скачать книгу бесплатно
Всерьёз он отвечать на такие вопросы не мог, всегда отшучивался.
Известный архитектор, Юрий Григорьевич продолжал свою работу, которую очень любил. У него была хорошая семья: заботливая, понимающая его жена, талантливые дети, нашедшие себя в жизни.
Конечно, ему не хватало родителей, которые давно ушли из жизни. Ушёл и брат. До самых последних дней он так и не избавился от своих ночных кошмаров.
Только о тёте Поле Юрий Григорьевич ничего не знал. Ничего!
Его мучило то, что он не выполнил своего обещания приехать к тёте Поле. Её адрес, записанный на бумажке, он, к своему стыду, потерял.
Юрий Григорьевич помнил тот день во всех мелочах. Вот он идёт в институтскую библиотеку и берёт там учебник по начертательной геометрии. Вот они идут с тётей Полей в гостиницу «Маяк», и учебник у него в руках. Вот они беседуют в гостиничном номере, а учебник лежит на столе. Вот тётя Поля вручает ему бумажку с адресом, а он кладёт эту бумажку между страницами учебника. Учебник был с ним и на следующий день, когда он уехал к родителям. К экзаменам он всегда готовился дома. Юрий ещё со школы привык заниматься в тишине, чтобы никто и ничто его не отвлекало. А в общежитии обстановка была не совсем подходящая. Некоторые ребята уходили готовиться к экзаменам в библиотеку, иногда в городской парк. Но Юрия, парня сельского, это не устраивало. К тому же он очень скучал по дому, а тут появлялась возможность несколько дней пожить в привычных условиях, рядом с родителями.
Конечно, все дни подготовки к экзаменам учебник по начертательной геометрии практически непрерывно был в его руках. И бумажка с адресом тоже в нём оставалась – это Юрий Григорьевич помнил хорошо. Провал в памяти наступил у него после сдачи экзамена. Куда он дел этот учебник? Оставил на подоконнике в коридоре института? Но он редко брал с собой учебники на экзамен. Оставил его в общежитии? Но это тоже не отложилось в памяти! Никто из ребят учебник не мог взять: экзамен все они сдали успешно, и эта книга была им просто ни к чему.
Юрия не так уж беспокоил тогда пропавший учебник – чтобы рассчитаться с библиотекой, его, в конце-то концов, можно купить в книжном магазине. Он переживал, корил себя за то, что потерял адрес тёти Поли, что не постарался сразу же запомнить его.
Ещё с молодых лет у Юрия Григорьевича вошло в правило: весной, в День Жён Мироносиц, он ехал в родное село. Сначала заходил на кладбище, к могилам родителей. Положив к ним цветы, мысленно беседовал с отцом, с мамой. Что-то хотелось бы рассказать им и вслух, но в этот день вокруг было много людей. У каждой могилы возлагали цветы, молились. Большинство земляков, наполнив стаканы, выпивали их со словами «Царство небесное…» или «Вечная память…». Приходилось и Юрию Григорьевичу выпить рюмку-другую: к нему то и дело подходили знакомые, а то и друзья с просьбами помянуть их родителей. Отказать в этих просьбах Юрий Григорьевич никак не мог.
Потом он отправлялся к месту гибели детей. Здесь тоже оставлял цветы, беседовал с сестрёнкой. Вспоминал тётю Полю, снова и снова упрекая себя за потерю её адреса.
В этот день всё было как всегда. Только могила детей выглядела по-новому. Земляки установили не ней гранитную плиту с надписью: «Никто не забыт, ничто не забыто…» Юрий Григорьевич вспомнил, как больно ему было в прошлые годы видеть, что это место зарастало бурьяном. Теперь оно выглядело вполне достойно.
Юрий Григорьевич решил пройтись по знакомым с детства местам. Родная школа… Заросли лозняка, в которых они играли в прятки… Родник с чистейшей, как детские слёзы, водой…
И вдруг он понял, что не может уйти отсюда, не увидев родительского дома. Подходя к нему, заметил: дом – всё тот же. А там, где была изба тёти Поли, новые хозяева построили другой дом – большой, просторный.
Обратил он внимание и на то, что телеграфный столб, возвышающийся рядом с домом, – тоже тот же самый. Ему вспомнилось, как однажды зимой, поздно вечером, он возвращался домой после затянувшегося в школе комсомольского собрания. Шёл по своей улице – и не узнавал её: все избы были занесены снегом. Даже труб не было видно! Он немного испугался: найдёт ли свой дом? Выручил этот самый телеграфный столб, макушка которого торчала из-под снега. И тут же он услыхал, как со стороны дома к нему пробивают дорогу. Это отец, орудуя совковой лопатой, прокладывал траншею для входа в дом со стороны улицы.
А вот на этой площадке возле дома он каждый день играл с Мушкой – весёлой собакой-дворняжкой, которая была всегда ласкова со своими, но непримиримо-злой с не знакомыми ей людьми. А позднее у родителей была такая же весёлая Жучка, которая однажды всех поразила. Целое лето с Жучкой забавлялся трёхлетний Женька – племянник Юрия Григорьевича, приехавший в деревню из Новосибирска. В следующий раз он появился у бабушки только через восемнадцать лет. И Жучка его узнала!
«Вот и Женьки уже нет, – загрустил Юрий Григорьевич. – Совсем молодым его подкосил инфаркт…»
Грустные мысли Юрия Григорьевича прервал молодой мужчина, новый владелец дома, открывший калитку и вышедший ему навстречу. Он сразу узнал Юрия Григорьевича и, подав ему руку, представился:
– Виктор.
И тут же пригласил пройти в сад, прилегающий к дому. Юрий Григорьевич согласился: ему захотелось увидеть знакомые, милые сердцу деревья, многие из которых когда-то он посадил сам. И яблони, и груши, и вишни, и черноплодная рябина – всё оказалось на месте. Только ещё больше разрослись и ввысь, и вширь. Лишь одна яблоня, посаженная ещё отцом, засохла, захирела. «Деревья живут долго, – подумал Юрий Григорьевич, – но тоже умирают».
Осмотрев сад, он засобирался уходить. Но Виктор остановил его:
– Там, на чердаке, лежит ваш чемодан с книгами. Я не стал его трогать – может, что-то вам нужно? Не посмотрите?
Книги Юрий Григорьевич любил, и новость о чемодане его заинтриговала. «Неужели Борис, перевозивший оставшуюся одинокой маму к себе, в Старый Оскол, мог забыть здесь книги?» – засомневался он.
Вслед за Виктором Юрий Григорьевич вошёл в сенцы, откуда можно было подняться на чердак. Взялся за лестницу, обеими руками оценив, насколько она прочна. Но Виктор остановил его:
– Не надо, я сам…
На тяжёлом старом фанерном чемодане, который подал ему с чердака Виктор, был слежавшийся слой пыли. Юрий Григорьевич почувствовал щекотание в носу, чихнул и попытался сразу же открыть чемодан. Но слезающий с чердака Виктор, тоже чихая, прервал эту попытку:
– Подождите, я сейчас тряпку принесу, пыль вытереть надо…
Зайдя в дом, Виктор тут же вернулся с ведром воды и тряпкой. Вынес чемодан на крыльцо, тщательно вымыл его со всех сторон.
– А теперь открывайте…
В чемодане оказались школьные учебники. Юрий Григорьевич вспомнил, как по окончании очередного учебного года и он, и Борис с облегчением складывали их на верхнюю полку старинной этажерки. Горка учебников росла и росла, они падали на пол, и мама каждый раз спрашивала:
– Куда их теперь?
И Юрка, и Борька пожимали плечами:
– Они нам больше не нужны.
– Нет, – возражала им мама, – они вам ещё когда-нибудь обязательно пригодятся.
И куда-то уносила учебники. Оказывается, она их складывала в чемодане, на чердаке.
Юрий Григорьевич перебирал книги, вспоминал учителей. Виктор его не торопил, уйдя во двор по каким-то своим делам. Взяв в руки следующий учебник, Юрий Григорьевич не поверил своим глазам и даже вздрогнул. «Начертательная геометрия»! Та самая книга, которую он искал и о которой думал все последние годы. Как она тут, среди букварей, арифметик да географий, оказалась? «Вероятно, маму смутило слово „геометрия“, – догадался Юрий Григорьевич. – А я этот учебник, видимо, оставил дома, отправляясь на экзамен…»
Он стал судорожно листать книгу. Да, вот он, этот самый листок, за потерю которого он так долго себя упрекал! Даже не пожелтел за эти годы, сохранившись в уютном промежутке между книжными страницами!
Юрий Григорьевич взглянул на адрес, написанный рукой тёти Поли. Поречье! Ну, конечно, Поречье! Как же он мог забыть такое простое название?
6
Внучка, которая, говоря её же словами, «шарила» в Интернете, помогла ему найти это Поречье. Даже два Поречья. Одно – в Рузском районе, другое в Можайском. Для себя он их так и назвал: Первое Поречье, Второе Поречье. До Первого от Москвы чуть более восьмидесяти километров, до Второго – около ста пятидесяти.
Юрий Григорьевич вспомнил: тётя Поля говорила: «Живу недалеко от Москвы». «Сто пятьдесят километров – это тоже недалеко, но восемьдесят всё-таки ближе», – подумал он.
И решил начать с Первого Поречья.
Случай представился довольно быстро: этой же весной Юрия Григорьевича пригласили в Москву на форум архитекторов. По его окончании он и решил съездить в Первое Поречье. Автобус Москва-Руза, идущий через это село, отправлялся от станции метро «Тушинская». Всю дорогу Юрий Григорьевич, уставший за три дня от прослушивания всевозможных докладов и речей, дремал. Заметил только, что по пути останавливались в Звенигороде. Ему показалось, что и ехали-то всего ничего, как вдруг раздался голос водителя:
– Следующая остановка – Поречье.
Поречье оказалось деревней, расположенной на берегу Москвы-реки и окружённой со всех других сторон сосновыми лесами. «Красота-то какая!» – изумился Юрий Григорьевич.
Первым встретившимся ему жителем села оказался полупьяный мужик, безуспешно пытавшийся сесть на велосипед. На вопрос об улице Школьной он опешил:
– Школьная… Какая Школьная? Ты – чего? С Луны свалился? Не было у нас отродясь Школьной… Да и школы тоже никогда не было… Наши дети все в Тучково ходят в школу…
Мужик, поняв, что на велосипед ему уже не сесть, пошёл с ним дальше, бормоча:
– Школьная… Хм…
Юрий Григорьевич подумал, что надо бы спросить у кого-то другого, но его окликнула женщина, мывшая окно на первом этаже стоящего рядом дома и слышавшая его разговор с «велосипедистом»:
– Мужчина, не сомневайтесь, улицы Школьной у нас в Поречье нет. У нас вообще улицы никак не названы. Только номера домов. Деревня-то маленькая…
«Ну, что ж… На первый раз осечка вышла, – подумал Юрий Григорьевич. – Придётся и со Вторым Поречьем познакомиться…»
Вернувшись в Воронеж, он сразу же стал готовиться к новой поездке. Внучка опять «пошарила» в Интернете. Выяснилось, что добраться до Второго Поречья будет посложнее. Сначала нужно автобусом №455 доехать до Можайска, а потом уже, на маршрутке, до села.
Ночную поездку до Москвы поездом Юрий Григорьевич сразу отверг. С некоторых пор в поездах он не мог заснуть ни на минутку. Приехать в столицу совершенно разбитым и тут же снова отправиться в путь? Хватит ли у него сил?
И он решил добираться до столицы днём, предварительно заказав там гостиницу.
В Москве Юрий Григорьевич останавливался, как правило, в гостинице «Космос». Недорого, номера уютные, тихие. И от метро сравнительно недалеко. Но на этот раз «Космос» ему не подходил. Он хотел уехать в Можайск первым автобусом, в начале восьмого. А это заставляло поискать гостиницу поближе к метро «Парк Победы», откуда отправлялся автобус. И такая нашлась. Правда, смущали отзывы в Интернете: «Грязное белье из дешёвой тонкой вискозы, продавленная кровать, матрас с горбиками, дырки в стене, ободранная мебель и стены, телевизор не работает…»; «Полное днище… хотя нет, днище всех днищ! Кровати сломаны, бельё синтетическое и порванное, везде запах пыли, духота, плохая вентиляция, грязь…»; «Помойная яма за неадекватные деньги. По всей видимости, номера этого отеля в основном сдаются на час-два. Запах, обстановка, интерьер напоминают что-то из самого дремучего захолустья…»
Но рядом с этим он прочитал: «В отеле тихо, нет шума, никто не беспокоит, персонал доброжелательный…»
«В конце-то концов, только на одну ночь мне эта гостиница и нужна, – подумал Юрий Григорьевич. – Главное, чтобы тихо было».
Да, в номере было тихо. Но уснуть он так и не смог. Не давал спать стойкий запах курева, которым здесь было пропитано, кажется, всё. Сам Юрий Григорьевич никогда не курил, но к курящим относился вполне лояльно. Уснуть же в такой обстановке было свыше его сил. Он обеспокоенно думал о том, какой трудной будет у него завтрашняя поездка. Когда Юрий Григорьевич не высыпался, весь следующий день ему казалось, что силы покидают его.
Утра он еле дождался. Выпив кружку кофе, отправился к автобусной остановке. По пути почувствовал, что как-то необычно щемит сердце. Подумалось: «Вот и результат бессонной ночи…».
В девять утра он был уже в Можайске. Маршрутку до Поречья долго ждать не пришлось.
Село оказалось, в отличие от Первого Поречья, большим. Ещё не доехав до конечной, Юрий Григорьевич заметил из окна маршрутки старинную усадьбу и опытным взглядом архитектора оценил: «Шестнадцатый век».
Школьная улица оказалась сравнительно недалеко от остановки, за речкой. Но нужный Юрию Григорьевичу номер дома принадлежал вполне современному двухэтажному особняку. Это расстроило Юрия Григорьевича: «Что, опять не туда приехал?»
На его звонок вышла молодая женщина. Он извинился и спросил про тётю Полю. Женщина пожала плечами:
– У нас таких нет. Впрочем… Тут вроде когда-то давно домик был… Его наш дедушка покупал. Заходите, дедушка на скамейке сидит. Сам он подойти не может, у него ноги больные.
Юрий Григорьевич попросил:
– Вы уж, пожалуйста, сами у него спросите, я заходить не буду.
– Как вы говорите? Тётя Поля?
– Да, да, тётя Поля…
Женщина ушла на территорию особняка и вскоре вернулась.
– Дедушка говорит, что тут действительно жила женщина по имени Полина. А отчество её он забыл. О ней вам может рассказать соседка наша, Варвара Тихоновна, она её хорошо знала. Вот её дом, – показала женщина на соседнюю покосившуюся избу.
«Неужто нашёл?» – обрадовался Юрий Григорьевич.
Он подошел к покосившемуся домику. Скрипнула ещё более покосившаяся калитка. На скрип отозвался бойкий голос:
– Кто там? Заходи смелее!
Обладательницей бойкого голоса оказалась старушка, вышедшая ему навстречу, опираясь на костыль.
– Варвара Тихоновна? – спросил Юрий Григорьевич.
– Ну, я Варвара Тихоновна, – ответила старушка.
И, прищурившись, пошутила:
– Если замуж пришёл меня звать, то я покамест не собираюсь…
Юрий Григорьевич улыбнулся:
– Да из меня жених уже никакой…
– Всяка невеста для своего жениха родится, – возразила старушка.
– Варвара Тихоновна, мне сказали, что вы тётю Полю знали… Ту, что в соседнем доме жила…
Старушка вздохнула:
– Полюшку? Да, Полюшку я хорошо знала. На моих руках она, бедняжка, умирала…
– А когда она умерла?
Старушка задумалась.
– Да уж, видно, годков двадцать прошло. Может, и больше… Она ведь последние-то свои годки у меня жила. Когда её родственница-то померла, она ведь одна-одинёшенька осталась. Ну, вот… А потом и ей совсем невмоготу стало. Уж так сильно болела она, так сильно… Я и говорю ей: переходи, мол, ко мне, вместе жить будем. Она и перешла. Ну, вот… А куда ж ей деваться-то было?
– Понятно. А кладбище у вас далеко?
– Для меня-то, с моими ногами, далековато будет. А у тебя, я гляжу, ноги хоть куда, быстренько дойдёшь. А могилку её сразу найдёшь. Она недалеко от входа, с правой стороны. Памятник из чёрного мрамора. На нём фотография её. Молодая она там… Ну, вот… Других-то фотографий у неё не нашлось…
– Ну, и как мне до кладбища дойти?
– Пойдёшь по нашей Школьной улице, перейдёшь Иночь…
– Иночь? А что это? – поинтересовался Юрий Григорьевич.
– Речка наша так называется – Иночь, – уточнила старушка.
– А-а, понятно…
«Странное название, – подумал Юрий Григорьевич, – надо будет у Даля посмотреть, что оно означает».
– Справа магазин «Пятёрочка» будет, – продолжала старушка. – Иди по Советской улице, никуда не сворачивая. Слева церковь увидишь, она у нас Рождественско-Богородицкой зовётся.
– Это там, где остановка автобусная? – уточнил Юрий Григорьевич.
– Да, да, где остановка, – обрадовалась старушка понятливому собеседнику. – Церковь-то у нас знаменитая, в ней мощи преподобного Ферапонта Белозерского хранятся. Ну, вот… Иди прямо, не сворачивай. Выйдешь за село – увидишь вышку справа. А там уж и до кладбища нашего Пореченского недалеко. Оно тоже по правой стороне.
Поблагодарив старушку, Юрий Григорьевич направился к калитке. Но старушка его остановила.
– А ты не Юра будешь?
