скачать книгу бесплатно
14. Леон
Руки в стороны, ноги на ширине плеч. Суровая охранница обыскивает меня с особым тщанием. Видимо, подхожу под описание человека, который может пронести на свидание наркотики или оружие. Представляю, как она мысленно сверяется с чек-листом. Пол: мужской. Раса: сложно определить, но смуглее, чем хотелось бы. Возраст: достаточно молод, чтобы делать глупости. Внешний вид: неряшливый.
Приветливо улыбаюсь, как добропорядочный гражданин. Получается, пожалуй, нагловато. Мрачность тюрьмы просачивается внутрь меня, несмотря на усилия игнорировать мотки колючей проволоки над стальными заборами, корпуса без окон и угрожающие надписи о последствиях попыток пронести на территорию наркотики.
Самая неприятная часть – путь от поста охраны до помещения для свиданий. Лабиринт из бетона и колючей проволоки. Тебя без конца передают из рук в руки охранники, которые снимают с пояса ключи, чтобы запереть за тобою дверь прежде, чем успеешь сделать шаг в сторону следующей. Стоит чудесный весенний день, сквозь колючую проволоку просматривается краешек насмешливо голубого неба.
В комнате для свиданий обстановка несколько лучше. Карапузы ковыляют между столами или визжат, когда их поднимают высоко в воздух накачанные папаши. Заключенные одеты в яркие майки, чтобы отличаться от нас, других. Мужчины в оранжевом придвигаются к своим девушкам на несколько сантиметров ближе, чем положено, сплетают с ними пальцы. Здесь больше эмоций, чем в зале прилета в аэропорту. Создатели фильма «Реальная любовь» явно что-то не додумали.
Сажусь за отведенный нам стол. Жду. Когда приводят Ричи, желудок сдавливает, будто он выворачивается наизнанку. Ричи – уставший и грязный, щеки ввалились, голова наспех побрита. В своих единственных джинсах, которые на нем болтаются, – не захотел выйти ко мне в тюремных трениках. Не могу, не могу, не могу на это смотреть.
Встаю и улыбаюсь, протягивая руки. Жду, пока он подойдет; покидать выделенную зону нельзя. Охранники вдоль стен внимательно, с каменными лицами следят за происходящим.
Ричи, хлопая меня по спине: Здоро?во, брат, хорошо выглядишь!
Я: Ты тоже.
Ричи: Врешь. Выгляжу как подогретое говно. В блоке Е была какая-то буча, и вырубили воду – понятия не имею, когда дадут, а пока не рекомендую пользоваться туалетом.
Я: Приму к сведению. Ты как?
Ричи: Лучше всех. Что слышно от Сэла? Блин, думал, хоть минуту продержусь без этой темы…
Я: Ну… Извиняется, что из-за бумажек апелляция затягивается. Он над этим работает.
Ричи мрачнеет.
Ричи: Я не могу ждать вечно, Лео.
Я: Если хочешь, попробую найти кого-нибудь еще.
Угрюмая тишина. Ричи не хуже меня знает, что это лишь затянет процесс.
Ричи: Он получил запись с камеры около супермаркета?
Интереснее, запросил ли он ее вообще… Начинаю сомневаться, хотя Сэл и уверяет, что да. Потираю сзади шею, гляжу на носки ботинок и как никогда мечтаю оказаться с Ричи где-нибудь далеко-далеко.
Я: Пока нет.
Ричи: Без нее никак, говорю же тебе! На ней видно, что это был не я.
Надеюсь. Только качественна ли запись? Достаточно ли четкая, чтобы опровергнуть показания свидетелей?
Целый час обсуждаем апелляцию – не могу увести его от этой темы. Криминалистическая экспертиза, неучтенные факты и, как всегда, камеры видеонаблюдения. Надежда, надежда, надежда.
Ухожу с трясущимися коленями, беру такси до станции. Мне нужен сахар. В сумке припасены пироженки, приготовленные Тиффи; съедаю три тысячи калорий за раз, пока поезд катится по сельской равнине, унося меня от брата туда, где все о нем забыли.
Дома обнаруживаю посреди спальни мешок с шарфами и запиской от Тиффи.
Мистер Прайор вяжет двестифунтовые шарфы? Да с такой скоростью! Ох… Думаю, сколько раз отказывался принять очередной шарф, шапку, перчатки или чехол на чайник. Мог бы уже озолотиться.
Вешаю на дверь спальни:
Привет, Тиффи.
СПАСИБО, что сказала про шарфы. Да, деньги нужны. Продам. Посоветуешь где/как?
Вяжет один джентльмен у меня на работе. Раздаривает всем, кто не увернулся (иначе мне было бы совестно брать за них деньги…)
Леон
Привет!
Конечно, скину тебе ссылки на сайты. От покупателей отбоя не будет.
И еще… Странный вопрос, но не согласится ли этот джентльмен у тебя на работе связать кое-что крючком за вознаграждение?
Тиффи
Не разбираюсь, вяжет он крючком или как. Кстати, выбери себе шарф – вечером выставлю остальное на продажу.
Леон
Записка, упавшая на пол около двери спальни, так что заметил не сразу:
Доброе утро!
Понимаешь, я работаю над книгой под названием «Провяжи дорогу в жизнь» (знаю-знаю – одно из моих лучших названий), и нам нужен человек, который супербыстро свяжет четыре шарфа и восемь шапок, чтобы мы их сфотографировали и поместили фотографии в книгу. Ему надо будет следовать инструкциям моей авторши (цвет, вязка и т. п.). Я могу заплатить, но немного. Как с ним связаться? У меня сроки горят, а он сумасшедше талантлив, сразу видно.
О господи, шарфик обалденный! Буду ходить в нем все время (плевать, что на дворе весна). Спасибо!
Тиффи
Снова дверь спальни:
Хм. По-моему, сложностей возникнуть не должно, хотя надо договориться с сестрой-хозяйкой. Напиши письмо, я ей покажу, и, если одобрит – передам моему «вязальщику».
Раз собираешься все время носить тот шарф, не могла бы ты выбросить остальные пятьсот, которыми забита твоя половина шкафа?
Еще новость: первый шарф только что ушел за двести тридцать пять фунтов! Дурдом! Он же страшненький!
Леон
Привет!
«Твоя половина» – ключевые слова, Леон. Это моя половина, и я желаю забивать ее шарфами.
Вот письмо. Скажи, если что-то надо поправить. Кстати, хорошо бы прибраться тут в наших записульках. Квартира напоминает сцену из «Игр разума».
Тиффи
Передаю письмо сестре-хозяйке, и та разрешает предложить мистеру Прайору вязать за деньги. Крючком, спицами – совершенно в этом не разбираюсь. Но наверняка Тиффи рано или поздно оставит мне длиннющее письменное разъяснение по этому поводу. Даже просить не надо. Зачем писать одно предложение, если можно пять? Странная, чудна?я, уморительная женщина.
На следующий вечер у мистера Прайора готовы две шапки. По виду – шапки как шапки, пушистые, так что, полагаю, он справился.
Единственный минус этой затеи – мистер Прайор теперь живо интересуется Тиффи.
Мистер Прайор: То есть она редактор?
Я: Да.
Мистер Прайор: Какая интересная профессия!
Пауза.
Мистер Прайор: И она у вас живет?
Я: Угу.
Мистер Прайор: Любопытно…
Заполняю карту и украдкой на него поглядываю. Он в ответ невинно моргает.
Мистер Прайор: Не предполагал, что вы кого-то к себе пустите. Вы очень независимый. Потому и к Кей до сих пор не переехали, верно?
Слишком много я болтаю с пациентами о личной жизни. Надо завязывать.
Я: Это другое. Я Тиффи вообще не вижу. Мы только обмениваемся записками.
Мистер Прайор задумчиво кивает.
Мистер Прайор: Эпистолярное искусство. Письмо – глубоко интимная вещь…
Подозрительно прищуриваюсь. Куда он клонит?
Я: Это бумажки на холодильнике, мистер Прайор, не надушенные письма, которые приносит посыльный.
Мистер Прайор: Ах да, конечно. Уверен, вы правы. Ну разумеется. Бумажки. Какое уж тут искусство.
На следующий вечер про Тиффи знает даже Холли. Поразительно, как быстро разносятся по палатам сплетни, если учесть, что значительная часть пациентов прикована к постели.
Холли: Она красивая?
Я: Не знаю, Холли. Какая разница?
Холли замолкает, думает.
Холли: Она хорошая?
Я, после секундного размышления: Да, хорошая. Шумноватая и странная, но хорошая.
Холли: Что значит «квартирантка»?
Я: Значит, она живет у меня. Мы вместе живем в одной квартире.
Холли, округляя глаза: Как парень с девушкой?
Я: Нет-нет. Она не моя девушка. Она друг.
Холли: То есть вы спите в разных комнатах?
К счастью, запищал пейджер, и отвечать не пришлось.
Май
15. Тиффи
Отдираю записки и приклеенные скотчем обрывки бумаги от дверцы буфета, стола, стен и даже одну от крышки мусорного ведра. Невольно улыбаюсь. Забавный способ узнать человека – несколько месяцев кряду черкать друг другу по несколько строк. И ведь все произошло само собой – короткая бумажка про еду незаметно превратилась в полномасштабную ежедневную переписку.
Хотя, отклеивая свидетельства нашего задушевного общения от спинки дивана, отмечаю, что в среднем пишу раз в пять больше, чем Леон. И что мои записки гораздо более откровенные. Забавно перечитывать. Во-первых, сразу видно, насколько никудышная у меня память. Например, я пишу, как стыдно было, когда в прошлом году не передала Джастину приглашение на день рождения Рейчел. Однако сейчас отчетливо помню – я его все-таки пригласила, и дело кончилось жуткой ссорой, поскольку он не хотел отпускать меня одну. Джастин всегда говорил, что у меня ужасная память; досадно находить письменное тому подтверждение.
Половина шестого. Я рано ушла с работы, потому что в редакции никого не осталось – увольняется коллега, все отправились отмечать, а у меня нет денег, и так как из начальства никого не осталось, я сама отпустила себя домой. Уверена, никто бы не был против.
Думала, застану Леона, поскольку пришла около пяти. Странное было чувство. Согласно официальным условиям нашего уговора, я не должна возвращаться раньше шести. Я знала, когда на это соглашалась, что мы не будем в квартире в одно и то же время – тем-то мне и приглянулось объявление. Хотя и не предполагала, что мы в буквальном смысле никогда не встретимся. То есть вообще, совсем, ни разу за целых четыре месяца.
Я, надо сказать, хотела пересидеть в кофейне за углом, однако подумала, что это странно: друзья, а ни разу не виделись. Чувство именно такое – мы друзья. Да и может ли быть иначе, если наши жизни постоянно пересекаются. Я точно знаю, какую он любит яичницу, хотя не видела, как он ест ее – на тарелке всегда море размазанного желтка. Могу довольно точно описать его вкус в одежде, хотя ни разу не видела на нем ни одной вещи из тех, что болтаются на сушилке в гостиной. И, что самое странное, я знаю, как он пахнет.
Не вижу причины, почему нельзя встретиться, – это не изменит условий, на которых мы сосуществуем. Просто, если я вдруг увижу Леона на улице, смогу его узнать.
Звонит телефон. Странно – я даже не знала, что он у нас есть. Сначала бросаюсь к своему мобильному, но у меня мелодия звонкая и веселая, а не допотопный дзынь-дзынь, который сейчас раздается непонятно откуда.
Наконец обнаруживаю стационарный телефон на кухонной стойке под шарфом мистера Прайора и ворохом записок с обсуждением все или не все – абсолютно все – сливочное масло слопал Леон.
Стационарный телефон! Обалдеть! Я думала, это ископаемое, за которое платишь, когда надо провести домой выделенную линию интернета.
– Алло… – робко говорю я.
– О, салют!.. – отвечает какой-то парень на том конце.
Он удивлен – надо полагать, не ожидал услышать женский голос, – и у него занятный акцент: смесь лондонского с ирландским.
– Это Тиффи, – представляюсь я. – Я живу у Леона.
– А! Привет! – Заметно повеселел. – В смысле спишь в его кровати?
– Я просто соседка, – морщусь я.
– О’кей, о’кей, – говорит он и, кажется, ухмыляется. – Приятно познакомиться, Тиффи! Я Ричи, брат Леона.
