скачать книгу бесплатно
– Да много это, Дмитрий Николаевич, – отказалась кухарка. – Тем более что неделя-то неполная вышла. Вы меня лучше назад возьмите.
– Бери-бери, – вложил ей в руки купюру Будищев. – Тут порядок еще наводить и наводить, продуктов опять же купить надо. Короче, не долби мне мозг, и без тебя есть кому. А что до места, так оно твое.
– Вот спасибо, – обрадовалась женщина. – Без места-то простому человеку худо. Да вы и сами, поди, знаете.
– Это да, – кивнул головой подпоручик, – я вот другого не знаю. Жандармы ничего не говорили, за что Гедвигу забрали?
– За что забрали, врать не буду, не знаю. А только в последнее время вокруг Геси вашей много разного народа крутилось. Все коробки какие-то приносили, потом уносили. Не тяжелые, но и не особо легкие. С бумагами, наверное, а может еще с чем. Я внутрь-то не лазила, не мое это дело. Да не смотрите на меня так, вестимо, знали мы, что Геся она, а не Гедвига. От прислуги разве такое утаишь?
– Вот как?
– Так вы сами, Дмитрий Николаевич, ее так называли, когда думали, что никого рядом нет. Опять же, наружность у нее, как ни крути, жидовская. Мы, правда, думали, что она из выкрестов, но то опять же не наше дело. В конце концов, жиды тоже люди, а плохого мы не от вас, ни от нее не видели.
Третьим квартиру Будищева посетил полицейский, очевидно вызванный дворником Ахметом.
– Здравию желаю вашему благородию, – рявкнул он, отдавая честь.
– Ефим? – удивился Дмитрий, узнав в городовом своего старого знакомого.
– Так точно, господин подпоручик!
– Не тянись, мы вроде не чужие люди.
– Э, нет, Дмитрий Николаевич, вы теперь в чины вышли, так что запанибрата никак нельзя!
– Ладно, как знаешь. Ты зачем приперся?
– Да как сказать, вашбродие, – помялся Ложкарев. – Не положено печати полицейские самовольно снимать.
– А жить я под мостом должен?
– Никак нет! Просто пришли бы в участок да сказали, мол, так и так, желаю вселиться в свою квартиру, и вся недолга! И начальству приятственно, и вам невелика канитель.
– Ладно, в другой раз не буду. Ты, кстати, как здесь оказался? Твой участок ведь на Выборгской стороне.
– Так мы люди подневольные, куда поставили, там и служим. Перевели меня.
– А штабс-капитан Деревянко?
– Уже капитан.
– Растут люди.
– Ага. Только я все еще на среднем окладе.
– Кто на что учился, братан. Кстати, ты в обыске участвовал?
– Нет. Это жандармы суетились. Они потом еще засаду здесь держали, а нас уж после вызвали, чтобы опечатать.
– Засаду?
– Ага. Только кто же так засады делает? Сначала шум подняли, прислугу выставили, а потом ждут, что сюда злодеи придут. Я чаю, политические не дурней уголовных, чтобы так подставляться.
– Понятно. Вот, значит, откуда столько окурков.
Городовой в ответ только пожал плечами, мол, бестолковые, что с них взять?
– Значит, не знаешь, что искали?
– Почему не знаю? Эту, как ее, литературу запрещенную. Вот.
– Нашли?
– А как же. Да то не беда, что книжки и эти, как их, прокламации были. Такой дряни, если поискать, в каждом доме на Невском найти можно. Нашлось кое-что и похуже.
– Это что же? – насторожился Будищев.
– Дык провода всякие. Механизмы. Из них, говорят, можно бомбу собрать.
– Какую на хрен бомбу! – поморщился Дмитрий. – Я ведь гальванер, у меня какой только электрики по всем закутам ни валялось. Дебилы, блин!
– Этого я не знаю, – пожал плечами полицейский. – Только все это барахло забрали, а вместе с ним и дамочку прихватили.
– Понятно.
– Осмелюсь спросить, она вашему благородию кто, жена?
– Нет. Просто жили вместе.
– Сожительница, значит. Ну, это не беда.
– В смысле?
– В том смысле, господин подпоручик, что вы за нее не ответчик. Вы же в это время в походе были?
– В Геок-Тепе.
– Ишь ты, с Михаилом Дмитриевичем, – в голосе городового прорезалось искреннее почтение. – Так вот, вы на царской службе, она тут одна. Откуда вам звать, кого она сюда приводила и с кем… эй-эй, не надо на меня эдак смотреть. Это я для примера.
– Хреновый пример!
– А в кутузку из-за нее лучше? Вы не смотрите, что в офицеры вышли, сейчас и благородных сажают. Не так, конечно, как при блаженной памяти Николае Павловиче, а все же.
– Ладно, Ефим, я тебя понял. Вот, держи за труды, – протянул ему трешницу Будищев, – да присматривай за моим домом. Опять же, если что узнаешь дельного, не поленись, сообщи. В накладе не останешься.
– Покорнейше благодарим, – не стал кочевряжиться Ложкарев и принял подношение. – В таком разе вам, пожалуй, заходить в околоток без надобности. Разве только знакомство с господином капитаном захотите возобновить. А коли нет, так я сам скажу, что квартира, мол, вскрыта в моем присутствии и никто самовольно печатей не ломал.
– Вот и славно.
* * *
С самого детства для Люсии не было ничего более приятного и увлекательного, как проводить время вместе с Людвигом. Они вместе гуляли, озорничали, радовались и горевали, обсуждали прочитанные книги и конечно же мечтали. И даже повзрослев, меж ними ничего не переменилось, а уж после тягот похода, увиденной крови, грязи и человеческих страданий для нее не было более близкого человека, нежели брат. Кроме, может быть, Дмитрия… Но это ведь совсем другое, не правда ли?
Мысли о Будищеве всегда вызывали в ней целую бурю чувств, с той самой поры, когда она увидела его впервые. Уже тогда он показался ей не таким, как все прочие. Да, он был одет, как простой мастеровой, но в нем чувствовалось какая-то внутреннее достоинство, сила и… незаурядность. Он говорил не так, как другие, смотрел по-другому, а уж о поведении и говорить нечего. А еще он спас от верной гибели Людвига.
И вот сегодня должна решиться ее судьба, а отец не допускающим возражений тоном велел им с братом отправляться на прогулку. Люсия хотела возмутиться подобным произволом, но брат удержал ее от слишком бурных проявлений чувств, а потом привычка повиноваться взяла верх, и она тихо прошептала: «Да, папенька».
– Ты что-то сказала? – заботливо спросил Людвиг.
– Что? – вздрогнула барышня. – Нет, я просто немного задумалась.
– Тебе следует быть сдержанной.
– Да, конечно. Хотя как я могу быть спокойной, когда речь идет о моей жизни?
– Не драматизируй.
– Как ты сказал?! – взвилась юная баронесса.
– Все, сдаюсь, – улыбнулся брат. – Скажи лучше, что ты закажешь?
Февраль не самое лучшее время для прогулок, поэтому они заехали в кондитерскую, где их знали с детства. Там было тепло, светло и умопомрачительно пахло сладостями.
– Боже, ты себе не представляешь, как я мечтала в Бами о здешних птифурах![8 - Птифур – вид пирожного.] – почти простонала Люсия. – Вот просто чувствовала их вкус, нежный, сладкий и чтобы непременно пахло ванилью.
– Так в чем же дело, давай закажем?
– Боюсь.
– Боишься? – изумился Людвиг.
– Да. Вдруг они будут не такими вкусными, как мне запомнилось.
– Перестань, – засмеялся брат. – Право, ты как маленькая сегодня, а между тем тебя придут сватать.
– И этого я тоже боюсь, вдруг папа? откажет им?
– Не думаю, – покачал головой юноша. – У твоего избранника очень серьезные ходатаи.
– Да, графини Елизавета Дмитриевна и уж тем более Антонина Дмитриевна Блудова имеют большой вес в свете Петербурга, но ведь сам Дмитрий…
– Бастард?
– Как тебе не стыдно! – вспыхнула барышня[9 - Bastard – в переводе с французского означает «ублюдок».].
– У нашего отца нет таких предрассудков, – не слишком уверенно возразил Людвиг.
– Скажи лучше, что он не любит меня и будет рад отдать за первого встречного, – фыркнула Люсия.
– Ты несправедлива к нему, – насупился брат.
– Вовсе нет, и ты это прекрасно знаешь. Но давай не будем портить себе чудесное утро?
– Согласен.
Опасения баронессы оказались напрасными. Пирожные в кондитерской папаши Шульца были все так же хороши, а будучи поданными со сладким, горячим кофе с капелькой ликера для вкуса, просто восхитительны.
– Чудесно! – не удержавшись, промурлыкала барышня.
– Ну вот, а ты боялась, – улыбнулся Людвиг.
– И вовсе я не боялась! – возразила ему сестра и с чисто женской последовательностью тут же сменила тему: – Ты говорил, что меня ожидает еще один сюрприз!
– Разве?
– Не смей отказываться, я точно помню!
– Ну, хорошо-хорошо, – усмехнулся брат, – будет тебе сюрприз.
– Когда?!
– Собственно, он уже пришел.
– Кто он? – удивилась Люсия и обернулась.
В этот момент сердце ее забилось сильно-сильно, ибо за окном стоял он! Вправду сказать, видно сквозь едва начавшее оттаивать стекло было не очень хорошо, но девушка ни капли не сомневалась, что эта крепкая фигура в темной форме принадлежит Будищеву.
Через минуту Дмитрий ворвался внутрь, и она смогла убедиться, что не ошиблась. На шинели, которую он и не подумал снять, блестел иней, на губах играла улыбка, а в руках он держал большой сверток из плотной бумаги, в котором оказался букет из ярко-алых роз.
– Это вам, – протянул он его Люсии.
– Боже, как они чудесны! – восхитилась барышня, вдыхая совсем не свойственный зиме аромат. – Но как вы узнали, что мы здесь?
– Один добрый человек подал весточку, – ответил моряк, с улыбкой посмотрев на Штиглица-младшего.
– Это я дал знать Дмитрию Николаевичу, что мы будем здесь, – вздохнул Людвиг. – Конечно, мне не следовало это делать, ведь вы еще даже не помолвлены, но я так хотел, чтобы ты была хоть немного счастлива.
– Спасибо, братик, – радостно прошептала Люсия, едва удержавшись, чтобы не расцеловать его, после чего обернулась к своему избраннику и спросила уже обычным тоном: – Я полагала, что вы отправитесь вместе с тетушкой и графиней Елизаветой Дмитриевной к нашему отцу, и очень жалела, что не смогу увидеть вас.
– Я тоже так думал, – пожал плечами потенциальный жених, пожирая девушку глазами. – Но мне велено было остаться, чтобы я не ляпнул чего-нибудь эдакого при вашем уважаемом родителе и не испортил все дело.
– Мне так страшно, что папа откажет, – призналась барышня.
– Флаг ему в руки, – отмахнулся моряк.
– В каком смысле? – практически хором спросили разом насторожившиеся брат с сестрой.
– Дорогие мои, – широко улыбнулся Дмитрий, – говоря по совести, мне не очень-то нужно благословление вашего почтенного батюшки. Лично я вполне могу обойтись и без него. А что? Схвачу свою невесту в охапку, как дикий черкес, и ускачу с ней в горы!
