Гувернантка для чешуйчатой прелести. Переполох в драконьем поместье

Тех, кого я пока не видела, оказалось трое. Еще одна девушка более старшего возраста стояла с пипидастром у второго окна. Судя по серому форменному платью и белому переднику, она тоже являлась служанкой. Пышную темную копну волос не покрывал чепчик.

Сама леди Волдерт сидела на низком диване со светлой обивкой. Она держала в одной руке раскрытую книгу, а в другой лорнет в круглой оправе.

Горделивая, с прямой спиной и хищным взглядом. Ей невероятно шло сдержанное темно-фиолетовое платье. Передо мной предстала роскошная элегантная брюнетка с такими же болотного цвета глазами, как и у ее сына.

Точнее, это я перед ней предстала. В данной ситуации по-другому и быть не могло.

Зато теперь я точно знала, кто наградил герцога такой привлекательной внешностью. Только ростом дракон, вероятно, пошел в отца. Мама уступала ему как минимум на две головы, а еще показалась мне слегка полноватой.

Но эта черта ее образа удивления как раз не вызывала. С возрастом почти каждая женщина становилась притягательно мягкой и уютной.

Поймав меня за откровенным разглядыванием, леди Волдерт позволила себе неявную усмешку. В ее глазах мгновенно отразились перчинка и хитринка, способные дать жару не только мне, но и всем присутствующим в принципе.

Осознав свою ошибку, я мигом покаянно опустила взгляд, и на глаза мне попалась моя подопечная. А если конкретнее, то ее нижняя часть, облаченная в черные сандалики, белые носочки и светло-розовую юбку платья. Крошка ползком выбиралась из-под кресла. Вероятно, доставала из-под него нечто ценное для себя. А может, и, наоборот, прятала что-то от лишних глаз.

Насколько я помнила из рассказов преподавателей, дети в этом возрасте очень любили засунуть что-нибудь куда-нибудь подальше, чтобы потом с искренним недоумением задаваться вопросом: “Где?”

– Доброго дня, леди, – произнесла я, как и полагалось, тихо.

Коснувшись кончиками пальцев юбки платья, слегка присела в неглубоком реверансе. Титул позволял мне не падать на колени перед матерью великого герцога, но я должна была продемонстрировать воспитание. В семьях высшей аристократии всегда встречали по одежке, не так ли?

– И вам доброго дня, миледи, – присела я повторно, поймав на себе испуганный взгляд девчушки.

Она показалась мне невероятно хорошенькой. Златокудрая, с такими большими ясными голубыми глазами и пухлыми щечками. Вероятно, внешностью девочка пошла в мать, но на самом деле пока рано было судить.

Преподаватель по биологии рассказывала нам, что внешность у детей окончательно формировалась лишь к пяти годам. Второе явное изменение проходило в период пубертата. И волосы, и глаза становились темнее за счет выработки гормона под названием тестостерон. Он же отвечал за появление дополнительных волос на теле.

Испуг на лице малышки разом увеличился втрое. И без того большие глаза округлились еще сильнее. Развернувшись на мягких сандаликах, она проворно заползла на диван и ткнулась бабушке под бок, прячась от меня в уголке. За темно-фиолетовой юбкой виднелись одни глаза.

– Я принял леди Харфурд на службу, – наконец озвучил герцог мой статус.

– На службу? – повторила леди Волдерт изумленно, а выражение ее лица мигом изменилось.

Нет, на меня она по-прежнему смотрела изучающе, но теперь как-то по-иному. Словно для нее моя роль в этом доме только что изменилась, став не такой значительной. Я даже на мгновение заподозрила, что меня здесь приняли за невесту генерала.

Служанка, пришивающая игрушке лапу, явно расстроилась, узнав о моем статусе. Зато вторая – темноволосая – откровенно обрадовалась.

Вероятно, в своих мечтах она метила на место любовницы дракона.

– С сегодняшнего дня леди Харфурд исполняет обязанности няни. Сабира, дорогая, подойди ко мне, я познакомлю тебя с Аларией.

Чуть склонившись, герцог протянул дочери раскрытую ладонь. Терпеливо ждал, пока девчушка отлипнет от бабушки и подойдет к нему, но она этого делать не собиралась. Потому что была испугана. Потому что видела меня впервые в жизни. И, вероятно, потому, что редко контактировала с отцом. На него она смотрела примерно так же, как и на меня.

– Сабира, – непреклонно, с нажимом позвал дочку генерал.

В бок леди Волдерт девочка вжалась еще сильнее. Я ощущала ее испуг, явную попытку бабушки не вмешиваться в диалог между сыном и внучкой и…

Бессилие дракона. А еще его растерянность. Наверное, для него это было неприятно. Ему беспрекословно подчинялись три гвардейских полка, но не его дочь.

Мне тоже не следовало вмешиваться, но…

– Ваше Светлейшество, оставьте, – попросила я, положив поверх его ладони свою.

Мягко убрав его руку так, чтобы она повисла вдоль тела, я улыбнулась, вложив в эту улыбку просьбу извинить меня за своеволие.

– Дальше мы сами разберемся, хорошо?

Он нехотя кивнул. Был недоволен, даже зол – я прочитала это по его глазам, но отступил. Больше не тратя время на беседу с ним, я сосредоточила все свое внимание на своей подопечной. Ей же и досталась моя светлая искренняя улыбка.

– Так-так-так, – осторожно прошлась я вдоль дивана так, чтобы держать с девочкой ту же комфортную для нее дистанцию. – И чем же я сейчас займусь? Ах! Придумала! Леди Волдерт, вы же позволите мне немного порисовать?

Последний вопрос был озвучен исключительно для проформы. Заметив на столике чистые листы и баночки с краской, я вооружилась графином с водой и блюдцем, в одиночестве оставив чашку с кем-то не допитым чаем.

Присев на низкий стульчик – для этого пришлось поставить ноги боком, – вооружилась баночкой с краской. Выбрала ярко-зеленую, но кисточка интересовала меня исключительно в качестве ложки. Выложив немного краски в блюдце, разбавила ее водой, перемешала до однородности и с удовольствием макнула в жижу палец.

Его же продемонстрировала на расстоянии девочке.

– Буду рисовать траву. Трава зеленая, и краска у меня тоже зеленая, – пояснила я и провела на бумаге первые линии. – Леди Сабира, а вы сегодня уже видели траву? Гуляли с леди бабушкой?

Девочка никак не отреагировала на мою попытку наладить контакт, но смотрела теперь не только испуганно, но и внимательно. Мне же ничего не оставалось, как продолжать. Я не умела работать с такими малышами. Действовала интуитивно и просто надеялась, что девочка смягчится и заинтересуется. Любопытство должно было пересилить страх.

Макнув теперь в краску два пальца, я снова продемонстрировала их девочке.

– А что еще бывает зеленого цвета? Кажется, в вашем саду я видела зеленые деревья. У них были большие пушистые кроны. Это когда много-много веточек и листьев, – рассказывала я. – Пожалуй, дерево тоже нужно нарисовать. А еще лягушки имеют зеленый цвет. Как разговаривают лягушки, леди Сабира? Они говорят друг другу “Ква”…

Я все говорила, и говорила, и говорила, делая значительные паузы между предложениями, чтобы дать девочке возможность ответить. В какой-то момент на меня нахлынуло отчаяние. Дочь генерала не поддавалась на мое обаяние, не заинтересовалась возможностью вымазать пальцы в краске. Ни одного звука не произнесла с тех пор, как я появилась в этой гостиной.

Но разве могла я сдаться?

– Леди Сабира, а вам какой цвет больше нравится? Может быть, желтый? Хотите порисовать вместе со мной? В блюдце можно окунуть всю ладонь и оставить на бумаге свой отпечаток. Попробуете?

Продемонстрировав отпечаток своей ладони, я нервно ждала хоть какой-нибудь реакции, и она наконец случилась. Нет, девочка не побежала ко мне, раскрыв свои объятия, но взглянула на бабушку и слезла с дивана. Потянув леди Волдерт за платье, заставила ее встать и пойти вперед по направлению ко мне. Сама же продолжала прятаться за юбкой леди.

Я незаметно с облегчением выдохнула. Еще немного и… Не знаю, что делала бы дальше. Наверное, пошла бы играть с игрушками в попытке отыскать любимую куклу девочки или что-то другое.

Остановившись рядом со столиком, леди Волдерт продолжала изучающе рассматривать меня. Но мне было откровенно не до нее. Я налаживала хрупкий мостик со своей подопечной, которая теперь с любопытством выглядывала из-за бабушкиной юбки.

– Вот так обмакиваю ладошку в краску и оставляю на листе отпечаток. А вот еще один, но уже не такой яркий. Хотите попробовать, леди Сабира? – осторожно, не делая резких движений, мягко пододвинула я блюдце ближе к девочке.

Чтобы дотянуться до него, ей следовало обойти бабушку, а значит, лишиться защиты. Но леди Волдерт все равно стояла бы между нами, так что я рассчитывала на этот шаг. Однако, замахав головой в отрицательном жесте, малышка спряталась от меня целиком.

– А можно просто сделать кружочки пальцами, – продемонстрировала я озвученное, мягко подталкивая чистые листы.

Знала, что дети в таком возрасте всегда копировали поведение взрослых, а потому сделала точки подушечками пальцев первая. В идеале мне очень помогло бы содействие леди бабушки, но та стояла не шелохнувшись, поэтому я могла рассчитывать только на себя.

– И еще разочек, – показала я последовательность действий.

Крепко держась одной рукой за бабушкину юбку, второй девчушка потянулась к блюдцу, прежде сделав крохотный шаг вперед. Лично я в этот момент даже не дышала. Только улыбалась мягко, выказывая одобрение. Всем своим видом демонстрировала, что девочка действует правильно.

Когда на бумаге появился первый зеленый отпечаток одного-единственного пальца, больше похожий на жирную кляксу, я была готова плясать от радости. Но не позволила себе ничего, кроме того, что повторила за девочкой под ее внимательным взглядом. Только один палец и только один отпечаток. Мы отрабатывали схему, закрепляя выработанный порядок.

А потом еще раз. И еще раз. И еще раз. Теперь Сабира стояла у стола без бабушкиного покровительства, а когда я подвинула к ней свободный стульчик, и вовсе села. Но, время от времени окидывая внимательным взглядом, украдкой все еще рассматривала меня.

На миг отвлекшись от творческого процесса, я еще успела заметить в узком пространстве между дверью и косяком мелькнувшее лицо дракона. Удивительно, но он, кажется, все это время так и продолжал стоять в коридоре, видимо, готовый вмешаться в наше общение в любой момент.

Створка за ним закрылась только сейчас.

Кажется, я оправдала оказанное мне доверие.

Однако долго наша идиллия не продлилась. Едва Сабира перестала воспринимать меня как нечто чужеродное в своей комнате, как за мое воспитание взялась леди бабушка.

К этому моменту она уже вернулась обратно на диван, а мы с девочкой перешли на ковер, где мне поочередно демонстрировали игрушки. Наигранно удивляясь и восхищаясь каждой, я пыталась мягко прощупать знания генеральской дочки.

Удивительно, но она прекрасно знала, как называлась та или иная игрушка, и охотно показывала на озвученный мною объект пальчиком. Даже основные цвета различала.

Если это была работа леди Волдерт, я искренне восхищалась их прогрессом.

– Наверное, мне стоит представить вам служанок? – подала женщина голос через некоторое время.

Делая вид, что читает, она внимательно следила за каждым моим жестом, за каждым словом. Словно коршун, была готова налететь в любую секунду и отобрать у меня девочку. Это легко отображалось и в ее позе, и на ее лице.

– Буду вам признательна, – кивнула я, отвлекшись от девочки лишь на миг.

Хоть среди ее игрушек я и не увидела мелких деталей, они могли найтись в любой момент. А дети в таком юном возрасте были слишком непредсказуемыми, чтобы оставлять их без внимания даже на секунду. Вот когда я пойму, что в этой комнате действительно нет ничего представляющего потенциальную опасность, тогда да. Тогда при разговорах я смогу смотреть леди бабушке прямо в глаза, как того и требовал этикет.

– Горничной Сабиры является Марги, – представила женщина молоденькую служанку в чепчике.

Девушка все это время сидела подле нас, но теперь ремонтировала платье кукле.

Услышав свое имя, Марги поднялась и сделала приличествующий случаю книксен.

Я одарила девушку вежливой улыбкой.

– Вулия – моя личная служанка, – представили мне и вторую горничную.

Ее реверанс скорее выглядел как насмешка, нежели действительно выказывание положенного этикетом уважения. Но я приняла и его. Пока. В этом доме отстаивать свои права я еще не могла в полной мере.

– Больше в этом доме служанок не имеется. И, как вы понимаете, для вас служанки тоже нет, – неожиданно заявила леди.

– Она не требуется, – просто ответила я, подавая Сабире плоское деревянное яблоко, чтобы она положила его к другим фруктам в чашу. – Я давно научилась самостоятельности, леди Волдерт. В Академии благородных девиц, где я получала образование, ни у кого не имелось служанок.

– Вы окончили эту вульгарную академию?

В глазах матери герцога отразилось явное удивление. Но женщина быстро взяла себя в руки.

О да, я к такой реакции уже давно привыкла. Люди вокруг меня всегда поражались тому, что маркизу занесло в это учебное заведение. Все же там обычно обучались куда менее родовитые девушки. Но безвыходное положение на то и безвыходное, что вариантов для маневра остается крайне мало.

– Пришлось, – мягко ответила я. – Мои родители погибли, а других родственников, способных позаботиться обо мне, не нашлось. Именно по этой причине в академию я поступила в возрасте шестнадцати лет, а не как другие – в пятнадцать. Но на своем курсе я стала одной из лучших. Мое рекомендательное письмо составлено от имени Его Величества.

– А ваши родители?.. – ожидаемо поинтересовалась леди.

– Мой отец был торговцем и землевладельцем. Титул он получил за выведение нового быстрорастущего корнеплода, способного выживать в нашем жарком климате без обильных поливов.

– Ну конечно! Маркиз Харфурд. Имя вашего рода сразу показалось мне знакомым, – обрадовалась дама, наконец отложив книгу, которую все равно не читала. – Вы можете гордиться своими родителями. Благодаря открытию вашего папеньки наши потери в военные годы стали минимальными. Мы сохранили почти все население, не считая естественной убыли.

– Я горжусь, – сдержанно ответила я.

Но голос мой все равно дрогнул, за что я мысленно обругала себя. Рассказывать о себе настолько откровенные факты в мои планы пока не входило. Даже слезливыми историями требовалось делиться вовремя. Мою откровенность леди Волдерт могла принять за слабость и… надавить.

Впредь мне следовало лучше обдумывать собственные слова.

Однако наша беседа неожиданно принесла положительные плоды. Мать герцога немного смягчилась:

– Леди Харфурд, я не могу не спросить. Вы в полной мере осознаете свои обязанности в этом доме?

Я сдержанно улыбнулась.

– Более чем, леди Волдерт. Уход включает в себя при необходимости гигиенические процедуры, кормление, туалет, переодевание и все то, что можно перепоручить служанке, – позволила я себе чуть смутиться. – Игры в основном являются частью обучения. Сюда же входят прогулки. Полагаю, мне также придется укладывать девочку спать. Я же отвечаю за нее и в ночное время, за исключением одного выходного в неделю.

Поплутав по закоулкам собственной памяти, я поняла, что назвала все пункты. Конечно, могла чего-то просто не знать: все же и семьи были разными, и я получала обучение не для работы с такими крошками, но надеялась, что необходимой информацией меня снабдят.

В крайнем случае обращусь к выпускницам этого года. Пусть у нас в основном были разные потоки, но пересекались и общались мы часто.

– Однако я вынуждена признаться: я получала обучение как гувернантка, – произнесла я нехотя, понимая, что мне стоит поставить леди в известность на этот счет. – Мы с герцогом заключили временное соглашение. Я попробую поработать у вас в качестве няни. Если обе стороны все устроит, значит, я задержусь у вас надолго. Мне уже поведали, что няни прошлого выпуска не подошли вам по каким-то критериям.

– Да они были просто бездарными! – вдруг выпалила женщина. – Вам же наверняка известно, что не все выпускницы этой вашей академии желают отрабатывать жалование как положено.

– На что вы намекаете? – осторожно уточнила я, поднимаясь по ступенькам лестницы вместе с Сабирой.

Настойчиво взяв за руку, девчушка повела меня к своим шкафам с игрушками. Вероятно, хотела показать что-то определенное, но пока отвлеклась на смешливого пса с красным язычком и коричневой шерстью.

– Я не намекаю, леди Харфурд. Я говорю открыто и откровенно. Каждая из них соблазнилась желанием выйти замуж за моего сына. На девочку и ее потребности им было откровенно наплевать. Если и вы здесь за этим, думаю, вы без труда отыщете выход из особняка.

Я позволила себе короткую усмешку. Прямолинейность этой женщины изрядно подкупала.

– Я здесь не за этим, леди, – ответила спокойно. – И буду вам премного благодарна, если вы поделитесь со мной постоянным расписанием леди Сабиры. Мне необходимо понять, как разграничивать день, чтобы времени хватало и на игры, и на обучение. Мне кажется, этой милой леди уже пора начать говорить.

Не понимала, поверила ли мне леди Волдерт. Ее взгляд до самого вечера все так же оставался цепким. Как и в ситуации с красками, она не вмешивалась, а играла роль стороннего наблюдателя.

И я была ей за это несказанно благодарна. Она позволила мне действовать на основании собственной стратегии. Позволила как следует присмотреться к ребенку и проявить себя.

Этот ее широкий жест уже значил для меня очень многое. Мне разрешили попытаться задержаться в этом доме.

Правда, благодарить за это мне, вероятно, следовало мое происхождение. Не каждая семья могла позволить себе, чтобы в нянях у их детей ходила настоящая маркиза, пусть ее титул и не был подкреплен землями.

Урвать подобное сокровище – невероятная удача.

До самого вечера мы очень много играли. Я знакомилась с комнатами и их содержимым, знакомилась с установленным расписанием и привычками Сабиры. Кроме того, что девочка вообще не разговаривала, имелись и другие проблемы.

В первую очередь она пока не могла обслужить себя самостоятельно за столом. Мне пришлось кормить ее с ложки как обедом, так и ужином.

Но не все оказалось так плохо. Девочка уже умела держать облегченную кружку и пить из нее, а еще самостоятельно расправилась с пирожком, который ей принесли на полдник вместе с нарезкой фруктов. Правда, к последним она так и не притронулась.

Зато с ночным горшком дела обстояли куда лучезарнее. Сабира уже умела терпеть, а еще неявно демонстрировала свои потребности. Когда хотела в туалет, начинала теребить юбку платья в районе живота, и именно так я понимала, что пора вести девочку в уборную.

С ног до головы отмыв девчушку от красок, к которым мы вернулись после ужина, я обернула ее пушистым мягким полотенцем и вынесла в спальню. С непривычки ощущала просто дикую усталость. Руки отваливались – миниатюрная леди оказалась тяжелой, а язык еле ворочался, потому что мне приходилось вслух комментировать все, что мы только видели и делали.

Я как-то краем уха слышала, что, чтобы ребенок заговорил, нужно постоянно болтать в его присутствии и с ним непосредственно. А еще обязательно делать длительные паузы, чтобы малыш имел возможность собраться с мыслями и ответить.

И почему я не прошла вступительный экзамен на няню?

А впрочем, я-то как раз знала почему. Главным критерием отбора являлось наличие младших братьев и сестер. Опыт общения с малышами – вот что ценилось у них на курсе. Ту же Берану директриса всеми силами направляла стать няней, учителя на этом настаивали, но подруга заупрямилась, потому что за свою жизнь уже успела навозиться с младшими.

Переодев играющую с резиновым котиком Сабиру в светлую ночную сорочку, я слегка подсушила малышке волосы магией. Уже знала, как она привыкла укладываться спать. В кровать с собой она обязательно брала одну игрушку, делала глоток воды перед сном и терпеливо ждала, пока ей прочтут сказку.

Своеобразный повторяющийся ритуал позволял девочке расслабиться, и пока я не собиралась его нарушать. Сначала ей следовало привыкнуть ко мне, чтобы новшества не вызвали отторжения и протеста.

Желудок неприятно заурчал: сегодня я так и не успела поесть за весь день. Мне просто не хватило на это времени, потому что управляться за выделенные на трапезу полчаса я пока не приноровилась.

Взяв в руки объемную книжку со сказками, я привычно подавила голод и заняла мягкое кресло у кровати.

– Полагаю, дальше вы справитесь без меня, – появилась в спальне леди Волдерт.

– Доброй ночи, леди, – кивнула я, выражая согласие.

Лично мне соглядатаи не требовались. Служанка – да, потому что уборная время от времени как живое существо прельщала и меня тоже, но без остальных я вполне могла бы обойтись.

Словно почуяв мои мысли, едва леди Катина ушла, забрав с собой и свою служанку, на пороге спальни появились маленькие дракончики. Они смешливо окидывали меня чуть смущенными взглядами, топчась на месте.

– Можете войти, – разрешила я, намекая, что все гигиенические процедуры завершены.

Мы даже увлажняющим кремом уже воспользовались, что лично я считала успехом. Потому что малышка то и дело норовила от меня сбежать. Преимущественно ползком и через другую сторону небольшой кровати с бортиками.

Бортики девочке вообще не мешали. Она и через них сноровисто перелазила.

Услышав мой ответ, дракончики шустро перелетели на кровать. Потоптавшись по одеялу, облепили девочку со всех сторон. Видимо, чтобы в случае чего отреагировать, если она вдруг решит проснуться и вылезти из кровати.

– Я вам еще нужна, Ваша Сиятельство? – вышла из уборной в спальню насквозь мокрая Марги.

Девушка убирала после нас воду и тот погром, что мы учинили, отправляя игрушки плавать в небольшой бассейн. Саму Сабиру я купала в ванночке значительно меньших размеров. Но воды вокруг себя она разлила столько, словно где-то из берегов вышла река.

Платье девушки я высушила заклинанием, отчего она испуганно ойкнула.

– Можешь идти, – отпустила я и ее. – Итак, “Сказка про маленького кролика”.

“Жил-был на лесной опушке в норе у старого дуба маленький белый кролик. Он всего боялся, а потому не ходил гулять и не имел друзей.

Однажды мама сказала кролику, что лето заканчивается. Скоро станет холоднее, с деревьев полетят листья, а потому кролику лучше пойти погулять.

Кролику было страшно. Но он послушался маму и выбрался из норы. Его встретило яркое солнце. Оно пригревало мягкую шерстку своими лучиками, и от этого тепла хотелось улыбаться.

А потом кролик увидел на полянке ежика. Он был совсем один.

Ежик тоже увидел кролика.

– Здравствуйте! – сказал ежик и помахал лапкой.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался кролик.

Он очень испугался ежика, но старался этого не показывать, чтобы выглядеть храбрым.

– Давайте дружить? – предложил ежик.

– Давайте, – согласился кролик.

С тех пор они дружили каждое лето. И каждую осень. И каждую зиму. А по весне дружили особенно часто, потому что в лес возвращалось яркое теплое солнышко”.

С улыбкой покончив с последней страничкой, я поняла, что эту сказку следовало читать, пересадив Сабиру к себе на колени. Большие красочные иллюстрации помогли бы девочке понять то, что она слышала, а еще запомнить новые слова.

Также ей наверняка было бы интересно показывать на объемные детали картинки пальчиком. Тут-то я и пообещала себе, что в следующий раз поступлю именно так. Приходилось учиться на собственных ошибках.

– Ну что? Будем спать? – спросила я, поднимаясь, чтобы поправить завозившейся девочке одеяло.

Дочка герцога неожиданно замотала головой. Не дав мне себя накрыть, она шустро уползла на другой край кровати, перекинула ногу через ограждение и была такова.

– Леди Сабира, вы хотите на горшочек? – предположила я, хватаясь за сей инструмент, спрятанный под кроватью.

Но, юркнув от меня в почти не освещенную в этот час гостиную, девочка принесла мне пустое блюдце. То самое блюдце, в котором сегодня мы разводили краску, чтобы рисовать пальцами.

– Нет-нет, леди Сабира. Сейчас не время рисовать, – мягко возразила я. – И вам, и мне, и вашим друзьям стоит отдохнуть. Ваши ручки устали, ваши ножки устали, и глазки тоже устали. Давайте немножко отдохнем, просто полежим в кровати с закрытыми глазами, а завтра утром обязательно порисуем.

Девочка вновь замотала головой. Она буквально толкала в меня блюдце и вот-вот намеревалась расплакаться. Нижняя губа надулась. Сбывались мои худшие кошмары.

Я не только не знала, как воспитывать такую малышку. Я не знала, как ее успокаивать. Это со взрослыми детьми можно было договориться. А такие крохи зачастую отказывались понимать слова и настоятельно требовали своего.

– Леди Сабира, но сейчас не…

Чей-то желудок громко заурчал. Этот звук совершенно точно принадлежал не мне и не летающим вокруг нас дракошкам. Эти просто наводили панику, мельтеша перед глазами.