Струны сердца

– Они тебе очень идут, – сказал Дзюн, улыбнувшись. Дзюн осторожно снял с её волос прилетевший лепесток сакуры, отпустил его путешествовать дальше, несомого ветром и золотыми лучами солнца.

– Спасибо, – только и сказала она, обняв его нежно.

Обычно он отвозил её в Осакский Университет Искусств на своём мотоцикле. Не исключением стал и этот день. Дорога позволяла проводить больше времени вместе. Солнце по-весеннему ласково светило, ветер дул навстречу… Вдруг Дзюн почувствовал, что хотел бы всегда чувствовать это: тёплый ветер, прямую дорогу, любимую девушку, сидящую позади него и обвивающую его своими руками… Любимую? Неожиданно он испугался этого. Нет! Любовь – это блажь, её нет! Он чуть помотал головой.

Осакский Университет Искусств был спрятан среди зелёных деревьев, густого покрова травы и свежего сладкого воздуха округа Минамикавачи. Место, наиболее подходящее для занятий искусствами, музыкой, живописью, кинематографом, анимацией и фотографией. Хорошее место, дающее множество возможностей. Вскоре ревущий мотор разрушил спокойную тишину университетского парка.

– До скольки ты сегодня здесь? – спросил Дзюн, когда Мидори уже успела отойти на несколько шагов от него, проворно спрыгнув с сидения.

Она обернулась, чуть склонив голову к плечу.

– Я буду поздно…

– У тебя роман с твоим фотоаппаратом, – вздохнул парень.

– А у тебя – с твоей гитарой… – она засмеялась, в её глазах появился задорный огонёк.

– Но твой роман ведь не заведёт тебя куда-то далеко?

Он вспомнил о том, что она говорила недавно, что ей предложили поехать обучаться заграницу. Недалеко. Но именно туда он бы не хотел отпускать её больше всего. Южная Корея! Совершенно недостойная страна, способная только копировать и повторять.

Мидори немного помолчала, задумавшись о чём-то глубоко.

– Я еще не решила окончательно, – она поправила волосы, растрепавшиеся из-за разгулявшегося ветра. – Но это хороший шанс… Другого такого не будет. Будешь скучать? – она внимательно посмотрела на него.

– Еще спрашиваешь… – парень нахмурился. – Поедешь туда, в эту грязную страну…

– Не переживай, – она подошла к нему вплотную. – Я никуда не уеду, это слишком далеко. Как же я тебя оставлю здесь одного, без присмотра? – она обняла его за шею. – Я ведь тебя люблю…

– Я тоже, – он крепко обнял её в ответ. – Ты даже не представляешь как.

Раздался далекий звук электронной мелодии, обозначавшей начало занятий в университете. Мидори спохватилась, посмотрев на часы, в последний раз поцеловала Дзюна. Быстрым шагом девушка направилась по витиеватой дорожке.

– Мидори… – позвал он её. Она снова обернулась. – Не забывай о своём обещании.

Она кивнула и поспешила по направлению к главному входу в университет.

А он отправился обратно в Осаку. В этот день они с группой договорились записывать песню, которую репетировали уже несколько дней. Они нашли сравнительно недорогую студию, потому что контракт с агентством все не продлевали, и они решили взять свою дальнейшую судьбу в свои руки.

– Мы тебя уж заждались…

Этими словами его встретил Кента. Музыкальная студия находилась на северо-западе города, была маленькая, тёмная, но сравнительно уютная. Все уже были в сборе, Шибутани, заслуженно получивший свои извинения после встречи с директором музыкального агентства, также прибыл сюда. Работа началась.

Но запись всё не получалась, то кто-то сбивался, то техника давала сбои, то кто-то просто не мог выдержать вид зеленоватых волос Кенты, который по рассеянности перепутал в магазине краску для волос. А может, они просто с нетерпением ждали, пока на радио прозвучит их песня, потому что именно этот день был им обещан как день эфира.

– Кента-кун, твоя краска тебе зрение испортила? – раздался насмешливый голос Томору. – Как ты мог цвет перепутать?

– Там темно было, ночь, плохое освещение… – объяснял Кента.

– А по-моему, ему очень даже идёт, – игриво заметила Харука.

– Ещё бы водорослями обвиться, и…

– Тссс! Тихо… сделайте погромче, – прервал обсуждение Юта.

Все принялись слушать радио, Кента прибавил громкости в колонках.

– Это реклама, – идентифицировал звуки по радио Дзюн.

– И всё-таки мы поспешили. Не надо было относить эту запись на радио, она ещё сырая, – сказал Юта. – Пускай бы в интернете оставалась… Вряд ли они её поставят.

– Не убивай всю надежду, – прошипел на него Томору.

Компания принялась игнорировать пустые звуки глупой рекламы дальше. Совершенно ничего интересного… Харука начала снова стучал пальцем по одной клавише. Но вдруг…

– А теперь, – говорил ведущий музыкальной программы, – настаёт время активных ритмов и стремительной мелодии, потому что следующая композиция заставит вас проснуться от скучных трудовых будней… Впервые в эфире нашего радио группа Hey-yo!

Помещение заполнили звуки знакомой мелодии, над которой они так долго работали. В одно мгновение в маленьком помещении, отделённом от основного стеклом, раздались тысячи радостных криков, хотя там находилось всего пять человек.

Дзюн почувствовал себя на сто седьмом небе от счастья, настолько высоко, что перестал ощущать действительность. Вдруг он обнял Харуку, просто потому, что ему необходимо было кого-то обнять, и начал целовать, не помня себя.

– О, тут уже и обнималовка пошла… – смеясь, заметил Юта, когда общая радость поутихла. По радио продолжала проигрываться их песня, близившись к концу, где должно было быть соло Дзюна.

– Эй, Дзюн, про свою Мидори уже забыл? – спросил Кента.

– Это неважно… – ответил Дзюн, оторвавшись наконец от губ Харуки, но продолжая удерживать её за талию. – Много зелёного* надоедает… Ты здесь? – вдруг воскликнул он, заметив Мидори, так неожиданно появившуюся в другой половине студии из ниоткуда.

По щеке её скатилась слеза, одновременно с этим на пол упал медиатор, который она всё это время удерживала в руке. Она уже сделала шаг назад, но он окликнул её, отпустив Харуку, словно и не удерживал вовсе.

– Мидори, ты всё не так поняла… – он хотел выйти из освещённого помещения, ограниченного стеклом, но Харука удержала его за руку и отпускать не собиралась.

– Я уже достаточно услышала… – тихо сказала она. – Мне хватило этого, – она смахнула рукой вторую скатившуюся по щеке слезу. – Желаю удачи на музыкальном поприще…

Она ушла, оставив Дзюна посреди всеобщей радости одного, совсем одного… Он не мог сдвинуться с места, к нему прикасалась счастливая Харука, а он не замечал её. Он понимал, что если он побежит за Мидори сейчас, остановит, она не поверит, будет только хуже. Что же делать? Он опустил голову, потёр переносицу, но ни одна разумная мысль не приходила в голову.

Раздавшийся телефонный звонок прервал всю мыслительную цепочку. Дзюн даже не сразу понял, что звонит именно его телефон.

– Да? – безжизненным голосом ответил Дзюн.

– Это Учияма. Я только что услышал вашу запись по радио. Хочу предложить вам новый контракт. Теперь я предлагаю записывать вам альбом. Согласны?

Директор «Матина» давно понял, что вести переговоры с их менеджером бесполезно, поэтому обо всех важных вещах привык разговаривать либо с Томору, либо с Дзюном. Новый контракт пах славой и популярностью. Как же от него отказаться? Прослушав речь директора до конца, Дзюн не раздумывая согласился на предложение, на время забыв о своих сердечных проблемах. Неужели это с ними происходит? Такое даже в самом радужном сне не могло присниться! Они на следующий же день полностью окунулись в работу. Всё остальное оказалось не таким важным, как запись своей собственной музыки, которая может принести заоблачную популярность и целые миллионы иен.

*Мидори – «зеленый», «зелень», яп.

Дни пробегали со скоростью света, и вот по окончании месяца уже почти был готов целый альбом, содержавший целых пятнадцать новых песен и тех, которые оставались до этого времени не исполненными перед публикой.

Только в этот момент Дзюн вдруг вспомнил о девушке, которая была совершенно не похожа на всех остальных. Он позвонил два раза на её телефон, но она не брала трубку. Странно… Обычно такого не было. После этого он решил позвонить к ней домой, но…

– А вы не знали? – отвечала её мать. – Она уехала.

– Куда? – Дзюн снова потерял способность двигаться, даже пальцем не мог пошевелить.

– В Корею, – ответила её мать с нескрываемой неприязнью в голосе к стране, куда уехала её дочь.

Этого он ожидал меньше всего. Неужели она так не могла пережить тот глупый поцелуй? Он ничего не понимал. Значит, Мидори его, правда, любила? Вдруг он задумался. А он?.. До сих пор Дзюн не знал, что такое любовь, и сказать, что он её почувствовал в этот раз, не осмелился бы. Страшно признать, что он, такой холодный, такой самостоятельный, может от кого-то зависеть. Такого просто не может быть!

Дзюн отправился на работу, даже не зайдя в дом к Томору, как он это обычно делал. Даже старший менеджер удивился тому, насколько рано он пришёл. А в голове уже начал складываться не оформленный до конца план.

Она была слишком необычной.

========== Страна утренней свежести. ==========

– Куда уезжаешь?.. – не поверил Кента своим ушам.

Он как всегда находился в доме у Дзюна и был в самом расслабленном расположении духа. За окном царила самая настоящая весна, а солнце уже начинало припекать неосторожных прохожих, зазевавшихся на улице и не прихватиших с собой зонтики от дневного светила.

– Туда, туда… – усталым голосом ответил друг.

Работа над альбомом была уже почти закончена, оставались только технические доработки, которые могли бы пройти и без него. У него было достаточно денег для того, чтобы провести в другой стране столько времени, сколько нужно. Он мог…

А собственно, зачем ему туда? В городе множество симпатичных девушек, готовых тут же упасть перед ним. Дзюн был достаточно популярен среди представительниц женского пола. Но нет. Вдруг, когда Мидори оказалась недоступна, оказалась в другой стране, он нестерпимо захотел, чтобы она была только его. Он боялся разбираться в себе, до сих пор придерживаясь мнения, что любовь – это выдумка писателей. Он боялся ощущать эту теплоту в сердце, когда он думал о ней. Он только хотел обладать ею.

Через два дня окончательной борьбы между безразличием и чем-то светлым и тёплым в сердце Дзюн решил окончательно о своей поездке и ещё через день держал в своих руках билеты в Сеул. Он так не хотел ехать туда, совершенно не понимал, почему она выбрала именно эту страну. В Осаке и так полно корейцев, от них просто в глазах рябит, а она уехала туда, где их ещё больше. Дзюн решил закрыть на всё это глаза, хотя и получалось плохо.

Ни с кем особенно не прощаясь, он отправился в аэропорт Кансай. Наушники издавали стройные ритмы рок-групп восьмидесятых годов. В голове раздавался внутренний голос. «Что ты делаешь? Куда идёшь?». «Вернуть её», – был ответ. И тот голос, во всём сомневающийся, ничего не возразил. Небо было безоблачным, погода – не жаркой. Лететь совсем немного. И он сел в самолет, большой, на полторы сотни пассажиров. Дзюн смотрел на то, как родная земля становится все дальше, дальше… Он почти не взял с собой вещей. Только самое необходимое. И диск с записью. Он так хотел, чтобы Мидори его услышала.

Кикучи Дзюн совершенно не знал корейский и совсем не понимал, зачем этот язык когда-то учила Мидори. Он был уверен, что все и так должны были понимать его, но, как только он вышел из здания аэропорта Кимпхо, его постигло полное разочарование. Мало кто мог его понять, особенно с его кансайским выговором. Пришлось покупать карту и справочники. Всё ему здесь было не так, всё было неправильно. Он тысячу раз проклинал своё решение отправиться вслед за ней.

Ему удалось устроиться в более менее приличной гостинице. Номер был на последнем этаже, так что из окна можно было увидеть полгорода как на ладони. Сеул сверкал всеми красками, всеми огнями. Не такое зрелище он себе представлял, думая, что в этом городе сплошная грязь и невежи. Служащие гостиницы хорошо говорили по-японски, так что от них он смог получить немало информации. Они и сказали ему, что лучшее место в городе, где собираются туристы, – это фонтан Чхонгечхон. Туда он и решил отправиться для начала.

Днём солнце сильно припекало, так что он решил отправиться туда вечером. Тем более что к вечеру там собиралось больше туристов. Одевшись как обычно, в простых чёрных джинсах, на поясе которых болтались металлические цепи, чёрной футболке… Надев на себя наушники, он отправился к указанному месту.

Что ж, фонтан был действительно красив. Он подсвечивался разноцветным светом в самом начале, словно это было сказочное устье, и превращался в небольшую реку, которая быстро несла свои воды дальше, по своему устью, насколько хватало глаз. Немного полюбовавшись на разноцветное водное создание, Дзюн принялся рассматривать посетителей этого места. По большей части это были местные жители. Но было много и туристов. Европейские гости так и фотографировались на фоне этого фонтана. Но тут…

Дзюн увидел её сразу же, как только посмотрел на толпу, скопившуюся у самых перил, ограждавших набережную от воды. Это она, точно! Как всегда, с фотоаппаратом в руках, восторженными глазами. Он быстро подошёл к ней. Только тогда она заметила его.

– Ты здесь?

Мидори совершенно не верила своим глазам. Ей было страшно на него смотреть. А Дзюн не верил, что нашел её так легко, будто она специально его ждала.

– Да, здесь.

Он совсем не знал, что именно надо говорить. Такая ситуация для него была в новинку, он не знал, как поступать дальше. Солнце давно село, было темно, уже взошла луна, что делало её лицо ещё более бледным.

– Дзюн, зачем ты сюда приехал? – спросила она, до сих пор не в состоянии поверить, что видит перед собой очень важную составляющую своей прежней жизни.

– Хотел, чтобы ты знала, что я сожалею обо всём… Я заставил тебя плакать, – он невесомо провел тыльной стороной ладони по её щеке, – пожалуйста, прости меня за это.

Отчасти он говорил это от сердца, отчасти вспоминал фильмы, просмотренные давно с другими девушками в кинотеатрах. Тепло её щеки напомнило ему всё то тепло, что она отдавала ему, напомнило тепло её тела. Но Мидори только отвернулась.

– Слишком поздно… – наконец, после долгого молчания, будто про себя, тихо сказала она, так и не взглянув на него. – Ты приехал только ради того, чтобы сказать это?

– Ты не отвечала на звонки, сменила номер… – Его голос стал громче, он старался вложить в свой голос все свои чувства, которые он вдруг осознал. На них начали оглядываться. – В другую страну уехала! Как я мог с тобой ещё связаться?

– И как ты меня нашёл? – она внимательно посмотрела на него.

– Сеул – маленький город, – пожал плечами Дзюн. – Грязный, неприглядный…

– Прекрати, – сквозь зубы произнесла Мидори, еле сдерживая злость от этих слов.

– Прости, – снова извинился он. После некоторого молчания решил перевести неудавшийся разговор в другое русло: – Я скучал по тебе, правда… И как тебе здесь живется?

– Прекрасно, – она попыталась улыбнуться, вышло плохо, отвернулась вновь. У неё всегда плохо выходило скрывать свои эмоции. Не исключением стал и этот раз. – А как ваша песня на радио?

– Крутят иногда… – рассеянно ответил Дзюн.

– А как твоя Харука?

И снова между ними воцарилось молчание, на сей раз со стороны Дзюна.

– Хорошо, но… Она не моя, тогда я повел себя глупо, по-дурацки! Пойми, только ты мне нужна, больше никто, это правда…

Он подошёл к ней, попытался обнять, она не позволила, отступила на шаг. Раньше такого никогда не случалось. Ей нравились его прикосновения. Эта странность заставила Дзюна на секунду задуматься. Она стала другая.

– Осторожней, – сказала Мидори тихо, – много зелёного ведь надоедает, забыл?

– Я был неправ, прости…

Последнее, что хотелось слышать Мидори в этот момент – это извинения, слишком много их было произнесено в этот день, но время для этих слов уже ушло. Она долго подбирала нейтральные слова.

– И где здесь живешь сейчас?

– В гостинице, там неподалеку. – Парень неопределенно махнул рукой.

– И сколько еще здесь собираешься оставаться?

– Я приехал за тобой, – вдруг сказал Дзюн, снова попытавшись приблизиться к ней, взял её руки в свои. – Без тебя я не уеду… Поехали домой, слышишь?

Мидори медленно покачала головой, хотела отойти, но хватка оказалась сильнее, чем казалось поначалу.

– Отпусти меня, – попросила она спокойно.

– Да что тебя здесь держит? – воскликнул Дзюн. Теперь на него оглядывались почти все оставшиеся посетители одного из самых красивых мест города. – Фотографии? Это смешно! Опомнись, у тебя здесь ничего и никого нет, зачем тебе это всё? Ты моя, всегда была моей…

– Отпусти, – снова попросила она.

Этой просьбе не было суждено исполниться, Дзюн, не сумев сдерживать себя более, потянул её за собой, чтобы увести подальше отсюда, она уже поддалась, сделала несколько шагов против своей воли. Она просто обязана ему подчиниться! Дзюн увезет её домой, и они заживут по-прежнему… Все эти мысли крутились в его голове тёмным вихрем, заставляя сознание помутиться. Он просто не мог контролировать себя.

Неожиданно рядом с ними появился высокий парень. Сначала Дзюну показалось, что это полицейский, но слишком молод он был для служащего в полиции, да и одет он был в обычную одежду, не в форму. Дзюн непонимающе посмотрел на него, не обращая должного внимания, постарался заставить Мидори идти с ним дальше. Но парень схватил его руку, удерживающую Мидори. Нет, это уже выходит за всякие рамки! Корейцы и впрямь невежи… Парень попытался высвободить руку Мидори, но у Дзюна была сильная хватка. Тогда он сказал что-то по-корейски, что-то угрожающее, и ухватился за его пальцы, вознамерившись их сломать. Тогда Дзюн испугался. Как же он сможет играть на гитаре?

Мидори остановила его. Сказала несколько слов на корейском, тёплых, успокаивающих. Хватка ослабла. Он отпустил Мидори. Она начала растирать своё запястье, а парень взял её руку и помог ей.

– И кто это? – спросил Дзюн девушку, мотнув головой в сторону парня, даже не удосужившись обратить на него внимание.

– Мой друг, – коротко ответила Мидори, всё ещё растирая запястье.

– Вот как… – протянул он.

Парень всё ещё продолжал растирать её запястье, не обращая на Дзюна внимания.

– Значит, вот, что тебя здесь держит… – произнёс Дзюн, кивнув в подтверждение своих догадок, – точнее кто, – исправил он самого себя.

Мидори бросила на него взгляд, полный прежней обиды, ставшей лишь горше от только что совершенных действий, только что сказанных слов.

– Тогда подумай пока над моими словами, – продолжал Дзюн. – Я подожду, без тебя не уеду, помни это.

Не прощаясь, он резко повернулся и пошел в противоположную сторону, тут же поднявшись по каменной лестнице. Его предположения и догадки совсем не были похожи на реальность, с которой он столкнулся в этот день. Он думал, что Мидори до сих пор тоскует по нему, оказалось же, что она уже нашла себе нового воздыхателя, да к тому же корейца! Нет, он должен увезти её отсюда, чего бы это ни стоило.

Он решил начать с цветов. Самых настоящих и живых. Ещё раз встретить её у фонтана вряд ли получится, поэтому нужно узнать, где она живет. Мидори говорила когда-то, в каком университете ей предлагали учиться по обмену, но название полностью вылетело у Дзюна из головы. Пришлось заниматься простым поиском в Интернете в своём телефоне. На это ушло полдня. Да, он нашёл этот самый университет. Но, позвонив туда, узнал, что никакая Наойя-сан в университетском общежитии не живет. Неожиданно для себя он вспомнил, что она говорила, что её двоюродная сестра недавно вышла замуж за корейца. Может, Мидори живет у неё? Она даже открытку с её свадьбы показывала… И там должен быть адрес! Пришлось звонить Кенте, чтобы тот нашел эту открытку, забытую ею в его квартире, и посмотрел адрес. На вопросе, когда он собирается возвращаться, Дзюн оборвал связь.

На следующий день он купил букет, вложив туда их фотографию, где на обороте написал «Прости. Помни», и отправил его по недавно узнанному адресу. Он надеялся, что воспоминания пробудятся в ней, когда она увидит фотографию, где они вдвоём, счастливые, вместе, на фоне океана. Он продолжал звонить ей, но телефон оставался выключенным. Как же сложно склеить то, что было разбито в один миг! Он совсем не понимал, что же ей надо. Он даже в другую страну за ней приехал! Нашёл, унижался перед ней… Такого с ним ещё никогда не происходило.

Дзюн продолжал посылать ей цветы, но никакого ответа не было. Пустое пребывание в этом глупом городе уже успело наскучить ему, ведь ему не к чему было посещать всякие достопримечательности. Он знал, Мидори его не послушает.

Идея связаться с ней через другого человека пришла неожиданно, благодаря обстоятельствам. Дзюн не знал, кем был этот парень возле неё, не знал даже его имени. До поры до времени. В основном находясь в номере гостиницы, он часто переключал каналы телевизора. В один из таких дней он наткнулся на интересную передачу. Точнее прямую трансляцию футбольного матча. Дзюн никогда не интересовался футболом, но именно эта трансляция заставила его обратить на себя внимание.

Лицо игрока, вышедшего на поле из числа запасных, показалось ему знакомым. Да нет, не показалось, он его знал! Это он, тот самый, что вился около неё. Ю Чонхо… Это имя он запомнил сразу. Матч проходил на одном из стадионов Сеула, совсем недалеко от места, где расположена гостиница. Решение пришло со скоростью молнии, он тут же поднялся с кровати и вышел, даже забыв выключить телевизор. Несомненно, Мидори доверяла ему, поэтому он должен был поговорить с этим парнем.

Но это оказалось невозможным. К тому времени, как Дзюн приехал к стадиону, матч уже завершился, а найти какого-то отдельного игрока не представлялось возможным. Этот парень снова ускользнул от Дзюна. Но на этом он не сдался.

Дзюн знал имя, этого было достаточно. Вернувшись в гостиницу, Дзюн приступил к поиску этого парня в Интернете. Он немного удивился, что его нет в социальных сетях, и уже почти отчаялся, когда солнце уже давно зашло. Он так и заснул склоняясь над планшетом. Утром, быстро перекусив в кафе, он снова принялся за поиски. И вот к вечеру судьба подготовила ему новый сюрприз. У одной из мелких фирм по доставке продуктов имелась база данных с информацией на всех работников. Среди этих работников Дзюн и увидел его. Там и был адрес проживания. Так вот чем он занимается… Неожиданно.

Он решил пойти туда на следующий день. Район Куро оказался сборищем бедных домишек. На секунду Дзюн даже испугался подхватить какую-нибудь заразу. Он долго искал указанный в анкете дом, но, в конце концов, ему удалось это сделать. Совершенно непривлекательный одноэтажный дом скрывался за деревянными воротами. Он уже ожидал, что придётся стучать, но сбоку от ворот всё же обнаружился звонок. Он ждал долго, но ему так никто и не открыл.

«Ксо… где ты бродишь, Ю Чонхо?», – прошептал Дзюн, потеряв всякое терпение. Он подождал ещё немного, но так никто и не появился. Пришлось идти обратно в гостиницу. Мало ли что в этом районе может произойти после наступления темноты.

«Много зеленого… – бормотал он по пути к автобусной остановке. – Это не надоедает. Это просто одержимость! Что ты со мной сделала? Разве не понимаешь, что должна быть только моей?». Так он шептал долго, кто-то смотрел на него, кто-то оборачивался, кто-то слушал… Ему оказалось сложно в этой стране, и во всём он винил только её.

На следующий день, пасмурный и неприветливый, Дзюн снова пришёл к этому дому. Он просто долго ждал. Что-то подсказывало ему, что в этот раз парень появится сам. И интуиция не обманула его. Чтобы скрасить одинокое ожидание, он начал вертеть в пальцах монету в сто иен. За время, проведённое в гостинице, он сумел выучить несколько фраз на корейском, чтобы хоть как-то облегчить общение.

– Добрый день, – сказал он, как только увидел Чонхо.

Тот подъехал на мотоцикле, новеньком, даже японской марки. Это добавило в сознание Дзюна ещё большее раздражение. Парень слез с мотоцикла, подозрительно глядя на японца.

– Здравствуй… Дзюн, – в ответ поприветствовал его Чонхо. – Не утруждай себя, можешь говорить на японском, как-нибудь пойму.

– Она уже всё рассказала тебе, да?

– Она ничего не говорила, только имя твоё назвала.

– Вот как…

Дзюн снова принялся за сверкающую монету в сто иен, задумавшись о чём-то.

– Зачем пришел? – довольно резко и совсем негостеприимно спросил его Чонхо.

– Так грубо… – Дзюн уже хотел возмутиться совсем, но всё же сумел подавить порыв. – Мне нужно, чтобы ты меня выслушал.

В небе было всё больше и больше плотных облаков, преграждающих путь солнечным лучам. Ласточка пролетела низко над землей.

– Говори.

– Знаешь… Мы давно с ней знакомы, долго были вместе. Она не говорила? И теперь я не могу видеть её, говорить с ней. Она не позволяет. Знаешь, как это тяжело? – Дзюн внимательно посмотрел в необычно светлые глаза.