скачать книгу бесплатно
– Хочу, – вздохнул Дмитрий.
– Тогда не смей мне перечить! Я старше тебя и лучше знаю, как устроено светское общество. Доверься мне, и я сумею позаботиться о твоем счастье.
Слышать эту отповедь от тетушки было неприятно. В особенности если учесть сумму, которую он переплатил портному за срочность. Плюс, сегодняшний букет, стоивший совершенно безумных денег. Люсе он, конечно, понравился, но вряд ли эта барышня-смолянка знает цену деньгам. По слухам, состояние ее отца давно перевалило за сотню миллионов[11 - На самом деле гораздо меньше.], где уж ей догадываться…
– По одежке встречают? – вспомнил он народную мудрость.
– А частенько и провожают, по крайней мере в Петербурге!
– Хорошо, я сделаю все, как вы велели.
– Это еще далеко не все. Скажи, ты умеешь танцевать?
– А как же, – не удержался моряк. – Гопак и хип-хоп!
– Значит, не умеешь, – правильно поняла его Антонина Дмитриевна. – Но это тоже поправимо. Я сама позабочусь найти тебе учителей.
– Это так необходимо?
– Больше, чем ты думаешь!
* * *
Много раз в своих мечтах Федя возвращался в Питер триумфатором. Такого слова он, конечно, не знал, но торжественной встречи ему хотелось. Чтобы на перроне стояли родные и близкие, а незнакомцы шушукались за спиной, кто это, мол, такой? А им знающие люди в ответ, эх, вы, темнота, нешто не слыхали про первейшего на весь Закаспийский край купца Шматова?
Дмитрий Николаевич, которого он даже в мыслях теперь не называл Митькой, ему руку пожмет, а Аннушка с плачем кинется на шею. Дескать, где же ты, соколик мой ясный, так долго отсутствовал? А он ей раз и платок туркменский на шею. Красота! Хотя чего это просто «соколик»? Мужика положено кормильцем называть. Вот пусть и зовет, ибо неча!
Тут Федор ненадолго задумался. Все-таки до его отъезда вместе с Будищевым кормильцем он еще не был. Анна, как ни крути, поболее его зарабатывала, да и квартиру опять же она снимала. С другой стороны, так прежде было, а теперь-то все по-иному станет. Вот откроет Шматов на паях с Будищевым лавку. Да если все хорошо пойдет, то в купленном, а не снятом доме. Внизу будет торговать, а вверху жить. Купит Аннушке шубу лисью, себе цилиндр лаковый и будут на балконе чай пить. И чтобы самовар с медалями!
Под такие сладкие мысли и мерный перестук колес парень заснул, только ненадолго, потому как приснился ему сон черный. Вот просто как ночь безлунная!
Привиделось Феде, будто лихие люди проникли в товарный вагон, где все его добро, нажитое потом, кровью и тяжким трудом, находилось, да и обобрали сироту до нитки! И вот стоит он перед своим компаньоном и руками разводит, а тот его последними словами ругает за бестолковость. Дескать, худо быть человеку по пояс деревянному, особливо верхней частью. А ему и возразить нечего…
– Караул! – сорвался он с места и под удивленными взглядами соседей стал шарить за пазухой в поисках револьвера.
– Что с вами, любезный? – осведомился сидящий напротив него худой господин в новенькой чиновничьей фуражке.
Ответом ему был совершенно безумный взгляд будущего домовладельца и купца первой гильдии.
– Сон дурной приснился? – сообразила дама с хитрым лицом в потрепанном салопе, знавшем некогда лучшие годы.
– А? Что? Неужто сон? – пришел, наконец, в себя Федя.
– Бывает, – сочувственно вздохнула попутчица. – От трудов, от мыслей тяжких, а особливо от кривых взглядов.
– От каких? – непонятливо вытаращил глаза Шматов.
– Сглазили тебя, касатик, – с готовностью пояснила дама. – Люди-то вокруг жадные да завистливые, вот и смотрят так, будто украсть хотят!
Высказанные непонятной женщиной мысли внезапно показались Федору весьма здравыми, поскольку люди они такие и есть.
– Спишь, поди, плохо, – продолжала ковать железо, не отходя от кассы, попутчица.
– Нет, – чистосердечно признался парень. – Спать я лютый. Мне их благородие Дмитрий Николаевич даже пенял за это. Мол, царствие небесное просплю.
– Так это же верный признак! – всплеснула руками женщина. – Черную немочь на тебя напустили. От нее спать постоянно хочется!
– Бог мой, какой вздор! – не выдержав, фыркнул чиновник. – В наш просвещенный девятнадцатый век говорить о каких-то диких суевериях. Порчах, сглазах.
– А вы, господин хороший, не вмешивались бы, коли не разбираетесь! – окрысилась дама. – На вас, я тоже вижу, заклятие висит, а вам и невдомек, что дело может плохо кончиться!
– Заклятие?! – ахнул Федя.
– Оно самое!
– Нет, это уж совсем никуда не годится. Увольте меня от выслушивания подобных глупостей!
– Женаты вы пятнадцать лет, а детей нет, – быстро перебила его попутчица.
– Верно, – был вынужден признать скептик, сбившись на полуслове.
– Служите давно и честно, а повышения нет как нет?
– Какое уж тут повышение, о награждениях и то позабыл. А ведь стараюсь, – пригорюнился чиновник.
Не прошло и пятнадцати минут как ушлая гадалка, а именно такова была профессия почтенной дамы, совершенно овладела вниманием своих попутчиков. Раскинув карты, она принялась стращать их кознями пиковых дам и трефовых королей. Дальние дороги перемежались с нечаянными радостями, которые, однако, вполне могли привести в казенный дом. Слушать ее, впрочем, было интересно, и два взрослых и вроде бы разумных мужчины внимали словам первой попавшейся им проходимки развесив уши.
Тем не менее всякая дорога подходит к концу, и их поезд также прибыл в славный град Петра на реке Неве. Чиновник вышел первым и галантно подал даме руку. Федя, как представитель трудового народа, пер чемоданы, поскольку носильщикам доверить такую ценность женщина не могла. Обе потенциальные жертвы были снабжены визитными карточками с адресом, по которому их могли избавить от сглаза, порчи, приворота и других напастей, а прежде всего денег. И все было бы хорошо, если бы Шматова не встречал его друг и компаньон.
– Мадам Ряполова?! – с редкой теплотой в голосе воскликнул Будищев, мгновенно оценив развернувшуюся перед ним мизансцену.
– Я, господин офицер, с незнакомыми мужчинами не разговариваю, – попробовала пойти в отказ гадалка, явственно почуявшая запах жареного.
– И правильно, – охотно согласился с ней подпоручик. – Репутация в нашем деле это всё!
– Позвольте, господин офицер, – попытался вмешаться чиновник. – Вам, кажется, дали понять…
– Дали! – кивнул Дмитрий. – Потом догнали и еще дали. Могу вернуть, вам надо?
– Но я не позволю говорить с собой в таком тоне…
– Тьфу на вас, – отмахнулся от заступника Будищев, после чего обернулся к Шматову и не допускающим возражений тоном приказал: – Хорош столбеть! Отдай этому почтенному господину вещи мадам Ряполовой и погнали. Дел у нас много, а вот со временем совсем туго.
После этой весьма энергичной, хоть и краткой речи бравый моряк многозначительно подмигнул своей давней знакомой, а затем стремительно двинулся в сторону извозчиков, увлекая за собой бывшего камердинера.
– Кто это? – удивленно промямлил чиновник, ошарашенно озирая странного офицера, уводящего его недавнего попутчика, потрепанную жизнью женщину с жадными глазами, и, судя по всему, никак не мог сообразить, как он оказался в такой компании и что вообще тут делает.
– Дьявол, – простонала гадалка, понимая, что из ее цепких рук только что ускользнули сразу два потенциальных клиента.
* * *
– Блин, Федя, тебя на минуту нельзя одного оставить, – выговаривал Дмитрий своему приятелю, устраиваясь в санках извозчика. – Обязательно не в дерьмо, так в партию вступишь.
– В какую партию? – удивился Шматов.
– Зеленых!
– Чего ты на тетку напал, она знаешь кто?
– Знаю. И Анна твоя, кстати, тоже хорошо знает.
– Откуда?
– От верблюда! Короче, склад для нашего добра снял, сейчас отправимся в контору и распорядимся о перевозке. Вагон у нас опломбирован?
– Ага.
– Значит, растащить не должны.
– Ой, так может, я пойду караулить?
– Что?! Елки зеленые, как ты еще сам в товарном вагоне не поехал, чтобы самому охранять…
– Не пустили, – насупился парень.
– Ты серьезно? – обернулся к нему Будищев и, убедившись, что тот не шутит, от души расхохотался.
– Чего ты?
– Ладно, не бери в голову. Добрался живой, и слава богу. Сейчас все дела порешаем и поедем домой.
– Граф, – нерешительно начал Федя, назвав товарища армейским прозвищем. – Может, я лучше к Аннушке поеду?
– А ты думаешь, куда я тебя собрался везти? – усмехнулся Дмитрий.
Накануне у него состоялся серьезный разговор с вдовой Виртанен. Не то чтобы Будищев чувствовал вину за сбежавшего вслед за ним на войну Федора, вовсе нет, но мы ответственны за тех, кого приручили. Так, кажется, сказал один французский летчик, прежде чем отправился на свою войну.
* * *
– С возвращением, Дмитрий Николаевич, – искренне обрадовалась появлению Будищева портниха.
– Спасибо, Аннушка, – благодушно усмехнулся тот, скидывая шинель. – Вот пришел проведать твое житье-бытье.
– Один? – со значением в голосе поинтересовалась вдова.
– Прости, – сразу же повинился моряк. – Моя вина, что Федя задержался. Мы с ним кое-какого товара прикупили в дальних краях. Вот он с ним и путешествует.
– За что же тут прощать? – огорченно пожала плечами женщина. – Служба она и есть служба.
– Ну, наверное, за то, что он тебя бросил одну и со мной на войну подался.
– А разве вы его с собой сманивали?
– Нет.
– Тогда в чем вина? – грустно улыбнулась Анна, – Я так полагаю, что Федя уже не маленький. Сам должен соображать, что делает.
– В том-то и дело. Повязала нас с ним служба солдатская, да война балканская, будь они неладны. Видно, судьба у нас такая. Один набедокурит, а другому расхлебывать.
– Ой, что же это я вас в прихожей держу, – спохватилась женщина. – Проходите, пожалуйста.
– Благодарствую.
– Чаю хотите?
– С удовольствием, – охотно согласился Будищев, выкладывая на стол принесенные с собой гостинцы. – Тем более что разговор у нас предстоит серьезный.
– Случилось чего? – испугалась вдова.
– Типа того.
– Ну, говорите уж, что жилы-то тянете!
– В общем, так, Аннушка, – начал Будищев, прочистив предварительно горло. – Ты, верно, знаешь, что наша с Гедвигой швейная мастерская закрыта?
– Да уж слыхала, – насторожилась вдова.
– Помещение пустует, оборудование простаивает, люди опять же без работы…
– Вы к чему это ведете?
– К тому, что неправильно это.
– А я тут при чем?
– Анна, я в вашем портняжном деле мало что понимаю. Мне нужен человек, который все это наладит и запустит. И лучше тебя я никого не знаю.
– Ой, да как же это. А Геся, то есть Гедвига ваша когда вернется, тогда как?
– Вот когда вернется, тогда и думать об этом будем. Пока же надо делом заниматься.
– Думаете, на каторгу ее отправят? – по-своему поняла уклончивость Будищева Анна. – Жалко-то как!
– А вот не хрен было глупостями заниматься. Книжками там запрещенными и всяким прочим, никто бы ее и не тронул.
– Зачем вы так, – пригорюнилась портниха. – Ей теперь тяжко.
– Тяжко?! – неожиданно зло переспросил Дмитрий. – А мне каково? На моих плечах, чтобы ты, Аннушка, знала, полсотни душ мастеровых, семьям которых завтра жрать нечего станет, если я в какой-нибудь блудняк встряну! Да еще Стеша-сиротка, которая по милости этой дуры в свою халупу посреди зимы вернулась. Это не говоря уж о таких же портнихах, как и ты, без работы оставшихся.
