд был рассеян и печален.

– Мне кажется, с тобой сегодня поступили несправедливо, – сказала грустно Кристина. – Эта зажравшаяся шлюшка вломилась в наш дом, и твой отец сразу залебезил перед ней… Вместо того, чтобы позаботиться о своём родном сыне… А ведь ты храбро сражался с опасным животным!

Кристина вдруг посмотрела прямо в глаза Пахану. В её взгляде было неприкрытое восхищение. Парня бросило в жар. Он ощутил, как его плечи расправляются:

– Ага! – кивнул он. – Я такой!

– Твой отец тебя недооценивает, считает слабым и избалованным, – Кристина снова опечалилась и опустила взгляд. – Но я-то вижу, что ты не такой! Я вижу, что ты настоящий мужчина!

Кристина снова посмотрела прямо ему в глаза и даже чуть-чуть подалась вперёд. Её губы были полуоткрыты. Между их лицами было буквально тридцать сантиметров. Он подумал, что мог бы поцеловать её, если бы подался вперёд. Пахан сглотнул, глядя ей в глаза.

Подождав секунд десять, Кристина вздохнула и опустила взгляд:

– Знаешь, твой отец, он… Жестокий человек…

– Да ваще! – закивал Пахан. – Козёл старый…

– Знаешь, он… – Кристина вдруг покраснела, запнулась и продолжила. – Он не любит обычный… Отношения. Он любит причинять боль. Он любит меня мучать во время…

И она покраснела ещё больше, хотя куда уж больше. А Пахан раскрыл рот, невольно представляя себе картины отца, мучающего Кристину во время… Отношений.

А потом представляя на его месте себя.

– У меня уже так давно не было нормальных отношений с нормальным мужчиной… Сильным, красивым, молодым мужчиной… – залепетела Кристина и вдруг снова упёрла взгляд своих больших прекрасных глаз в глаза Пахану. – С таким, как ты.

Пахан совсем завис, распахнув рот. Что-то тут не клеилось, но это было неважно. Главное же было перед ним.

И Кристина не стала больше испытывать его на прочность. Её взгляд стал страстным и она наклонилась вперёд. Их губы соприкоснулись. Поцелуй Кристины был горячим и умелым. Он был несравним с поцелуями сверстниц Пахана, которые либо безвольно расслабляли рот, либо заученно повторяли технические движения.

Её пышная грудь уперлась в грудь Пахана, и он снова ощутил жар и волну возбуждения. Кристина вдруг отстранилась. Её лицо было виноватым, она опустила глаза:

– Прости. Прости, – залепетала она. – Не знаю, что на меня нашло. Просто не смогла сдержаться. Я вся горю!

Она обмахнула себя изящной кистью с тонкими пальцами, а потом другой рукой расширила полы халата, почти выпуская грудь на свободу. Пахан выпучил глаза.

– Не могу сдержаться! – Кристина снова подалась вперёд, целуя Пахана.

Руками она теперь обхватила его за шею, почти повисая на нём. Кристина чуть сдвинула ноги на кровати, и вдруг потеряла равновесие. Они завалились на кровать – Пахан сверху, Кристина снизу. Её халат наполовину распахнулся и роскошная грудь вырвалась на свободу. Сквозь футболку Пахан ощутил её пышную грудь – словно две больших упругих силиконовых подушки, которые начали слегка пружинить. Как желе в мультике «Том и Джерри», почему-то вспомнилось Пахану…

– Ах! – воскликнула она шёпотом. – Что ты делаешь, Паша!

Рука парня, которую он выставил вперёд во время «падения», оказалась упёрта в кровать рядом с рёбрами Кристины. Словно пытаясь оттолкнуть эту руку, она шевельнула своей рукой – и лишила Пахана равновесия. Его опорная рука оказалась сдвинута на бедро Кристины, а он совсем прижал её своим телом. Мачеха пискнула.

И снова прижалась губами к его губам.

Пахан, наконец-то ощутивший под собой желанное тело, осознал, что его ладонь находится совсем рядом с вечным источником наслаждений. Он двинул кистью, запуская её под халатик. Кристина тихо застонала, её тело изогнулось:

– А-а-ах… Н-н-не-е-ет, пожалуйста…

«Да!» – радостно сказал себе Пахан. Мысленно, конечно же. И продолжил движения рукой под халатиком.

А потом Кристина вдруг ловко вывернулась из-под него, одновременно отталкивая Пахана и запахивая халатик. Впрочем – не запахнула полностью, а лишь прикрыла полой халата обнажённую до этого грудь. И встала прямо, тяжело дыша и выставив вперёд обнажённое бедро.

Пахан тоже тяжело дышал, глядя на неприкрытое, но затенённое место, где только что гуляла его рука.

Пара секунд – и она совсем запахнула халат.

– Паша, ты что, нам нельзя, – испуганно сказала Кристина. – Прости, это моя вина. Ты не виноват. Просто я ощутила жгучее желание…

– И я, – хрипло сказал Пахан. – Я тоже хочу!

– Нам нельзя, – помотала головой Кристина, снова грустнея. – Я не могу… Я порядочная девушка. Я не могу, у меня есть муж!

– Но ты же сама пришла!

Пахан подался вперёд, протягивая руку к бедру Кристины. Возбуждение ломило его тело. Мачеха сделала шаг назад.

– Я не могу… Не при живом муже…

Она шагнула вперёд, подхватила айфон, а потом снова начала отступать к двери.

– Я не люблю его, но… Я не могу предать свои принципы.

Кристина прижалась спиной к двери. Свет экрана осветил её лицо и глаза, направленные прямо в душу Пахана. Она прошептала:

– Может быть, однажды, когда его не станет… Когда этот жестокий человек оставит нас… Тогда мы с тобой сможем быть вместе…

И следующим движением она одновременно открыла дверь и ловко выскользнула за неё.

Пахан откинулся на кровать. Руки тряслись а во рту пересохло.

В этот момент он особенно ненавидел своего отца.

Иван, Юливанна и палатка

Палатка у Ивана, что ожидаемо, была только одна. А спального мешка – вообще не было.

– Я на одно толстое одеяло лягу, а другим укроюсь – и нормально. А в мешке я тут опасаюсь. Это как ловушка будет. Тут же и звери эти, и деревья живые…

– Ваня, ночь-то холодная! – расстроилась Юля. – Я тут задубею.

– Ещё не поздно домой пойти, – слегка улыбнулся Иван.

– Ну уж нет! – решительно сказала Юля. – Будем по-походному – «ложечкой».

– Ну будь по твоему, – вздохнул и уступил Иван. – Давай уже ложиться, нам надо рано выйти.

Они почистили зубы и разместились в палатке. Переоделись по очереди в футболки и лёгкие штаны, которые в числе запасов принесла Юлия. Точнее, переоделась она, а Иван махнул рукой:

– В трусах посплю. Дай-то бог завтра уже не понадобятся.

И улыбнулся, показывая, что шутит.

– Типун тебе на язык! – сердито ответила Юля.

Они забрались под одеяло, Юля повернулась к Ивану спиной и он её обнял:

– Всё! – объявил он. – Приказываю всему составу перейти на ночное положение.

– И тебе спокойной ночи, – хихикнула она.

Иван, как человек военный – привык засыпать где угодно и в любых условиях. Поймать часок сна при военном распорядке – бесценно. Армия приучает солдат ценить возможность прикорнуть на часок…

Юле же не спалось. Её одолевали мысли. Разные мысли. Страхи за своих учеников. Волнение по поводу завтрашнего похода. Лёгкий мандраж от ночёвки в этих небезопасных условиях. Опаска, что они замёрзнут нахрен!

Тем не менее, через некоторое время она осознала, что ей очень тепло.

И очень уютно.

От Ивана пахло мужским потом и псиной. Она ехидно улыбнулась, осознав, что это запах Полкана. Ну да, с кем поведёшься – от того и наберёшься!

Она чуть поёрзала, удобнее устраиваясь под рукой Ивана. Его сонное дыхание чуть щекотало ей шею.

Ей вдруг вспомнилось, что в последний раз так уютно ей было очень давно. Годы тому назад. Когда ночью, перед сном, её муж так же обнимал её и дышал на шею.

Это воспоминание, это ощущение пронзило её волной печали и тоски. Она не сдержалась и всхлипнула, а потом не выдержала и зарыдала. Лишь попыталась сделать это беззвучно, закусив свою руку.

Но Иван всё равно проснулся.

– Юля? – тихо прошептал он. – Всё в порядке? Ты спишь?

– Всё хорошо, – всхлипнула она. – Спи.

И быстро вытерла рукой глаза, а потом хлюпнула носом. Иван вздохнул. Несколько секунд они лежали неподвижно, в тишине.

А потом Иван переместился. Нижнюю руку он просунул под подушку, приобнимая Юлю. А верхней рукой погладил её по голове.

– Всё будет хорошо, – тихим неловким голосом произнёс он.

Юля не выдержала и снова зарыдала – теперь уже в голос. Она сжалась в комочек и плакала. Иван обнимал её, гладил по голове, шептал слова поддержки – глупые, бессмысленные, но важные тем, что они звучали.

Вскоре Юля перестала плакать.

Они молча лежали так с минуту.

– Прости, – прошептала она. – Мне как-то вначале очень хорошо стало… А потом я Олега вспомнила… Как он меня обнимал…

Она запнулась, замолчала, снова всхлипнула. Но потом вытерла нос и продолжила:

– И такая тоска накатила…

– Я всё понимаю, – голос Ивана дрогнул. – Я тоже… Терял… Близких.

Юлю пронзило острое чувство сопереживания к Ивану. Ей хотелось что-то сказать, чтобы его поддержать. Её хотелось спросить, что случилось с его близкими, с его женщиной. Спросить, почему он до сих пор живёт один. Но она боялась расстроить его.

Они молча и неподвижно лежали в темноте.

– Спасибо, что поддержал, – прошептала Юля, успокоившись.

– Спасибо, что вызвалась со мной идти, – слегка улыбнулся Иван. – Вдвоём не так страшно.

Юля нервно хихикнула.

– Может быть, завтра нас не станет, – прошептала она.

– Да, – просто и коротко ответил лесник.

Тогда Юля затрепыхалась под рукой Ивана. Повернулась к нему лицом. Попыталась поглядеть в глаза в темноте, но ничего не разглядела.

И поцеловала его, прижавшись всем телом.

Губы Ивана были каменными, жёсткими, напряжёнными. Они задрожали. Он явно сомневался. Мягко, аккуратно, он прервал поцелуй и чуть-чуть отодвинул Юлю. Та вздрогнула и опустила взгляд. От смущения она была готова провалиться сквозь землю. Тяжело и неловко, когда тебя отвергают…

– Извини, – прошептала она.

Одновременно с этим он сказал:

– Я не хочу, чтобы ты делала это из жалости.

Она снова подняла вспыхнувший в темноте взгляд:

– Это не из жалости. Ты мне правда очень нравишься!

– А ты мне, – Иван улыбнулся в темноте.

Он погладил Юлю по голове – и привлёк её к себе.

И поцеловал.

Его губы теперь раскрылись. Они оба отдались поцелую. Каждый из них ощутил, что сердце другого забилось чаще.

Юля отстранилась и начала стаскивать с себя футболку, всё ещё лежа на боку.

– Ты уверена? – настойчиво спросил Иван.

– Да! – с вызовом ответила Юля, путаясь под футболкой. – Только помоги мне, а то я до утра не вылезу.

Иван засмеялся – и стащил футболку с Юли.