скачать книгу бесплатно
Только Змею все равно.
Превращается, зараза,
Он то в водку, то в вино.
Восемь дней Иван стоял,
На девятый день упал.
– И то верно, нешто такую гадину одному одолеть, – не сдержался от комментария Лешко.
– Не умолкнешь, продолжать не буду. – Олег направил сверлящий взгляд на лесовика.
– Я это, я ничего, я молчать буду. Молви, Олегушка, больно складно у тебя получается. Сказка – складка, послушать сладко.
– Тогда слушай.
Змей, гадюка, торжествует,
Но своей беды не чует.
Через час Иван очнулся,
В чан с водою окунулся,
Три раза перекрестился,
Чаркой водки похмелился
И давай, ядрена мать,
Змея сызнова гонять.
Говорят, что до сих пор
Не окончен этот спор,
И поныне на Руси,
У кого ты ни спроси,
Этот факт в стране имеем –
Боремся с Зеленым Змеем.
– Добрый сказ, но вот Змея победить надобно, – изрек Лешко философски.
– Извините, Олег, но до высокой поэзии здесь далеко, – резюмировал профессор Кашинский.
– Согласен, профессор, хулиганство, безвкусица, но, раз Лешко это рифмоплетство понравилось, получается, польза от него есть. А вы что, разбираетесь в поэзии?
– Увлекался в молодости и даже немного печатался…
Дружина прервал разговор:
– Будет вам сказы сказывать, в путь-дорогу пора. Надобно засветло до Княжина добраться.
Заглушая его последние слова, заржал конь, спустя секунду раздался грозный рык. Все четверо вскочили на ноги. Увидев животное, которое издавало столь устрашающий звук, путники замерли. Метрах в пятнадцати от них, возбужденно помахивая украшенным кисточкой хвостом, стоял гривастый лев.
Воронов прохрипел:
– Не может быть.
– Может, – выдавил из себя Кашинский.
– Профессор, мы что, в Африке? Откуда здесь львы?
– Есть сведения, что в конце десятого века нашей эры львы обитали на территории Южной Руси.
– Спасибо, Альберт Венедиктович, но этот факт не прибавил оптимизма, и мне без разницы, в каком веке меня сожрет эта милая кошка.
– Кот, – поправил Кашинский.
– Что?
– Это он, лев. Видите, у него грива.
– Профессор, я вас умоляю! Вы убиваете меня своей педантичностью. Дружина, а как бы нам избавиться от этого столь враждебно настроенного соседа. А?
– Видать, за конем пришел, а может, мы в его владения вторглись. Сдается мне, не пойдет он на нас, многовато на одного. Однако нам надобно не спеша убираться восвояси.
– Не пойдет, ежели не голоден. Вот за мудрость твою я тебя, Дружинушка, и уважаю. Правильно молвишь, уходить нам отсель надобно, да поскорее, в Княжин пора поспешать, – дрожащим голосом вымолвил Лешко.
– Это я на него чары напустил, оттого он нас и не тронул, – сказал Лешко, когда лев остался далеко позади.
– Иди, чародей, – иронично произнес Дружина, посмотрев на тщедушного лесовика. – Хвалилась овца, что у нее хвост, как у жеребца.
Воронов обратился к Кашинскому:
– Эх, профессор, зря, наверное, я за тебя заступился. Сейчас бы сидел дома перед телевизором, попивал бы пивко с воблой, а теперь, того гляди, самим закусят.
– Простите, мой друг, что так получилось. Сожалею, что стал причиной вашего появления здесь. Жизнь такова, что иногда приходится сожалеть о содеянном.
– Не переживай, Венедиктович, шучу я. Все было сделано правильно. Насчет сожалений о содеянном это ты прав. Я один случай вспомнил. Был у нас на судне пес, Тайфуном звали. Он с нами два рейса сделал, мы его на берегу щенком нашли. Умнейший пес вырос, здоровенный, ростом со среднеазиатскую овчарку. Весь экипаж его любил. Так вот, стояли мы как-то в порту, на ремонте, неподалеку БМРТ стоял из Находки.
– Простите, что?
– Большой морозильный рыболовецкий траулер.
– Ага, понятно.
– Так вот, у них тоже собака была – Марта. Так мы выпускали их иногда по причалу побегать, чтобы не скучно им было. А через некоторое время узнали, что Тайфунова подруга бешенством заболела, старпома покусала. Вскоре вышли мы после ремонта в рейс. Тайфуна, разумеется, с собой взяли. Смотрим, не ест ничего, пена у него изо рта. Думаем все, заболел наш Тайфун, видимо, бешенством от подруги своей заразился. Короче, боцман его… меня попросил помочь… – Олег досадливо сплюнул на землю и на короткое время замолчал, заново переживая случившееся, затем продолжил: – Потом у него в пасти щепку обнаружили. Меж зубов застряла, оттого и не ел он. Не было бешенства… Если бы назад отмотать. И не только это, а и другие неприглядные моменты жизни.
Профессор вздохнул:
– Увы, как говаривал Гераклит: «В одну и ту же реку нельзя войти дважды».
Глава 8
Княжин стоял на месте слияния двух рек и, окруженный с двух сторон водой, имел в плане форму треугольника. С третьей, сухопутной, стороны дубовые, почерневшие от времени и покрытые мхом низкие стены града защищал наполненный водой ров, прокопанный от одной реки к другой. Деревянные башни града, подобно стенам, тоже были приземистыми, будто вросшими в землю. Лишь воротная башенка и башня на возвышенности на слиянии рек, сложенные из камня, резко отличались от других строений своей архитектурой. Рядом с большой башней виднелось превосходящее во всем иные внутренние строения деревянное сооружение, по словам Дружины, – княжий терем, около которого приютились небольшие постройки, по виду хозяйственного назначения. Чуть в стороне от строений, напротив княжеского терема, на расчищенной площадке стоял деревянный идол, у ног которого был сложен каменный алтарь. Трехметровый кумир был высечен в виде длинноусого мужчины с густыми нахмуренными бровями. Он был в воинском облачении, с большим каплевидным щитом в одной руке и копьем в другой. Верх его шлема украшало искусно вырезанное изображение петуха с распростертыми крыльями. Весь вид божества показывал суровость его характера и ежесекундную готовность к бою.
– Слышь, Дружина, а это кто? – спросил Олег, указывая на божество.
– Это божество наше – Радегаст.
– Так это что же, ты к нему за помощью идешь?
– И у него помощи испрошу для земли своей, а прибыл я к князю Радегасту, коего так же кличут, потому как все княженские князья-воины – защитники земель наших, нарекаются Радегастами. После смерти же на поле брани тела их исчезают и вселяются в бога Радегаста, отчего становится он сильнее, а из Каменной башни выходит новый князь, коего тоже Радегастом нарекают. Так было до нынешнего князя, так будет и после. Оттого и не переводятся защитники земли нашей, оттого и стоит поныне град Княжин.
Воронов удивился:
– Какой же это город? Тут дворов сто, не больше, да и населения как в средней деревеньке.
Кашинский пояснил:
– Олег, вы не учитываете интенсивный рост населения и заселения территорий в последующие века, его количества на один квадратный метр земной поверхности в наше время и время, в котором мы оказались, а также разницу в продолжительности жизни.
– Понятно, профессор. Спасибо за лекцию.
– Не стоит благодарности. И все же, мой друг, это чудо, что мы, пусть и случайно, оказались в прошлом.
– Не уверен, профессор. Работу я наверняка потерял, по кумполу палицей чуть не получил, да и блохи сегодня ночью заели. Если так пойдет, можно и заразу подцепить, а здесь с медицинским обслуживанием, как я понимаю, дела обстоят туго. Надо у Лешко какой-нибудь травы от этих паразитов попросить. – Воронов почесал живот.
– Здесь ждите, – сказал Дружина, когда они достигли ворот княжеского двора.
Дружина ушел, остальные отошли к избе неподалеку от ворот, присели на притоптанную молодую траву.
Воронов подставил лицо лучам ласкового весеннего солнца, мечтательно произнес:
– Эх, пивка бы сейчас и пожевать чего.
– Экий ты обжора, все бы тебе утробу ненасытную набивать, – проворчал Лешко.
– Ты на себя погляди. От горшка два вершка, а съедаешь больше, чем весишь. Ты лучше бы мне чего от блох присоветовал, жрут, заразы.
– В бане тебе надобно попариться да чистотелом обмыться, а как в лесу будем, я тебе бузун-травы отыщу. Привяжешь ее к поясу, тогда ни вошь, ни блоха, ни гнус тебя не тронут.
– Добро, Лешко, и чего бы мы без тебя делали. Венедиктович, – обернулся Олег к профессору, – вы видели, они двери даже на засов не запирают, а у нас за железными дверями, за десятью замками добра не убережешь.
– Что поделать. Меняются времена, меняются нравы, – ответил Кашинский, разглядывая проходивших мимо горожан, которые в свою очередь с интересом посматривали на странную троицу.
– Девчата здесь ничего, ладные. Может, мне жениться, а, Венедиктович? – мечтательно сказал Олег, провожая взглядом местную красавицу.
Он стал выискивать новую «жертву», но неожиданно его глаза встретились с глазами молодого человека. Парень был в шерстяном плаще, заколотом медной брошью на правом плече. Кожаная с медными бляшками безрукавка была надета поверх рубахи светло-серого цвета, заправленной в синие, свободного покроя штаны. На ногах незнакомца красовались коричневые кожаные сапоги. Широкий металлический браслет, наборный серебряный пояс, к которому были подвешены нож и меч в скромно отделанных ножнах, а самое главное, особенный взгляд выдавали в нем профессионального воина. Воронову, прошедшему воинскую службу, не составило большого труда определить это. Воин отвел глаза от Олега, внимательно посмотрел на Кашинского и быстро зашагал дальше. Воронов проводил его взглядом. Вскоре голова незнакомца с волнистыми, светло-русыми, схваченными кожаным ремешком волосами исчезла за углом соседнего дома. Что-то показалось Олегу в этом парне странным, но он не мог объяснить себе, что именно.
– Вставайте, други, дозволено нам на княжьем дворе переночевать. Радегаст с воями в поход к морю Теплому пошел, молвят, вскоре возвернуться должон. Пришлось все обсказать старосте-воеводе Хмуру, он-то и перескажет князю по его возвращении. Так что завтра отправляюсь в обрат, в городец свой к родовичам – хоробритам, что кон на окраине земли славянской издревле берегут. А как вам поступать, сами решайте.
Лешко долго не думал:
– Я с тобой, Дружинушка.
– Завтра торгу большому быть у Княжина, так вам, купцы, надобно туда подаваться, глядишь, знакомцев повстречаете, так с ними до Новгорода и доберетесь. Мы с Лешко с вами пойдем, надобно ему порты, рубаху да поршни справить, а то люд княжинский глядит да дивится – что за лохматый дед в драную рогожу одет.
Лешко возмутился:
– Это я?! Я-то лохматый дед?! Ты на себя глянь, жеребец, – грива нечесаная!
– Будет тебе, угомонись. В баньку сходим, попаримся, добрым молодцем станешь, а там, может, невесту тебе отыщем.
– Без надобности мне твоя невеста, и баня не надобна, парко там, пущай в ней банник моется, а я лесовик, мое место в лесной речке купаться.
– Коли в баню не желаешь, далее своим путем следуй, а я тебе не сотоварищ.
– Пошто это ты меня бросаешь? Ведь был ряд меж нами, вместе нам быть, покуда не отыщу себе места нового!
– Как же мне с тобою вместях быть, ежели от тебя дух тяжелый исходит. – Дружина изобразил брезгливое лицо и незаметно подмигнул Олегу.
Воронов улыбнулся. Лешко обреченно промолвил:
– Ладно, пойдем в баню.
Олег вопросительно посмотрел на Кашинского:
– Как нам быть, профессор? Куда подадимся?
– К сожалению, не могу похвастаться успехами. Прибор испорчен, энергетическое плато утеряно, а запчастей нам здесь не найти.
– Это точно, магазинов электроники в Княжине нет, – с иронией в голосе констатировал Олег.
– Боюсь, мой друг, остаток жизни нам придется провести здесь.
– Прикольно. Умеете вы, профессор, радовать «хорошими» новостями. К тому же нечто подобное от вас мне приходилось слышать.
– Извините, Олег, это все из-за меня.
– Ладно уж. Да, попал ты, товарищ Воронов! Венедиктович, а у тебя семья есть?
– Да. Супруга Мария Львовна, сын Андрюша в Англии учится, дочь Надежда в Петербурге, – грустно ответил Кашинский.
– Тебе хуже. Ищут уже, наверное? А у меня никого, потому и беспокоиться за меня, кроме начальника да двух корешей, некому. Ты не переживай, Альберт Венедиктович, может, чего и придумаем! Полагаю, главное от места, где мы приземлились, далеко не уходить.
– Если это будет зависеть от нас, – задумчиво промолвил профессор.
– Послушайте, профессор, а как вам в голову пришло заняться изобретением машины времени?
Кашинский помолчал, устремил взгляд в одну точку, словно что-то припоминая, затем заговорил:
– Это было много лет назад. Мне тогда было не более семи лет. Летом мы часто всей семьей выезжали на дачу. Так было и в тот год. В один из дней мы с соседским мальчишкой Мишкой пошли рыбачить, но, так как у дач клева не было, мы пошли вниз по реке в поисках более удачного места и ушли довольно далеко. Мишка забеспокоился, так далеко мы прежде не уходили, да и солнце начинало садиться. Я согласился с ним и сказал, что оставшегося времени нам едва хватит, чтобы вернуться засветло домой. Тут увидел округлившиеся глаза Мишки, который смотрел на другой берег. Я посмотрел туда же. На другом берегу сидели двое. Это были девушка в серебристой, словно сделанной из рыбьей чешуи, тунике и парень в точно такой же набедренной повязке. До нас доносились их голоса, но язык был непонятен, скорее, он походил на пение и щебет птиц.
– Чему же удивился ваш друг? Неужели он до этого момента не видел загорающие на солнце влюбленные пары?
– Это была необычная пара.
– В чем же их необычность?
– Их рост был не менее трех метров.
