скачать книгу бесплатно
С признаньем вяжутся с трудом…
Изящность – блеф, словесность – вздор,
Цена ж сонету – луидор …
И всяк уж оды сочиняет,
А уж в толпе строфа найдётся,
По вкусу князю что придётся,
В перстнях, что царственных сияет…
Увы, в искусстве правит бал
Лишь только чьих-то мнений балл,
Король воскликнул: «Гениально!»,
И вторит критик: «Идеально!»,
И вот дворцовая вся рать
Взялась безвкусье восхищать.
… <Post scriptum[22 - Рost scriptum (лат.) – после написанного.]> …
Прочитав стихотворение на несколько раз, а потом просидев ещё немалое время в задумчивости возле монитора, удалил Николай Андреевич своё восемнадцатью рифмами тридцати шести строчное творение напрочь.
«Не шедевр, батенька, не шедевр … да и лирикой, честно говоря, здесь и не пахнет! Где масштабность? Где общечеловеческая значимость авторских переживаний? Где, чёрт возьми, поэтическое осмысление проблем бытия? Бытие – это не какие-то там ваши «угли», и «луидоры». Бытие – это … отринув плоть, он устремился в небеса, мечты и грёзы превращая в звёзды! А что касаемо «жизни без прикрас» … для жизни без прикрас не поэты нужны, а журналисты, да охочие до любого непотребства блогеры», – наверняка скажет Вера Степановна <вот так и слышится этих занудных поучений этот скрипучий старушечий голос>, главный редактор городского литературного журнала.
И будет она, пожалуй, права. И никакими букетно-конфетными к женщине знаками внимания сей стишок в журнал: «Из века серебряного в век двадцать первый», увы, не протолкнуть. «Что и остаётся мне, грешному, так это только каяться, и за «суету» мою, и за эту, как её, «тщету», – пробормотал Николай Андреевич, отстукивая на клавиатуре новое четверостишье:
И был я грешен, был я клят,
Где всё срамное – там мой взгляд,
И лишь одно спасенье мне –
Что в поднебесной вышине.
«При полном отсутствии подобных душевных истоков, – ехидно прошипел Благовест-Серебрянский, – воплотим-ка эстетически значимые авторские переживания способом виртуальной, так сказать, проекции бытия:
И там, в заоблачной лазури
Печальной нет извечной хмури,
Там только сонм одних отрад,
Там всяк другому только брат.
Случившиеся в мозгу Николай Андреевича проекция бытия никаких струнок в его же душе не затронула. Зато эта проекция придётся, наверняка, по душе отдельно взятому главному редактору отдельно взятого литературного журнала:
И вознесусь я в небеса,
Мне где и брат, и где сестра,
А там я ангелов привечу,
И тем их плоть очеловечу.
Стихотворение складывалась на удивление легко. А от чего ж ему не складываться, ежели всяких разных онлайновых генераторов рифм ныне в интернете хоть пруд пруди:
Отчищусь от порока добротой,
