Омега-самец

Депрессия не проходила. Стас перестал отвечать на звонки Кольки, Мишки и Орехова. Его кровать стала его постоянным местом пребывания. Ему снились страшные сны. Грязный вокзал, свалка, костёр, у которого греются бомжи, два милиционера у оврага и слова прилетевшие неведомо откуда: «Ты – говно, ничтожество. Ты ничто не можешь, ничего у тебя никогда не получится». Как приговор.

Анна Сергеевна стала бояться за сына. Однажды она сидела в кафе с подругой, тоже учительницей Ольгой Прохоровной Соловьёвой, преподававшей биологию. Это была блондинка с пышными формами, ровесница Анны Сергеевны. Подруги пили водку и много курили.

– Боюсь я за сына, – призналась Анна Сергеевна. – Иногда я думаю, что лучше бы я родила от Серёги Грачова, нежели от Андрея.

Когда-то, когда Анна Сергеевна ещё не вышла замуж, за ней ухаживал здоровяк боксёр Сергей Грачов по прозвищу Грач. Они жили в одном дворе. Грач был жизнерадостным сильным одноклеточным с двумя извилинами самцом. Он относительно культурно ухаживал за Анной Сергеевной; относительно, потому что не умел разговаривать, не употребляя при этом матерных слов и оборотов. Грачов в девяностые примкнул к солнцевской группировке. Ходили слухи, что он стал авторитетным бандитом. Потом он отсидел на зоне три года. После выхода на волю он ещё пару лет пожил в Москве, а затем скрылся. Анна Сергеевна читала как-то в газете, что его разыскивает Интерпол.

Анна Сергеевна уговорила Стаса показаться её знакомому психиатру Дмитрию Валерьевичу Сливину.

Сливину было шестьдесят семь лет. Он был почти полностью седым и бородатым. Он сидел за своим столом в белом халате. Стас сидел перед ним.

– Молодой человек, у вас есть какие-нибудь увлечения? – спросил доктор.

Стас пожал плечами, после чего ответил:

– Фильмы люблю, хороших режиссёров, Финчера, Содерберга, Формана, Кополлы, музыку хорошую люблю.

– Замечательно. У вас есть тяга к прекрасному. Не пробовали рисовать или музицировать?

– Нет.

– Писать дневники, делать заметки?

– Нет.

– Видимо у вас не хватает воли. Вам нужна какая-то цель в жизни.

Стас понуро опустил голову.

Доктор что-то написал на листке бумаги и сказал:

– Вам будет лучше полежать у меня в клинике.

– Зачем? – испугался Стас.

– Не бойтесь. Я думаю это ненадолго.

Стас неделю пролежал в клинике в одиночной палате. Его окружали неопасные больные, с которыми он старался не общаться.

Неожиданно его голову озарила идея. Он ворвался в кабинет Сливина. Тот читал журнал, сидя за своим столом.

– Можно? – спросил Стас.

– Заходи.

Стас сел на стул.

– Я придумал, – сказал он. – Есть цель.

– Отлично. Какая же?

– Дауншифтинг. Мне надо уехать из Москвы.

– Я кое-что слышал об этом явлении.

Доктор подумал три минуты, а потом сказал:

– Разве – это цель? Не бегство ли это от самого себя, от проблем, которые можно решить усилием воли? Из ваших рассказов я понял, что вы любите блага цивилизации, деньги, и частично ваше психологичное расстройство связано с тем, что вы однажды потеряли высокооплачиваемое место.

– К чёрту блага! К чёрту деньги!

– Сейчас вами управляют эмоции, в реальности же вы можете столкнуться с новыми трудностями и испытаниями.

– И пусть. Я хочу испытаний. Такая жизнь для меня пытка, мне нужны серьёзные перемены.

– Возможно, это вам поможет. У вас нет тяги к алкоголю, нет зависимости, что уже радует. Перемена места и простой труд могут оказать на вас благосклонное влияние. Я ещё подумаю об этой идее и посоветуюсь с вашей мамой.

7 глава.

– Я рада, что ты стал радоваться чему-то, сын, – сказала Анна Сергеевна. – Может быть, это всё глупая затея. Пусть это встряхнёт тебя психологически. Поживёшь месяца три-четыре на природе вдали от столичной суеты, успокоишь нервы и вернёшься. Мы с отцом решили, что будем тебе присылать десять тысяч рублей в месяц. Этого будет достаточно для жизни в провинции. А потом, ты и сам, глядишь, устроишься там на какую-нибудь на работу. Во что я не очень верю.

Все члены семьи сидели на кухне за столом. Андрей Валентинович нервно стучал пальцами по столу. Стас отправлялся в город Мышкин в Ярославскую область. В Мышкине жил родной брат отца Анны Сергеевны Кирилл Васильевич, которому было семьдесят три года. Анна Сергеевна связалась с Кириллом Васильевичем и договорилась с ним о том, что Стас поживёт у него лето, а может быть, ещё какое-то время. Кирилл Васильевич был всю жизнь холостым и был удивлён таким поворотом событий. Он редко виделся и общался с Анной Сергеевной. С чего бы это к нему направляют внука его старшего брата? Не наркоман ли он? Не больной ли? Он быстро согласился с просьбой племянницы, так как давно ни с кем не общался из родственников; и у него не было времени подумать над ответом, а обижать родственников не хотелось. Мать дала Стасу в дорогу десятку тысяч рублей.

На Ярославском вокзале на платформе Стас прощался с Розой. В ногах его стоял большой зелёный рюкзак. Роза была в чёрной футболке и джинсовых шортах. Она скрестила руки на груди и смотрела в сторону.

– Желаю весело провести время, – буркнула она.

– О чём ты? Я же предлагал тебе ехать со мной, – напомнил Стас.

– Что я буду делать в этой дыре? Тут у меня работа, родители и друзья.

– Я ничего не могу с собой поделать. Это мне необходимо. Приезжай ко мне. В выходные или в отпуск.

– Неужели ты сможешь там жить?

– Не знаю, но я хочу перемен.

– Ты подобен ребёнку. Скоро ты найдёшь там себе какую-нибудь колхозницу и забудешь меня. А мне, что делать? Ты мне даёшь свободу?

– Я понимаю твоё положение и не буду на тебя обижен, как бы ты не поступила.

– Прощай.

– Я позвоню тебе.

Стас на электричке поехал в Ярославль. Он занял место у окна и наблюдал за июньским золотисто-зелёным пейзажем.

Из Ярославля Стас на автобусе добрался до Коровина, а от Коровина на пароме до Мышкина. Город стоял на Волге.

Кирилл Васильевич жил на Загородной улице в частном доме. В Мышкине преобладал частный сектор. Дом Кирилла Васильевича был старым с облупившейся жёлтой краской на деревянных стенах. Терраса немного завалилась на бок. Спереди дома была лужайка и кусты сирени, позади огород с капустой, морковью и зеленью. У Кирилла Васильевича ещё хватало сил ковыряться в земле. Он уже не так хорошо соображал и забыл, когда к нему должен был приехать московский родственник.

Стас нашёл дом Кирилла Васильевича и прошёл в него. Кирилл Васильевич лежал на кровати в старой зелёной рубахе и чёрно-серых тренировочных, слушая радиоприёмник, стоявший на столе. В его доме была только одна комната.

– Я Стас из Москвы, – сказал Стас и поставил на пол рюкзак.

Дед приподнялся и сел на край кровати. Он был среднего роста с водянисто-серыми глазами, розовой лысиной и седой бородой лопатой.

– Ах, едрёна вошь совсем позабыл, голова садовая, – пробухтел Кирилл Васильевич. – Садись, родственник, будем чай пить.

Дед заварил крепкий чай и открыл банку с яблочным вареньем. Сели за стол. Дед изучающе смотрел на московского гостя.

– Не женат? – спросил он.

– Нет.

– Это понятно. Я тоже всю жизнь один. И чего? Пережил всех своих женатых братьёв. Разве плохо? Скучно, конечно, бывает. Хотя чего скучать, ночью спишь спокойно, а просыпаешься кругом тишина и благодать. Люди семейные обычно не понимают этой благодати покоя.

– Мудрый вы, Кирилл Васильевич.

– Да какой там, три класса школы еле окончил, читаю до сих пор по складам.

– Я не про ум, а про мудрость.

– Умник.

– Что от него толку от ума?

– Да, иные люди с умом не знают, как жить, и маются по жизни похлеще самых отъявленных глупцов.

– Я не такой уж умный.

– Как же тебя сюда угораздило в нашу глухомань? Натворил чего?

– Да нет. Из-за здоровья. Мне нужно пожить какое-то время вдали от большого города.

– Из-за здоровья? Что с тобой не так?

– Сердце.

– Да в Москве я слышал, дети часто слабые рождаются. А на что ты тут будешь жить?

– Мне родители будут раз в месяц присылать десять тысяч.

– Рублей?!

– Да.

– Бляха-муха, да ты миллионер, Стаська! Чтоб я так жил. Мне бы таких родителей.

– Родители у меня хорошие.

– Я вот что придумал, поселю-ка я тебя в доме Аграфены.

– Кто это?

– Сестра моя родная и твоего деда Серёги. Её все близкие умерли и она умерла. Дом её на мне сейчас. Я хотел в него постояльцев поселить, а поселю тебя. Тебе-то со мной старым будет скучно, а там целый дом в твоём расположении, делай там, что хочешь. Будешь раз в месяц только за электричество платить. Дом недалеко отсюда находится в Кирпичном переулке.

Пошли смотреть дом.

Забор из штакетника завалился в одном месте. Дом был бревенчатый с большой комнатой и крохотной спальной. Земля перед домом заросла сорняком местами выше среднего человеческого роста, а позади дома были вишнёвый сад, заросший лебедой и крапивой огород, уборная и баня.

– В бане можно мыться? – спросил Стас.

– Нет. Надо тут крышу поправить и печь почистить, – ответил Кирилл Васильевич.

Около крыльца дома дед протянул Стасу ключ от висячего замка, на который закрывалась входная дверь.

– Пользуйся.

Дед поковылял к себе.

Стас прошёл в дом и плюхнулся на кровать. «Ни телевизора, ни интернета в доме нет. Как я тут буду жить?» – подумал он. «Хорошо есть электричество».

Он позвонил по мобильному телефону матери, сообщив, что нормально добрался и обосновался уже на месте, что условия нормальные.

Из окна Стас наблюдал за происходящим на улице. Приблизительно за час прошла пожилая женщина в платке с козой на верёвочке. Вот это жизнь. Это не Москва с её вечной суетой и шумом.

Вечером Стас, не выдержав одиночества, вышел на прогулку, отправившись к центру города. Он шёл пешком. Центр города был красив, Волга была чудесна. Стас прошёлся по набережной, где увидел группу туристов с фотоаппаратами и видеокамерами. Погуляв по Ситцкому саду, Стас пошёл к Успенской площади. На скамейке сидела девушка курносая со светло-русыми волосами в белой юбке и светлой блузке, которой было на вид лет двадцать. Она положила руки на колени и о чём-то думала. Стас несколько раз прошёлся мимо неё, бродя по площади.

Прошли два дня. Стас во второй половине дня бродил по городу. Дома он питался пельменями, яичницей и консервами. К Кириллу Васильевичу он не заглядывал. Тот сам на второй день вечером заглянул к нему. Немного поговорив, он поспешил к себе, видимо дальний родственник его не очень интересовал. Стас пришёл к выводу, что Кирилл Васильевич – матёрый одиночка и отшельник.

На третий день Стас испытал сильный душевный упадок. Всё ему вокруг казалось каким-то ненастоящим, как будто он попал на тот свет. Покой теперь ему не нравился. Не о таком покое он мечтал. На кладбище тоже покой. Познакомиться что ли с кем-нибудь? С какой-нибудь девушкой. В тот вечер он долго сидел на скамейке на набережной. Уже начался закат. Надо идти домой. Стас поплёлся в направлении дома. Зазвонил мобильник. Номер незнакомый. Стас ответил:

– Алло.

– Привет, – это был Орехов.

– Здорово.

– Я слышал, ты уехал из Москвы.

– Да. Я в Мышкине.

– Где это?

– Ярославская область.

– Отлично. Завтра я к тебе приеду. Встречай.

8 глава.

Следующим вечером Орехов прибыл в Мышкин. Стас встретил его на паромной переправе. Орехов был в джинсовой серой куртке и такого же цвета джинсах с маленькой спортивной сумкой. Глаза его закрывали солнцезащитные очки. Он поприветствовал Стаса лишь коротким рукопожатием и небрежным: «Здорово». Друзья прошлись по магазинам и двинулись к дому Стаса.

Орехов осмотрел жилище друга, оценив его:

– Сраная дыра.

На заднем дворе ночью Стас разжёг костёр. Над костром друзья поджаривали сардельки, нанизанные на обломанные ветки. Красное вино пили из горла. В магазине купили пять бутылок вина. Трещали горящие чёрно-красные дрова. Стас мечтательно смотрел на огонь, через который лицо Орехова казалось оранжево-чёрным и зловещим. Орехов своими движениями и повадками напомнил Стасу какого-то хищного зверя, но не крупного типа тигра или медведя, а мелкого вроде хорька. Стас сидел на старой рубахе, брошенной на траву. Орехов подстелил под себя потрёпанную кроличью дырявую шубу. Он отпил жадно из бутылки, опустошил её и кинул далеко в сторону. Послышался звук глухого удара.

– Я не понимаю тебя, Стас, – сказал Орехов. – Как ты тут оказался? Зассал? Ты же не пошёл с нами на дело. Я не знал, что ты такой очкун.

– Пошёл ты.

– Ты всегда был трусом.

– На хера тогда ты ко мне припёрся, ублюдок? Я бы мог послать тебя и не помогать тебе.

– Ты меня боишься.

– Мудак.

– Ладно, не злись. Ты же мне ничего не объясняешь.

– Слышал такую тему – дауншифтинг?

– Не помню. Растолкуй.

– Это, когда люди уезжают из мегаполисов в глухомань или дикие, отсталые страны. Точно – это переводится, как понижение передачи в машине.

– Умник сраный.

– Дурак ты. Это продвинутые люди придумали.

– В чём тут кайф?

– Жизнь дешевле и спокойнее.

Орехов задумался.

– Это тема, – согласился он.

– У тебя неприятности? – спросил Стас.

– Мотыль – кретин. Мы пошли в ночной клуб. Нажрались, как обычно. Там была эротическая вечеринка с конкурсами. Этот дебил не пропустил ни одного конкурса. Один раз совсем разделся и тряс минуты три своими лысыми мудями на потеху всем, пока охранники не заставили его одеться. Его хотели выгнать, но он сунул каждому охраннику по пятёре, и его оставили. Мне самому было смешно. Я даже снял на телефон его голого смеха ради. Этот придурок возомнил себя каким-то невъебенным гангстером и непревзойдённым мачо. Потом он пристал к какой-то девке, красивой, в нормальном таком, недешёвом прикиде. Она его игнорировала, но этот даун решил почему-то, что все бабы его хотят или должны хотеть. Он заставил эту тёлку танцевать с ним, пока не нарисовался её парень. Мотыль сцепился с ним и разбил ему губу. Я не успел их разнять. К парню прибежали друзья и начали нас бить. Один козёл врезал мне исподтишка прямо в переносицу. Я упал, потеряв на какое-то время сознание. Потом я видел только, как четверо тащат мотыля куда-то. Я поплёлся за ними. Только на улице я увидел, как Мотыля запихивают в полицейскую машину. По обрывкам разговоров я понял, что эти парни были тоже ментами. Его по-любому отвезли в отделение, а, если и не отвезли, то наверняка осмотрели карманы, в которых было больше сотки тысяч рублей. Говорил я дураку, чтобы не носил с собой такие суммы. Менты по-любому не кретины и зададут сами себе такой вопрос, откуда у такого дебила столько денег? Его могут прессовать, и он может всё рассказать. Я затаился на сутки, прятался в гостинице. Потом звонил с чужого телефона на номер Мотыля два раза. Он не отвечал. Я заныкаюсь тут на какое-то время, потом позвоню Мотылю. Если он на свободе, значит, можно будет вернуться.

– Плохи дела.

– У меня с собой два ляма. Так что имей в виду, если что-то пропадёт, я тебе ноги вырву.

Стас не заметил никаких следов побоев на лице Орехова.

Орехов лёг спать на диване в комнате.

Парни проснулись поздно в первом часу. Стас пожарил пельмени. Сели есть. Орехов ел с недовольным видом. Он был в одних цветастых шортах и шлёпанцах.

– Мы так и будем жрать одно дерьмо? Сегодня пойдём в кабак, – заявил он.

– Пошли, – согласился Стас.

– Надо деньги куда-нибудь спрятать. Может быть, у этого твоего деда?

– Нет.

– Почему?

– Я его совсем не знаю. Он же наверняка старой закалки, мало ли что подумает; вдруг он настучит ментам.

– Ты прав. Ценю тебя за ум, Стасик. Давай закопаем где-нибудь.

– За баней.

Пакет с деньгами закопали за баней, прикрыв место хламом.

Вечером друзья пошли в кафе. Кафе было отделано в стиле а-ля рюс. В углу работал человек, отвечавший за музыку, вроде ди-джея. Перед ним расположилась небольшая пустовавшая танцплощадка. Орехов заказал много еды и водку. Выпили. Орехов изучал публику в кафе.

– Какие-то все тут скучные и сонные, – заметил он.

Прошло около получаса. В кафе пришли три молодые девушки.

– Ого! Надо попробовать их снять. Будем вести себя культурно, чтобы не вызвать агрессии у местных гопников, – сказал Орехов. – Подождём немного.

Девушки заказали пиво и сухарики. Прошло минут десять.

– Пора, – сказал Орехов и направился к их столику.

Через четыре минуты он махнул рукой, Стасу, что означало «иди к нам». Стас сел за столик рядом с Ореховым. Девушки сидели напротив. Им было по двадцать лет. Одна крепкая с пшеничными волосами, завязанными в короткий хвостик с простым лицом – Катя. Вторая смазливая куколка с голубыми глазами, шатенка с вьющимися волосами – Настя. Третья с узким лицом и прямыми пегими волосами – Аня. Орехов познакомил Стаса с девушками. Подошёл официант долговязый брюнет. Орехов похлопал его по плечу, сказав:

– Дружище, делаем так. Нашу еду и выпивку тащи за этот стол; давай ещё шампанского две бутылки и фруктов каких-нибудь. Я плачу за нас и за девушек. Не обижу.

Орехов достал из кармана джинсов две тысячные купюры и сунул их в нагрудный карман официанта.

– Стас, кстати умный, может вам рассказать что-то интересное, – сказал Орехов.

– Вы учились в институте? – спросила Аня.

– Да, но не доучился к сожалению, надо было идти работать, помогать семье.

– На кого учились?

– На экономиста, как это небанально. А вы?

– Я учусь в пединституте.

– Русский язык и литература?

– Да. А у меня мама учительница.

– Как здорово.

Девушки рассказали о себе. Настя нигде не училась и не работала, собиралась уехать в Ярославль или в Москву. Катя работала на бензоколонке кассиром.

– Как же вас занесло сюда, ребята? – поинтересовалась Катя.

– Что значит занесло? Это чудесное место, райское, – лицемерил Орехов. – Тут живут такие чудесные девушки. Любой нормальный человек мечтает посетить этот край.

– Туристы. Приехали попить самогон и потрахаться недорого, – не поверила ему Катя.

– Не надо грязи. Мы серьёзные парни, хотим серьёзных отношений и создать семьи, – отбивался Орехов. – Стас, вообще хочет тут пустить корни. Да?

– Это правда? – Настя удивлённо расширила глазки-пуговки.

– Это ещё неокончательное решение. Во всяком случае, это лето я хочу провести в Мышкине, а дальше не знаю, – ответил Стас.

На танцплощадке уже отплясывали пять человек.

– Ребята, может быть, музыку закажете, – предложила Настя.

– Легко, – согласился Орехов. – Что ты хочешь?

– «О, боже, какой мужчина».

Стас заказал то, что его просила Настя. Пошли танцевать. Танцевали кружком Стас, Орехов и Настя. Катя танцевала в стороне от них, а Аня сидела одна за столиком.

Орехов уговорил девчонок сходить в лес за грибами через два дня.

Когда укладывались спать, он делился впечатлениями с другом:

– Ты видел, какая у неё мордашка? А попка? Ножки, как игрушечные.

– Ты о ком? – спросил Стас.

– Дебил. О Насте.

Был солнечный день. Парни с подругами отправились в лес. Аня и Настя взяли с собой корзины. Катя отказалась от похода за грибами. Аня была в красной футболке и шортиках, Настя в чёрной рубашке с коротким рукавом и джинсах. Девушки одели платки, опасаясь клещей, а парни не позаботились о головных уборах. Орехов тащил с собой целлофановый пакет с коньяком, соком и бутербродами. Аня нашла больше всех грибов. Орехов и Настя нашли по два гриба, а Стас ничего. Орехов и Настя ушли вперёд и остановились. Их голоса были отчётливо слышны.

– Передохнём, – сказал Стас и сел на бревно.

Аня села рядом. Стас закурил и угостил сигаретой Аню.

– У тебя есть девушка? – спросила Аня.

– Была.

– Разошлись?

– Да.

– Причина?

– Не сошлись характерами, как обычно.

– Обычная отговорка.

– Она любила командовать.

– То есть ты ярый сторонник патриархата и домостроя?

– Почему же? Должно быть партнёрство и равноправие.

– Умеешь красиво говорить.

– А у тебя был кто-то или есть?

– Нет. Не было. Ничего серьёзного.

Пришли Орехов с Настей. Орехов извернулся и поцеловал Настю в губы.

– Проказник. – Настя обиженно надула губки и отошла от него на два шага.

– Давай выпьем, – предложил Орехов.

Аня не пила.

Вечером Орехов провожал Настю до её дома и вернулся поздно ночью. Раздеваясь у дивана, он обратился в сторону кровати Стаса:

– Спишь?

– Нет.

– Обленился ты совсем, чудной стал.

– Как успехи на сексуальном фронте?

– Не дала.

– Что так?

– Ломается. Я уже обещал и на море её отвезти и жениться.

Следующим вечером Стас и Орехов болтались на Успенской площади, пили пиво. Незаметно начало смеркаться. Друзья развалились в вальяжных позах на скамейке, обсуждая свои былые победы на любовном фронте. Они не заметили, как перед ними возник полицейский в форме с погонами сержанта. Из расстёгнутой кобуры, болтающейся на свисавшей портупее, торчала рукоятка пистолета.

– Ты Игорь? – спросил металлическим голосом полицейский.

– Я, – ответил Орехов, принял более скромную позу и поставил бутылку с пивом около скамейки.

– Я брат Насти. Ты обещал отвезти её на курорт и жениться на ней.

– Я?

– Обещал?

– Да. Я это серьёзно.

– Ну и отлично.

– Паспорт я у тебя отберу, чтобы ты не сбежал из города. Меня Костя зовут. Будем знакомиться. Я привык знать всех своих родственников в лицо.

Через четыре дня Орехов укатил с Настей в Адлер и Стас больше никогда его не видел.

9 глава.

Роза листала большую книгу с цветными фотографиями, жуя бутерброд с колбасой. Эта книга пришла по почте из США по её заказу. Она оплачивала заказ своими деньгами. У неё помимо дисков с программами по дизайну накопилась приличная библиотека иностранных и русских книг, большую часть которой она держала у себя дома. Многие клиенты Розы выбирали стиль хай-тек. Роза ориентировалась в хай-теке, как опытный капитан в море, которое успел пройти вдоль и поперёк. У неё было несколько собственных идей отделки помещений и квартир в этом стиле. Дома она рисовала эскизы таких проектов, которые пока ещё никому не предлагала. Рядом с рабочим столом Розы находился стол Тани. Она тоже была дизайнером. Они работали в одном помещении с белыми крашеными стенами и двумя большими окнами, выходящими на шумный серый проспект. Напротив окон в стене из тонированного стекла с дверью было видно, что происходит в коридоре; как по нему проходят люди, останавливаются, о чём-то разговаривают. Из коридора же не возможно было разглядеть, что происходит за чёрной стеной. Таня часто сидела в социальных сетях во время рабочего дня. У неё было меньше клиентов, чем у Розы. Она была двадцатисемилетней блондинкой с большой грудью и крутыми бёдрами. У неё было простое, русское, красноватое, курносое лицо. Она была одета в розовую футболку с непонятным рисунком и голубые джинсы. Таня повернулась к Розе.

– Роз, ты обещала мне дать свои книги, – обратилась она к коллеге.

– Ничего я тебе не обещала.

– Только посмотреть.

Роза протянула Тане одну из книг по дизайну на английском языке. Таня взяла книгу, полистала, посмотрела.

– Ничего непонятно, – сказала она и отдала книгу Розе.

Роза была одета в короткое зелёное платье и выглядела очень привлекательно.

– Роз, ты любишь смотреть порнуху? – спросила Таня.

– Нет.

– Я тоже.

У Тани не было мужчины почти два года.

– Роз.

– Чего?

– У меня билеты на есть на тренинг Павла Ракова. Давай сходим.

– Кто это?

– Говорят крутой мужик, проводит женские тренинги.

– Бред какой-нибудь?

– Вряд ли.

Спустя два дня Роза и Таня пришли к клубу, в котором проходил тренинг Ракова.

– Твой Стасик звонит тебе? – поинтересовалась Таня.

– Три раза созванивались.

– Собирается он возвращаться в Москву?

– Я думаю, он сам не знает, чего хочет.

Небольшой зал был полон женщинами разных возрастов. Таня и Роза заняли места во втором ряду. До начала выступления Ракова ко всем зрителям подходили молодые девушки с анкетами. Они просили записать в анкетах адрес и номер телефона. Это не понравилось Розе, но она всё же заполнила, протянутую ей смазливой брюнеткой, анкету.

Раков был артистичен и красноречив. Он был одет в голубую рубашку с широким воротом, розовые штаны-дудочки и жёлтые кеды. На большом ватмане, прикреплённом к доске, он нарисовал два остроконечных треугольника. Указкой Раков ткнул на вершину первого треугольника.

– Этот треугольник символизирует всех мужчин, на вершине его находятся альфа-самцы.

Раков прочертил под основанием маркером зелёную черту и приложил указку к соседнему треугольнику, перевёрнутому вверх основанием.