скачать книгу бесплатно
– Да, да, все не упомню никак. Больно нарекли тебя мудрено.
– Он прав, профессор, трудновато ему твое имя-отчество выговаривать.
– Дед говорил, мы род от князей Кашинских ведем, отсюда, думаю, и фамилия.
– Что-то не слыхивал о таких князьях, нешто варяжские князья-конунги какие, – вступил в разговор Дружина.
– Может быть, – ответил профессор, предпочитая не вдаваться в подробности, – а Венедиктом отца дед назвал. Мой отец в науку пошел, физиком-ядерщиком стал, вот меня в честь Эйнштейна и назвали Альбертом.
Слушая профессора, Воронов вынул из кармана пачку «Бонда», достал сигарету, прикурил, с наслаждением сделал первую затяжку. Через секунду тонкая струйка дыма вырвалась изо рта Олега. Сделав вторую затяжку, он стал пускать дым кольцами. От увиденного глаза Лешко расширились, а через секунду он стоял за стволом близстоящего дерева, оглашая лес истерическим криком:
– Дружина! Дружина! Вороги это! Бей их, злыдней! Вона, гляди, Змей Горыныч облик человеческий принял, дым уста его извергают, а длани огонь! Сам видел! Палицей их, Дружина! Палицей! Покуда они облик истинный не приняли! Чуял я, дух от них иной исходит!
– Ах вы, змеюки подколодные! – грозно взревел Дружина, хватаясь за палицу. – Не меня ли вы удумали погубить, прознав, что я от старейшины Храбра гонец? Ведь сразу приметил, иные вы, и облаченье ваше и речь иные.
Олег миролюбиво поднял руки вверх.
– Так, короче, Склихасовский, тормози. Свои мы, не враги, а дым это от сигареты. Вот, попробуй. – Воронов протянул Дружине недокуренную сигарету.
– Отринь зелье колдовское! Рази их! Я тебе помогу! – закричал Лешко, стремительно взбираясь на дерево.
Дружина осторожно, не сводя глаз с Олега, взял у него сигарету и поднес ко рту.
Лешко, взирая на происходящее с верхушки дерева, причитал:
– Ой, беда, беда! Ой и прост ты, Дружинушка! Ой доверчив! Такого могута сгубили злодеи! Эх, велик лоб, да в голове мох.
– Вдыхай в себя, – подсказал Олег.
Дружина затянулся всей силой могучих легких. Воронов видел, как огонек с половины сигареты в мгновенье ока достиг фильтра и ожег пальцы богатыря. Дружина машинально отбросил окурок. Лицо его покраснело, отчего веснушки стали незаметными, и без того не маленькие светло-серые глаза богатыря расширились, из груди вместе с тучей дыма вырвался громкий всхлипывающий кашель.
– Ой, погубили Дружинушку славного! Ой, сгубили! – истошно закричал Лешко, прыгнул с ветки на землю и исчез в кустах орешника.
Спустя некоторое время богатырский кашель прекратился, Дружина пришел в себя, грозно посмотрел на пришельцев и, надвигаясь на Олега, вымолвил:
– Отравить удумали, злодеи?! Ан не вышло! За подлость вашу испробуйте палицы моей!
– Что ж, спарринг так спарринг.
Воронов снял куртку и футболку, оголяя рельефный торс.
– Дружина! Не тронь его! Князь это! Гривна златая на вые его и на деснице знак, – раздался из зарослей орешника голос Лешко.
Дружина бросился было на Олега, но остановился. Воронов с удивлением стал оглядывать себя, пытаясь понять причину резкого изменения в поведении новых знакомых. Обнаружив на себе золотую толщиной в палец цепочку, оставшуюся со времен предпринимательской деятельности, и наколку на правом плече, напоминание о службе в морской пехоте, он стал догадываться об истоках этих самых изменений.
– Вижу, непростой ты человече, коли медвежий знак на тебе, – проговорил Дружина и указал на плечо, где была наколота морда оскалившегося медведя с беретом морского пехотинца.
Лешко осторожно выбрался из кустов.
– Вот и я думаю, добро от них исходит, худых людей я зараз чую.
– Почто же сразу не почуял? Чуть людей добрых не изобидели.
– Правильно, добрые мы люди и не враги вам, а друзья. А это, – указал Олег на валявшийся на земле окурок, – обычай такой, нами из дальних земель привезенный. Это для того, чтобы нечисть всякую отпугивать.
– Негожий то обычай: дым из уст выпускать и меня отпугивать, – обиженно произнес Лешко.
– Коли так, замиримся, – добродушно сказал Дружина, протягивая Олегу руку.
– Так я пойду снеди раздобуду. – Лешко улыбнулся, радуясь тому, что все закончилось миром.
Дружина проворчал:
– Давно пора. Солнце выше ели, а мы еще не ели.
Лешко хмыкнул, исчез в зарослях.
– Огонь-то угас совсем, надобно веток принести. – Тяжело ступая, Дружина направился к ближайшим деревьям и вскоре вернулся с огромной охапкой веток.
Не успели Олег с Дружиной развести костер, как появился Лешко с торбой на плече и глиняным горшком в руках. Не откладывая дел в долгий ящик, он сразу же принялся за приготовление пищи.
Через некоторое время горшок с варевом, состоящим из кореньев, трав, коры, сушеных грибов и невесть где раздобытых Лешко зерен пшеницы, стоял перед остальными членами небольшой команды, источая ароматный, вызывающий дикий аппетит запах.
Ели по очереди, так как большая деревянная ложка, больше напоминающая половник, была у Добрыни. У него же оказался и черствый жестковатый хлебец, который он поделил на всех, не забыв угостить коня. По окончании трапезы друзья стали собираться в путь.
– Эх, чуть не позабыл! – вскликнул Лешко и вновь убежал в лес.
Дружина стал нервничать, когда, держа в одной руке пучок травы, а в другой наполненный засушенными черными ягодами сверток из лопуха, появился Лешко.
– Вот, Аль, Альберт Ме, Ве, Венедиктович, – с трудом выговорил лесовик, – отведай ягоды черной да травки этой пожуй, а после на вежди приложи, и очи твои ясными станут.
– Все, пора! Веди, Лешко, надобно в Княжин поспешать, – сказал Дружина.
Вскоре три человека, Лешко и конь покинули лесную поляну.
Глава 7
– Это удивительно, но после назначенного Лешко лечения мое зрение стало гораздо лучше. Я чувствую прогрессию. Если так пойдет и дальше, то вскоре мое зрение восстановится полностью, то есть станет нормальным, – сказал Кашинский, лежа на обочине и наблюдая за стремительно летающими в голубом небе стрижами.
– Сдается мне, профессор, будут в нашей здешней жизни и не такие чудеса. Вы слышали, что они говорили о Кощее Бессмертном, о Змее Горыныче. Это не перемещение во времени, а какое-то путешествие в сказку, – ответил сидевший рядом Олег и с наслаждением вдохнул свежий, пахнущий разнотравьем, землей и весной воздух, от которого с непривычки кружилась голова.
– Эх, воздух-то какой! Это вам не город. Тишина! Ни тебе городского шума, ни машин, лишь звуки природы. Красота! Весна здесь ранняя по нашим меркам. Растительность так и прет, да и теплее гораздо. – Олег сорвал стебелек травы, стал его грызть, сплевывая оторванные зубами кусочки на землю.
– Полагаю, что климат в данный период времени был теплее, то есть цикл смены времен года был иной. Могу предположить даже некоторое смещение временного цикла.
– Понятно. – Воронов выплюнул изо рта оставшийся кусочек былинки. – Чудно, я всегда завидовал зоологам, археологам, географам, путешественникам там разным, а тут такое. Слушай, Венедиктович, вот о чем хотел потолковать. Позавчера, когда выходили из леса, прошли мы мимо того места, куда нас твой ППВ доставил, а потом к реке вышли возле холма. Помнишь?
– Помню.
– Лешко тот холм Волчьим угором назвал.
– Да, помню, и что?
– Так вот, что мне пришло тогда в голову. Возвышенность в нашем городе, на которой кремль стоит, Волчьим бугром зовется, нам, когда я в строительном институте учился, о нем рассказывали, об архитектуре, фортификации. В общем, я, как человек, знающий геодезию, план и расположение нашего города, прикинув и сравнив расстояния, пришел к выводу, что в момент нашей переброски мы оказались в том месте, где в наше время стоит «Бастилия».
– Что?!
– АБВГдейка.
– Извините, не понял.
– Мой дом, профессор.
– Ага, кажется, я уловил вашу мысль, – задумчиво произнес Кашинский.
– Река протекает у самого бугра, а в наше время она метров на сто пятьдесят удалена от него.
– Вы правы. Насколько я знаю, ранее река текла под самыми стенами кремля, но со временем изменила свое русло. Думаю, ваши расчеты верны, мой друг.
После минутного молчания Воронов произнес:
– Да-а, дела. Надо бы запомнить то место, может, пригодится.
– Может быть, – грустно вымолвил профессор.
– Профессор, а как вы оказались во дворе нашего дома, если вы там не живете?
– Пытался уйти от преследования бандитов.
– Ясно, следы путали.
– Путал, как видите, сам запутался.
– Ничего, профессор, пробьемся. Бог не выдаст, свинья не съест. – Олег стал напевать песню, всплывшую в памяти из далекого детдомовского детства.
Лешко прилег рядом с Вороновым, проворчал:
– Все песни поешь с глаголами неведомыми, лучше бы сказ какой поведал, а то все бу, бу, бу.
– Это тебе не бу, бу, бу, а классика российской эстрады.
– Чаво?
– Чаво. Эх, деревня! Сказками нас, уважаемый, в детдоме не особо баловали, кроме колобка да семерых козлят больше в голову ничего и не лезет. Рассказать бы тебе про жизнь в нашем времени, вот была бы для тебя сказка, да не поймешь ты, о чем толковать буду. Ладно уж, организуем тебе сказ. Был у нас на траулере…
– Где?
– Как тебе объяснить? На ладье, в общем. Уяснил?
– Угу.
– Был у нас рифмоплет один.
– Кто?
– Вот, блин, достал! Профессор, как ему объяснить?
– По-иному бахарь, сказитель, – пришел на помощь профессор.
– Теперь уразумел?
– Угу.
– Заладил, как филин, угу, угу. Слушай сказ того бахаря:
В сказках это завсегда.
В стародавние года,
Уж не помнится когда,
Вдруг пришла на Русь беда.
Много дней Зеленый Змей
Борет всех богатырей.
– Прямо как наш злыдень, – ввернул Лешко свое слово.
Олег недовольно покосился на лесовика, но продолжил:
Кличет царь всех, кто решится
Со змеюкой той сразиться.
Объявил народу царь:
«Змея кто того погубит,
Злата получает ларь
И царевну, коль полюбит».
Но никто не отозвался,
Всех Зеленый Змей свалил,
Лишь Иван Сиварь остался,
Он в глухой деревне жил.
Но как только сообщили
Весть такую Сиварю,
По дорогам да по пыли
Прибежал Сиварь к царю.
И сказал Иван Сиварь:
«Одолею енту тварь!
Но награда мне нужна.
Три бочоночка вина».
Царь сказал ему: «Добро!»
Стал наш Ваня собираться,
Выпил браги он ведро
И пошел со Змеем драться.
Тридцать три сходились раза,
