Идеальная дочь. Книга 2

Она тяжело вздохнула и сразу же пожалела об этом. У людей, лишённых зрения, обострены остальные чувства и молодой человек, сидящий перед ней, сразу же почувствовал её настрой.

Его спина ссутулилась, подбородок упал на грудь.

– Ты отправлял запрос? – поинтересовалась она. – Всё это формальности, но ты же знаешь, для того, чтобы получить собаку-поводыря нужно оформить кучу бумаг, собрать справки, встать в очередь…

– Я подумал, что ты мне поможешь, – с надеждой прошептал юноша, не поднимая головы.

– Я помогу, – успокоила его Лана. – Но бумажной волокиты ещё никто не отменял. Нам придётся всем этим заняться. Это займёт несколько дней, а после выберем тебе спутника.

Она лукавила. Она уже выбрала, но ему об этом знать пока не обязательно, из опасения, что что-то может пойти не так.

Сегодня утром, как только начался рабочий день, она, смыв с себя собачью кровь и запах, и переодевшись в то, что было в её именном шкафчике с говорящей надписью Берсон, отправилась к шефу, чтобы попросить его об одолжении. Впервые в жизни! Но его этот поступок не вдохновил. Этот маленький, толстый человечек, затянутый в деловой костюм, с бегающими глазками и постоянно отирающий пот со лба, не имел никакого представления о работе кинологов.

Он ей отказал!

Затем последовала десятиминутная лекция о незрячих людях, что месяцами ожидают своей очереди. А измотанная вконец Лана, стояла в центре его кабинета и молча слушала, мечтая только об одном, чтобы он, наконец, заткнулся. Она ненавидела этого напыщенного идиота, который, ничего не смыслил в той работе, что выполняли его подчинённые. Вообще было не понятно, как он занял это место, но его отказ не отменял того, что она всё равно продолжала чувствовать себя обязанной перед выросшим слепым мальчиком.

Знала, что должна помочь, как знала и то, что у любимой и единственной племянницы шефа через пару месяцев день рождения, и тот уже начал присматривать подарок. И один из щенков, появившийся на свет этой ночью, был бы весьма кстати.

С удовлетворением отметила, как загорелись маленькие глазки мужчины. И они пожали руки.

Проблема решена – через несколько дней у прошедшего полный курс подготовка лабрадора Ноя, появиться хозяин.

– Я только одного не могу понять, – продолжила Лана, обращаясь к сидящему напротив слепому юноше. – Как ты решился поселиться в этом доме?

В невидящем взгляде Марика, она увидела что-то похожее на муку.

– Ты тоже считаешь моего отца чудовищем?

Она не хотела отвечать. Ответ бы ему не понравился.

– Я думаю это к лучшему, что он изолирован от общества и не может причинить страдания ещё кому-нибудь, и тебе в том числе.

– Не нужно так говорить! – упрямо произнёс молодой человек и Лана словно вновь увидела того одиннадцатилетнего упрямого мальчишку. – Только не ты. Все его проклинают, плюются при одном упоминании о нём. Думаешь, мне легко? За те дни, что ты пробыла с нами, я думал ты единственная, не станешь упрекать его.

Несмотря ни на что, он продолжал любить и защищать своего отца, как бы тот ужасен не был, и насколько ужасны не были его поступки.

– После всего, что произошло? – отозвалась она, устало проводя ладонью по лицу без грамма косметики. – Убийства, суд, всё это было далёким для меня, но то, что он сделал с собакой…

– Неправда! – воскликнул её собеседник, и его кулаки с силой опустились на подлокотники кресла. – Ты тоже веришь в тот бред, что он убил мою собаку?

Она на секунду прикрыла глаза и кончиками пальцев потёрла виски. Бессонная ночь давала о себе знать, где-то под черепной коробкой зарождалась головная боль.

– А ты так не считаешь? – поинтересовалась Лана, поплотнее запахивая полы куртки. Погода всё не радовала. – Неужели есть логическое объяснение тому, что в багажнике машины твоего отца нашли окоченевший труп животного?

– Он нашёл собаку за домом, в кустах, отравленную, – выпалил юноша.

Этого Лана не знала. Она-то все эти годы считала, что Равиль просто свихнулся от потери дочери, и его дальнейшие поступки были лишены логики. И первым из них стало убийство ни в чём не повинного животного.

– С чего ты решил, что её отравили?

– Отец сказал, – немного обиженно ответил молодой человек.

– Ты с ним видишься? – удивлённо спросила Лана и, когда молодой человек кивнул, всё же спросила. – Так, что он тебе рассказал?

– В ту ночь, за два дня до этого, – он не стал уточнять до чего «этого», ей и так было всё понятно, – Анна не пришла домой ночевать. Отца не было, он уехал по работе, на несколько дней. Я прождал её до утра, всю ночь не спал, бродил по дому, в надежде, что вот сейчас входная дверь откроется и она, с глупыми оправданиями, отправиться спать.

– Такое уже случалось? – Лана склонила голову чуть набок.

– Было уже несколько раз, но она всегда возвращалась не слишком поздно. Поэтому-то я и не стал звонить отцу среди ночи и пугать его. Решил, что всё разрешиться само.

– Но она так и не появилась, – констатировала Лана, вспоминая, что именно с того дня перестала появляться в доме Канов.

Она вспомнила, что когда разгорелась шумиха, ей позвонило начальство и сделало выговор. Мол нужно лучше разбираться в людях, иначе никаких собак не хватит. И бюджета страны тоже… И, что не за такое отношение наши граждане платят налоги, а Лана получает заработанную плату.

– Нет, сестры не было и утром, – тихо сказал молодой парень. – Так же как и собаки. Я даже сначала подумал, что это она взяла с собой моего пса… – в его глазах блеснули слёзы. – И тогда я, наконец, позвонил. Отец примчался ближе к вечеру и всю ночь мы ездили по району в её поисках. С утра принялись за больницы, но её нигде не было. Он подолгу куда-то уходил, а я ждал в машине. Но, когда он возвращался, по его молчанию я понимал, что про сестру ничего нового не удалось узнать. Потом он отвёз меня домой, оставалась надежда, что Анна вернется, и кто-то должен её ждать дома на случай её появления, а сам сказал, что отправляется в полицию.

Наступила долгая пауза. Лана не торопила своего собеседника, понимая насколько тяжело ему вспоминать то время.

– После я его в те дни больше не видел.

Не видел… Фигура речи.

– Почему ты и твой отец так уверены, что Анна просто не подалась минутному порыву и не решила начать жизнь с чистого листа где-то далеко отсюда? Может, твоя сестра уже давно планировала своё бегство? – предположила Лана.

Именно так она и решила тогда.

– Ты не понимаешь, – заупрямился Марик. – Она заменила мне мать, помогала растить меня с рождения и просто так не бросила бы среди ночи. К тому же все её вещи остались на своих местах.

Его слова не были лишены смысла. Анна производила впечатление любящей, заботливой старшей сестры и возможно по своей воле никогда не оставила бы одиннадцатилетнего слепого брата без присмотра.

– И ещё… Перед тем, как я в последний раз разговаривал с ней, кое-что произошло.

Лана слегка напряглась, ожидая продолжения.

– Я услышал шум, хотя кроме меня в доме никого не было. Анна ушла, отца не было, а я сидел в своей комнате наверху. Мне тогда показалось, что я что-то услышал, какие-то посторонние звуки. Думал, может Анна вернулась. Я спустился, несколько раз позвал, но ничего не произошло. Тишина.

– Собака была с тобой?

– Да, – кивнул Марик, – но она вела себя, как обычно. Я ещё некоторое время постоял, прислушиваясь, а потом снова поднялся к себе.

– Если бы это были воры, пёс не стал бы так спокойно реагировать.

– Я тоже так подумал, а когда вернулась Анна, рассказал ей о том шуме. Она пообещала, что проверит всё ли на месте. А через какое-то время поднялась ко мне в комнату, сказала, что мне просто показалось, а ей ненадолго нужно уйти. После она уже не вернулась.

– И куда она могла пойти?

– Я не знаю, она не сказала, – взгляд его застыл. – Но мне показалось, что она немного нервничала. Торопилась очень.

– А что с собакой? – напомнила Лана.

– Уже сидя в тюрьме, отец мне рассказал, что нашёл её недалеко от дома мёртвую. Если бы он так тщательное не искал сестру, то ни за чтобы не наткнулся на труп животного в кустах. Он положил её в багажник, чтобы позже отвезти к ветеринару и выяснить, что произошло… Ну, а дальше ты знаешь.

Она задумалась: «Неужели Равиль не лжёт и собака, и правда была отравлена? Но кем? Кто мог так обойтись с безобидным псом?»

Знала, что существует десятки, если не сотни способов отравить животное. Домашние питомцы часто подбирают на улице всякую дрянь, да и в доме хватает опасностей: несвежая еда, таблетки, по ошибке оставленные хозяевами, моющие средства. Единственное, что может оградить от всего этого – это намордник и бдительность самого хозяина. Но, если подумать, Анна исчезла, приблизительно, в тот же период времени, когда была, якобы, отравлена собака-поводырь Марика.

Неужели случайность?

Возможно, если бы не одно «но». С некоторых пор Лана перестала верить в любые совпадения. Во всём есть закономерность или злой рок.

– Расскажи, зачем твой отец поехал в тот дом?

– Он не говорит, – ответил молодой человек, не мигая, будто высматривал что-то вдали.

– Не говорит о причине, побудившей его совершить такое? – не поверила Лана. – Что за бред?

– О том, что случилось в том доме, он ни слова не сказал, ни мне, ни своему адвокату. Если его кто-то начинает спрашивать, он просто замыкается в себе и молчит.

– Ясно. Почему собаки не было рядом с тобой? Как так получилось, что она вообще отошла от тебя? – продолжала она напирать.

Он смутился, оставляя этот вопрос без ответа. Лана не стала настаивать. Мальчик мог просто уснуть.

«Может быть, в дом проник вор, и Анна вышла, так же как и пёс на шум?» – предположила она.

Но лабрадоры из её питомника мирные создания, обученные лишь быть поводырями. Они не приучены нападать. Это первое правило питомника – никакой агрессии!

– В тот день, – продолжил Марик, – моего отца волновало только одно. Где Анна? И я думаю, причина его поездки в тот дом кроется именно в этом.

– Считаешь, он хотел поговорить с подругой твоей сестры? – спросила Лана.

Она часто видела ту девушку в этом доме – ровесницу Анны и полную её противоположность. Только вот вспомнить имя не могла. Ещё с детства с памятью на имена и фамилии у неё были проблемы. – Как, кстати, её звали?

– Дора, – тут же подсказал юноша.

Точно. Девушка с длинными светлыми волосами, огромными голубыми глазами и стройной фигурой. Она производила на окружающих сильное впечатление и знала об этом.

Имея от природы чёрный цвет волос, хотя тогда он ещё не был украшен седой прядью, и гетерохромию, Лана немного завидовала той идеальной красоте девушки, задаваясь вопросом: почему она не такая?

И наблюдая за двумя совершенно разными подругами, она удивлялась, как между ними могла возникнуть такая крепкая связь. Анна со своей тягой к растениям и беззаветной любовью к слепому брату, и её подруга – любительница дорогой одежды и развлечений.

– Возможно, надо спросить у этой Доры, знает ли она что-нибудь о том, куда исчезла твоя сестра? – предложила Лана, хотя сама в это не очень-то верила.

Столько лет прошло… Кто-то уже наверняка спрашивал девушку о том времени.

– Она ничего не скажет, – отрицательно покачал головой парень. – С адвокатом отца Дора тогда наотрез отказалась разговаривать. Ты знаешь, что она книгу написала о тех событиях? Я её прослушал… аудиокнигу. Называется «Выжившая».

О книге она слышала впервые.

– Нет, не знала. И что там?

– Про мою сестру ничего. Но думаю, тебе самой стоит прочесть. Когда я рассказал о её содержании отцу, он просто озверел. Никогда не видел его таким. Когда я дошёл до описания последней главы, отец приказал мне замолчать. Но знаешь, чем больше я думаю о том, что случилось в том доме, тем сильнее мне кажется, что к исчезновению моей сестры причастна её лучшая подруга.

Он так любил её. Все эти годы, что находился вдали от единственной желанной женщины, он мог думать лишь об одном… Как снова оказаться с ней рядом. Но он знал, что она не подпустит его к себе, не поймёт того, на что он готов пойти ради одной её улыбки, ради мимолётного взгляда. Ему достаточно видеть её, знать, что она рядом.

Ему кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как он впервые увидел эту девушку. Манящая, словно сирена, вышедшая из морских глубин, с развивающимися волосами и звонким смехом.

Но не над его шутками она смеялась.

Она вообще его не замечала.

А её запах! Он сводил его с ума, едва стоило ей пройти мимо. Сколько в ней было жизни! Сколько огня и страсти! Но всё это было направлено на кого-то другого. А его она словно и не видела вовсе. Была слепа к его чувствам.

Она была богиня, а он был рождён, чтобы стать её рабом.

Глава 2

29 апреля 2017 год

Лана торопливо, насколько позволяла окружающая её обстановка, шла по длинному коридору отделения больницы, глазами пробегая по номерам палат и не находя нужного, шла дальше. Здесь всё пропахло лекарствами и болезнью. Даже от белоснежного халата, накинутого на её плечи, исходил больничный запах.

Узнать нужную ей палату не составило никакого труда. Приветливая и слишком молодая девушка в отделе регистрации, по всей видимости стажёрка, с готовностью назвала две заветные цифры.

Четыре широких лестничных пролёта и вот она уже открыла стеклянную дверь в отделение «Неврологии раннего возраста», как гласила надпись над входом на втором этаже.

На мягких кушетках сидели или стояли, подпирая стены, больные дети разных возрастов. Длинный коридор с цветными фигурками животных на дверях палат, чтобы малыши не потерялись в стерильном хаосе – хоть какое-то отличие от душных комнат – был ярко освещён… и тих.

То, куда она приехала этим утром, выходного дня, была самая большая детская городская больница. В одном здании были собраны маленькие пациенты с диагнозами, начиная от примитивных и не опасных, будь то грипп или корь, до неизлечимых. Такие больные больше отсюда не выходили, это место становилось их домом, их последним пристанищем. Так же, как и для девушки, с которой хотела поговорить Лана.

Она последовала совету Марика, и как только выдалась свободная минута, купила в книжном магазинчике рядом с её съёмной квартирой, воспоминания Доры, с незамысловатым названием «Выжившая». Книга в чёрном переплёте с изображением маленькой потерянной девочки с невероятно большими голубыми глазами-блюдцами на кукольном личике.

«Должно быть детская фотография Доры», – решила тогда Лана, долго рассматривая обложку.

На обороте – снимок, сделанный шесть лет назад, без тел её родных, но с застывшими лужами крови. Книга, ставшая бестселлером, благодаря реальности описанных в ней событий. Рассказ дочери, потерявшей своих родителей в тот роковой день. Такое просто не могло не прогреметь на всю страну. Книга была обречена на успех.

В мире, где люди любили наблюдать издалека за чужой болью, в душе надеясь никогда не испытать её самим. Они сострадали, переживали за героев и одновременно боялись оказаться на их месте. Да им было жаль их! Но единственной мыслью, возникавшей в головах читателей в такие мгновения, было: «Хорошо, что это произошло не со мной!»

Вчера вечером, когда Лана, наконец, добралась до своей квартиры-студии, она, забравшись с ногами в единственное кресло, в предвкушении открыла первую страницу. Читать она любила. К обширной библиотеки хозяйки квартиры, прибавилось и несколько сотен книг, принадлежащих ей самой.

За чтением часы летели незаметно.

Боль от потери близких автору людей была настолько осязаема, что Лана чувствовала, как с каждой прочитанной страницей она всё глубже погружается во мрак прошлого. Она понимала эту бедную девушку, в один миг ставшую сиротой, невольно ещё больше проникаясь ненавистью к человеку, разрушившему идеальный мир тех людей.

В первой части, а это приблизительно треть книги, было довольно подробное описание счастливого детства автора. Забавные случаи из жизни, которые заставляли губы Ланы, время от времени, растягиваться в грустной улыбке. Грустной потому, что она прекрасно знала, что ждёт всех героев впереди.

Дора описывала прогулки с отцом, которые каждый раз становились маленьким приключением. А мелкие домашние поручения матери, были словно чем-то особенным для маленькой девочки. Даже то, как они всей семьёй ходили удалять больной молочный зуб, не дававший покоя уже несколько дней, говорило о безграничной любви родителей к своей маленькой принцессе.

Так называл маленькую, с кукольной внешностью, Дору отец.

Принцесса!

Семейная идиллия в розовых тонах.

Вторая часть была полной противоположностью первой. Мрачной, наполненной болью и мраком. И начиналась она со дня, ставшего чёрным для той семьи, для города, для целой страны.

Лана хорошо помнила, что, где бы не находилась в те дни: на работе, в супермаркете, в метро, люди обсуждали только одно – случившееся с семьёй Берг. Лишь дома она отгораживалась от страха, который читался на лицах прохожих.

Все думали об одном и том же: «А вдруг и мы? Вдруг и с нами такое произойдёт?»

Все свои чувства: рухнувшие надежды, несбывшиеся мечты, ожившие страхи всю – боль единственная выжившая в тот сентябрьский день девушка, перенесла на страницы книги.

Когда Лана прервала чтение где-то посередине, было далеко за полночь. А проснувшись рано утром, решила, прежде чем продолжить, она должна встретиться с автором книги. Спросить о причине, побудившей образцового отца семейства, приехать в дом её родителей и устроить такое.

Эта девушка была тем единственным человеком, кто был способен рассказать, почему так произошло.

Она была свидетелем.

Найти какую-либо информацию было не так уж и трудно, как казалось вначале. Интернет пестрил броскими заголовками:

«Выжившая» в кровавой бойне в 2010 году».

«Выход долгожданной книги, намечен на январь 2013 года!»

«Успех книги „Выжившая“ предрешён!»

И лишь в одной небольшой статье она нашла то, что искала:

«Злой рок преследует всеми любимую Дору Берг! Новый удар!»

Из той статьи узнала, что последние несколько лет были для Доры невероятно тяжёлыми. Её сын был болен, и мать мальчика всё время проводит рядом с ним.

И теперь Лана шла по коридору той самой больницы, в которой на протяжении нескольких месяцев находился на лечении единственный ребёнок Доры.

В глаза бросилась нужная цифра, и она в нерешительности застыла перед нужной её дверью, не представляя, что предпринять далее. Не могла же она просто вломиться в палату?

– Простите, могу я вам чем-нибудь помочь? – вежливо произнёс женский голос за её спиной, заставив обернутся.

Молодая медсестра в голубом халате и такой же шапочке с любопытством рассматривала необычную посетительницу, ожидая ответ на свой вопрос. Руки она всё время держала в карманах халата.

– Здравствуйте. Я ищу подругу. Её имя Дора Берг. Я ведь не ошиблась палатой? Сорок третья? – спросила Лана.

– Нет, не ошиблись, – подтвердила та и виновато улыбнувшись, добавила. – Только её в данный момент нет в больнице. Но вы можете подождать, если хотите. Думаю, ей пойдёт на пользу общение с кем-то кроме медперсонала.

– Как она? – поинтересовалась Лана.

– Ну, как может чувствовать себя человек в её положении? – тихо произнесла медсестра, слегка пожимая плечами. – Но она боец! Держится несмотря ни на что. Проводит практически всё время возле постели сына, за исключением того дня, один раз в неделю, когда ездит на кладбище.

– Каждую неделю? – удивлённо просила Лана.

Медсестра кивнула и уточнила:

– Да, каждую субботу. В девять часов утра за ней приезжает такси и отвозит её на старое городское кладбище. Это у неё своего рода ритуал. Но вы дождитесь её, она не задерживается более чем на пару часов, – посоветовала работник больницы и, попрощавшись, удалилась, оставив Лану в одиночестве, стоять посреди длинного коридора до середины выкрашенного в бледно-зелёный успокаивающий цвет.

Лана взглянула на огромные часы на стене. 10:25. Надо же, она и представить себе не могла, что Дора до сих пор настолько сильно переживает потерю родителей. Какая сила характера! Еженедельно посещать столь мрачное место, где твоими слушателями и незримыми спутниками являются только души умерших.

– Лана, неужели ты? – послышался за спиной хриплый голос.

Вздрогнув от неожиданности, она резко обернулась и застыла, увидев перед собой женщину. Подобие той Доры, что знала раньше.

– Ну да, эти глаза ни с чем не спутать! – продолжила та, обводя взглядом всю фигуру посетительницы.

«Неужели человек способен так постареть?» – ужаснулась Лана.

Когда-то длинные, светлые локоны Доры были коротко подстрижены и небрежно перехвачены резинкой для волос. Белый халат, который выдавали всем посетителям больницы без исключения, не мог скрыть нездоровой худобы, будто, стоявшая перед ней женщина, долгое время морила себя голодом.

Именно женщина, не девушка, которой сейчас, должно быть, не больше двадцати шести лет. На два года младше самой Ланы по рождению и на двадцать старше благодаря страданиям, выпавшим на её долю.

Она всматривалась в узкое бледное лицо собеседницы: без косметики, с синими дорожками вен на висках, с морщинками в уголках потускневших глаз, с плотно сжатыми обескровленными губами – и понимала, что ничего не осталось от прежней красотки с идеальными формами.

Стоявшее напротив прозрачное, анорексичное подобие живого человека, никак не могло быть той Дорой.

– Не узнаёшь? – горько усмехнулась молодая женщина, пристально рассматривая Лану. В её взгляде читалась ирония. – Ну да, выгляжу неважно, в отличие от тебя. Жизнь, та ещё стерва, потрепала меня основательно. Словно в мясорубку угодила, а она всё перемалывает, да перемалывает, как кусок уже протухшего мяса.

– Привет, Дора.

Если бы она не пришла в это место с определённой целью и именно к этой давней знакомой, то вряд ли вообще узнала бы в этом существе ту молодую, жизнерадостную девушку. Такие изменения определённо происходят не от хорошей жизни.

– Ну, наконец-то! А то я уж думала, так и простоим здесь весь день, – с сарказмом в голосе бросила та, разводя тощие руки в стороны, словно собираясь обнять, стоявшую напротив Лану. – Каким ветром тебя сюда занесло?

– Приходила навестить племянницу, – соврала она, надеясь, что та не пристанет с расспросами. – А ты, что здесь делаешь?

– Я теперь живу здесь, – отозвалась та, вынимая из бокового кармана халата початую пачку сигарет. – Пойдём, поболтаем, здесь есть милый дворик…

– Ты вроде бы раньше не курила? – обронила Лана, спускаясь по лестнице вслед за Дорой.

Её голос, так же, как и шаги, глухим эхом отражался от бетонных стен.

Молодая женщина усмехнулась, толкнула железную дверь с табличкой «Выход», и первой оказалась на воздухе. Привычным движением достала сигарету и, поднеся ко рту, чиркнула зажигалкой. Лана заметила, что кончики пальцев Доры пожелтели от постоянного контакта с никотином, руки слегка тряслись, пока та прикуривала.

Дора не соврала, они действительно попали в небольшой парк. Заняв места на ближайшей свежевыкрашенной, свободной скамейке, Лана дала время им обоим прийти в себя.

По асфальтированным дорожкам прогуливались дети в компании своих родителей или одетых в униформы санитаров. Парк на территории больницы жил своей жизнью, принимая в свои изумрудные просторы всех желающих: пациентов и посетителей.

– Я много чего раньше не делала, – наконец ответила Дора, не вынимая сигареты изо рта, от чего та подпрыгивала при каждом сказанном ею слове. – Вот нагоняю, благо есть деньги.

Она жадно затянулась, обводя колючим взглядом больничную территорию.

– Ты даже не представляешь, какую только дрянь не достанешь за эти бумажки, – она протянула початую, белую пачку. – Куришь?

– Нет.

– Ах, да! Совсем забыла, – шлёпнула она себя по лбу, с шумом выпуская дым из лёгких. В нос Ланы тут же ударил тошнотворный запах ментола. – Твоим собачкам не нравилось… Не сменила род деятельности?

– Нет, – ответила Лана и спросила. – Расскажи, как ты здесь оказалась?

Как только она произнесла это, тут же пожалела. Дору будто подменили. Самоирония сменилась болью во взгляде. Она сделала новую глубокую затяжку и, когда заговорила, вместе со словами из её рта вырвались сизые клубы дыма.

– Моему сыну шесть лет. Мы и раньше были частыми гостями в этом… – Дора обвела неприязненным взглядом территорию больничного парка, – месте. А теперь и вовсе переехали. Хорошо, что хоть есть толк от моей чёртовой писанины. У меня есть средства, которыми я оплачиваю отдельную палату и дорогостоящее лечение. Мой сын болен. У моего мальчика неизлечимое заболевание. Синдром Александера. Доктора уже давно не делают никаких прогнозов, лишь предупреждают, что нужно готовиться к худшему.