В пепел. Шпион

Но, адовы демоны, как же это сейчас некстати!

Вместо того чтобы бросить все силы на решение проблемы, он вынужден кружить в политических танцах, надеясь хорошенько оттоптать кое-кому ноги. Но и пускать дело на самотек нельзя никак – слишком уж «вовремя» пронырливый глава министерства юстиции пронюхал об этой ситуации, чтобы вот так вот шумно вытащить ее на свет и начать размахивать, словно зачуханными портками. Откуда, кстати, пронюхал? Тоже вопрос, между прочим.

Хорошо хоть, вопрос насчет целей этого спектакля задавать не надо: с ними и так все предельно ясно. Министерство юстиции, третье силовое ведомство, ничем не отличалось от первых двух, участвуя в разделе казенных денег и сфер влияния не менее азартно, чем вояки с тайным ведомством. Так что тут все было вполне предсказуемо. Непредсказуемы оказались темпы наращивания скандала, потому как и сам Ретен, и, естественно, Сорвени сделали все, чтобы информация о погроме в проектном бюро не вышла за пределы узкого круга лиц. Очень узкого. И как минимум на неделю форы глава тайной канцелярии рассчитывал.

А потому излишняя информированность полицейского министерства стала сюрпризом, и весьма неприятным. Но вариантов здесь было всего два: либо он сам и его люди разучились работать, допустив-таки утечку, либо… Либо ее организовала сторона противника.

Последнее было даже хуже. Настолько, что Ретену даже думать не хотелось, зачем Сиенуре так спешить, рискуя серьезно подставиться. Вместо того, чтобы дать ситуации развиваться естественным путем, а потом неспешно и заслуженно пожинать плоды уже проведенной операции. Блестяще проведенной, как это ни прискорбно признавать.

Неужели все-таки война? Лишь это и могло объяснить спешку в деле компрометации министра обороны, оставшись без которого имперская армия наглухо забуксует: слишком многое в ней было завязано на его личный авторитет.

Вот только смысл в этой войне именно сейчас?

После серьезного раздумья Ретен сделал вывод, что причина может быть только одна – Сонресорм. Точнее, северные шахты на их территории с обнаруженными там запасами вольфрама. Соседям он требовался как воздух, причем в нешуточных количествах, которые нынешний рынок этого металла обеспечить просто не мог. Это Ретенауи знал точно – от своей пусть и немногочисленной, но хорошо скрытой агентуры на территории «добрых соседей».

Военное министерство Сиенуры всерьез планировало наладить массовое производство систем связи на радиоволнах, что грозило переворотом в армейском деле. Если приказы в части начнут передаваться мгновенно, а не развозиться фельдъегерями – медленно и не всегда надежно, это даст их войскам неимоверное преимущество. Да, преимущество временное, но для победы над империей и этого может оказаться вполне достаточно. А уж если им удастся перехватить лидерство и в плане авиации… Н-да…

Ретенауи странно было это осознавать, но если его догадки верны, то судьба государства зависела сейчас от никому не интересных прежде приграничных шахт. А еще от того, сумеют ли они с Сорвени понять друг друга. И довериться, несмотря на многолетний, в кожу въевшийся конфликт.

Размышления прервал один из его людей, оставленных в охране:

– Ресс Ретенауи, генерал Сорвени направляется сюда. Он принял ваше приглашение.

– Прекрасно. – Ретен сдержал готовый вырваться вздох облегчения. – Одной проблемой меньше.

И поднялся, готовый встретить гостя, едва в коридоре послышались характерные шаги упрямого старого вояки:

– Проходите, генерал. Прежде чем на вас официально объявят загонную охоту, нужно кое-что обсудить. Быстро. Пока загонщики не спохватились и не сообразили, где мы.

– Я вас слушаю, – кивнул тот, вполне осознавая ситуацию – это было понятно по напряженному взгляду.

– Сорвени, сейчас не до политесов, поэтому буду краток и, возможно, груб…

– Вот и не тяните кота за яйца, – в плане грубости генерал и сам мог дать фору кому угодно.

– Короче, сейчас там, наверху, вы будете молчать. Просто молчать, не произнося ни единого слова. Не поддакивать мне – что будет воспринято очень странно, но и ни в коем случае не противоречить. То есть просто не открывайте рот. Если вы вякнете хоть слово – подставите всех: себя, меня, Эрдари, свою дочь… Всех! Это понятно?

Сорвени молча кивнул – и в самом деле не произнося ни слова.

– Что ж, – нервно хмыкнул на его демонстрацию Ретен, – раз так, может, и выкрутимся. Дай-то боги.

***

В малый зал собраний Ретенауи и Сорвени вошли одновременно, но с разных сторон – в точности как дуэлянты. Судя по тому, как встрепенулись и завозились господа министры, почти театральный драматизм этой сцены их тоже впечатлил.

– Ресс… Генерал… – не сумел сдержать сарказма глава министерства юстиции, откидываясь на спинку кресла в очень уверенной позе. – Я рад, что вы нашли время к нам присоединиться.

Ретенауи, как раз неспешно усаживающийся напротив, вперил в него немигающий взгляд. И дождавшись, когда визави начнет нервно ерзать, выговорил холодно, почти по слогам:

– А я – нет.

– Что? – Подобного тона от всегда сдержанного главы тайной канцелярии собравшиеся не ожидали. Совсем.

– Не рад, говорю, – обвел он тяжелым взглядом всю дюжину присутствующих в зале господ – одного за другим. – Потому что ваше сборище срывает мне операцию, которую я готовил больше года.

– Ну, знаете… – услышав это, глава полицейского ведомства опять расслабился. – Если вам в собственной конторе некому на пару часов передать дела, чтобы это не грозило срывом какой-то там операции…

– Есть, – Ретен продолжал упорно нарушать правила приличия, на этот раз жестко перебив собеседника. – Кому передать – есть. Моей операции мешает сам факт сегодняшнего сборища.

– И каким же образом? – вступил в диалог глава управления финансов – самый старший из присутствующих и, вполне предсказуемо, самый хладнокровный. Динозавр в подобного рода интригах, маневры ресса тот раскусил сразу и вестись на его провокации не собирался.

– Повторяю: самим своим фактом это заседание сорвет мне все планы, если о нем узнают… наши соседи. А они узнают, при такой-то огласке.

– Что за операция? – на этот раз отреагировал министр внутренних дел, тоже господин жесткий и бескомпромиссный. Впрочем, других здесь не было и быть не могло. – Надеюсь, не настолько секретная, чтобы о ней невозможно было сказать даже нам?

– Уже нет, – выдал Ретенауи после еще одной вымораживающей паузы. – Больше не секретная. Благодаря нашему коллеге от юстиции, который не счел нужным предупредить меня об этом собрании, просто поставив перед фактом.

– А что, – нервно хихикнул глава ведомства пропаганды, – вы бы его отменили?

– Несомненно!

Вот теперь на Ретена не отрываясь таращились все. С разной степенью недовольства и злости.

– Поясните свою мысль, – простуженно проскрипел финансовый глава, которого вытащили сюда чуть ли не из больницы. И добавил, наткнувшись на взгляд ресса: – Если вас не затруднит.

– Хорошо, – коротко кивнул тот в ответ. – Я проинформирую вас о планах, которые мне уже почти сорвали. Но если после этого произойдет утечка… У моего ведомства появятся вопросы к каждому из вас. Каждому, господа. Как они уже появились к господину министру юстиции.

Под очередным давящим взглядом ресса тот вроде как поежился, но внешнее спокойствие сохранил:

– Нынешнее заседание вообще не имеет к вам прямого отношения. Оно организовано ради министра обороны…

– Это вы так думаете, что не имеет, – Ретен опять позволил себе перебить собеседника, отчего остальные начали коротко переглядываться. Но осадить зарвавшегося «коллегу» пока не спешили: очень уж зло тот сверкал глазами. Может, и правда неспроста?

– Еще раз повторю свою просьбу, – финансовый министр негромко хлопнул ладонью по столу и кашлянул, не удержавшись, – объяснитесь, кто и что вам срывает? И при чем здесь генерал Сорвени?

– Сорвени ни при чем, – выцедил Ретенауи сквозь зубы. – А жаль. Его помощь была бы кстати… Ладно, не суть. Дело в том, что мои люди почти год раскручивали резидентуру Сиенуры, пока не вышли на действительно стоящие фигуры. А потом еще несколько месяцев заманивали их в подготовленную сеть. На этом этапе и пересеклись наши с военными интересы. Увы, мне пришлось принять единоличное и несогласованное решение втянуть в игру авиапроектное бюро их ведомства, но иного выхода просто не было. На другую приманку те бы не клюнули.

– Так тот погром?..

– …операция моей конторы! Которую вы мне сейчас срываете одним фактом этого идиотского обсуждения!

Министры все-таки не выдержали, злой шепоток, местами переходящий в отчетливые выкрики, заполнил помещение.

– Тихо! – Глава финансов еще раз хлопнул по столешнице, теперь уже громче. И, дождавшись относительного затишья, как-то нехорошо поинтересовался:

– То есть ваше ведомство позволило себе влезть на чужую территорию? И Сорвени ничего не знал? В том числе об участии своей дочери?

– Согласись он сотрудничать – знал бы!

– Это не давало вам никакого права…

– Давало!

Вот теперь замерли уже все. Одно дело – перебивать своего извечного конкурента-полицейского, и совершенно другое – старейшего и влиятельнейшего члена совета, его фактического председателя. До подобной наглости хитрого и осторожного ресса могло довести лишь что-то из ряда вон выходящее. Что он тут же и подтвердил:

– Речь идет о чертежах средств связи на радиоволнах.

– Погодите! – встрепенулся глава министерства промышленности. – Вы сейчас о тех самых аппаратах?

– Да! Именно о них. Иначе мои люди не устраивали бы вокруг пляски длиной в год. И эти чертежи, считай, были у нас в руках, когда глава полиции влез в операцию, словно конь в витрину!

– Это… Это в самом деле так важно? – теперь прояснить для себя все нюансы захотел министр культуры.

– Не то слово! – Руководитель имперской промышленности не сводил напряженного взгляда с Ретена и, казалось, готов был вот-вот вскочить. – Эти чертежи стоят любого риска и любых жертв. Поверьте, господа, я знаю, о чем говорю. И не сильно преувеличу, если скажу, что они – вопрос мира или войны для империи. Для всех нас, господа.

Впрочем, большинство присутствующих тоже это знали, слишком наболевшим был вопрос. И тем значимей в наступившей тишине прозвучал голос главы тайной канцелярии:

– Да, господа, вы создали нам массу дополнительных сложностей, но… Шанс еще есть. Мне требуется от вас, во-первых, полная и безоговорочная конфиденциальность, а во-вторых, полная и безоговорочная поддержка. Чтобы все-таки добиться успеха даже в сложившихся сейчас условиях. А еще я требую, чтобы решением совета вы обязали генерала Сорвени оказать мне всю помощь, которую он способен предоставить.

– Голосуем? – нервно подскочил промышленный глава.

– Думаю, смысла в этом нет, – тихо, но веско подытожил министр финансов, с трудом удерживаясь от очередной порции кашля. – И так все ясно, да?

Возразить никто не посмел. Даже господин глава полиции, понимавший, что теперь петля начинает затягиваться уже на его шее.

– Генерал, вам понятно? – После паузы динозавр пристально уставился на Сорвени и отвел взгляд, лишь дождавшись неохотного молчаливого кивка. А затем обернулся уже к Ретену: – У вас неделя, ресс. А потом мы соберемся здесь снова и вы предоставите нам эти чертежи. Или очень подробно отчитаетесь, почему не смогли этого сделать.

– Раз так, – Ретенауи поднялся, – разрешите откланяться – пойду спасать все, что спасти еще возможно. Генерал, прошу вас.

Тот, тяжело громыхнув креслом, нарочито медленно встал и тоже зашагал к выходу – плечом к плечу с рессом. Вот только первоначального впечатления об участниках дуэли это не смазало, а наоборот, каким-то неведомым образом лишь подчеркнуло.

Но уже на пороге, прежде чем закрыть за собой дверь, Ретен обернулся и безошибочно выцепил взглядом министра юстиции.

– Я буду очень обязан, если завтра вы найдете время заглянуть ко мне. Ненадолго, надеюсь. Просто чтобы поделиться источниками вашей информированности в этом деле.

Поняв, что двенадцать пар глаз скрестились сейчас на нем, тот не выдержал и немного судорожно кивнул.

– Вот и прекрасно. – Ретен отпустил дверь, дав ей захлопнуться. И отрезать себя от нарастающего шума голосов за спиной.

***

Генерал заговорил лишь после того, как они оба спустились к выходу и остановились под навесом, дожидаясь, чтобы для господ министров подали коляску:

– Ретенауи, у меня такое ощущение, что раньше я вас… немного недооценивал.

– Поверьте, – усмехнулся ему в ответ Ретен, – у меня относительно вас –тоже. Все-таки до последнего я не был уверен, что вы сумеете смолчать и удержаться от комментариев. В вашем особом стиле.

– Сумел.

– Вижу.

– Но вы сейчас здорово подставились, Ретенауи.

– Нет. Я сейчас здорово подставил господина министра юстиции.

– Думаете? Отчитываться через неделю придется вам, а не ему. О том, по какой причине не удалось достать чертежи.

– Ну да, – спорить Ретен не стал. – Зато я теперь могу свалить неудачу на этого излишне шустрого господина, влезшего куда не надо. Впрочем, уже завтра он наверняка придумает способ вывернуться и соврать мне что-нибудь крайне убедительное. Интересно, втемную его использовали или нет?

– Не думаю, что его можно использовать совсем уж втемную.

– Да, соглашусь.

– А сейчас мы куда? – поинтересовался генерал после небольшой паузы.

– Ко мне в контору – там удобнее всего неспешно потолковать, в том числе и о вашей дочери.

– Хорошо, – не стал тот возражать.

Помолчали еще несколько секунд, после чего Ретен завершил-таки свою мысль:

– Но, пожалуй, одну услугу нам господа министры этим сборищем все-таки оказали. Я теперь могу спокойно подключать к операции свое ведомство и Сиенурскую агентуру, поскольку прежнюю степень секретности она утратила. Надо как можно быстрее вытаскивать из Сонресорма Равеслаута, пока до него там не добрались те, кому не следует. Или пока он сам не влез в какую-нибудь очередную авантюру.

Жаль, что с последним «папенька» уже опоздал, хотя и не подозревал еще об этом.

Глава шестая

Содержимое папок, отобранных у секретаря Орнути, поделили поровну. И даже без драки обошлось, хотя все шло именно к этому – механик цеплялся за каждую бумажку, что пытался выцыганить у него Пепел, шипел как змея, непрерывно поминал демонов и вообще вел себя не слишком адекватно. Но в итоге раздел все-таки закончили, и теперь на столе лежала лишь одна папка, опять туго завязанная тесемками. Вторую, документы из которой ему удалось-таки отстоять, Орнути, не выпускал из рук – а то мало ли чего еще придет в голову алчному мальчишке?

Ралт, хохотавший над этой дележкой долго и от души, вытер, наконец, выступившие от смеха слезы и требовательно уставился на Эрдари.

– А теперь что? Рассказывай теперь, что дальше делать будешь?

– Выдирать у нашего гения от механики следующую бумажку – с рекомендацией.

– И так дам, – хмуро огрызнулся тот. – Объясни только: кому и зачем?

– Ну, поскольку секретаря мы твоего слегка уволили, – почесал нос Пепел, – придется мне самому составить документик. Я сейчас.

Договаривал он уже по пути в приемную, откуда вскоре послышались хлопки открываемых и закрываемых ящиков стола, приглушенные ругательства и, наконец, удовлетворенное восклицание человека, нашедшего, что хотел. А еще через секунду Эрдари явился обратно, прижимая к себе пару листов бумаги, автоматическую ручку с пером и третью, на этот раз тоненькую, папку.

– Вот, – сунул он ее вскинувшемуся Орнути. – Проверь, что там этот говнюк решил отложить отдельно. И не дергайся, на ее содержимое я претендовать не стану, мне и так уже хватит.

Механик вздохнул и, развязав тесемки, зашуршал бумажками, тут же снова начав ругаться себе под нос, а Пепел устроился за столом, разложив перед собой остальную добычу.

– Так что ты задумал? – повторил Шоралт, глядя на его приготовления.

– Не отвлекай, – буркнул он, уже старательно водя автоматическим пером по бумаге. – Рекомендации с ошибками плохо смотрятся. Закончу – расскажу.

А через пару минут позвал Орнути:

– Господин владелец, вот сюда теперь нужен твой автограф и штамп конторы.

Но первым к столу успел подскочить Ютиси. Ловко выхватил листок у Пепла из-под пальцев, быстро пробежал взглядом и хмыкнул:

– Ответственный, исполнительный и пунктуальный.

– Да, я такой, – картинно похлопал на него ресницами Эрдари. – Не знал?

– Не подозревал даже. – Ралт вернул ему бумагу, и та незамедлительно вместе с пером была подсунута Орнути.

А когда тот подписал, пристроив листок на своих драгоценных папках, Пепел удовлетворенно выдохнул:

– Ладно, раз с этим решили, пойду к твоему бывшему уже служащему, пообщаюсь. Пока он в слезах не утоп и не стал совсем уж бесполезен.

– Эй, а рассказывать, что задумал, ты собираешься? – возмутился Ютиси. – Или как?

– Если интересно – сиди и жди, – Пепел был сейчас на удивление тверд и непривычно серьезен. – Поговорю с тем недоделком – определюсь окончательно.

– Он издевается, – закатил глаза Ралт, но демонстративно вытянул ноги, давая понять, что дождется, чего бы ему это ни стоило. И с намеком постучал ногтем по опустевшей чашечке из-под кофе, явно надеясь себе это ожидание скрасить.

***

Заглянув в гардеробную, где заперли проштрафившегося секретаря, Пепел едва удержался, чтобы не сделать тому козу, добавив к ней еще и «Бу!» – уж очень по-детски испуганным тот выглядел. Но вместо этого, наоборот, натянул личину построже, уселся на вторую скамью – у стены напротив – и потребовал:

– Говори!

– Что? – непритворно растерялись в ответ.

– Все, разумеется. Если не хочешь, чтобы допрашивать тебя пришли Шоргуа.

Пирсти сморгнул, длинно хлюпнул носом, зажмурился… и начал болтать как заводной.

«Всего» хватило на полчаса с небольшим – лаконичности рассказу секретяря здорово добавили вопросы Пепла, возвращавшие беседу в нужное русло, когда того начинало заносить совсем уж не туда. И картинка к концу этого получаса сложилась цельная, но на удивление мерзкая.

– Выходит, – Эрдари решил побить беседе некоторые итоги, – тот мужик вышел на тебя полгода назад? Когда господин Орнути отказался продать им свои патенты?

– Да.

– И предложил денег, если ты их для него сопрешь?

На этот раз «да» прозвучало гораздо тише, зато снова, в десятый, наверное, раз, была предпринята попытка оправдаться:

– Поймите, мне тогда без тех денег было совсем никак. С моим жалованием…

– Не суть, – жестко оборвал его Пепел. – Вот эти детали вполне можешь опустить, повтори лучше, как вы с ним встречались.

– Раз в месяц примерно, – покорно забубнил тот, – иногда чаще. Когда материалов набиралось много и я его вызывал.

– Сам вызывал?

– Сам. Достаточно было просто оставить знак в условленном месте.

– Ага. – Пепел задумался. – А ведь сейчас они у тебя набрались, правда? Я про материалы.

Тот понуро кивнул:

– Ну да. Как раз хотел на днях с ним встретиться.

– Вот и встретимся, раз хотел, – не стал спорить Эрдари. – А пока – четко и подробно: что, где, как, когда и в какое время. И не дай тебе боги соврать или ошибиться – жалеть, что родился на этот свет, будешь долго и муторно, ясно? Потому что я тебя пока к Шоргуа пристрою, пусть они за там за тобой присмотрят – уж как умеют. Развлекутся …

– Не надо, – задушенно пискнул тот, – я… Я не собираюсь врать!

– Вот и прекрасно. Выкладывай, раз так. Напоминаю: четко и подробно.

Пять минут спустя, тщательно запомнив инструкции, Пепел вышел из гардеробной, снова закрыв за собой замок, и направился в кабинет, где его уже заждались.

– Каги, – начал он с порога, – сможешь пока подержать этого гения шпионажа у себя? В полицию его сдавать совсем не с руки.

– Подержу, – кивнул тот в ответ. – А ты?

– А я сегодня гуляю в парке на набережной. Обрядившись в шмотки нашего недоделка и предварительно опрокинув третий слева вазон возле входа.

И вдруг с недоумением обвел всех взглядом:

– Интересно, никого и вправду не напрягло, какого хрена эту плошку там валяют чуть ли не каждый месяц?

***

Сначала контору господина Орнути один за другим покинули оба ресса: уселись каждый в свое авто и отбыли в разные стороны. Каголи Шоргуа прихватил с собой еще и секретаря фирмы – опухшего, притихшего и, похоже, чем-то крайне напуганного. Лишь после этого к своей машине вышел сам глава фирмы в компании молодого человека в синем костюме.

– Эрдари, – спросил он, садясь за руль и жестом приглашая устраиваться рядом, – может, все-таки передумаешь?

– Нет, – резко откликнулся Пепел, захлопывая дверцу.

Его сейчас вообще словно подменили – создавалось впечатление, что из конторы вышел совсем другой человек. Впрочем, неудивительно: он слишком хорошо осознавал, что готовится сунуть башку демонам в пасть, поэтому был собран и серьезен на зависть любому гробовщику.

– Слишком рискованно… – Орнути дал знак одному из механиков, маячивших во дворе, крутануть ручку мотора. И когда тот завелся, выжал сцепление, трогаясь. – Можно же, наверное, и по-другому все устроить, не подставляясь так откровенно?

– Нельзя, увы. – Но покосившись на помрачневшего соседа, добавил: – Я буду осторожен.

– Надеюсь, – сосредоточился тот на дороге, и в авто на какое-то время повисла тишина, если, конечно, не считать шум мотора.

А еще Орнути явно обдумывал нечто не слишком приятное – если судить по нахмуренным бровям – и связанное с Пеплом – если судить по коротким взглядам в его сторону. Пару минут спустя механик все же не выдержал:

– Знаешь, – начал было он, но неожиданно прервал сам себя: – Да нет, ничего, ладно.

– Договаривай уж, – хмыкнул Пепел, примерно догадываясь уже, что услышит. И не ошибся.

– В общем, – нахмурился тот, – я хотел сказать, не стоит позволять Шоралту так к себе относиться. И так себя вести с тобой. Да, я понимаю, у него больше кос, а для вас, рессов, это много значит… Ладно, забудем, чую уже, что влез куда-то не туда.

– Орнути, – прервал его Эрдари настолько безмятежным тоном, что аж сам себе удивился, – я тебе сейчас тоже кое-что скажу… Спасибо, конечно, за заботу, но знаешь, я абсолютно уверен, что на свете есть по крайней мере два человека, которые, если придется, подставят свою башку вместо моей не задумываясь ни на секунду. Причем у обоих кос побольше моего.

– Ты про Ретенауи?

– И про Шоралта Ютиси.

– Ну… раз так, тебе есть чем гордиться, – неловко отшутился тот.

– Именно! Именно, Орнути. Я и горжусь. А все эти игры… Можешь считать, нам просто приятно вспомнить, как мы когда-то знакомились.

– Игры, да, – буркнул тот в ответ, но уже совсем другим тоном. – Правду говорят, что беловолосые и в пятьдесят лет играются, как в пятнадцать.

– Врут, – усмехнулся Пепел. – Хотя взрослеем мы, конечно, медленнее вас, презренных лордов, но зато и стареем не настолько быстро. Кстати, ты и без меня должен это знать: полный дом ресс завел, как-никак.

– Знаю, угу, – буркнул тот, окончательно закрывая неловкую тему, и перекинул руль, вписываясь в поворот. А свернув на нужную им улицу, начал искать взглядом одного из своих охранников, обещавшего их встретить. – Прибыли.

– Туда, – первым засек неприметного мужика все-таки Пепел, – вон к тому зеленому дому.

– Не передумал? – в последний раз поинтересовались у него, остановившись за углом – так, чтобы не привлекать машиной ненужного внимания.

– С чего бы? Идем уже.

Оказавшись в квартире секретаря, куда они, собственно, и ехали, Пепел прямо с порога присвистнул:

– Однако! И что, ни у кого даже вопроса не возникло, откуда у бедного юноши деньги на всю эту золоченую пошлятину?

– Он нас в гости не приглашал, – поморщился господин директор фирмы, в доме которого блеска точно было поменьше.

– Ну это понятно, а все равно дурак – так светиться. Вдруг бы кто без приглашения заявился? Интересно, где у нашего гения маскировки шмотье лежит?..

Выбрать подходящие для Эрдари вещи оказалось не так уж трудно, секретарь был ниже, но не настолько, чтобы это сильно бросалось в глаза. Хуже, что тот был коротко стрижен, но им и тут здорово повезло. Видимо, мня себя настоящим шпионом – не хуже, чем в книжках, Пирсти приходил на встречи так, как считал правильным для подобного рода персонажей, – таинственно и романтично закутанный по самые брови: в длинном летнем плаще, шарфе и в шляпе. Пепел от души поржал бы над этим, будь он сейчас менее сосредоточен. А так просто примерил пару самых подходящих с виду вариантов из обширной секретарской гардеробной, придирчиво выбрал из них тот, что его устроил, и развернулся к Орнути.

– Что ж, я готов. Можно идти валять плошки и совершать прочие безумства.