Кошмариус и исчезнувшее зелье

Детишки сидели на разномастных самодельных стульях и табуретах с самыми добродушными выражениями лиц, на которые были вообще способны.

– Это значит, дядюшка, – подхватила елейным голосом Стэв на правах самой старшей из детишек, – что мы сидим здесь тише воды и ниже травы и ждём твоего возвращения!

Джеремия удовлетворённо кивнул.

– Да, правила не меняются! Узнаю, что вы снова набедокурили, – потряс он перед ними своим внушительным волосатым кулаком, – спущу в подвал и запру на неделю!

Детишки как по команде сделали вид, что ужасно боятся такого сурового наказания, хотя на самом деле они и сами с удовольствием проводили время в подвале своего ветхого домика, поочерёдно запираясь в нём в полной темноте. Там ввиду полного отсутствия света и полного кавардака с недавних пор завелась какая-то мелкая нечисть вроде домового или боггарта, и ребята сделали его своей новой игрушкой. Дядюшка Джеремия этого не знал, как и не знал много другого из того, что вытворяют эти бесенята.

Он снова постарался сделать суровое выражение лица, но из-за не очень хорошего самочувствия у него вышла болезненная гримаса.

– Всё будет нормально! Ты всегда можешь на нас положиться. Ни о чём не думай и наслаждайся охотой! – радостно улыбаясь, заверили его сорванцы.

Эти их слова совершенно не удовлетворили Джеремию. Когда троица вела себя с ним так, как сегодня, выражая полное послушание и всяческую покорность, стоило быть начеку больше обычного. Но как тут будешь начеку, если с наступлением полных сумерек снова начнётся трансформация? С неспокойным сердцем оборотень покинул свою лачугу, когда на небе лишь немного просветлело и над Кошмариусом взошла вместо Старшей Сестры, хозяйничавшей всю прошлую ночь, Младшая Сестра.

Он старался поспеть во все места, где у него ещё оставались какие-то незавершённые дела: в артель грузчиков, чтобы заранее взять заказы на следующий месяц; в пару мастерских, где ему обещали заплатить за починку мебели; к часовщику, жившему недалеко от Кривофонтанной площади, у которого он хотел оставить свои старые наручные часы с потрескавшимся стеклом. Это была единственная вещь, оставшаяся от родителей. Как и детишки, которых он когда-то приютил, Джеремия являлся сиротой, и лишь старые часы напоминали ему о том, что и у него когда-то были мать с отцом.

Несмотря на то что часы были старыми и совершенно невзрачными, он не простил бы себе их потерю, а потому каждый раз перед Ночью Двух Сестёр отдавал их часовщику, чтобы тот сберёг их и немного привёл в порядок: подкрутил и прочистил от песка. Вся жизнь дядюшки Джеремии была похожа на эти часы: каждый месяц она словно заканчивалась с наступлением трёх нелёгких ночей, когда на небе соседствовали обе Луны, а потом начиналась заново.

Завершив свои дневные дела, он напоследок решил заглянуть в трактир к старине Джо, чтобы перед превращением пропустить стаканчик любимого портера. Это не помогало ему избежать ночных ужасов, но немного успокаивало нервы, которые к вечеру у него всегда становились ни к чёрту, – и хотя бы как-то могло подсластить его горькую пилюлю.

– Как твои дела, дружище? – спросил участливо трактирщик, привычно растирая масляные пятна своей тряпкой по чистой стеклянной кружке.

Джеремия вытер пену с рыжеватой щетины и грустными глазами посмотрел на Джо.

– Да сам знаешь как! А через пару часов станет ещё хуже, – ответил он устало.

Трактирщик согласно покачал головой и вздохнул, наливая своему приятелю ещё пива. Тот с благодарностью взял кружку и поведал:

– Вчера вот маленько развеялись, – хмыкнул он, отпив немного тёмного напитка. – Ходили с моими сорванцами на пикник!

– О как! – удивлённо повёл бровями Джо. – Неужто в парк какой-то?

– Если бы! – усмехнувшись, протянул Джеремия. – На Великий Погост!

Услышав это, Джо не удержался от смеха. Это уже больше было похоже на ребятишек Джеремии.

– Ну и что, развеялись? – иронично поинтересовался он, уже примерно представляя, чем эта прогулка закончилась.

– Ещё как! – воскликнул оборотень. – Эти бестии и не думали бутерброды жевать! Они меня в яму закопать хотели, паршивцы этакие!

– В одну из тех, что Могильщики роют? – с видом знатока уточнил трактирщик. Сама по себе забава детишек закапывать дядю в могилу его, кажется, совсем не удивила, ведь они и не такое устраивали.

Джеремия согласно кивнул и продолжил:

– Вот выпороть бы их мокрыми розгами по голым задницам! Но знаешь, старик, когда я увидал, как они радуются тому, что снова провели меня, как будто ком в горле встал! Не смог их даже выругать! Язык проглотил, и всё тут!

– Это всё потому, что ты добряк, каких мало, – заключил Джо наставительно. – Цацкаешься с ними, а ведь они из тебя верёвки вьют!

– Да знаю я! – отмахнулся Джеремия.

Он допил пиво, и трактирщик наполнил ему последнюю на сегодня, третью кружку.

– Ну и как там Погост поживает? – спросил он.

– Вполне обычно, – развёл руками Джеремия. – Весь в сорняках, кочках и вырытых могилах. Но кое-что интересное всё-таки было!

Он чуть наклонился к уху Джо и понизил голос, чтобы его слова не услышал кто-то посторонний, хотя в трактире пока было не так много посетителей.

– Когда мы уже возвращались домой, я видел на кладбище ту самую девушку из часовни. Ну, знаешь, синеволосую такую.

– Вербену? – удивился Джо. – Да она там вроде как живёт. Слышал я, что она немая. Ни с кем никогда словом не обмолвилась.

– Во-во, Вер-бе-ну, – закивал Джеремия, по слогам произнося имя девушки, как будто пробуя его на вкус. – Живёт, говоришь?

Джо кивнул, а оборотень покачал головой, и лицо его исказила гримаса, как будто в нос резко ударил неприятный запах.

– М-да… – продолжил он, о чём-то глубоко задумавшись. – Понимаешь, Джо, я ведь там часто просыпаюсь, на Погосте-то… Ну, когда бегаешь зверем по нему, оно как-то незаметно, но вот по утрам…

Джеремия сделал ещё пару глотков, чтобы промочить горло и собраться с мыслями.

– В общем, я не представляю, как там можно жить! Всюду жуткие склепы, мрак, серость, Могильщики эти и всякие призраки! Да ещё такие, как я, туда прибегают по ночам! – закончил он свой сбивчивый рассказ.

Джо немного поводил желваками, раздумывая над этими словами.

– Ну, думаю, Вербена знает, что такое Великий Погост, раз там поселилась, – предположил он.

– Получше места, что ли, не могла найти? – задал Джеремия риторический вопрос.

Можно было заключить, что судьба одинокой девушки с кладбища его беспокоит.

– Да кто же её разберет? – пробурчал в ответ Джо. – В этом городе у всех свои причуды, сам знаешь!

С этими словами он развернулся к пыльным бутылкам и многочисленным краникам, торчащим из старых огромных бочек за его спиной, чтобы достать что-то.

Понимая, что разговор о Вербене Джо больше продолжать не желает, Джеремия залпом допил портер и постарался выкинуть всё из головы. Время неумолимо приближалось к ночи, на небе уже стали проглядывать очертания второй луны, а посему дальше оставаться в трактире было нельзя.

– Ладно, Джо, старик, мне пора! – стал поспешно прощаться Джеремия, достав из мятых штанов пару серебряных монет и бросив их на барную стойку.

Джо пожелал ему что-то, но Джеремия его уже не расслышал. Он торопливо покинул трактир и быстрыми шагами направился в одну из тёмных подворотен, коих в Забулдыжном переулке было пруд пруди.

* * *

Когда начался процесс обращения, голову, как это бывало и раньше, пронзила острая боль, словно её насквозь пробило заточенное копьё. Пока тело обрастало рыжевато-серой шерстью, волосы становились жёстче, кости удлинялись и деформировались, а лицо вытягивалось и приобретало очертания оскалившейся морды хищного зверя с не прекращающей течь слюной, то могло показаться, что время остановилось. На самом же деле не прошло и пары минут, как на месте вполне заурядного, разве что отчего-то стоявшего у мусорных баков голым и чересчур волосатого кошмаритянина появился огромный косматый зверь, рычащий и с шумом вдыхающий ночной холодный воздух. Тот, кто ещё недавно был дядюшкой Джеремией, тут же стал принюхиваться, определяя нужное направление своих ночных похождений, а после уверенно и даже, казалось, весело засеменил на кривых когтистых лапах по направлению к Великому Погосту.

Город вокруг казался зверю чужим. Очертания домов, вкривь и вкось наставленных то тут, то там, сливались в одну размытую панораму, накрапывающий дождь был мелким и беспокойств не причинял, а Непроглядный туман, как обычно окутавший всё вокруг с наступлением сумерек, его ничуть не пугал и вызывал лишь раздражение. На ходу зверь то и дело клацал зубами и время от времени поглядывал на ночное небо и прячущихся за тучами Двух Сестёр, виновниц его нынешнего состояния.

Выйди в этот момент кто-то из незадачливых кошмаритян случайно ему навстречу, точно получил бы незабываемые впечатления до конца своих дней – конечно, если бы смог убежать от хищного зверя. Благо большинство жителей города хорошо знали, какие ужасы таит город по ночам, и особенно когда на небе две Луны.

Джеремия, подобно огромному волку, рысцой пробирался на самое знаменитое кладбище Кошмариуса. От Забулдыжного переулка до него было рукой подать, и вскоре огромный зверь уже оказался среди разномастных и вразнобой торчащих надгробных камней и массивных, потрескавшихся от времени могильных плит. Где-то слышался стук и шорох – это таинственные Могильщики, полноправные хозяева Великого Погоста, рыли новые ямы. Их боялись абсолютно все кошмаритяне, так как считалось, что эти странные фигуры, одетые в чёрные рваные саваны размером с двуспальную простыню и похожие на огромных воронов или стервятников, не жаловали живых. К тому же все верили, что из вырытых ими могил, если по какой-то причине в них вдруг оказаться, невозможно выбраться.

Однако Джеремия даже не повернулся в сторону звуков, которые издавали их ветхие лопаты. Лапы сами вели его к часовне, одиноко стоящей на небольшом холме, сплошь поросшем или, скорее, усаженном кладбищенскими маргаритками.

Ночной гость остановился у каменных ступенек, что вели к входной двери. Удивительно, но, несмотря на звериный облик, в голове возникали вполне человеческие мысли, а его сердце, которое в периоды обращения становилось чужим и не знающим ничего, кроме азарта погони и животного голода, вдруг затрепетало, когда блуждающий взгляд жёлтых глаз остановился на горящем слишком тёплым для такого мрачного места светом огоньке в одном из больших окон часовни.

В кладбищенском промозглом воздухе смешались разные запахи: гниль, мертвечина, плесень, сырая земля, глина, мокрый песок и замогильный холодок, испускаемый ожившими призраками, снующими среди могил, – но особенно явственно ощущался один, ни с чем не сравнимый для хищника аромат добычи.

«Нет! Конечно же, не добычи, а живого человека!» – неожиданно ясно в голове Джеремии раздался его собственный голос.

Невероятно, но разум человека пытался контролировать звериные инстинкты и яростные позывы очертя голову броситься на охоту! И всё же тело подрагивало, пытаясь сопротивляться этому голосу рассудка. Оборотень в нерешительности замер.

– В Кошмариусе нет дураков, которые стали бы в такое время разгуливать по кладбищу! – начал бормотать Джеремия, еле ворочая своими челюстями с острыми жёлтыми зубами. – Мне не о чем беспокоиться!

Что с ним происходило, он понимал плохо и разбираться в этом в нынешнем состоянии просто не мог, а потому старался хоть как-то успокоить себя. Как раз в этот момент дверь часовни отворилась, и на лестницу вышла Вербена.

Джеремия сразу понял, чей запах так заинтриговал его, стоило только молодой девушке шагнуть за порог своего уединённого жилища.

Разум снова помутился, и оборотень зарычал, а в следующую секунду огромным прыжком преодолел расстояние, разделяющее его и лестницу. Вполне вероятно, что, окажись в часовне в этот поздний час по какой-то совершенно удивительной случайности не Вербена, а кто-то другой, на том жизнь того бедолаги и завершилась бы, причём самым ужасным образом. Но, к счастью для всех, из часовни вышла синеволосая девушка, о которой в городе ходило немало слухов и которая жила тут совсем одна в окружении маргариток, которые сама же и выращивала.

К полному своему изумлению, Джеремия перестал скалиться и рычать и, как послушный пёс, завилял своим облезлым, но весьма внушительным хвостом, а затем и вовсе распластался на земле, вытянув ужасные когтистые лапы, и стал преданно смотреть на Вербену.

Девушка, расправив длинное синее платье в полоску, присела на одно колено и, ласково протянув к нему свою бледную руку, погладила его по голове.

– Я очень рада, что ты сегодня пришёл, – сказала она негромко с улыбкой, после чего принялась почёсывать чудовище за ушами.

Эта милая и одинокая девушка не боялась оборотня. Нет, она не была сумасшедшей и не искала ужасной смерти в пасти зверя (некоторые кошмаритяне специально выискивают для себя способы умереть пострашнее, чтобы надпись на надгробии была как можно поэтичнее). Просто Вербена была искренне рада, что Джеремия пришёл к ней в эту ночь, и это обстоятельство сбивало его с толку. Как же так, мерзкое чудовище, которым он становился из месяца в месяц на протяжении всей своей жизни, способное только скрежетать острыми зубами, выть на Луны, охотиться и вгрызаться в чью-то плоть, – и вдруг ведёт себя, как домашний щенок?!

Никогда ещё Джеремия не был в столь затруднительной и сбивающей с толку ситуации.

А Вербена тем временем преспокойно расстелила шерстяной плед и с толстой книгой удобно расположилась под ближайшей старой осиной, на которой почти не было листьев, несмотря на позднюю весну.

– Ах, сегодня необычайно красивая ночь, тебе так не кажется? – вдыхая полной грудью не слишком приятные запахи Великого Погоста, спросила она у зверя так, словно бы он был домашним мастифом и она гуляла с ним по городскому скверу.

С Джеремией продолжали происходить странности – он пристроился возле девушки и всячески пытался подставить свою лохматую голову с всклокоченными и спутанными грязными волосами к ней под руку, выражая огромное желание быть поглаженным. Когда Вербена вновь запустила ладонь в его шерсть, он положил голову девушке на колени и совсем уж стал похож на чересчур огромную собаку некой удивительной породы.

– Ты странно себя ведёшь, – промолвила Вербена, внимательно посмотрев на него.

Джеремия хотел было что-то сказать, но потом передумал, поскольку подозревал, что вряд ли его речь покажется девушке приятной, ведь он еле-еле мог связать пару слов, а его звериные челюсти его совсем не слушались.

– Давай продолжим с того места, где мы остановились в прошлый раз? – улыбнулась девушка и начала вслух читать какой-то роман. Время от времени она продолжала поглаживать лохматую голову, лежащую у неё на коленях.

Джеремия не знал, что и думать. В состоянии зверя мысли мешались быстрее и были едва уловимы. Откуда он её знает? Откуда она знает его? Почему он её не загрыз? Что ещё за прошлый раз, о котором она упомянула? Что это за роман такой, который читает ему Вербена? Эти и ещё огромное количество разных вопросов вихрем вертелись в голове и совершенно не давали покоя. Звериное мешалось с человеческим – и всё это было совершенно непривычно. Джеремия отчётливо понимал, что по какой-то причине привязан к Вербене. От этого ему было не по себе, но в то же время и приятно.

Внезапно где-то неподалёку прошмыгнула тень кота. Джеремия тут же вскочил и уже был готов броситься за ним, но Вербена отреагировала на удивление быстро. Она схватила его за морду обеими руками, тонкими и изящными, совсем неподходящими для такого опасного занятия, и проникновенно посмотрела своими фиолетовыми глазами в его глаза, уже наливающиеся кровью.

– Тихо, тихо! Это всего лишь мой друг вернулся с прогулки. Не переживай! Он нам не причинит вреда!

Джеремия протяжно и недовольно заскулил, но всё же послушно продолжил слушать роман.

* * *

Утром он проснулся где-то на окраине Великого Погоста, вдалеке от часовни Вербены. Самой девушки, слава всем богам, рядом не оказалось.

Старшая сестра ушла, небо было затянуто грозовыми тучами, а настроение у Джеремии было ни к чёрту. Сердце в груди неспокойно колотилось, а в голове с прошлой ночи осталось столько вопросов, сколько не было в ней доселе ни разу.

Он спешно отыскал свою дорожную сумку, в которую перед обращением складывал всю свою одежду, а после привязывал к себе, чтобы где-нибудь не обронить во время ночных скитаний, но всё же постоянно терял где-то среди могил на Великом Погосте. Одевшись и накинув плащ, он с какой-то особой тоской в последний раз оглядел кладбище, остановившись особенно на одинокой часовне, и лишь после этого, покачиваясь, побрёл в город.

Глава 6. Гробы и нешуточный переполох

В воздухе пахло приятной гнильцой, застоявшейся водой Блёклой реки, течение у которой то неожиданно появляется, то вновь исчезает, а также засохшей грязью и ветхостью, что источает подавляющее большинство здешних зданий, поскольку новых построек в городе давно не возводили.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Употребление алкогольной продукции вредит здоровью человека. (Прим. ред.)