Воздушные фрегаты. Капитан

– Господа, – начал он, прочистив для солидности голос. – То, о чем я вам сейчас сообщу, является строго конфиденциальным. И прежде чем мы приступим к делу, я должен заручиться вашим, господин Беньямин, согласием.

– На предмет чего? – с деланым равнодушием осведомился Бенчик, привычным движением разливая коньяк по бокалам.

– Что вы станете моим поверенным в делах, а значит: будете обязаны хранить тайну клиента.

Бенчик посмотрел на Зимина, и тот в ответ лишь пожал плечами.

– Решай сам, Наумыч. Но по факту ты уже давно работаешь на нашу семью адвокатом. А Мартемьян такая же неотъемлемая ее часть, как я или Сашка.

– В таком случае, мой юный друг, я в деле, – пожал плечами старый выжига, после чего не без иронии добавил: – Или нужно подписать кровью?

– Вашего слова более чем достаточно, Семен Наумович, – все тем же официальным тоном и без намека на улыбку ответил ему Март. – Теперь можно перейти к главному. – Он взял короткую паузу, глубоко вдохнул и спокойно произнес: – Я точно знаю, кто стоит за покушениями на мою жизнь. Более того, у меня есть очень серьезные подозрения и насчет виновных в смерти родителей. Я говорю о семействе Оссолинских.

Услышав знакомую фамилию, Зимин едва не поперхнулся от неожиданности коньяком, после чего отставил в сторону бокал и аккуратно промокнул губы салфеткой. В принципе, чего-то подобного он и ждал, но его удивило ледяное спокойствие Беньямина. Очевидно, для его компаньона это заявление не стало неожиданностью.

– Судя по всему, ты узнал, что это за люди, и вспомнил о своем мнимом родстве, – констатировал он. – Вынужден в очередной раз тебя разочаровать, будь это правдой, твой отец непременно…

– Не один я их обвиняю, – впервые перебив своего наставника, возразил Март.

– И кто же этот человек, позволь узнать? – не без труда сдержав раздражение, поинтересовался Зимин.

– Моя мать – Александра Ивановна Колычева.

– Мой мальчик, ты в своем уме?

– Вот письмо. Можете убедиться сами.

Было видно, что Владимир Васильевич сразу узнал знакомый почерк, в лице его что-то дрогнуло, словно его ударил разряд тока. Он молча пробежал глазами текст, потом перечитал его еще раз, свернул и аккуратно передал Марту.

– Так значит, ты наследник клана Колычевых?

– Без сомнений, – развел руками Март. – И энколпион, и документы, которые мне завещала мать, это неопровержимо доказывают.

– О каких документах речь? – сразу оживился молчавший до сих пор Беньямин.

– Вот они, – и Колычев выложил на стол папку с бумагами, которую адвокат тут же подтянул к себе и, раскрыв, принялся изучать ее содержимое.

– Все тайное когда-то становится явным… Поздравляю вас, Мартемьян Андреевич, – впервые так церемонно на «вы» обратился Зимин к Колычеву. – Теперь все встает на свои места.

– А ведь вы совсем не удивились? – пытливо посмотрел на опекуна Март.

– Сказать по чести, я предполагал нечто подобное, хотя, конечно, не в таких масштабах. Твои родители держали эту информацию в тайне, и я их понимаю. Но теперь она воленс-ноленс станет известна всем, включая твоих врагов. А это люди очень серьезные!

– Так, господа, – вмешался до сих пор увлеченно изучавший документы Бенчик. – Что я вам могу сказать за эти бумаги! Я много повидал на своем веку разного, но они таки настоящие. И имея их на руках, можно получить такой куш, что все вокруг лопнут от зависти, а Джимми Ротшильд прибежит наниматься к вам в камердинеры, но…

– Что «но»?

– Это будет чертовски непросто. Уверяю вас, найдутся люди, которые костьми лягут, чтобы наш Март ничего не получил. А еще больше сыщется тех, кто захочет, чтобы он поделился с ними, такими красивыми, небольшой частичкой неожиданно свалившегося с небес богатства.

– Полагаешь, тяжба будет долгой?

– Не то слово! И дело даже не в доказательствах… Тут вопрос больше политический…

– Вопрос сейчас не в миллиардах и не в наследстве, – напористо заговорил Март. – Напомню вам, что моих родителей убили. Не раз покушались и на меня. И наверняка будут еще попытки. Я допускаю, что и внезапная гибель дяди – тоже не случайна. То есть против меня действует очень жестокий и опасный враг.

– Так, может, просто и без затей закопаем его? – с простодушным видом предложил Бенчик. – Мертвые – они того, не кусаются…

– Я допускаю и такой сценарий. Но, во-первых, я не убийца. И потому вариант просто отыскать и устранить меня все же не устраивает. Во-вторых, я хочу не просто раздавить это змеиное кубло, а унизить и растоптать их. В суде. И пусть предателя повесят. Это станет торжеством истинного правосудия и справедливости! Пока что я располагаю вот этим письмом и признаниями мисс Ли, которая, если я не ошибся, считывая ее ауру, не лгала и не выкручивалась, а говорила вполне откровенно и честно.

– Это ты сейчас о чем, Март? Когда ты успел допросить репортершу?

– Утром, сразу после возвращения. Вывез в тихое место и побеседовал, выслушал ее откровения…

– Хм, и она тебе так все и поведала? Добровольно…

– Ну, может, и не совсем по своей воле… Главное, она четко назвала заказчика и крысу в нашем штабе.

– И потом ты ее отпустил?

– Я обещал ей свободу, если она сообщит то, что мне было необходимо.

– Вот это новости. И ты никому об этом не рассказал?

– Вот сейчас вам первым.

– Тогда пусть все между нами и останется.

– Как скажете. Хотя давать этому делу ход без серьезных доказательств все равно бессмысленно. Тем не менее оно имеет для меня принципиальное значение. Поэтому и предложил его вам, Семен Наумович. Оплата будет очень щедрой. И для вас, и для всех сотрудников. Очевидно, что придется нанимать частных сыщиков. Понятно, есть и риски. Там, где замешаны иностранные разведки, их не может не быть.

– И оно мне надо? – с усмешкой отозвался адвокат. – Есть много других способов сунуть голову в петлю, а уж заработать денег… еще больше…

– Думаю, тебе стоит об этом подумать всерьез. И вообще, хватит тут киснуть, Наумыч, – решительно рубанув ладонью по воздуху, жестко, по-командирски высказался Зимин. – Все, наигрался в ресторатора и отельера… поедешь с нами в Питер, – посмотрев Бене в полные иронии глаза, он уже чуть мягче и более примирительно добавил: – Там и деньги другие, и пользы от тебя будет больше. Это не только для Марта личное дело, но и для меня. Так что нечего тут вилять. Тем более что ты уже вписался.

– Хорошо, командир, я возьмусь за это. Что еще? – Беня снова повернулся к Марту. – Будем подавать документы в суд о признании тебя наследником?

– Не думаю, что это будет разумно. Я практически уверен, что появление мое в столице не будет воспринято надлежащим образом. Или пошлют куда подальше, или начнут затягивать процесс до бесконечности, или просто прихлопнут. Прецеденты такого рода разбирательств имели место?

– Пожалуй, что и нет, – задумчиво протянул адвокат.

– Тем более.

– И что ты в таком случае предлагаешь? – Зимин потерял нить рассуждений Марта и непонимающе уставился на него.

– Всему свое время. Для начала надо зарекомендовать себя. Стать своим. И по возможности утвердиться в законном и высоком статусе. Хотя бы крупного дельца. Или даже создать свой клан одаренных.

– Знакомства – это хорошо, но когда дело доходит до денег и тем более таких астрономических сумм, это вряд ли что-то изменит…

– Послушайте, если я, а точнее мы все, заявим о себе как о серьезных предпринимателях, то это позволит укрепить свои позиции и, несомненно, поможет со временем благоприятному решению основной задачи.

– И что это за прожекты? – не скрывая скепсиса, поинтересовался Бенчик.

– Ну, первую ласточку вы уже видели. Это пистолет-пулемет Коровина, продажи которого уже начались.

– Хорошая вещь, – упрямо мотнул головой Семен Наумович, – но, чтобы хорошо продавать оружие, – нужна война. А она, слава богу, закончилась!

– Это еще не все. Есть наметки по целительству или, как ее еще называют, магомедицине. Причем конкретные результаты уже достигнуты.

– Это ты сейчас про Вахрамеева? – уточнил Зимин.

– Да.

– Ладно, – согласился Беньямин, – старый Игнат стал бегать как молодой, да еще так, что на него наши горничные начали заглядываться! Такой товар можно продать!

– Плюс артефакторика.

– У тебя и такой специалист есть?

– Хаджиев.

– Это вы сейчас про того фальшивого горца?

– Совершенно верно!

– Ой, не смешите мои туфли, а то они старые и могут порваться! Странно, что его до сих пор не нашли жандармы.

– Тем больший резон вывезти человека с Дальнего Востока. Но в любом случае главный наш козырь не в нем!

– А в чем же?

– В «Ночной Птице»! Его создателям, пусть и случайно, удалось реализовать идеальную энергоструктуру, возможности которой сопоставимы… даже не знаю с чем! Это как готовое конструкторское бюро. С его помощью можно делать самые сложные расчеты, причем почти мгновенно.

– Японцы умеют такие вещи?!

– Нет! Я же говорю, что это вышло случайно.

– Хм. Они, конечно, те еще поцы, но чтобы настолько…

– Думаю, японцам этого еще долго не воспроизвести. Но вернемся к нашей теме. Кроме тех, кого уже назвал, обязательно найдем еще молодых, грамотных, энергичных ученых и привлечем к работе. И по двигателям, и по ракетам, и по системам управления.

– Таков твой замысел? Нанимать спецов и накидывать им идеи?

– У парня талант находить нужных людей, – глубокомысленно заметил Беня.

– Есть такое, – согласился с ним каперанг.

– Спасибо, конечно, за такую оценку. И да. План в том, чтобы нанимать, а еще лучше заключать с такими людьми-локомотивами партнерские сделки. Так на первом этапе выйдет дешевле. И заинтересованность у них будет выше.

Зимин некоторое время молча дымил сигаретой, а когда аккуратно раздавил окурок о пепельницу, сказал:

– Ты знаешь, что после нашей китайской истории и недавней продажи «Бурана» я располагаю довольно внушительной суммой и, если ты меня сумеешь убедить с цифрами на руках, буду готов значительную ее часть вложить в дело.

– Принято. Я и сам кое-что подкопил. Конечно, на порядок скромнее, но все же… Думаю, на первом этапе будет достаточно. Я не планирую проекты вдолгую. Расчет на достаточно быструю реализацию.

– На чем основан такой экстремальный градус оптимизма? – не без скепсиса отозвался Беньямин. – В жизни обычно все наоборот, сроки всегда оказываются шире и дальше, чем хотелось бы.

– Я понимаю и заранее закладываю такую возможность. В любом случае сначала сделаем полный расчет бюджета и продумаем, сколько, куда и кому продавать. Вы поймите, мы можем сколотить свой клан-корпорацию! Вот главная цель!

– И она более чем достойная, – счел нужным поддержать воспитанника Зимин. – Если смотреть на твой старт, то разгон взят хороший, главное: выбирать задачи по силам и на крутых поворотах не споткнуться и не вылететь с трассы.

– Отлично это понимаю. И в скором времени уже предъявлю первые цифры.

– Посмотрим, повторюсь, можешь на меня рассчитывать.

– А мне как-то сомнительно. Нет, я вижу своими глазами этого вундеркинда, ставшего в семнадцать лет капитаном рейдера. И понимаю, что он сильный одаренный. Слышу, как взросло и здраво он рассуждает. И знаю теперь, наследником какого состояния он является. Но сейчас речь не за ОЗК, а за конкретный гешефт, созданный вот этой светлой головой и этими молодыми руками.

– Так мы будем рядом. Где надо поможем, где надо прикроем, а где надо и подскажем.

– Это да. Но в столицах такие хищные рыбы в мутной воде шныряют, что мое вам почтение. И к слову, а где эти зловредные родственнички нашего Марта сейчас?

– Вот вы и займитесь этим вопросом, Семен Наумович. Разузнайте все, соберите сведения и держите их под присмотром…

В середине ноября у графини Оссолинской приключился неожиданный и жестокий приступ осеннего сплина. Что было тому причиной – затянувшаяся штормовая погода и сырость, охватившие Лазурный берег, или успехи русской армии на Дальнем Востоке, – не смогла бы сказать и она сама, если бы решилась на такой необъяснимый порыв откровения даже наедине с зеркалом. Вот и сегодня миледи с самого утра почти неподвижно сидела в своем любимом широком кресле и без конца курила, потягивая через длинный слоновой кости мундштук тонкие ароматные пахитоски[7].

– Ваша сиятельство, вот ваша почта.

– Оставь и можешь идти, – не скрывая безразличия, еле слышно распорядилась она, продолжая угрюмо смотреть на пылающие в камине поленья и кутаясь в широкие полы подбитого мехом шлафрока[8].

– Простите, миледи, и еще вас просят к телефону, – позволил себе нарушить приказ слуга.

– Кто это, Джеймс?

– Не назвались, но произнесли кодовое слово.

– Даже так? Ну хорошо, соедини и не смей подслушивать.

– Как можно, ваше сиятельство, – с видом оскорбленной в лучших чувствах невинности произнес в ответ камердинер.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Будь ты проклят, Колычев (англ.).

2

«Underwood» – популярная марка печатных машинок.

3

Пост ВНОС – пост воздушного наблюдения оповещения и связи.

4

Ямато-ни (大和煮) – практически единственный вид консервированного мяса, который поступал на снабжение японской императорской армии и флота. В переводе означает «по-японски (сделано по-японски)». Первоначально изготавливалось из тушеной утки, но, когда уток стало не хватать, перешли на говядину, рыбу и даже китовое мясо (дальневосточного бутылконоса).

5

Орден Триграмм (팔괘장 или 훈장) учрежден 16 апреля 1901 года. Предназначался для награждения как за военные, так и за гражданские заслуги. Имел восемь степеней. Триграммы – древнейшие китайские символы четырех главных и четырех вспомогательных элементов, на основе которых построен и из которых в то же время состоит существующий мир: воды, огня, воздуха, земли и, соответственно, дождя, грома, ветра, гор. Изображения триграмм помещены в центральных медальонах знаков и звезды ордена, причем каждой из восьми степеней соответствует одна из восьми триграмм.

6

Орден Пурпурного Сокола (на хангыль 서봉장 (или 자응장); на ханджа 紫鷹章) – это орден Корейской империи, он был учрежден императором Коджонгом императорским указом № 13 от 17 апреля 1900 года. Он присуждается в знак признания выдающихся военных заслуг. Это военный орден, состоящий из 8 степеней. Причем 7-я и 8-я представляли собой медали для рядовых.

7

Пахитоса – род дамских папирос: соломинка.

8

Шлафрок (нем. Schlafrock, также шла́фор, шлафо́рк) – в XVIII–XIX веках просторная мужская и женская домашняя одежда. В России с XVIII века вслед за французской модой в «парадном неглиже» – нарядно выглядевших шлафроках – мужчины принимали дома гостей, прибывавших с неофициальным визитом. Женщинам по правилам хорошего тона дозволялось появляться в шлафроках на людях только в первой половине дня, занимаясь хозяйственными делами.