скачать книгу бесплатно
Еще бы, когда я увидел их трактор, то просто остолбенел от удивления, Т-150 был похож на диковинный агрегат и ему место уже давно в музее, а он еще как-то ездит.
Конечно, я не преминул задать вопрос о пойманной рыбе в этом сезоне. Владимир улыбнулся, зная мою слабость к рыбалке: «Только вчера клев на озере начался, поймал первых двух сигов, лед ведь только сошел недавно, а вот на море пока тишина».
Хоть и ярко светило солнце, но в течение нескольких дней упрямо дул жесткий норд-ост до 15 м/с. И вот, через пять дней, наконец-то утром выйдя на крыльцо, я почувствовал дуновение теплого южного бриза. Температура поднялась до +17 градусов.
– Вот и лето пришло, – констатировал событие начальник станции. – Слышишь, как пахнет тундра? Это багульник зацвел, даже голова кружиться начинает. И действительно, набрав полные легкие воздуха, я почувствовал в нем незаметные сначала оттенки позабытого уже за зиму аромата тундры.
– Сегодня обрыбимся, – на правах знатока ловли сиговых пород уверенно заявил Владимир. Собрать нехитрые снасти было нескольких минут, наживку – местных островных червей, накопали также быстро. Идти до озера было недалеко, всего 15 минут, и мы были уже на месте.
– А вот и мое плавсредство, – с гордостью продемонстрировал мне он свой плот.
– Не беспокойся, не утонем! – видя, мои сомнения в его непотопляемости, поспешил развеять их Володя.
Еще несколько минут и мы уже в ста метрах от берега. Встали на якорь и забросили удочки. Ждать долго не пришлось, поклевка, и мой первый трофей с острова Моржовец трепыхался в корзине для рыбы. Следом вытащил стандартный экземпляр граммов на четыреста и Владимир. Азарт рыбака, дремавший всю зиму во мне, проснулся. Менее чем за час корзина была наполнена. Я был в восторге, Владимир шутил: «К твоему приезду готовился сиг, не хотел клевать раньше времени!»
А через несколько дней и на море поймали первую добычу – пинагору, из нее получилась очень вкусная уха, а 700 граммов великолепной икры разнообразили наш стол. Чуть позже стала попадаться и камбала, о ней работники метеостанции мечтали всю зиму. Володе я подсказал, как сделать рюжу для ловли камбалы и наваги, после этого дело пошло у нас еще веселей.
На станции быт устроен хорошо, есть, конечно, и проблемы – нет уже несколько лет своей бани, приходится идти на поклон к работникам маяка, они не отказывают, служебные здания требуют капитального ремонта, необходим снегоход, нужна новая мебель, связь с Большой Землей только по радио. Но все эти вопросы разрешимы, прошло то время, когда станции были практически предоставлены сами себе и в буквальном смысле слова выживали. В прошлом году установили автоматизированный метеорологический комплекс (АМК), работники сначала с недоверием относились к новому оборудованию, а когда перешли на наблюдения по нему, поняли все преимущества модернизации – работать, действительно, стало намного проще и интереснее. Теперь еще ждут, когда на острове появится спутниковый интернет, тогда и молодежь охотнее поедет работать на труднодоступные станции.
Путешествие вглубь острова
На следующий день я запланировал поход вглубь острова, со мной в провожатые вызвались Владимир и Вера, тем более у начальника станции и его супруги был выходной. Я, было, попытался отговорить их от этой идеи, путь был неблизкий, да и дорога – не тротуар в городе, а болото и тундра, но все было тщетно. Заблудиться я не боялся, у меня с собой был GPS навигатор, но выдержит ли женщина столь нелегкую дорогу. Кроме навигатора я взял с собой фотоаппарат и запасной аккумулятор, справедливо рассудив, что зарядить мне его в тундре будет невозможно.
Дойдя до заброшенной воинской части, я увидел то, что и ожидал: тысячи ржавых бочек, десятки единиц брошенной техники, заброшенные дома и казармы, даже зенитная установка времен холодной войны стояла, устремив в небо свои стволы. Я все это фиксировал на фотоаппарат, на душе было немного пакостно. Мы очищаем далекую Арктику, а на ближайших островах за Полярным кругом мусора ничуть не меньше.
Местами, где была старая дорога, идти было легко, но вот пересекать болото оказалось делом непростым. Подумав, я предложил дойти до северной оконечности острова и возвращаться домой уже берегом, там идти по плотному мокрому песку можно, как по асфальту. Обратный путь тем же маршрутом занял бы намного больше времени. Однако я не учел, что северный берег был наиболее обрывист, и спуститься нам будет очень нелегко, местами его высота достигает 25—30 метров.
Но нам повезло, что с севера еще не сошел весь снег и мы съехали на пятой точке по снежному склону до моря, как на американских горках. Счастливые и довольные, что под ногами не хлюпающее болото, а твердь земная, мы продолжили обход острова уже по берегу. Мой фотоаппарат щелкал все красоты, которые возможно в недалеком будущем никто уже и не увидит, остров разрушается и с катастрофической скоростью исчезает в море.
Отлив на море
На северо-западной оконечности в 1841 г. на расстоянии 576 м от берегового обрыва был построен первый маяк. В 1857 г. расстояние от маяка до обрыва сократилось до 202, а в 1865 г. – до 65 м. В 1869 г. была начата постройка второго Моржовецкого маяка, на этот раз в 790 м от края берегового обрыва. В 1882 г. расстояние до берегового обрыва уменьшилось до 277 м, т. е. в течение 12 лет разрушение северо-западной части острова шло со средней скоростью 43 м в год. Столь высокой скорости размыва способствует наличие озер, которые по мере разрушения берега стекают в море. По мнению известного гидрографа П. И. Башмакова, через 1000 лет от острова Моржовец останется одно напоминание в виде нескольких рядов песчано-глинистых кошек.
Скорость разрушения острова Моржовец может быть сравнима лишь с широко известными примерами размыва Новосибирских островов и острова Визе. Вполне возможно, что так исчезла и Земля Санникова.
Домой добрались только под вечер, надо отдать должное Вере, она стойко и мужественно перенесла этот поход. Сказала только, чтобы ужин разогревали сами, и завалилась спать.
Потом я посчитал по навигатору, нами было пройдено почти тридцать километров и это по тундре. Хорошая зарядка для городского жителя. На удивление утром из нас никто не чувствовал усталости. Может быть воздух здесь особенный.
Раньше, когда поморы ходили в море ловить зверя, буря могла вынести их в море, а это часто означало гибель, и острова были их последней надеждой. Особой славой «острова спасения» у поморов пользовался остров Моржовец, располагавшийся в самом горле Белого моря при выходе в Ледовитый океан. Поморы говорили, что в гибельных случаях относа морского «нам остров Моржовец подспорье хорошее: все больше на него попадаем». Было даже такое выражение – «зацепиться за Моржовец». Поэтому поморы поставили на острове часовню, жаль, что она не сохранилась.
М. В. Ломоносов – первый русский ученый-естествоиспытатель мирового значения, поэт, художник, историк – вспоминал о необычном сне: «…на рассвете вздремнул и увидел сон необыкновенный. Вижу, будто мой корабль огибает остров Моржовец, что в горле Белого моря. Вхожу в губу Глухую. Падает снег. На берегу карбас; в нем, под снежной пеленою, человеческое тело. Я рукою охитил снег с лица и… узнаю отца. Он испытно глядит на меня и вопрошает: «Дитятко, ты меня на Страшном суде не будешь уличать, что я тебе встать на ноги не пособил?». И я будто отвечаю ему: «Нет, татушка, не буду. А ты на меня вечному судии не явишь, что я тебя при старости лет бросил?» – «Нету твоей вины, дитятко!». И тут его накрыла метель. Это побережье Моржовца мы не раз навещали с отцом ради промысла. В Петербурге я поспешил разыскать своих земляков-двинян, весенних гостей столицы. Они уже стояли кораблями на Неве. Здесь встретило меня известие, что отцов корабль не вернулся прошлой осенью с промысла. Неведомо и то, на каких берегах погиб…
Я немедля отправил на родину депешу, дабы искали в Глухой моржовецкой губе. Послал и деньги, потребные к расходу по сей экспедиции. Снаряженный из Архангельска гальот, нашел останки отца моего в указанном мною месте. Понеже грунт явился кремнист, накрыли кости бревенчатым обрубцем».
Перед тем, как поехать на остров Моржовец, я хорошо изучил его по картам, в том числе и XVIII и XIX века, но Глухой губы на них не нашел. Не знали такой губы и старожилы маяка. Хотя место около метеостанции наиболее подходящее: здесь и берег более пологий и грунт кремнист.
Памятный знак В. Д. Ломоносову на о. Моржовец
Несколько лет назад на остров высадилась экспедиция Полярного парусного отряда Морской арктической комплексной экспедиции под руководством Сергея Седова. Их целью было установить на острове два памятных знака. Первый – Василию Дорофеевичу Ломоносову – отцу великого российского гения, а второй знак – Михаилу Францевичу Рейнеке, известному русскому учёному-гидрографу, вице-адмиралу, член-корреспонденту Академии наук, члену Императорского Географического общества. По его проекту были устроены три маяка: на мысе Терском Орлове и на островах Моржовце и Жижгине. Между знаками поставили деревянный крест «В память усопших на море». Эти памятные знаки находятся недалеко от метеорологической станции…
Остров спасения
Остров Моржовец оказался спасительным для бывшего мичмана дивизиона охраны водного района Беломорской военно-морской базы Олега Григорьевича Антонова, которого захлестнуло волной и смыло с борта морского буксира, доставлявшего грузы в отдаленные гарнизоны и на маяки в Белом море. Он начал барахтаться, кричать, но буксир ушел – в сумерках, да еще и при волнении моря просто-напросто его не увидели и не услышали. Это уже потом он узнал, что хватились только к четырем утра, ко времени его заступления на ходовую вахту. Тут же развернулись и пошли осматривать мезенский берег. А Олега Григорьевича вынесло на остров Моржовец. В общем, похоронили как бы заочно, но он смог выжить в суровых условиях штормящего Белого моря, и попав на остров, все не мог понять – каким образом. Ведь, до него было несколько миль, не меньше. Скорее всего, дело в местных течениях – остров почти в горле Белого моря, в разное время года тут вода течет в совершенно разных направлениях. Так или иначе, пришел он в себя только на берегу, хоть и одетый, но весь мокрый. И нога подвернута, не ступить на нее. Вот из-за ноги-то и провел он так долго в робинзонстве. Если бы не вывих, давно бы на кого-нибудь набрел. Плохо было то, что не у него было спичек, огонь не развести. Зато полным-полно ягоды, вот они-то и не дали ему пропасть. Сел, что называется, на диету. Из грибов собирал только сыроежки – не зря их так называют, в принципе, можно не варить их и не жарить. Но есть их нужно с солью. Благо, в море вода соленая.
Жилище себе построил из камней, что-то вроде пещеры. Пробовал огонь трением добывать, да не получилось. Уже в самом конце октября как-то утром услышал звук моторки, вскарабкался на свою хижину и заорал что есть мочи. И чудо – его заметили рыбаки. Отвезли в Мезень, оттуда в Северодвинск сообщили, забрали его сразу в госпиталь. Потерял он на «ягодной» диете всего лишь 10 килограммов. На острове Моржовец Олег Григорьевич провел 46 суток. Такая вот современная робинзонада со счастливым концом.
Быстро пролетело время. Кроме основной работы я целую неделю посвятил изучению острова, исходив десятки километров по тундре и берегу. Собраны десятки палеонтологических и геологических образцов, сделана почти тысяча снимков укромных уголков этого клочка суши посреди Белого моря. И, когда пришло судно «Мангазея», я тепло и с некоторой грустью попрощался с островитянами, технику-метеорологу Чеснокову Ивану Павловичу пожелал хорошего отпуска и легкой зимовки, а Володе и Вере скорой встречи на Большой Земле с родными. Прощай, ласковый остров. Теперь я знаю, где живет ветер.
Антипаюта – Заполярная Венеция
Перед тем, как лететь в свою очередную командировку, в этот раз на Ямал в поселок с необычным названием Антипаюта для выбора места постройки нового служебного дома, я изучил историю края, обычаи и традиции людей, которые проживают в тех местах. Потому как хотелось перед местными жителями не ударить в грязь лицом и случайно не нарушить их традиции.
Антипаюта с вертолета
Добраться на Ямал делом оказалось не таким уж и простым. Чтобы утром прилететь в Новый Уренгой, пришлось ночью вылетать из Москвы.
Но Новый Уренгой – это только промежуточная точка. Еще шесть часов на «Газеле» и вот я в поселке Тазовский. Отсюда еще полтора часа пути до конечной моей точки на вертолете. Утром винтокрылый аппарат доставил меня в поселок Антипаюта. Подлетая, в иллюминатор я увидел, что представляет, это место.
Пока летели на высоте 400—500 м, все казалось красивым, чумы, стоявшие в тундре, вносили разнообразие в местный пейзаж, но, спустившись ниже, мое благодушное настроение упало «ниже плинтуса» – кругом грязь и болото. Я посмотрел на свои начищенные до блеска туфли. Это даже не село Несь, где есть деревянные тротуары на всех улицах. С надеждой я смотрел на встречающих, и она меня не обманула. Ко мне подошел пожилой мужчина с седой бородой. Как говорится: «Рыбак – рыбака…»
– На метео? Вы Александр Петрович? Я и.о. начальника метеостанции Наварин Игорь Геннадьевич. Кивнув головой, я с облегчением вздохнул, когда увидел, что Геннадьевич достает из пакета «болотники».
– А что здесь так глубоко? – поинтересовался я.
– Местами еще как!
Преодолев жижу из «няши» (грязь по-нашему), мы вышли на местный проспект – насыпь из песка и щебня. Жаль, что через полкилометра пришлось свернуть опять в грязь.
Еще пятнадцать минут ползли по чавкающей почве и, наконец, мы пришли к метеостанции. Вовремя, потому, как зарядил ливень, понятное дело, что сейчас новое место для станции искать не стоит. Будем ждать окончания стихии, а пока можно заняться поверкой барометров и ознакомиться со станцией поближе. Работы много, а времени до следующего рейса вертолета не очень…
Наша справка: полярная станция Антипаюта была открыта в 1959 году по программе 2 разряда на северо-западной окраине поселка с одноименным названием, расположена на юге Гыданского полуострова в месте слияния рек Анти-Паюта и Паюта-Яха в трех километрах к северо-востоку от берега Тазовской губы. Село Антипаюта, Тазовского района, Ямало-Ненецкого автономного округа. Село расположено в 196 км от районного центра, на правом берегу реки Паюта, в месте слияния ее с Тазовской губой. Старожилы этих мест рассказывают, что название села произошло от местности, на которой стали селиться люди. Издавна эти места славились богатыми ольховыми зарослями, вдоль широкой реки. В переводе с ненецкого Нантэ – широкий, Паю – ольха, так и назвали обжитое место – Антипаюта. Занимаются жители села традиционными отраслями: оленеводством, рыбодобычей, охотпромыслом. Раньше с высокой сопки и в окрестностях поселка, на берегу Губы, в устье рек насчитывала чумов семьдесят, а в последние годы их стало втрое меньше. Одни уехали, другие перебрались к детям, третьи умерли.
Некоторые молодые люди ходят на работу в поселок из чума. В весенний период во время паводка в результате заторов льда в устье реки Анти-Паюта территория вокруг поселка и станции, затапливаются водой, и на улицы поселка приходит река. Но не смущает она жителей и на работу, и в магазин, и в гости добираются антипаютинцы на лодках. К великому восторгу ребятишек плывут по поселку, спотыкаясь о дома, льдины. Ну, чем не заполярная Венеция?
Причиной открытия станции в данном месте послужило активное освоение природных запасов Ямало-Ненецкого автономного округа в районе Гыданского полуострова, богатого нефтью и природным газом…
Ветер к вечеру немного стих, дождь ослабел, а вскоре и совсем прекратил барабанить по подоконнику.
– Ну, что, вперед! – предложил Игорь Геннадьевич.
Я не заставил себя ждать, взял фотоаппаратуру, JPS-навигатор, и мы вышли на просторы антипаютинской тундры. Несколько часов длился наш поход. Силу уже покидали меня, а место для новой метеостанции, которое нам подходило бы, пока было миражом.
На следующий день я решил поближе познакомиться с местным населением – ненцы в тундре каждую травинку, каждую кочку знают. Может, и подскажут, что-нибудь дельное.
– Вы только не говорите, что метеостанцию переносить будем, а то ничего не скажут, эти их земли, они неохотно идут на контакт, – советовал Наварин.
– Скажу, что кино снимать будем, все расскажут, – на ходу придумал я.
Хотите, верьте – хотите, нет, а ведь сработала моя идея. Место нам быстро показал местный житель Иван Вануйто (самая распространенная фамилия у местных).
Разговорились, он пригласил зайти к нему в гости, и я с радостью согласился. Сам он коренной житель, родился здесь же. Ведет кочевой образ жизни и ни за что не променяет свою кочевую жизнь на блага цивилизации. Конечно, отказываться от всего нового и то, что упрощает жизнь человеку, не стоит, но основа, как жили предки, должна остаться, так считает Иван Вануйто.
Вот взять, например, чум – жилище северных народов (ненцы его называют «мя»). Это уникальная конструкция. Его конусообразная форма спасает от дождя, ветра и снега. Он состоит из нескольких десятков длинных шестов и натянутых на них оленьих шкур. Внутри по периметру – спальные места, перины или те же шкуры. Посередине – печка. Все это устанавливается на новом месте буквально за час силами нескольких пар рук. Перевозить чум очень удобно. Традиционная ненецкая кукла называется нухуко. Она сделана из клюва утки или гуся (клюв играет роль головы куклы) с пришитыми к нему разноцветными лоскутами сукна в роли туловища. Куклы из утиного клюва – женщины, а из гусиного – мужчины. Любимая игрушка ненецких мальчиков – оленьи рога. Они представляют, что это настоящие оленьи упряжки, и носятся друг за другом, изображая гонки.
Ненцы, живущие традиционным укладом, обучают мальчиков готовить упряжь и управлять нартами уже с четырех-пяти лет. Оленей ребенку подбирают смирных, а также изготовляют специальные облегченные нарты. Каждый отец стремится, как можно скорее научить сына ловле арканом игрушечных оленей. Нередки отцовские соревнования – чей ребенок обучится всему скорее и ловчее. Девочек в том же возрасте отпускают за водой, обучают шитью, заготовке хвороста и разведению огня – исключительно женским занятиям в ненецкой культуре. В центре чума горит костер – вечный символ благожелания и благополучия. Приветствие у ненцев своеобразное и очень красивое по своей сути: «Мяд'ту нёя хабтю!», что в дословном переводе на русский означает: «Пусть не гаснет огонь в Вашем чуме!» Эти слова обнимают сердце и греют душу.
Зимой в чуме ставят печь-буржуйку. От нее больше тепла. Спят все на оленьих шкурах, подушки делают из малиц и ягушек (шубы). Малыши спят в колыбельках, дно которых усыпано березовой стружкой, сверху мох, пеленки из оленьих шкур.
В качестве охранника жилища и имущества выступают мяд`хахэ – домашние духи. Обычно их содержат в переднем углу чума «си» (т.е. напротив входа) вместе со скульптурами духов природы, священными предметами с различных святилищ, взятых в обмен на приношение. При переездах или перекочевках семьи все эти культовые принадлежности перевозят в специальных священных нартах – хэхехан. Это особые нарты, куда помещают ларь или ящик с крышками, где находятся идолы.
С искоренением шаманизма в советские времена ненцы утратили многие обряды и цельность исконной языческой веры, поскольку их культура всегда передавалась исключительно устно – от старшего поколения и шаманов. Остались предания о беловолосых людях сихиртя, живущих под землей и пасущих мамонтов, эпические песни и множество суеверий. Так, детям и даже собакам нельзя рыть и как-либо повреждать землю, играть с огнем и водой (особенно бить по ней палками). Женщинам нельзя ходить позади печки в чуме. Плохой приметой считается, если олень фыркнет перед дальней дорогой и если из печной трубы метнется искра. Среди ненецких домашних духов особенно почитаемых, «мяд пухуця» – покровительница семьи (дословно старуха или хозяйка чума). Ненцы говорят: «Без мяд пухуця дом не дом». Она передаётся от отца к сыну, и не один век является хранительницей очага. На многих чумах установлены спутниковые тарелки, внутри стоят большие телевизоры. Электропитание от бензоагрегатов, но на всякий пожарный случай имеются и керосиновые лампы. Снаружи даже не верится, что на таком маленьком пространстве, которое занимает чум, протекает полноценная семейная жизнь.
В рационе питания преобладает сырая оленина (айбаш) и рыба (строганина). Также эти продукты варят в котле. Сырую рыбу едят не всю. Щука, налим и осетр считаются священными – из них варят уху и разделывать их могут только мужчины. Когда ненцы каслают (кочуют), то в дороге ненцы едят нерпичий жир, обвалянный в рыбной муке. Не очень вкусно, но это блюдо придает силы. Подойдя к чуму, не надо спрашивать разрешения войти. По дыму видно, дома ли хозяева. Ненцы народ гостеприимный, всегда накормят гостя и угостят чаем (чай они очень любят). Две девочки ненки, как юркие мышки, засуетились, приготовляя ужин для нас. Я был поистине вознаграждён за трудную дорогу. Как ни сурова тундра, а человека прокормит, если у него голова не ягелем набита. Славный чум – много еды. Хорошая хозяйка такой стол накроет – ножки ломятся!
Варёное мясо молодого оленя с картошкой, малосоленый омуль, блины с вареньем из морошки – в ресторанах Архангельска такие блюда вряд ли встретишь. Если, кусок оленины упал на пол, ненцы бросают его в огонь. Это обозначает, что ушедшие в мир иной хотят кушать. Также я обратил внимание, что мужчины рыбу у хвоста не едят. Существует примета, съешь хвост – будешь ставить сеть на плохие места.
После окончания трапезы, ты обязан перевернуть чашку, это напомнило мне обычаи киргизов, когда я в 80-е годы бывал у них в гостях. Если хозяйка не убрала со стола – вставать нельзя, чтобы не забрать с собой благополучие чума. Хозяин чума не терпит вида пустой чайной чашки гостя: он непременно захочет налить вам еще и еще. Остановить это можно, лишь перевернув пустую чашку вверх дном. Уходить раньше окончания трапезы не принято, но если уж очень нужно, то необходимо перед уходом подержаться за край стола. Считается, что это оберегает семью от разорения.
– Иван, а у вас шаманы здесь есть? – задал я давно интересующий меня вопрос, очень мне хотелось посмотреть какой-нибудь обряд с участием шамана.
– У нас человека, наделенного особым духовным даром, называют «тадебя», здесь рядом нет такого, надо ехать в дальнее стойбище, – с сожалением ответил мне глава семейства.
– А как можно стать шаманом?
– Дар тадебя передается по наследству, как правило, по мужской линии от отца к сыну. Женщина становится тадебя только в случае недостатка наследников мужского пола. Однако, для того, чтобы стать избранным, недостаточно было иметь среди предков шаманов. Им может стать только тот, кого изберут духи.
– А как понять это, что именно ты избранный?
– Духи являются ему (будущему шаману) в различных видах, как во сне, так и наяву, особенно в уединенных местах, и не отстают от него до тех пор, пока он не осознает, наконец, своего призвания и не решится последовать ему. А первые признаки особого признания обнаруживаются уже при рождении – особым знаком табедя является родимое пятно…
– А сколько у вас с детей?
– Трое сыновей и три дочки, младшему еще годика нет. Мюсена имя дали, в переводе означает «кочующий».
– И они с вами кочуют? А как же школа?
– В конце августа вертолет облетает стойбища и собирает детей в школу-нтернат. Обратно они вернутся уже в мае. Детям нужно образование: они не могут вступить в большую жизнь лишь со знанием кочевья.
– Скучаете, наверно?
– Не без этого. Но детей много, дома всегда кто-нибудь остается из еще маленьких, либо возвращаются старшие.
– А в больницы как?
– Природа лечит. А если сильно прихватит – приходится ехать в город…
– У вас девушки шьют очень красивую одежду – настоящие произведения искусства, – похвалил я хозяек чума.
Красавица Яланэ
Иван довольно улыбнулся: «Это правда, жена Ирина и дочка Яланэ у меня мастерицы, посмотри, какую они мне малицу на праздник День Оленевода сшили».
Национальная одежда малица – это такая мужская глухая (без разреза) одежда из оленьих шкур, мехом внутрь, свободного покроя до колен, имеется заменяющий шапку капюшон. К рукавам пришиты рукавицы мехом наружу. Замёрзнуть в малице невозможно в любой мороз. Мне захотелось ее примерить, Яланэ – старшая дочь и первая помощница в чуме, с готовностью предоставляет мне такую возможность, помогла надеть через голову, затем меня перетянули ненецким поясом, чтобы, не поддувало, только предупредили, нельзя бросать пояс куда попало, перешагивать через него.
Тут стоит заметить, что пояс дети носят с годовалого возраста, так они привыкают чувствовать главную деталь в одежде. Во время еды его снимают, если подпоясался, значит готов к работе. Обычно ненецкий пояс служит вместо карманов. На нем всегда висит нож в ножнах, палочка с зарубками для подсчёта оленей, мешочек с точильным камнем, а также мешочек для различных мелочей. Многие ненцы носят на поясе звенящие амулеты. При движении по безмолвной тундре они весело брякают, отгоняя злых духов, и поднимают настроение. У меня из всего перечисленного были только ножны (свой нож никому не отдают).
Жаль, что мне не удалось попасть в то время, когда в тундре проводится праздник «День оленевода». Его традиционно отмечают на Ямале с последней декады февраля до конца апреля и с нетерпением ждут во всех муниципальных образованиях региона. Этот праздник давно вышел за рамки местного, стал популярным не только на Ямале, но и за его пределами. Это поистине народные гулянья, объединяющие представителей двух цивилизаций – городского населения и жителей ямальской тундры. А разгуляться действительно есть где. Недаром Ямал в переводе с ненецкого языка – «край земли».
Большой интерес вызывают соревнования по национальным видам спорта – борьба, метание тынзяна (аркана) на хорей (шест для управления оленьей упряжкой), перетягивание палки, прыжки через нарты. Проводятся конкурсы национальной одежды, и лучшей женской оленьей упряжки. А кульминацией праздника, конечно, являются гонки на оленьих упряжках и снегоходах.
В эти дни женихи присматривают себе невест. Проводятся ярмарки с изделиями народных промыслов. Гостей праздника добродушные хозяйки угощают ароматным чаем, строганиной, малосолом, отварной и копченой олениной, ухой.
Ненцы женятся в 18—20 лет, и суженых им скрупулезно выбирают родители. Присматриваются к характерам потенциальных женихов и невест во время общих праздников, где собирается несколько оленеводческих семей. На свадьбе молодым подают вареные сердце и язык оленя, приговаривая, что теперь они семья: на двоих одно сердце и один язык.
Все это мне рассказал Иван Вануйто. После чаепития мы вышли из чума. Солнышко выглянуло из-за облаков, светило ярко, сочные краски так и просились в объектив.
– Лучшего места для вашей станции не найти, – указал мне новый знакомый на поляну неподалеку от своего чума. Я устыдился своей попытки обмануть этого простого человека с открытой душой. Оказывается, о переносе станции они уже знали, ведь каждый новый человек у них на виду. Так что историю о съемках кино они восприняли с улыбкой…
Ненцы пережили колонизацию, гражданскую войну, революцию, насильственную коллективизацию. Сегодня их традиционный уклад жизни снова находится под угрозой. Для их выживания не должен быть разрушен хрупкий баланс между людьми и природой, который формировался на протяжении тысяч лет. Для ненцев тундра является домом, а олени самой жизнью. Как говорят ненцы: «Олени – это наша жизнь и будущее». Здесь можно встретить природу в ее первозданном виде. И наша задача сохранить эти места такими же для потомков.
Остров танцующих берез
Остров Жижгин
Очередное свое путешествие в качестве инспектора «Северного управления гидрометслужбы» я совершил на метеостанцию МГ-2 Жижгин, которая находится на одноименном острове в Белом море, в пятидесяти километрах от Соловецкого архипелага и в пяти километрах от Летнего берега. Сам остров невелик, всего около 5 км?. На острове находится действующий Жижгинский маяк, построенный в 1841 году, по проекту выдающегося гидрографа адмирала российского флота М.Ф.Рейнеке.
Немногие гидрометеостанции Севера имеют более чем полуторавековую историю. К таковым принадлежит МГ-2 Жижгин. Станция основана в 1843 году Главным Гидрографическим управлением и до 1920 года была подчинена Военпорту и Лоцдистанции в г. Архангельске, а в 1920 году – передана в систему Гидрометслужбы (Убеко-Север). Длительное время МГ-2 Жижгин не имела своего помещения и располагалась в красном уголке маячного здания. Да и наблюдателями были смотрители маяка. Первыми в документах станции упоминаются унтер-офицер Порывкин и коллежский регистратор Исаковский. В 1890 году к наблюдениям приступил смотритель маяка Ратманов Ефим Иванович. Более сорока лет эта славная фамилия не сходила со страниц истории станции: вахту продолжали четыре сына и две дочери Ефима Ивановича.
Капитан ГС-192 Нечипоренко А. С.
До острова от столицы Поморья всего чуть больше ста миль и добраться сюда не составляет большого труда. Мне повезло, что в эти места отправлялось гидрографическое судно для обеспечения топливом и продуктами питания работников маяка. Капитаном корабля оказался мой знакомый – Нечипоренко Александр Сергеевич, мастер своего дела и очень хороший собеседник. За воспоминаниями и разговором время пролетело незаметно, и вот через 10 часов на траверзе уже показался остров.
Жижгин встретил нас полным штилем, редкими лодками сезонных гондольеров-драгировщиков и запахом морской капусты. Погода стояла по-настоящему летняя, теплый ветерок струился с холма, на котором возвышается живописный маяк. Если бы не показания навигатора, то можно подумать, что мы прибыли на берег Черного моря. С первой же баржей я отправился на остров. От берега до метеостанции было недалеко, около трех кабельтовых. Правда подниматься надо было по крутому склону и еще с тяжелой поклажей, что не добавляло оптимизма, но тут подъехал трактор, и все желающие быстро побросали свои сумки в кузов. Ко мне подошла женщина и представилась: «Начальник метеостанции Перетягина Наталья Алексеевна». Я назвал себя, и мы продолжили путь в гору. Не откладывая дела в долгий ящик, я сразу же решил обойти и осмотреть все владения.
Экскурсоводом вызвалась сама Наталья. Показала все постройки метеостанции, метеорологическую площадку, дошли до знаменитого Жижгинского маяка, я сделал несколько снимков. Недавно его отреставрировали, и маяк выделялся на фоне бушующей зелени и лазурного неба особенно величественно. Рядом с маяком находится и морской пост наблюдения. Неподалеку от метеостанции есть еще поселок агарового комбината. Работник маяка Юрий Анатольевич Слащёв рассказывал, что в 1960-е годы на Жижгине жило более тысячи человек. Здесь был цех агарового завода, начальная школа, продуктовый и вещевой магазины, маяк, метеостанция, воинская часть. Были больница, родильный дом. Здесь даже коров и овец держали. Теплоходы ходили два раза в неделю, также летали рейсовые самолеты и вертолеты, потом, когда агаровый комбинат закрылся, люди разъехались кто куда. Сейчас на лето сюда заехали четырнадцать человек. Они занимаются добычей ценнейшего продукта – ламинарии. Труд очень тяжелый и малооплачиваемый, но многие едут сюда не за деньгами.
Виктор Старшинов один из рабочих, про себя сказал так: «Я лично приехал сюда поправить свое здоровье, результат на лицо – минус 10 кг за пару месяцев, а в Архангельске я не мог скинуть и 3 кг даже при посещении тренажерного зала. А какой здесь воздух, грибы, ягоды, вода из колодца очень чистая и вкусная. Звери и птицы людей не боятся. Наш знаменитый любимец тюлень Вася практически из рук берет пищу. Лисы ходят за нами, как домашние собачки.
Зайцев очень много. Сами все это увидите. На морские берега влечет романтиков, где можно ощутить себя первопроходцем и здесь неминуемо возникает ощущение воли, даже если воля в действительности иллюзорна».
На метеостанции по штату должно работать пять человек, на данный момент кроме начальника трудятся еще два техника-метеоролога: Алимов Николай, который один обеспечивал работоспособность метеостанции в течение двух с половиной месяцев и совсем юная хохотушка Анечка, выпускница этого года новосибирского училища готовящее специалистов Гидрометслужбы.
Хочется сказать, что человек, который хочет выбрать профессию «Метеоролог» должен обладать многими качествами. Он должен уметь переносить неблагоприятные погодные условия и одиночество. Сохранять работоспособность в не комфортных температурных условиях. Быть физически подготовленным к воздействию неблагоприятных факторов природной среды. Уметь организовывать свою деятельность в условиях большого потока информации и разнообразия поставленных задач. Точно и тщательно проводить измерения, иметь склонность к монотонной работе, иметь хороший глазомер, подмечать незначительные изменения в исследуемом объекте, в показаниях приборов. Все, вышеперечисленное, конечно, неполный перечень качеств человека этой удивительной и интересной профессии и не каждому это подходит.
Метеостанция МГ-2 Жижгин
Николай рассказывал, как ему одному пришлось работать за всех. Ведь пропускать сдачу погоды в срок нельзя, от этого зависит точность прогнозов данного региона. Спал между сроками, но ведь и печки протопить было нужно, покушать приготовить и постирать, когда приехала Наталья, он долго не мог поверить, что не нужно ночью просыпаться, но по привычке вскакивал от каждого шороха с мыслью: «Не проспал ли я срок?» А совсем недавно заехала Анечка и теперь Николай говорит, что можно в полной мере заняться хозяйственными делами и подготовить станцию к зиме. В нашем управлении он работает недавно, с 2010 года, но уже успел позимовать на Новой Земле, на аэрологической станции Малые Кармакулы, затем работал на острове Мудьюг, потом маленький клочок суши в горле Белого моря – остров Сосновец и вот прибыл сюда. В дальнейших планах – работать в Арктике.
