скачать книгу бесплатно
Яна не стала ничего отвечать, прикрыла окно, потому что в комнате было холодно, и ушла вниз. Гордана лежала, отвернувшись.
К счастью, с елкой все было в порядке: она по-прежнему горделиво красовалась в комнате. Остальные украшения тоже оказались на своих местах.
– Гордана утверждает, что не делала это, – позже говорила Яна доктору Милошу. – Но ведь никто другой не мог забраться в комнату и устроить погром! Хотя окно было открыто.
– Проникнуть в чужой дом, ничего не взять, только переломать рождественские украшения? Это фантастика.
– Да, я тоже так думаю. Очевидно, что это она. Только не помнит, как это случилось, и сама верит, что ничего не ломала.
– Мне она тоже так говорила. – Доктор задумался на секунду. – К симптомам заболевания Горданы это не относится, но в ее возрасте и учитывая диагноз… Организм каждого человека реагирует на свое угасание по-разному. Возможно, спутанность сознания будет прогрессировать.
– Она может стать опасной для себя или других?
Доктор так не думал, но не исключал. В общем, насколько поняла Яна, он и сам не знал. Девушка решила заходить почаще к Гордане среди ночи, проверять – и доктор Милош горячо поддержал это решение.
Разговор их состоялся ближе к вечеру, когда доктор Милош приехал проведать свою пациентку, а утром, взявшись готовить завтрак, Яна снова обнаружила, что молоко, которое было в холодильнике, скисло. Кроме того, испортился йогурт и протухли яйца. Девушка хотела сделать омлет, но ничего не получилось. Она настежь распахнула окна, чтобы проветрить кухню: запах тухлых яиц был невыносим.
Погода испортилась, прогнозы синоптиков оказались точными. Дождь стучался в окна, ветер пел свою заунывную песнь под крышей. Впереди была зима – пусть и не такая долгая, как в России, но все же тоскливая и мрачная. Особенно для двух женщин, одна из которых умирает, а вторая призвана наблюдать за этим.
Проблеска активности и хорошего настроения, подобно тому, какой случился у Горданы в день, когда они наряжали елку, больше не повторялось. С каждым днем она будто проваливалась в какую-то яму, и Яна не знала, как ее оттуда вытащить.
Гордана больше не спускалась вниз, чтобы поесть, Яна приносила ей еду в комнату. Ставила поднос на стол и уходила, а через полчаса забирала – почти такой же полный, как и оставляла.
– Гордана, вы опять ничего не съели, – сетовала девушка. – Скажите, что мне вам приготовить, чего вам хочется? Я сделаю.
– Ничего не нужно. Я не голодна, – всякий раз отвечала больная. – К чему поддерживать эту иллюзию жизни? Чем скорее умру, тем лучше.
Гордана сильно похудела: болезнь пожирала ее изнутри, высушивала тело, выпивала все соки. Ключицы и скулы стали такими острыми, что, казалось, ими можно порезаться. Пальцы иссохли, губы истончились.
Утром двадцать девятого декабря Яна зашла в комнату Горданы и увидела у той в руках ножницы. Она держала их возле горла, и на краткий чудовищный миг девушке показалось, что Гордана собирается перерезать себе глотку.
– Нет, что вы… – вскрикнула она.
Гордана бросила на нее сердитый взгляд – она теперь частенько беспричинно злилась на Яну.
– А что прикажешь делать? Не всем же двадцать шесть лет, и волосы густые, как будто на голове шапка. Они выпадают, не видишь?
Яна, конечно, замечала выпавшие волосы, когда прибирала комнату, заправляла и меняла постель.
– Вы хотите подстричься?
– Разумеется! А ты что подумала?
Девушка, не отвечая, подошла к Гордане.
– Хотите, я позову парикмахера? Сделаем вам красивую стрижку, – предложила она, силясь казаться бодрой и делать вид, что все в порядке.
– Еще чего! Ты что, совсем спятила? Я никого не пущу в свой дом!
– Хорошо, хорошо, – примирительно проговорила Яна, – если хотите, я сама могу подрезать вам волосы. Я немножко умею стричь.
Гордана нехотя согласилась и отдала ножницы.
Яна взяла расческу, накрыла плечи женщины полотенцем. Еще совсем недавно Гордана тщательно следила за собой, подкрашивала волосы, теперь же краска облезла, корни отросли, и неопределенного пегого цвета пряди выглядели неопрятно и жалко.
Проведя по волосам щеткой, Яна едва не выронила ее из рук: на расческе осталось катастрофически много волос! Буквально на днях такого не было.
«Болезнь прогрессирует прямо на глазах», – с болью подумала Яна.
Она снова взмахнула расческой – волосы вылезали клоками. Девушка взялась за одну прядку, тихонько потянула и едва не застонала от ужаса и отвращения: волосы легко отделились от кожи, и прядь оказалась у нее в руке.
«Если я продолжу в том же духе, она останется лысой!»
В итоге Яна кое-как подстригла Гордану, изобразив некое подобие стрижки-ежика, которую нередко делают пожилые импозантные дамы. Только у Горданы волос осталось настолько мало, что сквозь них просвечивал череп.
– По-моему, неплохо вышло, – сказала Яна, стараясь не подать виду, как все ужасно. – Голова будет дышать, волосы начнут отрастать.
– Отвратительно, – пробурчала Гордана, глядя на себя в зеркало. – Урод уродом. Спасибо, деточка, удружила!
Она злобно зыркнула на Яну.
– Будь добра, выйди. Мне нужно поспать.
Девушка собрала остриженные пряди и вышла, еле сдерживая слезы. Плакать хотелось не от обиды, а от жалости. Она прекрасно понимала, что Гордана не может отвечать за свои слова, и это случается все чаще.
Иногда, когда голова не была занята бесконечными заботами о Гордане, Яна думала об Андрее. Он не давал о себе знать и, скорее всего, давно и думать забыл о ее существовании.
Через пару дней после их встречи Яна нашла нового знакомого в Фейсбуке, постучалась в друзья. Особой сетевой активностью он не отличался, в основном его посты касались работы, иногда он выставлял фотографии из мест, где бывал. Запрос Яны Андрей принял быстро, поставил ей пару лайков, но больше никак себя не проявлял. Ни звонить, ни писать ему в какой-то из мессенджеров девушка не стала: рассудила, что навязываться ни к чему.
Да и не до Андрея ей было. Если бы он и вздумал позвать ее на свидание, она вряд ли смогла бы надолго отлучиться. Гордану одну не оставишь.
Яна даже в Мали Зворник перестала ездить: отоваривалась в ближайшем поселке Добра Трешна, где была пара продуктовых магазинов. Происходили эти вылазки по одной схеме: Яна приезжала на такси, шла в магазин, попросив водителя подождать, по-быстрому бросала в корзину продукты по списку и возвращалась домой.
Погода так и не наладилась. То и дело принимался лить дождь, ветер завывал так, что весь дом, казалось, дрожал и содрогался.
Доктор Милош как-то говорил, что в ветреные дни, бывает, отключается электричество, и как раз вечером того дня, когда Гордана пожелала остричь волосы, свет погас.
Гордана впала в истерику, словно ребенок, который боится чудовищ, что таятся в темноте, и Яна никак не могла ее успокоить.
– Убери! Убери темноту! – вопила Гордана, пока Яна искала и зажигала свечи. – Оно живет в темноте! Оно всегда приходит в темноте и хочет… Зажги свет! Сейчас же!
Крики ее разносились по дому, пугая Яну до смерти. С перепугу она никак не могла найти свечи: забыла, где они хранятся, хотя специально положила поближе. Потом все же нашла, но потеряла спички.
Наконец, свечи были зажжены, Яна поставила в спальне Горданы целых пять штук. Больная мало-помалу успокоилась, задремала, и Яна смогла спуститься вниз. Куда звонить, кого звать на помощь, она не знала. Единственный известный ей номер телефона принадлежал доктору Милошу, ему-то она рассказала о случившемся.
Доктор успокоил ее, вызвал техников, и вскоре свет в доме зажегся. Сидя в ярко освещенной комнате, Яна никак не могла прийти в себя. В душе ее, как ни гнала она от себя дурные мысли, поселился страх.
Она стала бояться снова остаться наедине с Горданой в темном доме. И страх этот был мистический, необоримый. Ей казалось, что их не двое, а трое: она, Гордана и… ее болезнь, каким-то образом получившая материальное воплощение, черной тенью нависшая над ними обеими.
Глава седьмая
– Как будешь встречать Новый год? – спросила Галка.
– Закачу вечеринку, приглашу кучу народу, будем веселиться до утра. Ты меня еще про сербского жениха спроси – нашла уже или еще нет, – огрызнулась Яна, не сумев скрыть раздражения.
Какой вопрос – такой и ответ. Галка не обиделась: похоже, сама поняла, что ляпнула глупость.
– Все так плохо? – тихо спросила она.
– Даже еще хуже.
Сил врать не осталось. Только что она разговаривала с мамой, приходилось сдерживаться, следить за словами. У них с Михаилом это первый совместный Новый год, мама выглядела счастливой и взволнованной. Жестоко было бы портить ей настроение и отравлять праздник. Сколько было новогодних вечеров, которые она проводила в одиночестве! Яна уходила куда-то с подругами, а Нина Владимировна делала вид, что прекрасно отметит и одна.
Они поговорили, Яна уверила мать, что все в порядке. А потом сразу позвонила Галка – собрала троих подруг в общий чат.
– Мы дома, семьей отмечаем. Скоро придут свекровь со свекром, – сказала Галка.
Зинаида собиралась идти в ресторан с новыми друзьями. Кажется, у нее намечался роман – она вся так и светилась, и Яна поймала себя на мысли, что немного завидует подружке.
Было пять вечера, а в Казани и Москве, стало быть, на два часа позднее. Совсем скоро куранты пробьют и возвестят о наступлении очередного года.
Яна сидела в своей комнате, закрывшись на замок. Гордана спала у себя.
Прошлой ночью Яне снова снились кошмары: дети голосили, плакали, тянули ее за собой. А потом появилась Гордана и стала кричать:
– Убери темноту! Прогони ее! – И все стучала, стучала кулаком по столу.
Яна проснулась вся в поту, не понимая, где находится. А потом до нее дошло, что стук не смолкает, что кто-то колотит в дверь. К тому же еще кулаком – грохот на весь дом.
Гордана! С ней что-то случилось!
Девушка вскочила и побежала. Стук не прекращался. Спальня, потом гостиная – Яна распахнула дверь.
– Гордана, что…
Слова застряли в глотке. В коридоре никого не было. Если Гордана и колотила в дверь, то теперь ушла. Не дождалась?
Яна, не тратя времени на рассуждения, ринулась к комнате больной. Вошла без стука и увидела, что Гордана лежит в кровати.
– Чего тебе? – спросила она. Голос был не сонный.
– Вы стучали. Принести что-нибудь? У вас боли?
– Не говори ерунды, – сердито буркнула Гордана. – Я не стучала.
– Но вы же слышали этот грохот?
– Будь добра, дай мне поспать.
Спорить и дальше расспрашивать Яна не стала, вышла в коридор. В то, что стучала Гордана, и правда, не поверишь: не могла она так быстро отбежать от двери, вернуться к себе и улечься в кровать. Такая скорость не только тяжело больному, вообще никакому человеку не под силу.
Но зачем лгать, утверждая, что ничего не слышала? А главное – кто тогда стучал?
«Не приснилось же мне? Или все-таки приснилось?»
Она зашла в свои «апартаменты», как вдруг стук раздался снова. Теперь стучали снаружи в балконную дверь. Яна в ужасе прижалась к стене. Хорошо, в прошлый раз могло присниться, почудиться спросонок, но сейчас-то что? Она ведь точно не спит!
Кто-то забрался в дом – преступник, злоумышленник. А они тут вдвоем, две беззащитные женщины!
«Но зачем он колотит со всей мочи?» – пришла мысль. Яна не дала ей оформиться.
– Я позвонила в полицию! – выкрикнула Яна и выскочила за дверь. – Сейчас сюда приедут полицейские!
Она забежала в комнату Горданы и, не обращая внимания на ее недовольные возгласы, схватилась за телефон, который стоял на прикроватном столике. Один аппарат был в гостиной, второй – в спальне хозяйки. Яна купила его на днях, несмотря на протесты Горданы, и подключила. Он и раньше тут стоял: телефонная точка имелась.
– Куда ты собралась звонить?
– В полицию. В дом кто-то забрался. Он сейчас в моей спальне. Не волнуйтесь, Гордана, сейчас я…
– Выходит, ты тоже слышишь, – прошептала Гордана.
– Конечно, слышу, – терпеливо ответила Яна. – Не нужно бояться, полиция приедет быстро.
– Не поможет никакая полиция. Не трезвонь.
Он неожиданности Яна положила трубку, которую уже успела поднести к уху.
– Я не понимаю…
– Иди к себе, девочка, – устало сказала Гордана. Теперь она говорила почти так, как раньше – доброжелательно, даже ласково. Не грубила, не рявкала, как в последние недели. – Нет там никого. Тебе показалось.
– Как так показалось? Ничего мне не показалось! Я слышала, и вы тоже.
Гордана вдруг выпростала руку из-под одеяла, прикоснулась к Яне. Ладонь была сухая и холодная.
– Не слушай. Не смотри. Поверь, так будет лучше. Сколько сможешь, делай вид, что ничего не происходит. Пока ты веришь, не позволяешь себе бояться, ты живешь.
Она смотрела на Яну горящим, умоляющим взглядом, и та не могла вымолвить ни слова. А потом, прямо на глазах, живое чувство ушло из глаз Горданы, и взор ее снова стал недовольным, налился раздражением и тупой злобой.
– Не мешай мне! А ну, иди вон.
Яна, слишком потрясенная всем происходящим, молча повиновалась. Пришла к себе. Ни в гостиной, ни в спальне никого не было. Яна включила всюду свет и открыла дверь на балкон. Залитый ярким электрическим светом, он был пуст. Никого.
Что это было? Кто стучал? И стучал ли? Весь день Яна не могла прийти в себя, размышляя об этом, но так и не смогла решить, какой версии ей лучше придерживаться. Решить ли, как в минуту просветления советовала Гордана, что ничего не было, или же думать, что в доме был какой-то хулиган, но сбежал, испугавшись ее угроз?
Или же признаться себе в том, что некое потустороннее существо навестило их в ту ночь?
«Ничего подобного. Я не верю в мистику и всякие ужасы. Это не кино и не книжка, в реальной жизни ничего подобного не случается!»
