banner banner banner
Чудная Деревня. Книга первая. Начало
Чудная Деревня. Книга первая. Начало
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Чудная Деревня. Книга первая. Начало

скачать книгу бесплатно


– Елена так надо сделать, я это давно решила. – Слушай Любаву во всем, как меня и даже больше. Она теперь за тебя отвечает, и выучит тебя всему, что знает сама. За меня не волнуйся, проживу нормально. Я буду ждать тебя, и ты даже не переживай, что со мной то случиться может. Ты же знаешь, что всегда можешь вернуться ко мне, если в Чудной деревне не приживёшься.

Она встала и обняла меня, – А теперь давай внуча, не рви мне сердце. Одевайтесь и идете. Скоро рассвет и не нужно никому знать, куда вы ушли.

Я никак не понимала, к чему такая спешка и что произошло. Но и объяснять мне никто ничего не стал, только подгоняли меня,– быстрей, быстрей. Бабушка дала мне в руки кружку с горячим чаем, подвинула ко мне хлеб с маслом, с непонятной тоской глядя как я ем. Только я немного поела и мы стали одеваться в теплую одежду. Любава помогла одеть мне на плечи туго набитый рюкзак, но не тяжелый. На мой немой вопрос сказала.

– Все тяжелое я к себе взяла в рюкзак. Мне привычно, а ты пока больна. – Главное чтоб сама дошла, и то хорошо будет.

Бабушка только приобняла напоследок, шепнув на ухо,

– Во всем слушай Любаву и не подводи меня.

Вышли из дома, еще темно на улице. Я пошла к калитке, – но Любава потянула за рукав к огороду.

Через огороды идем, и сразу в лес и ни увидит никто нас, – тихо сказала она.

Я еще раз обняла бабушку и мы пошли. Любава шла уверенно впереди, а я старалась не отставать от нее. Сначала мне было тяжело идти, но я шагала с каждым шагом все уверенней. За огородами Любава вывела нас на твердую тропинку, и через несколько минут мы вошли в лес. Я до этого как то в лес никогда не ходила, вроде и рядом. Даже когда меня звали за ягодами или грибами, я всегда отказывалась. Не могу объяснить чем, но лес меня всегда пугал. И сейчас идя по тропинке, я часто оглядывалась. Но страшного ничего не было. В лесу еще лежал снег, – но дорожка была сухой и утоптанной. Почему то я думала, что будет идти сложней. Любава, – шла, легко и – споро. Надо же уже далеко не молодая, а двигается просто замечательно, привычно. Хотя старой и не выглядит совсем, сколько ей лет интересно. Я шла, и мысли мои крутились о Чудной деревне и Любаве. Часто слышала про эту деревню местные байки, у нас в Аласово, Чудную деревню называли деревней колдунов. Сначала мне было интересно слушать эти истории, а потом я поняла, что рассказчики никогда там не были и просто пересказывают сплетни и домыслы. Я поняла по этим байкам, уж не знаю, почему, но была вражда у жителей Аласова на колдунов. Все это давно было, но колдуны в наше село не заходили и к себе не пускали. Я всегда и Чудную деревню выдумкой считала. А она, оказывается, действительно существует, и скоро я увижу ее. Потом я забеспокоилась, а как меня там встретят? Я старалась не отставать от Любавы, мысли мои путались, ну вот к чему такая таинственность и спешка. От кого мы убегаем, и почему бабушка боится за меня и не хочет, чтоб кто – то знал где я. И что она скажет в школе и соседям, куда я пропала. Любаву я немного, рассмотрела, пока собирались. Высокая худощавая женщина средних лет. Сложно было определить ее возраст. Когда улыбается, выглядит молоденькой девушкой, а глаза настороженные и умудренные опытом как у моей бабушки Лицо не яркое – но симпатичное, кожа гладкая красивая. Светлая короткая коса, и главное яркие серые живые глаза. Мне даже показалось, что глаза у нее в темноте светятся. Да, наверное, мне все – таки показалось. Сколько ей лет на самом деле, значить колдуны живут дольше, чем обычные люди. И какой такой лесной Хозяин и почему и – за его сна у нас будет дорога длинной и как можно открыть дорогу в лесу. Ведь дорога, она, либо есть, либо ее нет. Одни вопросы в голове, но зато мы уже, сколько прошли и я почти не устала. Потихоньку я вошла в ритм движения, и мне стало легче идти. Я, видела, что Любава может идти быстрее – но не хочет загонять меня. Почти, сразу, когда мы вошли в лес,– стало светать. Шли мы ну точно уже больше двух часов. Солнце поднималось выше и стало солнечно и тепло. Я уже стала уставать, – но отдохнуть не просилась, терпения и упрямства мне было не занимать. И перед Любавой мне свою слабость показывать не хотелось.

Любава обернулась и улыбнулась мне. – Уже почти пришли, – и ускорилась почти на бег, оставив меня далеко позади.

Она обернулась, и с любопытством смотрела, как я подхожу. Что- то она задумала, показалось мне. Взгляд у Любавы с хитринкой и на меня так внимательно смотрит, как ждет чего – то. И вдруг я оказалась как в густом киселе, пытаюсь шевельнуться и не могу. Вот чего она ждала,– догадалась я, и сразу же разозлилась. Я пытаюсь шевельнуться, а мои невидимые путы сильней меня обнимают и душат. Все сразу навалилось на меня горькой обидой, и болезнь и уход из дома и вот Любава смеется над моей беспомощностью. Все это накопилось и подняло во мне волну гнева, – и я дернулась резко, раз другой и почувствовала, как кисель расходиться отпускает меня, и вывалилась из этого киселя как куль, Любаве под ноги.

– Ох и сильна девка ты будешь.– Восхищенно сказала Любава. Питирим столько сил вложил, закрывая дорогу с Аласово, а ты просто продавила его защиту, голой силой.

Это что, какое то испытание, и какая такая защита непонятная. – А если б я не прошла?– спросила я, еще злясь.

– То я б тебя провела, конечно, я так и хотела сначала. Но вот не удержалась проверить тебя. – Да не куксись уже, мы пришли и уже почти дома.

Любава взяла меня за руку, мы сделали, буквально несколько шагов, и я просто удивленно ахнула от отрывшегося мне вида.

Лес не кончился, – он просто стал редким, огромные старые деревья расступились нехотя, обступив крохотную долину. Мы, стояли на холме, а внизу раскинулась небольшая деревенька домов двадцать, не больше. Дома на значительном расстоянии друг от друга стоят овалом. Центр деревеньки, округлая пустая площадь, красиво обсаженная кустарниками. Каждый дом в деревеньке вместо забора, плотно обсажен кустами шиповника. А между домами рядами тоже деревья и кустарники, какие пока не ясно. Они как бы изолируют дома от нескромных, любопытных взглядов. Дома все бревенчатые и очень нарядные каждый украшен затейливым деревянным кружевом. Дорожки между домами аккуратно отсыпаны щебенкой и затейливо изгибаются от дома к дому. Несмотря на раннюю весну, цвели у каждого дома первоцветы, подснежники, ландыши вперемешку с яркими кустиками явно декоративной травы. А вдали за деревней между редким лесом тянулась серебристая нитка реки. Холм был крутым, – но на спуске были аккуратные ступени из бревнышек. Деревенька смотрелась настолько нереально сказочной, что я, какое то время и сказать ничего не могла, только все рассматривала и охала. Н – да, ничего похожего в байках про деревню колдунов. Я ведь представляла себе, пока шла сюда, кривые черные избы в темном страшном непроходимом буреломе, обязательно с совиным уханьем и страшными тенями волков оборотов. Любава довольно улыбалась, ей было приятно, что мне так тут понравилось, но долго она мне рассматривать все не позволила и мягко потянула за руку вперед.

– Это место зовется Чудной деревней, от слова чудо. Говорят, первый кто пришел сюда воскликнул, какое чудо!!! – Здесь живут те, кого люди считают колдунами и ведьмами. Вот я, например знахарка и лечу людей. И живем мы намного дольше, чем обычные люди, я чувствовала, что тебя это волнует. Твою бабушку я помню еще девочкой. К вашей семье всегда был повышенный интерес с нашей стороны, но об этом поговорим позже. И про свой возраст я тебе пока говорить не буду, скажу только что мне уже пора ученицу заводить, и я надеялась, что это будешь ты. Да я приглядывала за тобой и с бабушкой твоей мы уж давно сговорились. В тебе проснулся дар и его надо развивать, это тяжело и непросто. Там где ты жила, ты бы просто погибла и ничему не научилась. Поэтому и пришлось тебя так быстро забрать, что никто не почуял твою силу. За твою силу тебя могут убить, пока ты слаба и не умеешь ей пользоваться. Ты будешь жить у меня и будешь моей ученицей, надеюсь, мы с тобой уживемся, и я смогу тебя обучить всему что знаю. Ты будешь много узнавать странного и непонятного, старайся помалкивать и запоминать все что видишь. Постарайся не пугаться, и все вопросы задавай только мне. Со временем ко всему привыкнешь, твое обучение уже началось. Я не могу без конца отвечать на твои вопросы, поэтому жди терпеливо. Потихоньку ты все узнаешь и поймешь.

Я многое уже поняла пока мы шли, и мне было очень страшно и любопытно. Так все резко изменилось в моей жизни и так необычно, волшебно. Вот так мне этого хотелось, когда то, а сейчас я думаю только о том, смогу ли я чему ни будь научиться? Ведь я не чувствовала в себе каких то изменений, совсем. И от этого мне было страшно, справлюсь ли я, получиться ли. А вдруг все ошиблись, и я просто простыла и пролежала в горячке. Любава поняла и успокаивающе улыбнулась.

– Сила в тебе есть и большая, и я научу тебя ей пользоваться. Елена, а пока пора пойдем, еще насмотришься на эту красоту. Хотя я уж, сколько здесь живу, и все равно всегда люблю, тоже отсюда смотреть и никогда не приедается.

Спустившись с холма, пошли по дорожке, петляющей между деревьями, и вышли к Любавиному дому. Я восхищенно вздохнула, дом был очень красив и обстоятелен. Просторный очень высокий дом был сложен из огромных в обхват бревен. Венчала дом высокая крыша с большим окном. Терраса тоже бревенчатая, основательная пристроенная к дому. На террасу ведет высокое широкое крыльцо с красивыми перилами. Небольшой чистый двор, отсыпанный щебнем. Дом окружен зарослями стриженого шиповника вместо забора, перед домом небольшой проход и калитка низенькая на щеколде. Вошли во двор. Перед домом колодец под крышей, вправо от дома виден сруб бани. Между домом и баней проход в сад. Баня в стороне и была уже за чертой деревушки. Со стороны деревеньки было видно только дом и двор, а хозяйственные постройки располагались как бы за чертой.

Любава меня поторопила, – Потом все рассмотришь. – Пойдем в дом, а то у меня хоть и хозяйство небольшое,– а присмотр нужен.

С крыльца вошли в террасу. Терраса широкая – застекленная. В дальнем углу террасы печка небольшая – видимо для готовки летом. Огромный деревянный стол, по сторонам которого – резные скамейки. Дверь в дом,– из массивного дерева – тяжелая. Высокий порог, это что бы зимой ни задувало, вспомнила я. В старых домах в селе тоже были такие пороги. В доме огромную комнату делили пополам две печи. Русская и для готовки с большой варочной плитой. Между печами кирпичная кладка до середины комнаты – видимо, что бы разграничить пространство. Полы без щелей гладкие ровные. В передней части стол небольшой, но тоже массивный, – стулья под стать. Тяжелые стулья, резные, необычно красивые. Буфет и деревянный диван с широкими подлокотниками. Вся мебель в доме резная ручной работы, она была по виду тяжелой, основательной, под стать именно этому дому. Я провела рукой по спинке стула, какая красота. Птицы цветы и листья – переплетались затейливым узором.

– А то, – отозвалась Любава. – Такой красоты больше ни у кого нет. Жил тут у меня как то Андрей – колдун он. Сюда пришел еле живой. – Ух, то помяли его, где то знатно, думала не выхожу его. Но живучий оказался и несколько лет еще здесь жил. Любава мечтательно заулыбалась. – Оказался он мастером на все руки – умелым во всем, за что бы ни брался. С деревом хорошо ладил и все мне в доме переделал. И мебель смастерил – такую красоту сделал, ни у кого такого больше нет. Хотя просили его часто такое же сделать, и деньги хорошие предлагали за работу.

Во второй половине сразу за кирпичной стеной была лестница, ведущая на чердак. Удобная лестница, красивая с широкими ступенями и небольшими резными перилами.

– Тоже Андрей сделал, продолжала Любава, показывая мне дом. Ты там наверху и жить будешь, комната там хорошая. Андрей там все утеплил и замечательную комнату сделал и такую красоту навел. А я не люблю, наверх – шастать, за день так намаешься иногда думаешь, как бы только до кровати дойти, а тебе хорошо там будет. За лестницей здесь я сплю, ближе к печке,– сказала Любава.

Я заглянула, за лестницей был уютный просторный угол – там стояла резная кровать и ближе к окну шкаф. Мне очень понравилось в доме, просторно и уютно. По всему дому висели подвязанные к потолку пучки трав, пахнущих летом и солнцем.

Ну, иди наверх и вещи пока разбирай, – а я печь протоплю да поесть нам нормально надо. Я тоже с тобой не спала и устала очень, сил надо набраться нам обоим. – Поторопила меня Любава. – Столько прошли ногами, да тебе еще отвар сварить надо, полечить тебя.

Я поднялась по лестнице. Моя комната, она была просто великолепна. Огромная комната светлая, два окна в пол. Одно окно выходило на деревню, а второе в лес. Обстановка простая, на одной стороне резная кровать и сундук. Комната условно разделялась трубами от печей. У окна кресло деревянное, резное, широкое, на сиденье лежала красивая маленькая подушечка. А на второй половине комнаты пусто, просторно, в стену был вделан шкаф и стеллажи. На стеллажах стояло несколько толстых книг да несколько свечей в толстых стеклянных блюдцах. Я провела рукой по корешкам книг, все они оказались по ботанике.

– Ну как тебе, – Любава подошла незаметно и, улыбаясь, наблюдала за мной. Все здесь понравилось?

– Очень. – Выдохнула я в восхищении.

У бабушки я тоже жила одна в комнате. Но сравнивать даже глупо. У Любавы огромный просторный дом и моя комната на чердаке такая необычная, просторная, гораздо больше бабушкиной избы целиком, и как будто ждала меня. Даже то, что в деревушке не было электричества, меня не пугало. Так даже интересней, а телевизор я и у бабушки редко смотрела.

Любава подошла к окну, выходящему на деревеньку. – Здесь особенно место. Вот мы пришли с тобой уставшие и не спавшие толком. – Ты вообще на ногах еле держалась, – а сейчас вон как бегаешь.

Точно я ведь даже не заметила. Так мне плохо было,– а как сюда пришли, вся усталость и боль прошла, и настроение хорошее, и даже дышать кажется мне легче.

Особенное это место, – Повторила Любава. – Раньше в наших лесах было много Берегинь. Так назывались духи в лесу и рядом с реками и озерами. Они принимали вид красивых женщин и следили в лесу за порядком. Плохим считался лес без покровительства Берегинь. Люди им поклонялись и что бы заночевать в лесу или пройти через лес без проблем делились с Берегинями едой или рассказами. А это место когда то было их любимым, здесь они часто собирались и отдыхали. Лес был огромным, и здесь Берегинь было много. А потом ушли разом, и лес изменился и мир вокруг.

– Почему?– Удивилась я.

– Да кто ж теперь знает, что тогда случилось. Это было очень давно. Скорее всего, Берегинь почитать перестали – вот они и ушли, а это место осталось. И такие как мы здесь поселились здесь, и стараемся сохранить это место. Сила в этом месте осталась большая и нам подходит. Кто из магов на покой сюда уходит доживать, отпущенное ему время, помаявшись – по белу свету. – А кто и просто живет, кто то сюда приходит отдохнуть да сил набраться. Но мы жители,– закрыли деревню, от чужаков и здесь ты будешь в безопасности. Все – все расскажу,– сказала Любава, – хотя я только рот открыла. Между делом все расскажу, а пока тебе отдохнуть и осмотреться надо. Главное запомни, правила здесь простые. Здоровайся со всеми кого в деревне увидишь, и сама не забывай отвечать на приветствие. В дом никого не зови, наш дом это наша крепость и войти в него без разрешения нельзя, и сама не пытайся без приглашения не к кому войти. В дом, – к кому – если не позовут – не входи, целее будешь. В дом мы приглашаем только тех, кому доверяем, а таких знакомых у тебя еще долго не будет. Не расспрашивай никого ни о чем, тут так принято и о своем молчи. А увидишь, что кто то чем – то для тебя непонятным занимается, отвернись. Зла в нашей деревне нет, а в чужую волшбу не вмешивайся и не отвлекай. Правила, по которым мы тут живем – простые. Главное не мешать никому и не пакостить. А там потихоньку сама во всем разберешься. Я сразу же приняла эти правила, проживания в деревеньке. Меня еще бабушка учила, что в каждом доме свои правила и их нужно уважать. А уж молчать и слушать я всегда умела.

От печи дом разогрелся, и запахло хлебом и едой. Мы, поели, и Любава проследила, что б я выпила отвар, который она мне приготовила. Ничего такого особенного. Отвар по вкусу был похож на травяной чай, что готовила иногда бабушка. Я видимо все ждала чего – то чудесного, сказочного, а пока все происходило обыденно, как будто в гости к соседке зашла. Но как мне этого не хотелось, я решила, что все у меня еще впереди. Любава сразу после завтрака убежала по своим делам, а меня оставила на хозяйстве осваиваться. Я помыла посуду, нашла ведро с тряпкой и принялась за уборку. Быстро протерла полы и пыль. Электричества в деревеньке не было, и Любава сразу предупредила, что бы уборкой я занималась всегда утром.

– Весь день у нас будет занят, а вечером при свечах или керосиновой лампе возиться с мытьем полов незачем. Да и к вечеру будем уставать сильно, тут бы уж поесть да спать лечь. Здесь Елена, хлопот и забот будет больше, не пугайся, привыкнешь.

Я быстро закончила уборку, хотела пойти посмотреть двор и сад, – но устала. Все – таки я еще не поправилась. Я поднялась в свою комнату, разложила свои вещи в шкафу, присела на кровать и уснула.

Проснулась я, раздетая и в кровати, надо же, даже вчера не заметила, как уснула. За окном серо, – но мне кажется, что сейчас раннее утро. Любава меня вчера раздела и уложила, а я и не почувствовала. Потянулась до хруста в костях, тело было непривычно легким и энергичным. В моей жизни произошли перемены, а я их воспринимаю как будто, так и надо. Колдовство и магия, которым я буду учиться, тоже приняла без душевного трепета. А ведь вроде как должна переживать или сомневаться. Вспомнила снова свои мысли о волшебстве, когда была совсем маленькой и засмеялась. Как я себе все это представляла здорово, махну рукой и все великая волшебница. А оказывается этому еще долго учиться надо. И научусь, я ведь упертая и трудности меня не пугают, добьюсь всего обязательно, магия реальна и это главное. Я прислушалась к шуму внизу. Любава уже встала, я слышала, как она возиться внизу, гремит посудой и печью. Я, быстро оделась и спустилась вниз.

– Доброе утро!

– Доброе, – отозвалась Любава. – Ох, и сильна ты девонька, не перестаю тебе удивляться. Я думала, что ты с отвара после еды сразу уснешь, а ты убрать дом успела. Туалет за домом увидишь, а умоешься в бане. Полотенце я там положила. Шевелись быстро, завтрак уже почти готов и я тебя жду за столом.

Любава при свете керосиновой лампы собирала на стол. Обернулась я быстро. А войдя в дом, удивилась, с кем это Любава разговаривает. Что бы кто – то к нам вошел, я не видела.

Любава улыбалась. – Знакомься с Прошкой, Елена. Он тоже живет с нами.

У печи стоял странный мужичок, маленький, ростом с пятилетнего ребенка. Одет был Прошка в лапти и штаны, забавные в полосочку, и белую длинную до колен рубаху. Светлые волосы копенкой, нос картошкой и маленькие хитрые глазки. Какой забавный, удивилась я про себя и одет так странно. Лапти я первый раз видела вживую.

– Ишь, уставилась,– неприятно проскрипел он. И не поздоровалась, как вошла. – И смотришь так на меня прямо,– насмехаешся. А. Сама – то не пойми что, и в этом доме пока никто.

– Хватит, оборвала его Любава.– Это не пойми что, а Елена. И жить она здесь будет теперь постоянно, я ее ученицей беру.

А справиться то, – заехидничал мужичок. – Сила то, есть у нее, это я вижу, – а дальше, как получиться то совсем еще неизвестно. Сама знаешь Любава, что не все могут выучиться.

–А дальше и посмотрим как оно получиться, чего зря гадать, -Любава глянула на меня и сказала. – Не бойся его, это наш домовой Прошка. Много воли последнее время взял, сам смотри ка, с хозяйкой спорить взялся. А ты Прошка не вздумай Елену обижать, лучше помогай ей, пока она не освоиться и привыкнет. А то ругаться каждый может, а показать да научить, это сложней и хлопотней.

Я еще была в оцепенении, пока слушала их перепалку. Настоящий домовой! Значит, они существуют и это не сказки. Или все – таки я еще больна и у меня галлюцинации, а если существуют домовые, его, наверное, можно потрогать. Я потрясла головой, Прошка не исчез. И тут же новая мысль. Любава! – не удержалась я,

– А в бабушкином доме тоже был домовой?

Был, как не быть, и сейчас есть. Меня даже удивило, что он к тебе не выходил никогда. Простым людям они не кажутся, изредка только деткам малым, а к нам – то всегда должны выходить. – А тебе теперь надо ко многому привыкать.

И увидев, что я немного растеряна от встречи с домовым, Любава успокаивающе произнесла.

– Ты не переживай так, привыкнешь. Кроме Прошки тебе еще много с кем познакомиться придется, и сразу говорю, если и увидишь, кого и удивишься, не показывай этого. Привыкай к новому, учиться тебе ведь не только магии надо, а и общенью с разной нечестью.

Наш домовой оказался с характером. Постоянно скрипел и зудел на меня. А когда Любавы не было в доме – следил за мной и поучал.

– Елена, ну что ж ты так- то полы моешь, и тряпку плохо выжимаешь. – И – за, тебя скоро пол коробом пойдет. И пыль воон там пропустила прошлый раз. А вчера со стола плохо вытерла, влажно было. Стол то дорогой деревянный, знаешь, сколько такой стоит?

И так все время пока рядом не было Любавы. Я с Прошкой не пререкалась никогда и молча продолжала заниматься делами. И это его больше заводило. Конечно, он придирался и ревновал меня к Любаве. Ведь все свое внимание она сейчас отдавала мне. А я на него и не злилась, он был все равно такой забавный. К тому же я знала, что вреда он мне причинить не может, на то ему прямой запрет от хозяйки дома, а значит, что скоро привыкнет. Да и подружиться с ним мне хотелось.

Когда он выдыхался – я говорила ему. – Прошка . – Ну что ты все время сердишься ? Ведь втроем нам веселее жить и интересней.

– Что ж тут веселого – огрызался он. Пришла тут ученица непонятная, и еще меня же жизни учишь. Сама сначала чему ни будь, научись.

Но постепенно привык ко мне и стал мне постоянно помогать. Подполье под домом было глубокое и темное, крышка тяжелая, – а главное я боялась туда лазать, да с керосиновой лампой в руках. А в подполе хранились почти все наши продукты, и лазать туда надо было часто. И Прошка, всегда, все доставал, что мне нужно было. И видел он хорошо и без лампы и знал где что лежит. Он много чего делал по дому нам в помощь. Когда мы не успевали, он дом убирал, и печь к нашему приходу растапливал, даже еду иногда готовил. Приятно, когда мы с Любавой вечером уставшие и замерзшие возвращались домой, а в доме тепло и чисто.

Прошка домовой, был первый мой знакомец, – из нечисти. И, я приняла его так, как будто знала всю жизнь. Не боялась его с первого дня. Только было любопытно, где ж он прячется, когда не хочет попадаться на глаза. Он был забавным и общительным, любил с нами чаевничать по вечерам. И мне часто, когда я не могла уснуть, рассказывал сказки, усаживаясь в кресло рядом с кроватью. Сказки, наверное, были интересными, но я всегда почему – то засыпала, не дослушав их и до половины.

Любава относилась ко мне как к дочери,– а мне не избалованной вниманием сначала было очень непривычно, но и приятно. Хотя к этому мне тоже нужно было привыкнуть. Я очень долго боялась привязаться к Любаве, и она это понимая, не торопила меня. Главное она была всегда рада мне, и я это чувствовала. Она постоянно, говорила со мной,– и мне нравилось слушать ее напевную речь. Любава всегда была доброжелательна и приветлива. И, ей нравилось возиться со мной и одевать. Заплетать мне волосы по утрам, хотя я всегда это делала сама. Но она, улыбаясь, забирала у меня расческу и говорила,

– Я тебя так красиво заплету. Умею вся – ко разно, косы плести, и волосы у тебя лучше всех будут. Столько отваров знаю для красоты.

Тоже – самое было с одеждой. Любава шила хорошо и быстро и мне она буквально за пару вечеров перешила свои вещи, чтоб мне было удобно. Я пыталась отказаться, но Любава спокойно сказала.

– Елена, тебе нужно многое, пока я не могу тебе все это купить, позже съезжу в Моршу и наберу вещей твоего размера. А пока походишь в этом, что я сшила, вещи красивые и удобные. А из своего ты уж выросла, да и прости милая, все твои вещи совсем уж заношенные. А девочка должна быть не только аккуратной, но и красивой. И ты для меня не Золушка, чтоб в обносках ходить.

И правда, вещей у меня почти не было. Любава почти ничего не стала брать из бабушкиного дома. Только верхняя одежда и спортивный старенький костюм, в котором я пришла. В рюкзаке была только смена белья и ночная теплая сорочка. А она перешила на меня и уменьшила пару своих блузок и брюк. При нашем образе жизни брюки были необходимостью. Я и раньше то, больше любила ходить в спортивном костюме, но в селе это не одобрялось. Женских брюк в селе не продавалось, только джинсы, но бабушка все равно бы не могла мне их купить, таких денег у нее не было. Такую одежду как у Любавы я и ни у кого до этого не видела, простая вроде бы, но даже я понимала, что она очень дорогая. Любава с тоской смотрела на мои боты, в которых я пришла и через пару дней принесла, от кого – то в деревеньке новые кроссовки, тоже явно купленные не в сельском магазине.

– Походи пока в них, Елена, они единственные подошли тебе по размеру. У соседей взяла, они у них не последние, не преживай. Вот скоро дорога просохнет, и сразу съезжу в город, а то не дело что тебе толком переодеться не во что.

Работы у нас было много. На мне была влажная уборка в доме, и вода в баню и дом. Дом был огромен, но мебели немного и я очень быстро ежедневно протирала везде пыль. В бане в крышу был вдет бак с лейкой, и наливать бак надо было часто. Я почти через день таскала в бак воду ведрами из колодца. Баню топили по субботам, а ополаскивались под душем каждый день. Вода в баке еще толком не прогревалась и была прохладной, но хоть не ледяной как в колодце. Я каждый день вечером ныряла, под душ сжавшись в комочек, но быстро привыкла и уже не боялась холодной воды. Зато и чувствовать стала себя намного лучше, бодрее. А иначе как, – вся основная работа с ранней весны в деревне на улице. И к вечеру мы с Любавой были уже грязными,– а вечером в дом приятно было заходить чистыми и свежими. Баня была просторная с большим предбанником. И в ней же каждый день, мы, помывшись сами, заодно на руках простирывали повседневную одежду и мыли грязную обувь.

Я потихоньку втягивалась в новую для меня жизнь. Хотя сначала было, очень тяжело. Большой дом и хлопот больше и все своими руками. Столько я никогда не ходила, как здесь. От тяжелых ведер с водой ныли руки и плечи. Колодец был мне непривычен, у бабушки в деревне я таскала воду с колонки, и это было проще. А здесь у Любавы я даже не считала, сколько раз в день я крутила ручку колодца, наполняя и поднимая ведро. А еще его нужно перелить и отнести или в баню или в дом. Все хозяйственные постройки были за чертой Чудной деревеньки и курятник Любавы тоже. Но там она хозяйничала сама. С вечера она запаривала и оставляла на печке чугунок с зерном. Утром с чугунком она уходила в курятник и занималась уборкой в курятнике и собирала яйца. Только полностью сошел снег, и зазеленела трава мы стали ходить к лесу на холмы, – собирать травы.

– Потом далеко ходить будем, говорила Любава, а пока все необходимое здесь рядом растет. Да и тебе нужно научиться много по лесу ходить и знать, как брать травы правильно. Сбор растений это тоже наука сложная.

А пока собирали травы рядом с деревенькой. Кроме трав мы еще собирали хворост. За лето его тоже надо было насобирать столько, – чтоб хватило на всю зиму отапливать печи. Утром мы вставали очень рано и завтракали не торопясь. Любава уходила кормила курей, я быстро протирала полы и таскала воду. Затем мы, взяв с собой холщевые само шитые рюкзачки, несколько тряпиц чистых и веревочки перевязывать пучки, уходили на сбор.

Мы поднимались на опушку и Любава, показав на какой ни будь кустик – подробно мне объясняла. Как это растение называется и как его взять, от каких болезней использовать можно. Одних корней лопуха апрельского мы каждый день приносили огромными связками. Вроде совсем простое растение, сорняк, а идет во многие настойки, объясняла Любава. Пока его выкопаешь, умаешься, корень растет глубоко. А еще корень лопуха очень хрупкий чуть надавишь, ломается и теряет свою ценность. А от молодой жгучей крапивы, не спасали даже плотные рукавицы. Она жалила очень больно, как бы аккуратно я ее не собирала. Сухие ветки, что попадались нам по дороге, мы увязывали в вязанки, набрав достаточно – шли домой. Кроме трав собирали набухшие почки с деревьев. Ольха, сирень и липа к вечеру я их просто не различала. Я путалась в обилии деревьев, с веток которых, нужно было собрать набухшие почки и не перепутать их, разложив по разным мешочкам. Любава строго следила, куда и что я ложу, постоянно напоминая названия. Травы, собранные за день перебирали в небольшом домике за баней. Тут же их и развешивали на веревки натянутые под потолком. Домик был, что то вроде летней кухни. Сруб собран из бревен, и с парой небольших окон. Маленькая печь, что б в холодные дни можно было подтапливать, – стол и умывальник. Большая часть комнаты была завалена соломой.

Любава перебирая травы говорила. – Здесь летом живут те, кто лечиться приходит. На сено кину матрацы, и ночевать здесь хорошо, легко дышится. А травы подсохнут, и мы здесь же их переработаем, чтоб в дом грязь не тащить. Летом травы накошу, и свежее сено постелем, а пока и это хорошо.

Там же в гостевом домике обедали, чтоб в дом днем грязь не тащить, а потом работа в саду – огороде. Огородик у Любавы был небольшой в основном с лечебными травами базилик и шалфей, череда и эхинацея и еще множество других которые я пока еще не знала. Но сорняков на грядках не было. Каждый день мы выщипывали и рыхлили землю между растениями. Чистота и порядок на грядах, были идеальными. Любава очень гордилась своими посадками, говорила, что собрать и приживить все, что у нее растет, было сложно и это необходимо беречь, так как все растения мы будем использовать в работе. Вечером, ополоснувшись, шли в дом. Прошка к этому времени топил печь и ставил воду в кастрюле под суп, притаскивал из подполья продукты. Любава быстро готовила еду на вечер и утро. Пища простая, и почти такая же к какой я привыкла, живя у бабушки. Супы овощные, маринованная капуста и грибы, картошка. А по субботам мы не ходили в лес, Любава целый день занималась выпечкой хлеба и пирогов на неделю. Пироги у нее получались замечательные, с капустой, грибами и конечно сладкие с ягодой. Я же таскала в баню воду и протапливала ее, чтоб мы вечером могли хорошо помыться и попариться. Поужинав, по вечерам – делали основы под зелья настойки и мази. Любава подробно показывала, как правильно растереть и смешать травы. На каждое зелье свой наговор. Его надо было выучить и правильно произнести. Если я буду читать неправильно, объясняла Любава, наговор потеряет силу и вся работа насмарку. И в каждый наговор нужно было добавить силу,– а иначе это будут просто слова.

– Нужна постоянная концентрация и голова твоя, Елена, – говорила Любава – должна быть свободной от посторонних мыслей. Читай и направляй посыл силы в то, что делаешь.

Сначала было трудновато, я часто сбивалась. Слова наговоров смешили меня.

– На море, на Окияне, на острове Буяне – стоял камень Алатырь…

Но Любава очень терпеливо одергивала меня и начинала все заново. Любава силы была невеликой, а у меня ее вроде было много, – но пока полноценно она мне не подчинялась. Тренировались мы на простых совсем травах и сборах. Снадобья со сложным составом, Любава делала сама, вкладывая все свое умение в готовящийся отвар. Я наблюдала со стороны за ее работой, вроде вот- вот и я так смогу. Но пока я никак не чувствовала свою силу и не могла ее вложить в готовящееся зелье.

– Ничего,– говорила Любава. – Ты будешь хорошо лечить, ты сможешь. И сила твоя разовьётся, только надо не лениться. Пока все учи и запоминай, что я делаю. Сразу ни у кого ничего не получается, но стараться надо.

И правда, – первые сваренные мной зелья были обычными настойками без капли магии. А потом я стала чувствовать, что когда я читаю заговор – по рукам в зелье течет огонь. Он и делает отвар лечебным. Крохотные искорки собирались от плеча в тонкий ручеек и тянулись ниточкой к пальцам, а я уже эту ниточку отправляю в отвар. Вернее сказать мы делали (пока у нас не было больных) – заготовки. Травяные сборы, которые потом пойдут в состав определенного зелья. А когда уж заканчивали всю работу садились пить чай. Я очень любила эти посиделки втроем. Любава всегда очень красиво накрывала на стол и посуда у нее была вся белоснежная, красивая. Я сначала думала, что это один большой сервиз.

Но Любава посмеялась и сказала. – Я часто бью посуду, ни один сервиз так долго не продержится. Вот и покупаю разную посуду, но в одном стиле.

Под крыльцом стоял большой ящик с аптечными пузырьками. От маленьких на пятьдесят милилитров до – литровых. Я приносила бутыльки домой, тщательно мыла их и просушивала. Готовый отвар заготовку мы вливали в пузырек, подходящий по размеру. Название отвара подписывали на заранее нарезанные бумажки и намертво приклеивали к пузырьку. Полки с настойками занимали одну стену в Любавиной половине комнаты. И были плотно занавешены темной тканью, чтоб на них не падал солнечный свет. Некоторые отвары на свету разрушались. Я понимала, что мои отвары несовершенны и Любава просто не хочет расстраивать меня, и еще приучает к работе и порядку.

Любава часто на вечерних посиделках рассказала мне о том, что мне было интересно. Начала она с того, что мы уже не совсем люди, а дети Ночи. Луна наше солнце и она свидетель наших поступков и клятв. А Прошка глядя на меня, как я удивляюсь, покачивал головой, что, да так оно и есть.

–Ты Елена теперь будешь жить гораздо дольше обычного человека, – говорила певуче Любава. Это ни плохо и ни хорошо это просто другая жизнь. И ее надо принять как данность. И научиться быть скрытной, незаметной. Только совсем дурные из детей Ночи хотят внимания и лезут к власти и всегда это плохо кончается. Людям не понравиться, что ты или я отличаемся от них, и на нас объявят охоту. – И, – общаться с нечистью ты, – будешь теперь чаще чем с людьми. Важно держать слово, – если что пообещала – то хоть умри, но сделай. – Ибо если нарушишь слово, то веры тебе уже никогда не будет. И,– главное уметь молчать и больше слушать, особенно когда ты неопытная. И в этих отношениях важно соблюдать Покон. – Это свод правил, между нами,– и, нечистью, и нарушать Покон нельзя. Учись и слушай и запоминай все, – поучала она меня. Я тоже, когда то попала в этот дом девчонкой маленькой совсем. Мы семьей близ Морши жили. Родители умерли, уж я и не знаю от чего, а родственников больше у меня не было. Я в чужой семье приживалкой работницей жила. Ох, как мне тяжко было и вспоминать не хочу. Моя наставница себе искала как раз себе помощницу – ученицу. Да ей и сказал кто – то про меня сиротку ненужную. Она пришла в дом, где я жила, глянула на меня так внимательно, да молча за руку меня, взяла, и увела сюда. Катериной звали ее, она уж в возрасте была, и ей нужно было силу и знания передать. И стала Катерина мне ближе всех родных и заменила мне мать. Обычно знахарки дочкам своим передают знания и силу в наследство. А вот у Катерины детей не было, но она меня вырастила. И меня бог ребенком не наградил своим, зато вот тебя взяла. Знать судьба наша такая.

Дороги просохли, и Любава рано утром ушла из дома, сказав, что съездит в Моршу. Пешком до деревушки Баево, а там уже на рейсовом автобусе до Морши и вернется только к вечеру. Первый раз, оставив меня самостоятельно на хозяйстве. Я всю работу сделала как обычно, хотя Любава и говорила, что я могу отдохнуть без нее. Я уже втянулась в нашу жизнь, и лентяйничать, мне и в голову не пришло. Тем более за работой, я поймала себя на мысли, что уже считаю Любавин дом своим. Мне здесь нравилось, и я за такой короткий срок привыкла и к Любаве и Прошке и стала считать их семьей. Такое чувство, что я все эти годы жила где – то далеко и вот вернулась домой. К тому же мне было любопытно, что мне привезет Любава. И обновок хотелось, у меня никогда не было много вещей. Бабушка могла мне покупать вещи только по необходимости, и я никогда не капризничала и с благодарностью принимала все, что она купит для меня. Тем более понимая, что только она заботиться обо мне. Последние пару лет, я глядя на бабушку очень боялась, что она умрет, а меня отправят в детский дом. Уж я наслушалась про это заведение страшных слухов. Бабушку я любила и старалась взять на себя тяжелую работу в доме, чтоб ей легче было. И хоть мне было стыдно за свои мысли, я была очень рада, что попала к Любаве. Остаться одной мне было страшнее. А Любава часто говорила о том, что теперь у меня будет другая жизнь и одеваться я должна теперь хорошо. Мне было приятно слушать ее и интересно, что она купит для меня, и почему меня с собой не берет. А пока я ждала Любаву, я все переделала и даже успела приготовить еду, подумав, что Любава вернется уставшей и ей точно будет не до готовки. У бабушки я готовила постоянно, а здесь готовила только Любава. И я немного переживала понравиться ли моя стряпня Любаве. Уже стемнело, когда Любава с огромным рюкзаком и туго набитыми сумками вернулась домой. Уставшая, но радостная.

– Накрывай на стол Елена, и пока не открывай сумки без меня. Я такая пыльная, быстро обмоюсь поем, и мы все посмотрим вместе.– Проговорила она быстро и убежала в баню.

Мы с Прошкой быстро накрыли на стол, и сидели молча ожидаю Любаву. Его любопытство мучило больше чем меня. Любава быстро ополоснулась в бане, и, зайдя и поглядев на накрытый стол, сказала глядя на нас,

– Я такая голодная, столько магазинов оббежала, и так домой торопилась, что не стала там кушать. Вы еще потерпите, я быстро поем и все что купила вам, покажу. А то так пахнет вкусно, что у меня терпения нет.

Моя готовка Любаве понравилась.

– Вижу, что ты многое умеешь Елена, и не капризничаешь. Я трудно схожусь с людьми, но с тобой мне легко. – А теперь давайте покупки смотреть. Очень надеюсь, что тебе все понравиться, я очень старалась.

Сказать, что мне понравились покупки – это не о чем. У меня никогда не было столько вещей, да еще таких. Любава только обуви взяла пять пар. Для меня просто запредельно, мне бабушка и одну то пару обуви с трудом покупала. Три пары разных кроссовок и две пары симпатичных босоножек.

Я же столько не сношу,– удивилась я, – Это очень много.

Любава засмеялась и обняла меня. Летом мы с тобой столько ходить будем – все износишь. А нет так ничего страшного, пусть больше будет. – Мне не на кого деньги тратить, а такой безделицей я тебя всегда порадовать могу.

А еще брюки, джинсы, блузки и водолазки. Мягкая удобная джинсовая курточка с капюшоном. А футболок сколько. А когда Любава открыла пакет с бельем, я просто онемела. – Трусики простые и кружевные, ночная сорочка и пижама. Все вещи необычные, красивые.

Увидев, как я растеряна, Любава стала успокаивать меня. – Елена, не переживай. Я знаю, что тебе бабушка не могла ничего покупать, но я, то могу и хочу. Мне нравиться, что ты будешь хорошо одета. Я ведь теперь о тебе забочусь, и мне приятно это делать. Не раскисай и вон еще пакет принеси мне. Я ткань взяла и надо срочно сшить нам с тобой удобную одежду для леса.

В небольшом пакете лежала плотно свернутая тонкая плотная натуральная ткань темно серого цвета. Любава покрутила ее в руках и, убрав быстро все со стола и разложив на нем ткань, стала большими, портновскими ножницами быстро кроить. Я поражалась уменью Любавы быстро почти без примерки и выкроек, кроить и шить. За два вечера она сшила нам два комплекта брюк – шароваров, и все на глазок. Просторные длинные рубахи с большими разрезами на боках, чтоб было удобно ходить. На рубахах она нашила множество карманов. К этим вещам Любава еще порывшись в сундуке, достала пару безрукавок перешитых из старых курток, тоже с множеством карманов.

– Ну вот,– довольно пробормотала она, примеряя готовый костюм на меня. И не маркое и удобное и стирается легко. Я всегда себе такие вещи шью на лето, по лесу ходить, одежда свободная должна быть натуральная, и тело закрытое, чтоб ни царапин или клещей не насобирать. В синтетике много не набегаешься, и коже плохо.

Костюмы, пошитые Любавой, и правда были очень удобные и приятные к телу. Мне было в диковинку, что ходить в лес шьют одежду и с нетерпением ждала, когда же мы пойдем.

Когда лес зазеленел, Любава сказала мне.

– Пора тебе с лесным Хозяином знакомиться. Зимой он спит и когда, просыпается,– очень первые дни сердит. Пока весь лес не проверит и порядок не наведет, ходить к нему не нужно.