скачать книгу бесплатно
– Эсме, – поправляет она.
– Что, простите?
Женщина закрывает глаза.
– Меня зовут Эсме, – медленно и отчетливо произносит она.
Айрис оглядывается на медсестер. Неужели они ошиблись?
– Если ты еще раз на них посмотришь, – спокойно произносит Юфимия, – хоть раз, меня сразу уведут. Запрут в пустой комнате на целый день или дольше. Мне бы этого не хотелось. Надеюсь, ты понимаешь. Повторяю: я не сделаю тебе ничего плохого, поэтому, пожалуйста, не оборачивайся.
Айрис опускает взгляд на пол, на руки пожилой женщины, которая разглаживает на коленях платье, смотрит на свои зашнурованные ботинки.
– Хорошо. Простите.
– Меня всегда звали Эсме, – тем же тоном продолжает женщина. – К сожалению, здесь в ходу только мое первое имя – Юфимия, поскольку именно оно указано на официальных документах. Меня назвали Юфимия Эсме. Но я всегда была просто Эсме. Моя сестра, – женщина бросает на Айрис мимолетный взгляд, – уверяла, что «Юфимия» звучит, как будто овца чихнула.
– Вы им говорили? – спрашивает Айрис. – О том, что вас зовут Эсме.
Эсме улыбается, пристально глядя Айрис в глаза:
– Думаешь, меня кто-то слушает?
Айрис пытается задержать взгляд на лице пожилой женщины, но ее глаза блуждают.
– Прошу меня простить. Я отвыкла говорить подолгу, а теперь, кажется, не могу остановиться. Итак, – продолжает Эсме, – расскажи мне о Китти. У нее были дети?
– Да, – удивленно отвечает Айрис. – Один ребенок. Мой отец. Вы… вы не знали?
– Я? Нет. – Она обводит унылую комнату мерцающим взглядом. – Видишь ли, я давно ни с кем не общаюсь.
– Он умер, – выдыхает Айрис.
– Кто?
– Мой отец. Он умер, когда я была совсем маленькая.
– А Китти?
Девушка, выпрашивавшая сигарету, все еще повторяет имя Айрис свистящим шепотом, а другая женщина бормочет монолог об уставшем муже и чайнике.
– Китти? – рассеянно переспрашивает Айрис.
– Она… – Эсме склоняется еще ближе и проводит языком по губам, – …жива?
Айрис задумчиво смотрит на собеседницу.
– Вроде того, – осторожно отвечает она.
– То есть как?
– У нее болезнь Альцгеймера.
Эсме смотрит на нее не моргая.
– Болезнь Альцгеймера?
– Это форма потери па…
– Я знаю, что такое болезнь Альцгеймера.
– Конечно. Простите.
Эсме на минуту отворачивается и смотрит в окно.
– Больницу закрывают, да? – резко спрашивает она.
Айрис неуверенно ерзает на стуле, едва не поворачивается взглянуть на медсестер, но в последний момент сдерживается.
– Они не признаются, – продолжает Эсме. – Тем не менее это правда, так?
Айрис молча кивает.
Эсме берет в ладони руку Айрис.
– Ты приехала, чтобы забрать меня, – нетерпеливо произносит она. – Вот почему ты здесь.
Айрис изучает лицо пожилой женщины. Эсме совсем не похожа на ее бабушку. Неужели перед ней действительно родственница, член семьи?
– Эсме, до вчерашнего дня я даже не знала о вашем существовании. Никогда не слышала вашего имени. Я бы очень хотела вам помочь…
– Потому ты и приехала? Скажи: да или нет?
– Я сделаю все, что смогу…
– Да или нет, – повторяет Эсме.
Айрис с трудом сглатывает ком в горле.
– Нет, – говорит она. – Я не могу. Я… Я даже не…
Эсме, не дослушав, убирает руки и отворачивается. Что-то неуловимо меняется в ее лице, и у Айрис вдруг перехватывает дыхание – по лицу пожилой женщины скользнула какая-то тень, будто облако пролетело над гладью пруда. Айрис еще долго сидит неподвижно, глядя прямо перед собой, даже когда Эсме поднимается, пересекает комнату и выходит в одну из дверей. Айрис не верит своим глазам. В лице Эсме она на мгновение увидела черты своего отца.
– Не понимаю, – говорит Алекс, стоя перед прилавком. Сегодня суббота, полдень, они с Фран заглянули в магазин, принесли Айрис несъедобный сэндвич из невероятно дорогой кулинарии. – Я ничего не понимаю.
– Алекс, я четыре раза тебе объясняла, – отвечает Айрис.
Она оперлась о прилавок и крутит в руках детскую кожаную перчатку. Материал слишком мягкий, вещица сделана безвкусно, и Айрис пробирает озноб.
– Сколько еще раз мне нужно повторить те же слова, чтобы они пробили твой слишком крепкий череп и…
– По-моему, Алекс хочет сказать, что ему сложно понять мотив твоего поступка, – мягко прерывает ее Фран. – Ты берешь на себя огромную ответственность.
Айрис внимательно оглядывает невестку. Какая-то она вся однотонная, светло-бежевая – и волосы, и кожа, и одежда. Фран, скрестив ноги, сидит на стуле возле примерочной, и – не может быть! почудилось? – на вешалке висит ее плащ. Она не любит подержанные вещи, одежду с чужого плеча. Так и сказала однажды Айрис. «Что, если в этих вещах кто-то умер?» – спросила она. «Ну и что?» – ответила ей тогда Айрис.
Алекс все выспрашивает о Юфимии Леннокс.
– Ты хочешь сказать, что никто о ней даже не слышал? Ни ты, ни твоя мать – вообще никто?
Айрис вздыхает:
– Именно так. Мама говорит, что папина мать была единственным ребенком. Она и сама об этом часто упоминала. Говорила, что у нее не было ни братьев, ни сестер.
Алекс откусывает от сэндвича и спрашивает с набитым ртом:
– И откуда мы знаем, что все это не чья-то ошибка?
Айрис вертит перчатку в руках. На запястье мерцают три перламутровые пуговицы.
– Ошибки нет. Я ее видела, Алекс. Она… – Айрис прерывает себя, бросив взгляд на Фран. – У них есть документы. Официальные, заверенные нотариусами документы. Неопровержимые доказательства. Это бабушкина сестра, живая и здоровая, в сумасшедшем доме.
– Поразительно… – Фран никак не может подобрать слова, даже глаза закрывает от усилий. – Такое происшествие в семье… Очень… очень…
– Неожиданно? – подсказывает Айрис.
Именно это слово Айрис терпеть не может всей душой.
– Да. – Их взгляды встречаются. Фран моргает. – Айрис, я не говорю, что у тебя странная семья, я просто…
– Ты ничего не знаешь о моей семье.
Фран смеется:
– Я знаю Алекса.
Она протягивает руку, чтобы коснуться его рукава, но он стоит слишком далеко, и ее рука виснет в воздухе.
Айрис молчит. Хотя ей хочется сказать: «Что ты знаешь о моей семье?» И еще: «Я притащилась на твою свадьбу аж в чертов Коннектикут, а никто из твоих родственников не соблаговолил сказать мне хоть слово. Это, по-твоему, не странно?» И добавить: «Я подарила тебе самое прекрасное на свете скандинавское платье-пальто, а ты его ни разу не надела».
– Вопрос только один, – произносит Айрис. – Как я управлюсь. Мне или…
– Подожди-ка. – Алекс ставит на стол бутылку с водой, и Айрис внутренне ощетинивается от его командного тона. – К тебе это не имеет ни малейшего отношения.
– Имеет, Алекс, она…
– Нет. Эта женщина твоя очень далекая родственница, и…
– Она сестра моей бабушки, – отвечает Айрис. – Не такое уж и далекое родство.
– Неважно. Эту кашу заварил кто-то другой, скорее всего твоя бабушка. Не ввязывайся. Ты меня слышишь, Айрис? Пообещай, что не ввяжешься.
Бабушка Айрис сидит в кожаном кресле, ее ноги покоятся на низкой скамеечке, плечи укутаны кардиганом. За окном пожилой мужчина прогуливается по террасе, заложив руки за спину.
Айрис стоит у двери. Она нечасто сюда приезжает. Раньше, в детстве, мать возила ее на встречи с бабушкой раз в неделю. Ей нравился угрюмый старый дом, заросший сад. Она любила бегать по мшистым тропинкам, заглядывать в беседку. И бабушке нравились эти визиты. Она встречала ее в красивом платье и хвасталась подругам: «Вот моя Айрис, мой цветочек». Однако позже, когда Айрис подросла, бабушка растеряла свое восхищение внучкой.
– Выглядишь отвратительно, – заявила она однажды, когда Айрис пришла к ней в собственноручно сшитой юбке. – Ни один здравомыслящий мужчина тебя не захочет, если ты будешь выставлять себя на посмешище.
– Она только что поужинала, – сообщила медсестра. – Правда, Кэтлин?
Услышав свое имя, бабушка подняла голову, однако, не заметив знакомых лиц, опустила взгляд.
– Привет! – поздоровалась Айрис. – Это я, Айрис!
– Айрис… – повторила бабушка.
– Да.
– У моего сына есть дочка, ее зовут Айрис.
– Правильно, – отвечает Айрис, – и это…
– Конечно, правильно, – нетерпеливо перебивает пожилая женщина. – Думаешь, я дура?
Айрис придвигает стул и усаживается, пристраивая сумку на коленях.
– Нет, я так не думаю. Просто хотела сказать, что это я и есть. Я дочь твоего сына.
Бабушка долго пристально рассматривает Айрис. На ее лице мелькает недоверие, почти страх.
– Не говори глупостей, – требует она и закрывает глаза.
Айрис оглядывается. Пол в комнате застелен толстым ковром, старинная мебель не дает свободно вздохнуть, из окна открывается вид в сад. Вдали изгибается фонтан, и, если приглядеться, темнеют крыши Старого города и строительный кран, возвышающийся на фоне неба. На тумбочке у кровати лежат две книги; Айрис поворачивает голову, чтобы прочесть их названия, и тут бабушка открывает глаза.
– Я жду, когда мне застегнут кардиган, – произносит она.
– Я застегну, – отвечает Айрис.
– Холодно.
Айрис встает и склоняется над пожилой женщиной.
– Что ты делаешь? – вскрикивает та, сжимаясь в кресле и сбрасывая руки Айрис. – Что ты делаешь?
– Помогаю тебе застегнуть пуговицы.
– Зачем?
– Тебе же холодно.
