Когда ты вернешься. Книга 1

– Нет, – Майло покачал головой и уже было собрался захлопнуть дверь перед моим носом, но я выставила руку вперёд, не давая ему такой возможности.

– Где он?

Не знаю, откуда во мне взялась некая тревога, ведь Олли мог просто отсутствовать по делам магазина или быть у отца. Да много чего. Но что-то всё равно не давало мне покоя.

– Я не знаю, – Майло пожал плечами, всем своим видом выражая недовольство из-за того, что его отвлекают.

Я не сомневалась в том, что он лжёт.

– Знаешь.

– Ты права – знаю. – На его лице появилась недружелюбная улыбка. – Просто тебе не скажу.

Он развернулся и пошёл вглубь квартиры, и только тогда я заметила в его руке трость – Майло прихрамывал на левую ногу.

– Ты ведёшь себя, как ребёнок! – возмутилась я, двинувшись за ним. – Мне нужно поговорить с Олли!

Майло резко обернулся ко мне, при этом покачнувшись, что я испугалась, как бы он не упал.

– Но он не хочет говорить с тобой!

Это прозвучало как выстрел. Я даже отступила от неожиданности, и удержаться на ногах было непросто.

– Что? – сдавленно выдохнула я.

Майло равнодушно наблюдал за мной.

– Что слышала. Оливер не хочет разговаривать с тобой, и его здесь нет, потому что видеть тебя он тоже не хочет.

Я почувствовала, как на глазах наворачиваются слёзы, и моргнула.

– Но как же… Три дня назад всё было хорошо, а теперь… – растерянно залепетала я. Потом до меня дошло.

– Что ты сказал ему?! – набросилась я на Майло. – Ты ему точно что-то наговорил, потому что ещё недавно Олли сам сказал, что нам надо поговорить!

Я так разозлилась на друга Олли, что готова была вырвать трость из его руки и побить его ею.

– Ничего я ему не говорил, – скучающе отозвался Майло. – Оливер и сам понял, что сделал ошибку, проведя ночь с тобой.

Ещё один удар. Господи, до чего же больно!

Я прикрыла слезящиеся глаза. Услышать это даже не от Олли, а его друга… Хуже и быть не может!

– Ты решила, что стоит вам разочек трахнуться, как вновь станет как прежде? – Майло насмешливо изогнул тёмные брови. – Что твой верный пёс «Олли» вернётся? Не рассчитывай на это, Шарлотта. Ты не знаешь его! Ты ничего не знаешь!

Я смотрела на него сквозь пелену слёз и не понимала, о чём он говорит. Разве был на свете кто-то, кто знал Олли лучше, чем я? Этот Майло ничего не понимал. Он не знал о нас, хотя ему так и казалось.

– Я его люблю, – тихо произнесла я. Мне хотелось его ударить, но ещё больше – узнать, где Олли. – Скажи мне, где он?

Майло фыркнул.

– В отличие от тебя я знаю, что такое преданность. А если ты и правда любишь его, сделай ему одолжение – уезжай и не возвращайся.

Поняв, что ничего не добьюсь от Майло, я ушла. Но если он думал, что я смирюсь с поражением, то ошибался. Я больше не собиралась отступать от Олли, во всяком случае, не до тех пор, пока он сам не скажет мне в глаза, что считает случившееся ошибкой и что не хочет впредь меня знать.

Я попыталась дозвониться до него, но мобильный Олли был отключён. Я оставила сообщение на голосовой почте, попросив его перезвонить мне.

Я не знала, где он мог быть, но мне следовало проверить у мистера Скотта. Даже если Олли не там, его отец мог знать, где он находится. А мистер Скотт мне скажет. Если, конечно, он не обозлился на меня за все эти годы, что вполне возможно.

Я села в машину, достала из бардачка бумажные салфетки и вытерла слёзы. В последние дни я очень много плакала, хотя стоит быть честной – последние семь лет моей жизни прошли под девизом: «Поплачь и станет легче». Я плакала, только вот легче не становилось.

Когда я подъехала к дому Скоттов, часы показывали пять минут двенадцатого. Поздновато для вечернего визита. Впрочем, меня бы это не остановило, но в доме стояла полнейшая темнота, даже телевизор в гостиной не светился. Я не могла заявиться к уже немолодому мужчине посреди ночи и спрашивать, где его сын, потому что, если Олли не здесь и мистер Скотт не знает, где он, тогда я заставлю его напрасно волноваться.

Мне придётся смириться и потерпеть до завтра. Только я всё равно не могу уехать, не убедившись, что Олли не здесь. Поэтому я вышла из машины и, как преступник, оглядываясь по сторонам, чуть пригнувшись, побежала к столь знакомому дереву.

Я сто лет не взбиралась по нему. Вообще давно по деревьям не лазала, но сейчас пришлось вспомнить старые навыки. Я порадовалась, что надела слаксы и балетки, потому что в юбке или платье такие фокусы проделать было бы сложно.

Выбравшись на крышу, я похвалила себя за то, что всё ещё не потеряла хватку, и, хотя в двадцать семь лезть по дереву к парню не так круто, как в семнадцать, мне даже понравилось. Это были приятные воспоминания.

Раньше, когда мы с Олли оба жили в Гери, его окно никогда не запиралось, потому что меня всегда здесь ждали. Я могла прийти в любое время дня и ночи. Теперь же окно было заперто на задвижку. Я попыталась поднять раму, но ничего не вышло.

Я очень сомневалась, что Олли там, но мне нужно было убедиться. Рискуя быть пойманной, я всё же достала из кармана телефон и включила фонарик, посветив им в комнату. На полу и даже кровати стояли картонные коробки, и было совершенно очевидно, что тут давно никто не жил.

Мне стало грустно и тоскливо. Всё изменилось. Конечно, я не сейчас это поняла. Наши жизни разъединились, но принимать это в Лос-Анджелесе было проще.

Лос-Анджелес не был моим домом, он не хранил воспоминания о нас и не мог причинить боли, как эта комната, в которую я больше никогда не заберусь; кровать, в которой я не разбужу Олли, ворчащего, что ещё слишком рано.

Всё стало иным. Гери тоже изменился, хотя так сразу и не скажешь.

У Олли есть друг, который меня ненавидит. Есть кто-то, кто, очевидно, стал ближе меня, и, хотя я рада, что Олли не один и у него есть поддержка, это ранит. А ещё он спит со своей сотрудницей. Ну да, он свободный мужчина, но у меня это в голове не укладывается. Это как вернуться в дом, где ты помнишь каждую деталь, и видишь, что в нём сделали переустановку. Теперь всё не на своих местах.

Может быть, я зря цепляюсь за прошлое? Может, Майло прав, и я не знаю Олли? Знала когда-то давно и сохранила иллюзию, что он остался прежним?

Но это невозможно. Изменился не только год, наш возраст, обстоятельства. Наши сущности так же поддались течению времени.

Разве мой Олли, каким я всегда знала его, сбежал бы?

Нет.

Он бы встретился с проблемой лицом к лицу и не успокоился, пока не решил её. Но теперь, когда его одолели сомнения, он спрятался от меня. Я найду его хотя бы для того, чтобы сказать ему это в глаза.

Я спустилась на землю и пошла к своей машине. Сегодня я больше ничего не могла сделать.

«Мы должны пожениться»

2004

Иногда Чарли ловила на себе взгляд Олли, значения которого никак не могла разгадать. Обычно это случалось совсем неожиданно, когда он думал, что она не видит его. Чарли перехватывала этот взгляд, и сердце сжималось от тревоги. Раньше его не было. Раньше – это до той истории с Ником. И хотя прошёл уже месяц, и Чарли совсем перестала общаться с ним, Оли не забыл. Он ничего не говорил ей, но Чарли знала, что он до сих пор думает об этом.

Чарли винила себя, ведь это она виновата, что их отношения больше не были идеальными и в них появился изъян. Да, они постарались его исправить, но исправленное всегда будет отличаться от неповреждённого. Они всегда будут знать об этой уязвимости, как бы ни старались делать вид, что ничего не было.

Устав носить эти сомнения в себе и не имея возможности поговорить с Олли, Чарли решила поделиться с Лиз, когда та приехала домой на выходные.

– И в чём проблема? Ну, поцеловал тебя этот парень, большое дело. Если ты так переживаешь, не надо было рассказывать всё Олли.

Чарли раздражённо взглянула на старшую сестру, но та не заметила, занятая своим педикюром.

С чего она взяла, что Лиз поймёт? У неё бойфренды меняются по четыре-пять раз в год. Но у Чарли не было близких подруг, с которыми можно было бы поделиться. Выбирать не приходилось.

– Твоё замечание немного опоздало, – съязвила Чарли, про себя поморщившись цвету лака, который выбрала Лиз. В девятнадцать ходить с ядовито-розовыми ногтями – что за дурной вкус!

– Если бы ты мне сразу призналась, я бы тебе то же самое сказала, – подняв на неё глаза, заявила Лиз. – Серьёзно, о чём ты думала? Стоило из-за такой ерунды рисковать отношениями с Олли?

– Я не хочу ему лгать. – Чарли села на свою постель, свесив руки между коленей. – Ложь портит отношения, и ни к чему хорошему это не приведёт.

– Отношения портит такая вот паршивая правда, – возразила Лиз. – Не знал бы твой Олли ничего, спал бы спокойно. Все были бы счастливы. А теперь что? Только смириться и жить дальше. Что сделано, то сделано.

Чарли пожевала губу, раздумывая над словами Лиз. Теперь уже они не казались ей такими бессмысленными. Может, ей и стоило промолчать? Потом бы в одиночку справлялась со своей совестью.

– Он сомневается во мне, – подтянув колени к груди, сдавленно пробормотала Чарли.

Лиз вздохнула, закрыла пузырёк с лаком и с сочувствием посмотрела на сестру. У неё никогда не было таких проблем. Лиз не считала нужным связывать себя серьёзными отношениями до окончания колледжа, но у Чарли была другая ситуация. Она много раз дразнила младшую сестру, но где-то даже завидовала тому, что у той есть Олли.

Хорошо, когда есть кто-то, для кого ты целый мир. А то, что Чарли весь мир для Оливера Скотта, Лиз ни на секунду не сомневалась. Как и в том, что эти двое будут вместе всю жизнь.

– Дай ему время, Чарли. Ваши отношения подверглись испытаниям, так бывает.

– А если этим я его навсегда оттолкнула? – Чарли готова была расплакаться от страха. – Если мы расстанемся?

– Тогда Вселенная взорвётся, – пошутила Лиз, но Чарли было не до шуток.

– Лиз!

– Прости! Чарли, вы не расстанетесь из-за такого пустяка.

– Почему ты так уверена?

– Потому что иначе я ошиблась в Оливере, а я уверена, что это не так. Этот парень влюблён в тебя по уши. Я даже уверена, что, если бы пришлось, он пожертвовал бы своей жизнью ради тебя. Поэтому всё с вами будет хорошо, Чарли. Тебе не о чем волноваться.

Разговор с Лиз немного помог Чарли снять напряжение, но не успокоил полностью. Поэтому подождав ещё несколько дней, она решила действовать.

***

Рано утром Оливера разбудил шум. Не просто шум, как он понял, прислушавшись, а музыка. Очень громкая музыка, которая доносилась с улицы.

Что за чёрт?!

Вскочив с постели, Олли бросился к окну и, подняв раму, высунулся на улицу. Чарли с огромным бумбоксом над головой стояла возле отцовской машины. Магнитофон в её руках и был источником того, что его разбудило.

– Что ты делаешь, Чарли? – прокричал Оливер. Он не знал, смеяться ему или хмуриться.

– Признаюсь тебе в любви, Оливер Мэйсон Скотт! – перекрикивая Питера Габриэля, просияла Чарли.

Олли заметил, как вышел на крыльцо с чашкой в руках сосед, мистер Уилсон, наблюдая любопытную картину. Миссис Ларкин, которая каждое утро выходила на пробежку, тоже остановилась поглазеть на зрелище.

Мистер Скотт вышел из дома, а увидев Чарли, только вздохнул, даже не удивившись.

– Доброе утро, мистер Скотт! – широко улыбнулась ему Чарли. – Надеюсь, сэр, я не разбудила вас?

– Меня нет, а вот за соседей не скажу, – в своей ироничной манере изрёк он. – Заходи в дом, Чарли. Можешь через дверь, в виде исключения.

– Я о чём-то забыл? – прищурился Олли, когда Чарли поднялась к нему, жалуясь на отваливающиеся руки. – Годовщина, какое-то событие?

– Нет, просто мне захотелось сказать тебе и всем вокруг, что я люблю тебя.

– Да, мистер Уилсон оценил это, – пошутил Олли, притянув Чарли к себе для поцелуя. – Это мне надо признаваться тебе в любви с магнитофоном над головой, а не наоборот. В фильме это делает парень.

Чарли фыркнула.

– Двадцать первый век на дворе, восьмидесятые давно остались позади. И это мне надо извиняться, не тебе, – уже тише добавила она.

Олли сдвинул брови на переносице.

– Извиняться? За что?

– Ты знаешь. – У неё не хватало смелости вслух произнести «За то, что позволила другому парню себя поцеловать».

– Чарли, – вздохнул Оливер, догадавшись, о чём она не решается сказать. – Эта тема закрыта. Тебе больше незачем просить прощения. Я простил тебя.

– Ну а я себя – нет. – Её нижняя губа дрогнула.

– Серьёзно, Чарли, я больше не хочу говорить об этом.

Оливер запустил руку в волосы и отошёл, чувствуя, что начинает злиться. С ним всегда так, когда он думает о Чарли и том парне. Оливер пообещал себе, что оставит этот момент в прошлом и он не повлияет на них с Чарли, но как ни старался, нет-нет, да и вспоминал о нём.

А теперь и Чарли туда же!

– Но, Олли, это стоит между нами, разве нет? – Она в отчаянии развела руками. – Ты правда хочешь и дальше делать вид, что ничего не происходит?

– А ничего и не происходит, Чарли! – повысил он голос. – Ты сказала, что всё закончилось на единственном коротком поцелуе. Это так?

– Да!

– Тогда я не понимаю, о чём тут ещё говорить!

– Но ты сомневаешься во мне! – Не выдержав, топнула она ногой. – Ты больше не доверяешь мне. Признайся, Олли!

– Чушь! – Он покачал головой, проведя ладонями по лицу.

Слёзы заструились по щекам Чарли. Чувство вины и страх её добили.

– Нет, и ты это знаешь! Я же вижу, как ты смотришь на меня! Ты думаешь, что больше не можешь быть уверен во мне! Олли, пожалуйста, скажи правду, потому что это меня убивает!

– Хорошо! – потерял терпение Олли. – Хочешь правду, Чарли? Да, я сомневаюсь. Сомневаюсь, и прости меня за это, но у меня появился повод. Ты дала мне его!

Чарли шмыгнула, прикрыв влажные глаза. Теперь, когда он подтвердил то, чего она так боялась, печальная реальность их положения обрушилась на неё всей своей массой.

–Вообще-то моё появление здесь с магнитофоном в стиле Ллойда Доблера только часть плана, – сказала она, ещё раз шмыгнув носом.

Олли нахмурился.

– Какого плана?

– Плана, в котором я доказываю тебе, что мне кроме тебя никто не нужен.

– Чарли, ты не должна мне ничего доказывать. Я не хочу наказывать тебя, понимаешь? Просто… Я разочарован и всё. Мне нужно время, понимаешь?

Она кивнула.

– Я готова подождать, Олли. – Чарли подступила к нему. – Если мне надо заново заслужить твоё доверие, я согласна. Только небольшой нюанс.

– Какой? – подозрительно посмотрел на неё парень.

– Ты не против, если ты будешь возвращать своё доверие не к своей девушке, а к жене?

На лице Оливера отразился шок, и она поторопилась продолжить:

– Видишь ли, это вторая часть моего плана, и если ты откажешься, то нарушишь его.

– Ты хочешь, чтобы мы поженились? – недоверчиво уточнил Оливер.

Чарли кивнула с самым решительным видом.

– Когда?

– Через два дня.

Олли ждал, что она признается, что пошутила, но лицо Чарли редко бывало таким серьёзным.

– Хочешь, чтобы мы через два дня поженились?

– Именно столько нам надо, чтобы добраться до Рино. Мы ведь всё равно собирались это сделать, так почему не сейчас?

Потому что они всё ещё школьники. До сих пор живут с родителями. Им нет восемнадцати. Да много было причин, по которым им не стоило этого делать. Но для Олли достаточно было одной причины, по которой следовало сделать это.

Его любовь к Чарли. То, в чём он никогда не знал сомнений.

– Тогда мы женимся в Рино через два дня, – решившись, кивнул Оливер.

Разве же он когда-нибудь ей отказывал?

***

– В Рино мы будем примерно послезавтра к шести часам вечера. Это если обойдётся без незапланированных накладок, – разглядывая на карте их предстоящий маршрут, сообщила Чарли. – Я высчитала, что на дорогу нам нужно тридцать два часа, но даже если мы будем вести по очереди, завтра на ночь надо будет остановиться в мотеле, плюс дополнительное время на заправку и еду. Итого: через сорок два часа мы приедем в Рино.

– И поженимся, – улыбнулся ей Олли.

Чарли сложила карту и кивнула.

– И поженимся.

У неё всё было продумано, забронирован номер в отеле и даже время в часовне, где они принесут клятвы друг другу. Она хотела этого, и не только для того, чтобы доказать Олли свою преданность.

Им всего по семнадцать, это верно. Наверное, большинство осудили бы их за поспешность, но Чарли знала, что никогда не усомниться в своём выборе. Ну а Олли… Для него всё давно было решено. Наверное, он знал, что проведёт с этой девушкой всю жизнь ещё с тех пор, как они были детьми.

Скорее всего, их ждут последствия после того, как они вернутся в Гери. Но это будет потом. К тому моменту Чарли станет его женой. Остальное не столь важно.

Оливер взял руку Чарли и сплёл их пальцы вместе. Перед ними лежала ночная дорога Индианы. В полночь они отправились в это судьбоносное путешествие, пока все их родные спали. Они оставили записки, которые будут обнаружены утром. Но к тому моменту они будут уже далеко, и остановить их не смогут.

Чарли

Ночью я спала очень плохо. Можно сказать, что и вовсе не спала. Вспоминала.

Я часто предаюсь воспоминаниям и представляю, как бы все сложилось, если бы… Если бы не то, что произошло в итоге.

Мы бы с Олли всё ещё были женаты, и, скорее всего, у нас были бы дети. Мы развелись, но ведь не потому, что перестали любить друг друга. Просто обстоятельства оказались сильней. Тогда я была уверена в этом.

Теперь уже нет.

Я вынула из шкафа своё подвенечное платье и, подойдя к зеркалу, приложила его к телу. Это даже не было настоящее свадебное платье, просто белый сарафан, который завязывался на шее, с юбкой-колокольчиком. В тот момент ничего более подходящего у меня не нашлось. Но после свадьбы я больше не носила его, решив сохранить.

Мне хочется надеть его после всех этих лет, что я и делаю. Оно до сих пор мне впору, может, даже немного великовато в талии. Точно так же я стояла перед зеркалом десять лет назад, готовясь выйти замуж. Хотя нет – не совсем так. Тогда меня ждал Олли. Сейчас же он от меня скрывается.

Существенное различие.

Без пяти девять я вышла из дома и вновь отправилась к дому мистера Скотта. Отец Олли косил газон, когда я остановилась на обочине и вышла из машины. Увидев меня, он выключил газонокосилку и пошёл мне навстречу, глядя на меня так, будто не веря, что это я.

Я хотела поздороваться, но слова застряли в горле. Мистер Скотт всегда был для меня как второй отец, и когда я ушла от Олли, то чувствовала, что и его тоже предала. Я боялась, что он возненавидел меня, но на его лице появилась улыбка, и его руки обняли меня.

– Чарли! Как я рад видеть тебя, девочка.

***

– Прими мои соболезнования по поводу Митча, – сказал мистер Скотт, когда чуть позже мы пили кофе в его гостиной. – Проклятый ревматизм не выпустил меня из дома в день похорон.

Я покачала головой, заверив его, что всё в порядке. Я не могла не заметить, что за последние годы он очень сдал. Мистеру Скотту было тридцать семь, когда родился Олли, а теперь ему уже было за шестьдесят. Мать Олли была младше его на пятнадцать лет, и Олли сознавался, что отец всегда винил в её уходе их разницу в возрасте.

– Ну как ты, милая? Столько лет тебя не видел. Стала настоящей красивой женщиной.

Отец Олли смотрел на меня с теплотой, а я чувствовала, что не заслужила этого.

– Спасибо. И я в порядке, сэр. – Я кивнула, чуть не подавившись собственными словами. Не хотелось ему лгать, к тому же он, скорее всего, и так всё видел. – Если честно, то не очень. Сэр, если вы знаете, где Олли… Мне нужно увидеть его, но боюсь… – Я отвела глаза, испытывая жгучий стыд и неловкость. – Он сам не очень этого хочет.

Я, как могла, рассказала мистеру Скотту о том, что случилось за последние дни, опустив подробности той ночи в доме Пет. Отец Олли внимательно выслушал меня, а когда я закончила, его брови задумчиво сошлись на переносице.

– Сэр, если вы знаете, пожалуйста, скажите мне, – в отчаянии посмотрела я на него. – Знаю, что с моей стороны это наглость, просить вас об этом, но… Мне правда нужно увидеть его.

– Я не уверен, но, может быть, Оливер… – Мистер Скотт запнулся, отыскал блокнот с ручкой в ящике стола и написал адрес. – Может быть, ты найдёшь его здесь.

Я взяла листок с адресом и с благодарностью посмотрела на него.

– Спасибо, сэр. Огромное вам спасибо!

Ничего не ответив, Джеффри Скотт только кивнул.

***

Место, которое указал мне мистер Скотт, находилось в пределах Гери, но в малонаселённой его части. Когда дома вообще перестали мне попадаться, я подумала, что заблудилась, но за деревьями, что росли вдоль дороги, заметила что-то. Дом, как я поняла, проехав ещё немного. Мне нужно было найти съезд, поэтому я поехала дальше, пока не заметила его – узкая тропинка уходила с главной дороги. Её едва хватало для проезда автомобиля.

Чем ближе я подъезжала к дому, тем быстрее колотилось моё сердце. Конечно, я могла ошибиться, и это чей-то чужой дом. Но некое шестое чувство подсказывало мне, что я на верном пути.

Олли здесь. Он должен был быть здесь, хотя во дворе стоял не Dodge Challenger, а темно-красный Chevrolet Silverado, но вполне возможно, это была его рабочая машина.

Я вышла из отцовской машины и огляделась. Похоже, дом был недавно отстроен – тут и там присутствовали следы строительных работ. До меня донёсся стук молотка, идущий откуда-то с обратной стороны дома. На эти звуки я и пошла, волнуясь до ужаса. Даже предположить не могла, как Олли отреагирует на моё появление.

Он забивал доски в пол веранды, сидя ко мне спиной. Я остановилась, не спеша выдать своё присутствие. Олли был полностью погружён в работу; сильные мышцы спины перекатывались под серой футболкой при каждом ударе молотка.

Мне показалось, что работает он с особым усилием. У гвоздей не было ни единого шанса.

Я бы могла смотреть на него ещё долго, но боялась, что, если Олли заметит меня, решит, что я подглядываю (что недалеко от истины), и ему это не понравится. Поэтому я поднялась по ступенькам и сказала:

– Привет.

Молоток замер в его руках, хотя он и не подскочил тут же, как будто застигнутый врасплох. Олли поднялся и чуть помедлив, обернулся ко мне.

Он выглядел хмурым и уставшим, будто не спал более трёх суток. Вокруг неприветливо глядевших глаз залегли тени, лицо покрывала щетина.

Меня здесь точно не ждали.

– Как ты узнала?

Голос его был не лучше внешнего вида, но я постаралась не предавать этому значения.

– Пришлось очень постараться, ты ведь не хотел, чтобы я тебя нашла.

Я сделала попытку улыбнуться, но он не отреагировал.

– Отец, – без труда догадался Олли. – Ты всегда была умной, Чарли. Что подвело тебя на этот раз?

Он прошёл мимо меня, а я попыталась скрыть, как его слова задели меня. Ладно, хочет оскорблять, я это стерплю.

Он достал из переносного холодильника воду, молчаливым жестом предложив мне, но я отказалась.

– Почему ты сбежал, Олли?

– А ты почему?

Он сердито смотрел на меня и, конечно же, говорил о разводе. Я хотела сказать ему правду, но теперь, когда он был так враждебно настроен, не могла себя заставить. Я обхватила себя руками и отвела взгляд, пока его мрачные глаза прожигали моё лицо.

Я действительно обманулась – Олли стал другим, кем-то, кого я не знала. Чужим и озлобленным. Я сделала его таким, больше винить было некого.

– Я так и думал, – хмыкнул он, глотнув из бутылки, когда я так ничего и не ответила.

– Что ты думал? – Я вновь заставила себя посмотреть на него.

– Ты сбежала, когда стало трудно, – обвинительно бросил он. – Решила, что тебе не нужен муж, который где-то там, на войне, пока ты молодая, в колледже и не имеешь возможности развлекаться из-за чёртового кольца на пальце! – Каждое его слово было пропитано ядом и цинизмом, а я слушала и не верила, что эти слова вылетают из его рта. – Только ты сама этого хотела, помнишь, Чарли? – Он ткнул пальцем в мою сторону. – Ты сказала, что нам надо пожениться, а я, дурак, тогда не понял, что это очередная проделка Чарли Пирс! Ещё одна забава для тебя!

– Что? – только и смогла обескураженно пролепетать я. У меня волосы на затылке шевелились от того, что он говорил. Того, КАК он это говорил.

– Чарли ведь была не такой, как все, да? – безжалостно продолжал он. – Бунтарка, правила для которой не писаны. А кем я был для тебя, скажи мне! – Он ударил себя по груди, крича по-настоящему. – Удобным инструментом добиваться своего? «Олли», – он изобразил воздушные кавычки, – никогда не откажет, стоит только Чарли сделать вот так! – Олли так резко щёлкнул пальцами в воздухе, что я вздрогнула. – Единственный раз, когда я отказал тебе – и ты мне этого не простила. Наказать решила. И наказала.