скачать книгу бесплатно
Незнакомец, добродушно улыбнувшись, закинул Лёшину руку себе на плечо, поставил его на ноги и всё играл с равновесием – искал опору для обоих. Лёша основы не находил. Постанывая, он клонился к полу.
– Больно же, – разбито выдохнул он. – Можно тише?
– Тише? – возмутилась спутница стиляги. – Тише уже поздно, Неадекват! «Тише» не поможет теперь ни тебе, ни нам. Ты так орал, что перебудил, наверное, всех Пагуб в округе. Или быстро, или никак.
– Почему мне так больно? – с трудом выдавил Лёша.
– Так ведь никто и не говорил, что падать в Запустенье легко, – усмехнулся парень, что помогал Лёше стоять.
Его смазливое лицо не осталось Лёшей незамеченным. Чёрные безупречно уложенные волосы, тёмно-карие глаза, тонкий нос, белоснежная улыбка, совершенное симметричное лицо. Кассовый киноактёр, не иначе. И даже большой лягушачий рот не выбивался из общей образцовости щёголя, делая его толи невероятным душкой, толи, напротив, исключительным проходимцем.
– Первый раз всегда так, – подбадривал он Лёшу, ни на секунду не переставая сиять. – Дальше легче будет. Или не будет. Тут как повезёт.
– Привыкай Дефект, падать в Запустенье и в самом деле непросто, – объяснила Аня и неожиданно толчком вдавила ладонь ему в грудь.
Поток горячего воздуха прогрел его насквозь чуть правее сердца. Он дёрнулся назад и всхлипнул. Но там основательно держали, а увернуться или отклониться не смог от слабости. Нелепо завозившись в руках красавчика, он до безумия желал одного – немедленно попасть в одиночество и в собственное обычное «без боли». Вышло неуклюже.
Мгновенный прострел – жгучий поток прошиб его навылет. И Лёша тут же задышал свободнее, да и перед глазами прояснилось. Тепло тянуло его к живым и возвращало ему его самого. Ещё пара минут, и он уже совсем один стоял у ободранной стены. Пальцы его, содранные в кровь, подрагивали. Кружилась голова, и не мешало бы прилечь, но только не среди этой гадкой пыли. Здесь он уже сегодня належался. Сколько прошло времени, и есть ли вообще время? И где находится это «здесь», есть ли оно на самом деле, или это только в его больном мозге? Что дальше и куда ему теперь? И надо ли хоть куда-то?
Перед ним стояла Аня. Её ладонь жалась к его груди. Она сосредоточенно смотрела ему в глаза и молчала. Может быть ждала от него чего-то? Вот только чего?
– Почему пришла? – хрипло выдохнул Лёша, когда Аня всё же убрала руку, а вместе с ней и доброе тепло. – Ты сказала, что никто не поможет, и ты не поможешь.
– Ну, сказала и сказала, – отозвалась Аня, осторожно поправляя на запястье ремешки небольшого фонарика. – Обиделась. Разозлилась. Вспылила. Сейчас отпустило. Немного отпустило.
– Девчонки, они народ противоречивый, – пропел парень в стильном чёрном пиджаке.
Он улыбался или так смеялся, Лёша не понимал. Ему самому так не до веселья было.
– Им веры нет. Сказала «нет», а оказалось «да», – не умолкал душка-парнишка. – А когда «да», то это значит…
– Илья, замолчи уже, – недовольно буркнула девушка в коротком чёрном платье, поправив высокий хвост из тёмных волос на затылке. – Ты утомил меня, Илья.
– Прости, малыш, покорно умолкаю, – ощерившись, сумничал Илья. – Так сказать, закрываю форточку.
Но улыбка его мгновенно погасла, сменившись испугом. Ведь чуть глубже в темноте странного «здесь» послышался треск, который мгновенно перешёл в такой оглушительный скрежет, что Лёша рванул назад и сдавил уши, надеясь, так спастись от лязга из темноты, но всё зря – темнота оказалась сильнее, и лязг из неё с каждой секундой только крепчал.
– Илья! – зашипела Аня, щурясь и потирая виски.
Лязг не прекращался, а только разрастался, становился глубоким и надрывистым.
– Ты что творишь, Илья! Ты Настю в активный страх отправил! Зачем? Кто её вытащит, кто поможет? Саши нет с нами! А ты…
– Я не хотел, Аня! – заметался в стороны Илья. – Я отвлёкся. Исправим, Аня. Я сам…
– Илья, – растерялась Настя. – Ты что сделал, Илья?
– Наська, прости, я забыл совсем, – виновато протянул он. И тут же засуетился: – Уходить надо, Дефекты!
Илья схватил Лёшу за плечи, встряхнул его, приводя в чувства, развернул к тусклому свету из соседней комнаты и толкнул вперёд.
– Быстро! Слышишь меня? Уходим!
Уходим и быстро в сознании Лёши, оглушённого скрежетом в незнакомом пространстве, не складывалось в единое целое. Как именно в сумерках возможно «быстро», тем более, когда нужно срочно и без малейшего промедления делать «уходим» Ильи? И главное, куда «уходим», когда вокруг надрывается хрипом, целиком пропитанный едкой пылью, сам непроглядный мрак?
– Нам нужно окно! – спохватилась Аня и завертела головой, непонятно от чего при этом, прикрыв Лёшу собой. – Ищите окно! Настя, не оборачивайся!
Настя и не оборачивалась. Она перебегала взглядом с Ильи на Аню и обратно. Ещё и ещё. Досталось и Лёше, всего один раз. И в горящих безумием глазах Насти, он встретил до боли знакомый безвыходный и непобедимый ужас.
В этот самый миг Настя простонала сквозь сжатые зубы и бросилась к выходу. Она точно знала, что делала и зачем. И Илья знал, и Аня. Только один Лёша не понимал, что происходит и, главное, где. Когда же он крутанулся на месте, чтобы хоть немного осмотреться, то так и замер, не в силах пошевелиться – он в просторной полутёмной комнате с высоким потолком в плешинах плесени и стенами в растрескавшейся штукатурке. Сырой, тяжёлый воздух, может, подвал. Позади дверной проём. Только двери на месте не было. Как не было и тех самых искомых ребятами окон. Освещение отсутствовало. Мрак зала разбавлял только тусклый свет из соседнего помещения.
Тьма Лёшу не беспокоила, нет. Надрывный скрежет в правом углу – вот что сбивало с толку. Казалось, что железные прутья гнутся и скручиваются, но не выдерживают и ломаются, вдавливаясь друг в друга.
Терпеть этот звук, зажмуриваясь и закрываясь руками, не получалось. Больше пары секунд Лёша не выдерживал, и оказывался среди непонятно от чего исходящего скрежета. Он снова и снова пытался объяснить себе происходящее, но не объяснялось. Его рывками тянули за плечи назад, но он не двигался и потерянно смотрел туда, где на глазах широкий поперечный разлом из неоткуда легко разорвал стену. Трещина побежала вверх и вниз, ломая стену на части. Рядом появилась ещё одна, и ещё. Они расширялись, пока не соединились в квадрат, в котором секунду спустя проявилось… Окно.
Старая в щербинах деревянная рама то и дело подрагивала в великоватом ей проёме в стене. Разбитое стекло звенело от порывов ветра с улицы. Подоконник крошился и осыпался на бетонный пол трухлявыми щепками.
Дневной свет, приглушённый хмурым небом, в секунду заполнил помещение. Мгновение, и все звуки исчезли. И форточка, вот что сразу перетянуло внимание оглушенного Лёши. Форточка с перекошенной створкой, с разводами грязи на стекле, висела на одной единственной проржавевшей петле, и скрипела в пугающей тишине комнаты, которая ещё секунду назад была без каких-либо окон вообще.
– Лёша, уходим! – твердила рядом Аня. – Ты слышишь меня, Лёша!
Лёша хорошо её слышал, но не отрывал взгляда от кривой форточки. Что-то было во всей этой конструкции не так – только, что именно, он понять не мог. Конечно, само появление окна посреди стены – это уже «что-то не так», но эта форточка манила к себе.
– Не смотри, Лёша, умоляю, – будто издалека донёсся голос ещё минуту назад такой близкой Ани. – Это чужой страх!
Глава 5. Чужой страх
Чужой страх. Лёша очнулся. Только чей? Сам он уж точно не боялся ничего из увиденного. Он обернулся – Настя с Ильёй суетились у двери. Наверное, прошло ни больше минуты, а ему показалось, что ни меньше получаса. И только Аня стояла рядом.
– Иди ко мне, – внезапно пропел за спиной знакомый приглушённый женский голос. – Иди же ко мне, Алёшенька.
Тот самый леденящий кровь ужас, что частенько в последнее время не давал покоя и отнимал рассудок, в секунду пронзил Лёшу так беспощадно, что горло его, словно оцепенело, и он поперхнулся. Только не это… Не в силах остановить дрожь во всем теле, он как смог, сжал Анину ладонь в своей, словно потерять боялся. Или, что это он потеряется. И в это самое мгновение у выхода раздались причитания Насти:
– Нет, нет! Не надо, ну, пожалуйста!
Оглянувшись, Лёша замер – Илья зажимал напарнице рот и всё тащил её в коридор. Но с Настей было не справиться. Она выворачивалась, брыкалась и кусалась, лупила парня по коленкам, била локтями под дых и при этом рыдала. Взмокший Илья не отпустил Настю, а ещё крепче скрутил. Плач её мгновенно стих, а ещё спустя минуту шаркающей возьми, оба они скрылись из виду во мраке соседней комнаты.
Лёшу передёрнуло, когда Аня, пятясь, потянула и его за собой к двери.
– Не смотри, – шептала она, бегая растерянным взглядом с парня ему за плечо и обратно. – Только не смотри на неё, Лёш.
– Иди ко мне, – протянул навязчивый мягкий голос. – Иди же, мальчик мой.
– Не хочу, – уронил Лёша, так сильно сдавив ладонь девушки, что она вскрикнула. – Аня, я не хочу к ней. Не отдавай меня. Ань, не отдавай.
Мерзкий скрип резанул ухо, и Аня вздрогнула, а Лёша обернулся. В таинственное окно по-прежнему лился свет, а вот форточку неожиданно загородила странная тень. Не приглушая свет, не разбивая стекла, не круша раму, тёмная фигура женщины без лица в считанные секунды проявилась внутри зала.
Лёша задохнулся – на подоконнике напротив него стояла уже знакомая женщина в чёрном платье. Лица её было не разглядеть, как и всегда, и только плотно облегающая ткань вуали чётко повторяла силуэт её тонкого носа и пухлых губ. Но вот она плавно повела рукой и мягко склонила голову на бок. Мысли Лёши, ещё секунду назад бешено нагонявшие друг друга, тут же замедлились, чувства притупились, испуг непонятно куда и когда отступил, а сознание заволокло туманом.
Наверное, нужно сопротивляться. Или не нужно. Он уже не мог ни собраться, ни сосредоточиться. Да и зачем? В голове пусто, внутри прохладно и спокойно. Так легко ему никогда ещё не было, а ведь хотелось именно этого. Он ведь уже и не надеялся избавиться от стресса, нервоза и найти желанное равновесие с самим собой. Вот же оно, только дотянись и коснись…
Женщина без лица, словно читая его мысли, грациозно поманила пальцем, тихо так, расслаблено. И Лёша, сам не понимая почему, шагнул вперед. Ему хотелось этого, он стремился к ней. Шаг, другой. Шикарная женщина совсем близко. Она притягивала его, он хотел к ней. Ближе, ещё ближе. Он хрипло дышал, сердце рвалось наружу, лихорадило, но его это не останавливало. И только когда он случайно облизнул губы, ему вдруг показалось, что на них лёд.
Наледь на губах, изо рта пар, ресницы покрылись инеем и мешали нормально видеть, пальцы подрагивали, быстро обрастая выпуклыми морозными узорами. Лёша рванул назад, лишь в последнюю секунду осознав, что сам идёт в руки смерти, но спастись не сумел. Ведь жгучая боль пронзила его между лопаток так резко, что он только чуть дрогнул, подался вперёд, распахнул испуганные глаза и попытался закричать, но вместо этого на последнем выдохе прохрипел, и в следующую секунду словно промёрз насквозь.
Но это было ещё не всё – внезапно в ту же точку на спине, куда пару секунд назад вгрызлась боль, шибанул жар. И тут Лёша, пусть и корчась, снова вдохнул и без сил упал на колени. Вдавив кулаки в живот и судорожно всхлипывая, он завалился на бок незрячим и глухим. И только когда его голову за подбородок задрали вверх, в расплывающейся перед глазами реальности, различил неясные черты Ани. В её руке светился и источал пар небольшой фонарик. Ещё пара секунд, и слух тоже вернулся.
– Прости, Лёша, так нужно, – успокаивала она парня, примеряясь ладонью с фонариком теперь и к его лбу. – Терпи.
Лёша содрогнулся, ожидая полного испепеления себя ещё живым, но вместо ожогов и волдырей пришло мягкое тепло, которое мгновенно проникло в него через переносицу. Секунда, он и в себя прийти ещё не успел, как храбрая девчонка поставила его на ноги и потащила за собой прочь из комнаты, прочь от странного окна.
– Только не оборачивайся, Лёша! Я прошу тебя, только не смотри! – всё повторяла Аня, прорываясь к выходу. – Не смотри, Лёша! Только не слушай!
Тепло, приятное и спокойное, всё лилось в его пятерню. Он, пошатываясь, спешил за Аней, как мог, но то и дело спотыкался, зарывался носками кроссовок в кучи битых кирпичей и падал, сдирая в кровь колени и руки. Глухо стонал, когда возился на полу, загребая ладонями хлам, когда не мог сам встать и идти дальше. Аня поднимала его – как у неё это получалось, не понимал, – и снова тянула за собой.
И трещины, эти проклятые трещины – их становилось всё больше на стенах. Они не отставали, быстро настигали и угрожали испещрить собой ребят.
Вот и проём без двери – добрались всё же. Лёша упёрся в массивный косяк, но тут же ахнул и отшатнулся в сторону – пальцы мгновенно покрылись коркой льда. Внезапно над ним послышался треск. Секунду спустя посыпались щепки, а сквозь сколы в досках просочились сизые пылевые облака. Остатки косяка на глазах расщепились, балки его рассохлись, перекосились и поползли вниз. Лёша рванул к Ане и вытолкнул её в коридор, а сам уже не успел.
– Нет! – вскрикнула Аня. – Лёша…
Над собой он видел деревянные конструкции и пыль, что рвалась в глаза. Он сгорбился и закрыл голову руками. Сердце рвалось наружу, хрипя в горле: «Беги же, беги, глупец!» Но глупцу не ускользнуть из собственного тела. Наверное, нужно бы закричать или выругаться, как делают другие, когда попадают в… Смешно, ведь он по-прежнему не знал, куда попал. Но он не выдавил из себя ни слова. Только знак вспомнился, что видел на раме – разорванный чёрный круг.
И тут короткая слепота и беззвучье, на мгновение поглотившие его, сменились камнями, что вонзились в ладони, и Лёша закашлялся, но уже минуту спустя раздышался. Он сидел на подоконнике старого деревянного окна в ярко освещённом узком коридоре. Его знобило как в лихорадке. Он сползал и пытался нащупать пол ватными ногами. Трещин ни на облупившихся стенах, ни на линялом потолке здесь не нашлось. Напротив него застыли Илья и Настя. Девушка больше не рыдала. Дрожащей рукой она указывала на Лёшу и всё повторяла:
– Переход. Илья, этот парень – Переход.
– Прыгайте, Илья! – возглас Ани за спинами ребят привёл их в чувства.
Оказалось, что к ним по коридору от той двери, которая только что рухнула на Лёшу, мчалась именно Аня.
Или не рухнула. Или не на него.
Доски косяка, взвалившись друг на друга, перекрыли вход в комнату с форточкой и обрушили часть стены, оголив искрящие электрические провода. Только Лёша был не под грудой обломков, а стоял в дальнем конце коридора. Он бегло осмотрел себя, ощупал голову, лоб, шею ? крови нет, всё в порядке. Только в пыли весь, наглотался её, надышался, в опилках, щепках. Живой – он уткнулся носом в ладони, часто дышал в них, тепло своё чувствовал и не верил, что всё правда. Кричать хотел от безумия, что творилось вокруг, а сам молчал.
– Илья, прыгайте, – просила Аня. – Прыгайте!
Она неслась, что было силы, а сеть трещин быстро расползалась за ней по ободранным стенам, плинтусам, карнизам.
– А как же вы, Ань? – засомневался Илья, уже подсадив дрожащую Настю на подоконник. Потом всё же и сам запрыгнул, встал рядом с девушкой, приобнял её. – Не успеете!
– Прыгайте уже, Илья, – стояла на своём Аня. – Мы следом.
Илья положил руку Насти на тот разорванный круг, что Лёша уже не раз видел, сверху свою, и с силой вдавил обе в раму – они вместе шагнули в никуда.
– Наша очередь! – запыхалась Аня, вскочила на подоконник и указала на место рядом с собой. – Давай же!
– Нет, – отказался Лёша, отступая на шаг. – Я не хочу умирать, Ань…
– Лёша, – просила она, сверля его уставшим взглядом. – Прыгай, Лёша! Я прошу тебя. Я без тебя не уйду.
За спиной раздался скрежет, и Лёша, ссутулившись, оглянулся. Оказалось, это косяк двери, заваливший выход из той странной комнаты в сердце коридора, неожиданно рассыпался в прах. С потолка полетели увесистые куски штукатурки. Бетонный пол вмиг постарел, обнажил гнилые доски и чёрную бездну под ними.
– Иди ко мне, Алёшенька, – вновь позвал бесчувственный голос. – Иди же.
Последние слова женщины без лица внезапно пропали среди треска, и правая нога Лёши провалилась в разлом в полу. Ухватившись за край подоконника, он рванул вверх. Тащил и тащил себя, скребя пальцами по доскам, забивая под ногти занозы, и выл от личного безумия. Только усилия его были бесполезны – соскальзывая, он всё глубже уходил в бездну. Ну, теперь точно всё, и на этот раз ему точно не спастись. И вот он страшно погибает, и не думая просить о спасении. Да что же с ним нет так? Всё не так! Весь он и есть одно огромное одержимое тревогами «не так»! Вспыхнул злостью к самому себе слабому и закричал:
– Помоги мне, Аня, пожалуйста! Не бросай меня здесь! Не бросай меня одного!
Аня и не бросала. Она изо всех сил потащила его на себя за одежду, стоя на самом краю козырька уже почти на улице.
Нет, Лёша не сдался на этот раз. Он всё дергал застрявшую в досках ногу, ещё и ещё. А когда всё же высвободился, вскочил на подоконник и уцепился за край рамы – потерял равновесие, пошатнулся и, размахивая другой рукой, случайно вытолкнул Аню наружу.
Её испуганные глаза – это последнее, что видел он, прежде чем без раздумий бросился вперёд, растерял остатки страха и забыл об осторожности, но всё же перехватил девушку за талию и втянул обратно. Вот только поехали вперёд подошвы его кроссовок, ударился он спиной об откос, а потом вместе с Аней соскользнули они вниз.
Новая короткая слепота принесла с собой жёсткий удар спиной о пол, а боль в пораненном плече так сильно отстрелила под лопатку, что Лёша чуть изогнулся вверх на протяжном стоне, и только потом открыл глаза. Свет вмиг ослепил. Но уже минуту спустя зрение вернулось, и Лёша увидел, что рядом замерла Аня. Она поджала ноги к груди и тихо всхлипывала. Он по-прежнему держал её за талию, а сам корчился от прострела в пояснице, плече и шее. Вот он всё же собрался с силами, перекатился на бок, крепче обнял её и притянул к себе. Аня прижалась к нему в ответ, уткнулась носом ему в грудь и разрыдалась.
– Говорил же я тебе, не зарекайся, Алёшенька, а ты не поверил, – раздался над ним знакомый голос, а секунду спустя появился и его обладатель.
Первая мысль после увиденного поразила Лёшу настолько, что он внутренне похолодел – это же он сам, только старше, нет, старее. Он тут же зажмурился, прячась в темноте от нового витка помешательства. Потом пригляделся внимательнее и, словно ото сна очнулся – нет, это не он, это хуже, чем худшее. Над ним нависал самый что ни на есть истинный подвал жизни – тот самый Андрей Анатольевич.
Вот он за плечи уткнул Лёшу в пол и пощёлкал перед его глазами пальцами:
– Живой, Алёшенька?
Лёша замер, увидев обычного оборванца-дворника в комнате со светлыми стенами, навесным потолком и тёплым полом. Да, похоже, Лёша всё же сошёл с ума, а это – психушка. Хотя, какая теперь разница.
Не отрывая взгляда от Андрея, Лёша тихо рассмеялся. И тут же громче, и громче, ещё громче и раскатистей, пока смех его не перешёл в истерический хохот. Он уже не мог остановиться. Хотел, но не мог.
– Живой, – улыбнувшись уголками губ, выдохнул Андрей. – Главное, что живой.
– Я же говорил – Дефект! – довольно хмыкнул Илья, появившись из неоткуда таким же неотразимым денди, каким запомнился и до выхода в окно.
Он присел рядом с Лёшей и протянул руку, чтобы помочь встать, тот ухватился и поднялся.
– Дефекты они такие, – продолжил Илья. – Им веры нет. То вопят от испуга, то закатываются от смеха как сумасшедшие.
– Неадекват, – послышался рядом сиплый голос Насти. – Вставай, Неадекват. Ты дома.
Глава 6. Не хочу помогать
Истерический хохот отступил полчаса назад, оставив головную боль и озноб. Смешно Лёше больше не было, было пусто внутри. Он, насупившись, сидел на полу в уютной комнате обычной городской квартиры, упираясь затылком в стену. Ему, конечно, не мешало бы для начала просто согреться, только здесь даже обычного одеяла не нашлось. Так и приходил в себя без тепла, то и дело судорожно подёргиваясь от накатывающего озноба, пока перед глазами не мелькнула белая кружка, источающая терпкий аромат свежезаваренного чая.
Зябко поведя плечами, Лёша поднял голову – перед ним стояла Аня. В одной руке она держала кружку, другой поправляла волосы. Стройная и симпатичная, пожалуй, всё. Слегка вздёрнутый аккуратный нос, светлое каре, тонкие, почти бесцветные брови и ресницы, бледная едва не прозрачная кожа. Встреть он её в каком другом месте, прошёл мимо и внимания бы не обратил – обычная, ничем не выделялась, не за что глазу зацепиться. И если он больше ее не увидит, то, скорее всего, забудет, как выглядела за неделю. Как все. Хотя, о чём это он. Сам то ведь он тоже особо выразительной внешностью не отличался. Тёмно-русые непослушные волосы, почти прямые пепельные брови, серые глаза, острый подбородок. Хотя вот своим чуть выдающимся носом – именно чуть – перещеголял бы, пожалуй, всех здесь присутствующих.
– Выпей чаю, Лёша, – приветливо улыбнувшись, предложила Аня и протянула ему кружку. – Легче станет. Согреешься, и Запустенье отпустит. Вначале всегда так. Дальше привыкнешь.
– Ешь, Неадекват, – буркнула Настя, присаживаясь рядом, и поставила тарелку с бутербродами прямо на пол.
