Ворона и Корона

Не верил в бога никогда,

Был атеистом он всегда.

Не знал запретов для себя,

Все позволял себе, любя.

И леший быстро все смекнул,

Игру затеять с ним рискнул —

Бельчонком он оборотился,

вприпрыжку перед ним пустился…

Артем заметил белку вдруг…

Тут закружилось все вокруг,

Грибы попрятались в траве,

Исчезли все в сырой листве…

Артем запутался вконец

И понял – пошутил с ним бес…

Бельчонок сразу же исчез —

Хохочет леший на весь лес…

Артем на помощь начал звать…

Но вспомнил, как учила мать:

«в лесу заблудишься ты вдруг,

Ищи скорее «ведьмин круг».

Молитву «отче наш» прочтешь —

Спасенье сразу обретешь».

И парень мигом все смекнул,

Что дело леший провернул.

И стал искать Артем вокруг,

И вот нашел он «ведьмин круг».

Как только встал Артем в «кольцо»,

Сменилось лешего лицо.

Артем молитву прочитал,

И леший силу потерял.

Видна защита налицо —

Молитва, «ведьмино кольцо».

Артем в сраженье победил

И дух свой в вере укрепил.

Все чары лешего ушли,

Опять вокруг грибы росли.

Набрал Артем грибов с лихвой

И с радостью пошел домой.

Но он вернется не один:

В кругу поверил, что бог с ним.

Грибов вокруг полным-полно,

Не всем увидеть их дано,

Ищи, где «ведьмино кольцо»,

Узнаешь лешего в лицо.

Мышонок лев и черепаха

Мышонок, лев и черепаха

О страхе стали говорить.

Лев никогда не ведал страха,

Решил мышонка расспросить:

«послушай, друг, что в нем такого?

О нем все звери говорят,

Как будто ждут конца иного

И выжить чудом норовят».

Мышонок сразу растерялся,

Вопрос услышав непростой,

Но тут же с мыслями собрался

И льву ответил с быстротой:

«вот я, когда беду почую,

Всегда дрожу и смерти жду.

Перед собою ног не чую,

Но принимаю свою мзду…» —

Дрожащим голосом мышонок

Сказал, дрожа до самых ног.

Старался изо всех силенок,

Льва не бояться он не мог.

Но лев смог только рассмеяться,

Услышав столь простой ответ.

«кого же можешь ты бояться?

Здесь речь о смерти или нет?

И если ждешь своей награды

За свои праведны труды,

Напрасно ищешь ты отрады,

Коль страхом переполнен ты!»

Льву чувство не понять такое:

Ему неведомо оно.

Но кто живет всегда в покое?

Кому же все-таки дано?

Тут черепаха очень тихо

Вмешалась в этот разговор:

«друзья мои, позвольте лихо

Мне разрешить столь важный спор».

И лев ей молча поклонился.

Мышонок ближе подошел,

Он с интересом оживился

И страх куда-то весь ушел.

«так вот, друзья, я понимаю,

Что сей вопрос не зря звучал.

И поясню вам так, как знаю.

Начну, пожалуй, я с начал.

Все что в природе происходит -

Всем правит лишь один закон -

Кто из гармонии выходит,

То будет уничтожен он.

И страх мы породили сами,

Боясь в небытие уйти.

Не ведая, что будет с нами,

Боимся смерти мы найти.

Не нужно ничего бояться,

Нам нужно победить свой страх.

На веру надо опираться,

Из праха мы уходим в прах.

Мы можем снова появиться

Лев мышью иль мышонок львом…

Нам заново дано родится,

Хоть в это верится с трудом.

Но вот такой закон вселенной,

И страх ускорит лишь процесс.

Как все прекрасно в жизни бренной!

Но каждой роли есть конец…»

И черепаха замолчала.

Мышонок тут же пропищал:

«прошу вас, повторить сначала!»

Но лев невольно зарычал.

Мышонок враз перепугался

И инстинктивно убежал.

Тут лев вдогонку рассмеялся:

«куда мышонка страх погнал?»

А черепаха лишь вздохнула,

И чтоб никто не устрашал,

В свой панцирь сразу же нырнула:

Там страх ее не посещал.

Уж коль стучится страх во дверь,

Защитный панцирь есть, поверь.

За гранью мира твоего

Есть продолжение сего.

Не зря хвалили петуха

Однажды утром, на заре,

Собрались куры во дворе

И разошлись наперебой —

Какой красавчик их ковбой:

«да он один у нас такой,

Короной гребень, хвост крутой!»

«да он для нас такой султан,

Он носит бархатный кафтан…»

«куда нам, курам, до него,

Сидим на яйцах – и всего…»

Тут гусь соседский подошел:

«и что Петрович в вас нашел?

Вот у меня всего одна —

Гусыня, царская княжна».

Услышал разговор индюк,

Поправил важно свой сюртук.

«нет… вам скажу, моя царица

Прекрасней всех индюшка-птица»

Пока о красоте шел спор,

Утенок выбежал за двор:

В пруду поплавать захотел,

Но прыгнуть в воду не успел…

Дворовый пес его схватил

И в воду плавать не пустил.

Утенок крякнул: «папа …кря,

Ушел один из дома зря!!!»

Услышал селезень тот крик,

к пруду помчался в тот же миг.

«спасите! – селезень с пруда

на помощь братьев звал: – беда!!»

Индюк прокашлял: «что за бред,

Пойду, пожалуй, на обед.»

А гусь вдогонку: «га-сподин,

Обед важней других причин!!

А я га-лопом до пруда -

Там тоже свежая еда».

Все куры ринулись за ним,

Взглянуть хотя б глазком одним,

Что же случилось у пруда,

Какая там еще беда?

Пес символически рычал,

Утенка он в зубах держал.

И папа-селезень стоял,

Как справиться со псом не знал.

Тут раздалось: «ку-ка-ре-ку!

Утенка я сейчас спасу!»

Петрович грозно подлетел,

Он клюнуть пса скорей хотел.

Но псина хвост дугой поджал,

Утенка бросил и сбежал.

На берегу весь птичий двор,

Все хвалят петуха без шпор.

А гусь тихонько отошел

И индюка искать пошел.

Индюк обед свой поглощал,

А гусь вдруг жаловаться стал:

«послушай… изменили нам,

Хвалу гогочут петухам».

Индюк оставил свой обед:

«какой позор! Какой-то бред! —

Подумал и добавил – куры

Уж вовсе не такие дуры»

Индюк и гусь совсем не знали,

Что свою слабость показали.

И в жизни много слабаков

Среди гусей и индюков.

Пастух и овцы

Пастух погнал овец пастись,

Ушел в ущелье между гор.

«без пастуха не обойтись» —

Среди овец начался спор.

И разделилось стадо вдруг -

Одни сочли себя умней,

Решили – им пастух не друг,

Ушли в ущелье поскорей.

Другие, кроткие агнцы,

Сплотились рядом с пастухом.

И лишь заблудшие юнцы

В ущелье скрылись небольшом.

Пастух овец пересчитал

И только горестно вздохнул,

Держать всех в строгости не стал,

Подумал и рукой махнул.

А там, в ущелье, для овец

Подножный корм, простор такой!

И разбрелись они вконец,

Свободы вкус познав с лихвой.

Но зоркий глаз издалека

За ними долго наблюдал —

Стервятник вдруг, как с потолка,

На них со рвением напал.

И растерзал невинных он

Заблудших маленьких овец.

Стервятник царь и занял трон,

Почил все лавры и венец.

А те, что с пастухом паслись —

Остались целы и спаслись.

Влюбленный ослик и овечка

На рассвете возле речки

Каждый день паслись овечки.

Ослик всюду с ними был,

Пастуху конем служил.

Вот однажды в знойный день

Стал искать наш ослик тень,

Чтобы от жары укрыться,

Но решил сперва напиться.

Стал искать глазами речку,

Вдруг заметил там овечку.

У воды она бродила,

На других не походила.

Благородством обладала,

В сердце ослику «запала».

Бедный ослик прослезился,

Он нечаянно влюбился.

Но объект его страданья

Оставлял все без вниманья.

Ослик очень грустным стал,

Все надеялся и ждал…

Благородная овечка

Как-то молвила словечко.

Ослик наш не растерялся

И в своей любви признался:

«полюбил вас всей душой,

Станьте вы моей женой!»

А овечка обомлела,

На осла в упор смотрела:

«бе-едный ослик, что с тобой?

Как мне быть твоей женой?

Мы с тобой ведь не похожи,

Посмотри на наши рожи».

Ослик тяжко так вздохнул,

К речке голову нагнул:

«ну и что? Большие уши?

Зато схожи наши души,

Я осел, а ты овечка,

Как единое сердечко,

И подскажет нам оно,

Что и ты, и я – одно!»

«ослик, милый, вдруг отара

Скажет, я тебе не пара?..»

Приглядевшись к ухажеру,

Все пришлось по нраву взору.

Всем ее он покорил,

Чувства неги пробудил…

Стало вот уже смеркаться

И пастух стал собираться,

Сел на ослика верхом

И погнал отару в дом.

Ослик лишь повиновался

И с овечкой распрощался.

Видно вот такая доля —

Быть по жизни как в неволе.

Не владеть своей судьбой.

Многих есть удел такой.

Парящий над скалами

Вознесся ворон в поднебесье

И в небе высоко парит…

«эй вы, отродье человечье —

Картавя, каркая, кричит -

Вы слишком низко подо мною,

Малы, ничто вы для меня!!

Живете жизнью вы земною

И в суете день ото дня.

Друг друга в грязь втоптать готовы,

По головам порой пройти…

Не снять вам сонные оковы

На злобном тернистом пути…»

И ворон явно возгордился,

Но с леденящей высоты

Упал на скалы и разбился…

Чернь черни – рознь, дела пусты…

Пчела и паук

Пчела в окошке чердака

Попала в сети паука.

И стала горько причитать,

Спасителя на помощь звать:

«о боже, кто-нибудь спаси,

Я не могу сама уйти…

Здесь сети держат как магнит,

А сам хозяин вроде спит».

Но в знойный полдень тишина,

И плачет пчелка лишь одна…

Паук проснулся – жертва есть,

Решил ее на полдник съесть,

Спустился на канате к ней,

Но вдруг… залюбовался ей.

«скажи, прелестная пчела,

Как в сети ты попасть могла?

Я сроду, сколько здесь живу —

Такой не видел наяву…»

«пусти меня, большой паук,

Допустим, съешь меня ты вдруг —

Не будет пользы никакой,

А мне пора спешить домой».

«ну нет —паук ей отвечал -

Моею станешь для начал,

А если будешь отрицать —

Тебя придется порицать.

В сыру темницу затащу

И там навеки заточу».

Тут мимо голубь пролетел,

На крышу чердака он сел

И просто паука склевал,

А пчелке путь к свободе дал.

Лишь тем спасение придет —

Кто верит искренне и ждет.

Свинья и корыто

Свинья однажды на рассвете

К водице подбежала

И чье то рыльце, как в портрете,

В корытце не узнала,

Но с умным видом попыталась

Невольно возмутиться.

«ты что, грязнуля, распласталась?

Дай мне воды напиться!»

Но та в ответ, как оказалось,

Изволила браниться.

Свинья не в шутку рассердилась,

На рыльце замахнулась.

Корытце старое разбилось,

Свинья лишь ужаснулась.

Слон и муравей

По тропе полз муравей

С тяжкой ношею своей,

Изо всех старался сил,

Ветвь огромную тащил.

Муравья увидел слон.

«ой, дружище, ты смешон! —

Разразилась тишина

Громким голосом слона -

Богатырь ты, муравей,

Кто из нас двоих сильней?

Не осилишь все равно

Ты тяжелое бревно».

Муравей ползет вперед,

Даже ухом не ведет.

Слон немного накренился

И на землю опустился.

«ты, букашка, чуть видна,

Не заметил что ль слона?» —

Хобот свой он опустил,

Путь букашке перекрыл.

Муравей остановился.

«слон, ты что так разозлился?

Точно знаю я одно —

Не осилить мне бревно!»

Слон в ответ лишь рассмеялся:

«хорошо, что ты признался!»

Приподнялся слон с колен,

Взял полено средь полен,

Его хоботом обвил,

Путь букашке перекрыл.

«вот проверим, кто сильней —

Или слон иль муравей?»

Слон довольный затрубил —

Дал понять, что победил.

Не стал спорить муравей,

Под бревном прополз скорей,

И пополз наш муравей

Дальше с ношею своей.

Кто же все-таки сильней,

Может слон иль муравей?

Поднимает груз свой слон

Неизвестно сколько тонн,

Но по весу муравей

Несет ношу тяжелей.

Сила есть у муравья -

Ноша каждому своя.

Отшельник и терн

Вдали от сел и городов

Обрел один отшельник кров.

Он жил в молитве и посте,

Без денег – вечно в нищете…

Но он богатством обладал -

Он тайны бытия познал…

И вот, однажды этот старец

Случайно вдруг поранил палец —

По лесу поутру бродил,

И терн его чуть зацепил…

В ответ сей старец подивился:

«за что мне боль отведать дал?»

Поклон отвесил, помолился

И с верой чудо созидал…

Прошли года – кустарник терна

Плоды прекрасны стал родить:

Приняв от старца благи зерна,

Шипы все сбросил и стал жить.

Уж ужиха и питон

Ужиха встретила ужа.

«послушай друг – я госпожа!

Меня сосватал сам питон -

Ужжасно он в меня влюблен!

Он так меня очаровал,

Я в нем нашла свой идеал!» —

Ужиха грезила в мечтах,

Забыв о всех земных делах.

«нет-нет, не пара он тебе.

Ужиха, ты в большой беде —

Уж головою покачал -

Таких я сроду не встречал…

Ищи-ка ты себе ужа,

Тогда и будешь госпожа».

Ужиха молвила в ответ:

«не нужен мне такой совет».

И уползла в свою нору,

Готовясь к встрече поутру.

И утром к ней приполз питон,

Кольцо принес в подарок он.

Ужиха глазки опустила,

В нору супруга пригласила,

Куда он втиснулся с трудом -

Уж слишком мал ужихин дом.

Питон кольцом лишь смог свернуться -

В норе ему не повернуться.

Ужиха всячески старалась,

Уж как она ни улыбалась,

Вокруг питона извивалась,

Но ничего не получалось.

Готовила ужиха мало —

Питону пищи не хватало.

Была ужиха коротка,

Умом не вышла и узка.

Его она не понимала

И только страшно раздражала.

Не смог питон ужиться с ней,

Задумал уползти скорей.

Вот день прошел, за ним другой —

Питон разводится с женой.

Уж как ужиха ни кружила

Видать ему не услужила.

Уполз питон к себе домой,

Решил жениться на другой.

Понять ужиха не могла,

Как брачных уз не сберегла…

Вот снова встретила ужа.

«ну, как живешь ты, госпожа? —

Уж сразу понял, что к чему -

Видать, не подошла ему?»

«я так старалась для него,

Но в результате – ничего…»

И уж сказал: «питон чужой,

Тебе ведь нужен уж – он свой.

Ведь дело вовсе не в хвосте

И не в наглядной красоте.

«свое» увидишь ты в глазах,

Тогда и будешь в госпожах».

Все поняла ужиха вдруг,

Что уж достойный ей супруг.

Уж не заставил долго ждать

И свадьбу предложил сыграть.

Ужиха юркнула в нору

И стала ждать ужа к утру.

Порою ищешь идеал,

Но бог его не создавал…

Нашедши пару – не взыщи,

В себе изъяны изыщи…

Упрямый ишак свинья и конь

Ишак упертый всем твердил:

«себя я вроде победил!

Хозяин на меня орет,

Идти толкает все вперед.

Я сам все знаю, что и как,

Пусть я упрям, но я ишак».

«и в чем победа-то твоя? —

Спросила у него свинья -

Вот желудь, хочешь, угощу?

Я вечно «хлеб» себе ищу…

Как бы мне голод утолить

И навсегда о нем забыть?»

Ишак на желудь посмотрел…

Но нет, такое он не ел.

«спасибо, желудь – не еда,

Хозяин корм дает всегда».

«как так? – свинья аж растерялась -

Вот я бы для него старалась,

Лишь бы кормили каждый день…

Тебе повиноваться лень?»

«да нет… себя я проверяю,

На нервах у него играю.

Авось, рассердится – отстанет,

Тогда и мой черед настанет -

Я сам пойду, когда хочу,

Приказов я не допущу!!»

«и в этом что ль твоя победа?

А если будешь без обеда? —

Свинья заботливо спросила -

Я бы такого не кормила…» —

Добавила она вослед.

На что услышала в ответ:

«ну нет, хозяин не дурак,

Он знает, что упрям ишак».

Тут конь заржал, что было мочи:

«о-го-оооо! Твои бесстыжи очи!!

Ты не забыл, что не один,

Что нам хозяин – господин?

Мне же за всю его заботу

И в радость выполнить работу!

Он рад, и мне того довольно,

И на душе всегда привольно».

Ишак упрямо затвердил:

«а мне хозяин все простил.

Но вы поймите, я ишак,

Не победить мой нрав никак».

Тут конь расстроено вздохнул

И гордо взгляд свой отвернул…

Жизнь шла вперед, и каждый в ней

Искал свой смысл, что есть важней.

Утка и бобры

Летели утки косяком

Красиво в небе голубом.

Они боятся холодов

И ищут теплый себе кров.

На теплый юг они летят,

Весной торопятся назад…

Из года в год такой закон,

Никем не нарушаем он.

Сплоченный дружный был косяк,

Держал всех в строгости вожак.

Пришла пора передохнуть,

Покушать, чтоб продолжить путь.

Все приземлились у пруда:

Там есть вода, и есть еда.

Наелись утки, напились

И ненадолго разбрелись.

Успели утки отдохнуть,

Вожак всем дал команду: «в путь…»

Одна лишь утка отплыла —

Средь камышей бобра нашла.

Там плот чинил добряк бобер,

Завел он с уткой разговор,

Как хорошо бобры живут:

«мы круглый год проводим тут,

И никуда мы не спешим,

Работа летом, зиму спим».

«вот это жизнь! Вот это да!

Всю жизнь живете у пруда?

И я хочу так тоже жить,

На юг не буду я спешить».

Бобер задумчиво спросил:

«а что, вожак вам разрешил?»

«да что он мне, я ведь умна!

Вот вам хозяйка не нужна?»

Бобер бобриху не спросил

И сам за всех все порешил,

Решил вдруг утке подсобить

И предложил в норе пожить.

А стая подалась на юг…

Лишилась утка всех подруг:

Пошла она в нору бобра.

Бобриха с самого утра

Трудилась около норы,

Там рядом жили все бобры.

Вот уточку бобер подвел.

«бобриха, гостью в дом привел —

Пускай немного поживет,

Глядишь, в хозяйстве толк найдет».

Бобриха думает: «ну вот,

меня не спросит, а ведет».

Но не обидеть чтоб бобра,

Была приветлива, добра.

И гостью пригласила в дом,

Куда та влезть смогла с трудом.

Нырнула утка с головой,

Оставив хвостик над водой.

Нора была не глубоко,

Но влезть ей было нелегко.

Не может втиснуться никак,

Кряхтела утка так и сяк…

Ее приятели бобры

Были разумны и добры —

За лапы подтолкнули вмиг…

Раздался лишь утиный крик.

И влезла уточка в нору

К гостеприимному бобру.

«ну вот – бобриха говорит -

Чужая тварь у нас гостит.

Что делать будешь для бобров?

Пойдешь поищешь может дров?»

Бобриха каждый день к утру

Всегда готовила кору.

«мне гостью нечем угощать —

Кору изволишь пожевать?»

Кора для утки не еда.

«мы зелень кушаем всегда».

«ну вот, тебе не угодишь…

Чего ж на юг ты не летишь?

Трава завянет к холодам —

Кора тебе не по зубам.

У нас невелика нора,

Здесь места мало для бобра,

И даже негде постелить…

Вам во дворе придется жить».

И утка не нашла слова:

Бобриха-то была права.

Произнесла лишь ей в ответ:

«пожалуй, места у вас нет.

Гостеприимны и добры,

Как видно, мужики бобры».

Бобриху это разозлило:

«чем я тебе не угодила?»

И, пока не было бобра,

Сказала утке: «будь добра,

Иди отсюда поскорей,

Ищи себе других друзей».

И указала ей на дверь.

Куда деваться ей теперь?

Утка отвесила поклон,

Покинула бобрихин дом.

И где теперь ей ночевать?

Пошла по берегу искать.

Пришлось ей долго побродить —

Нигде нет крова, чтобы жить.

Бродила утка день и ночь,

Никто не может ей помочь.

Смирилась утка: «буду знать —

Нельзя законы нарушать».

Уж наступали холода,

Вода замерзла у пруда,

Кто знает, как могла беда

Застигнуть утку у пруда,

Как вдруг утиная семья

Летела в теплые края,

Спустились, чтобы отдохнуть

И вновь продолжить долгий путь.

Забрали уточку с собой,

На юг отправились родной.

И что тут думать и гадать —

Законы нужно соблюдать,

Не то, гляди, как «пропадешь»

И ничего не обретешь.

Хряк и лиса

Мохнатый хряк в лесу спиной у дуба отирался,

И дерево тряслось, плоды роняя наземь…

Тут лисья морда пронеслась, и желудь ей достался —

Плутовке прямо в лоб – та разразилась лаем:

«о, жалкий хряк, ух чтоб тебя!!!

О-ох, если бы я знала!! -

Но в «лапы» все же взяв себя,

Увидев близ врага, лиса враз «доброй» стала,

И, гнев сменив на милость, прошептала

Возьмите, мсье… от всей души старалась

И торопилась вовремя успеть,

Чтоб только вам лишь кушанье досталось,

И вот, извольте этот желудь съесть!!»

«да…. Умным быть не запретишь…. —

Сказал мохнатый хряк лисице рыжей -

Ты, кумушка-лиса, всем нагло льстишь

И лжи, видать, не зришь своей бесстыжей.

Есть звери падкие на лесть,

И в рот тебе, плутовке, неразумно дышат.

А с правдой, сколько с ней не лезть,

Никто ее как будто бы не слышит,

Бранятся и рычат в ответ…

И спасу нет…

Как с правдой всем ужиться?»

Лисица усмехнулась лишь в ответ,

Сказав: «что же хряк, тут явно спору нет.

Позволь мне объясниться.

Ты, хряк, ведь любишь желуди поесть?

Они сладки на вкус… и так тебе приятны…

Ты ублажаешь голод свой и спесь,

И сладость вкуса дарит радость, вероятно…

Ты ж сам признал, что я умна —

Лисица с умным видом вопросила -

При этом я, к тому же, и скромна -

Я в высшей школе этику учила.

И вот и наслаждаюсь этим я,

Когда в округе много ртов открытых -

Все так в забвении слушают меня…

Куда им всем до тайн дойти сокрытых?»

В ответ лишь обреченно хряк вздохнул,

С трудом речённое из лисьих уст глотая,

Он голову к земле слегка нагнул

И произнес, разумно полагая:

«да… бисер, видно, сколько ни мечи,

Не всякий этот бисер распознает…

А лесть, ее тихонько изречи,

Она любому норов обуздает.

От лести многих ширятся уста

И тянутся, как дрожжи на закваске.

И тут, видать, уж истина проста:

Жить многим легче в прелести и в маске».

Шелкопряд и мотылек

Известно всем, на червяка

Порой мы смотрим свысока…

Жил-был тутовый червяк,

Многоножкин был босяк.

Он трудяга был большой

И питался лишь листвой.

Как-то в полдень по жаре

Шершень ползал по коре,

Вдруг заметил – шелкопряд

Кушал листья все подряд.

«ты, прожорливый червяк,

Ты не знаешь нас, трудяг,

Пользы от тебя не впрок,

Брать пора с тебя оброк».

Глянул шершень свысока

На обжору червяка,

С гулким шумом улетел,

Знаться с ним не захотел.

Тяжко так червяк вздохнул,

Не заметил, как уснул…

Шелкопряду снится сон —

Изменил свой облик он -

Прежним быть он не хотел,

Кокон куколки надел…

Вот проснулся наш червяк,

Стал искать себе кушак.

Нитку шелковую свил

И вокруг себя пустил.

Закружился шелкопряд,

Стал хвалиться всем подряд.

Майский жук вдруг подлетел.

«ты чего, червяк, надел?

Сам опутался вокруг,

Как ты ползать будешь, друг?

Нет ни крылышек, ни ног,

Как додуматься ты мог?»

Пожурил и улетел,

На другую ветку сел.

Огорчился шелкопряд:

«порицают все подряд.

Если б крылья я имел,

Я бы больше сделал дел».

Тут же скинул свой наряд

Шелковичный шелкопряд:

Куколкой он быть устал,

Дивной бабочкой вдруг стал.