скачать книгу бесплатно
Точнее, не происходило с теми, кто принимал Терапию и стал имморталом.
* * *
Джой устроилась на свободном месте в поезде метро. Час пик уже прошел, и в этом время в вагоне было достаточно просторно, так что Джой могла спокойно рассмотреть других пассажиров: сейчас это занятие оставалось единственным, что отвлекало ее от дурных мыслей про навязчивый кошмарный сон.
Подземкой в основном пользовались сенсоры, которые еще не заработали или в принципе не могли заработать на престижные электрокары (не все из них получали дорогие заказы, как это делал Астер), либо же – простые смертные, большинство из которых было малообеспеченными жителями Трокар-Сити и мигрантами. Что касается имморталов, то они славились богатством (только зажиточные люди могли позволить себе Терапию), поэтому предпочитали передвигаться по городу на индивидуальных электрокарах.
В вагоне было не так уж много простых смертных людей. Джой давно научилась вычислять их в толпе: большинство из них носило респираторы – скорее по старой привычке, которая выработалась в Эпоху Пандемий, чем из реальной надобности. Бедняки не могли себе позволить не только электрокары или хорошее жилье, но и Терапию: им оставалось надеяться на собственные гены, здоровье и примитивную самозащиту от вирусов в виде обычных респираторов.
Средняя продолжительность жизни простого смертного составляла жалкие пятьдесят два года: виной тому была загубленная экология и, конечно же, Эпоха Пандемий, изрядно подкосившая человечество. Новые вирусы, появлявшиеся каждое десятилетие, словно взбесились и вышли из-под контроля, мутируя так часто и быстро, что создание вакцин стало безнадежным занятием, а карантины и противоэпидемические мероприятия в конечном итоге потеряли всякий смысл. Как и в древние времена, людям оставалось полагаться на свой иммунитет, а существующие лекарства могли лишь немного отсрочить смерть. Единственным по-настоящему эффективным средством для долгой и здоровой жизни стала Терапия, доступная тем, у кого были деньги. Вернее – большие деньги.
Клоны-сенсоры в этом смысле относились к своему здоровью гораздо проще. Генные инженеры программировали срок их жизни в пределах пятидесяти лет (считалось, что этого хватит для доставки качественных эмоций), а наставники на многочисленных фермах, где до восемнадцати лет росли клоны, активно внушали им мысли о неизбежности смерти каждого сенсора.
Джой знала о том, к чему ее с детства готовили наставники: рано или поздно она тоже умрет, как и все остальные сенсоры. Она привыкла думала, что эта мысль ее не пугает. Но после того, как ей начал сниться кошмарный сон, в котором каждую ночь ее душил неизвестный преследователь, Джой поняла, что испытывает невероятный, всепоглощающий животный страх.
Страх смерти.
Она судорожно вздохнула, переведя взгляд с человека в респираторе на сидевшую рядом с ним девушку лет двадцати пяти.
Джой узнала свое лицо в этих зеленых глазах, тонком аккуратном носе и пухлых губах: сидевшая напротив нее сенсорка, как и Джой, относилась к генерации QX-11.03. Правда, в отличие от Джой, которая предпочитала свой естественный цвет волос (темные, со смоляным отливом), ее «сестра» покрасила их в нежный лавандовый цвет.
Словно почувствовав на себе взгляд Джой, сенсорка подняла на нее глаза и улыбнулась уголком губ, приветствуя свою полную генетическую копию. Обычно клоны-сенсоры так не поступали, но генерация, к которой относились Джой и сидевшая напротив нее девушка, считалась настолько редкой, что вероятность встретить в метро своего двойника была ничтожно малой.
Интересно, мучают ли ее копию кошмарные сны?
Навряд ли: «сестра» с умиротворенным и расслабленным выражением лица отвела взгляд от Джой и углубилась в Сеть. Сенсорка, как и многие другие пассажиры в вагоне, находилась в некоем подобии транса: взгляд в пустоту, рассеянная улыбка на губах. Каждый из них был погружен в свой нейромодуль, вживленный в мозг. Устройства, ставшие неотъемлемой частью жизни современного человека или клона, выводили визуальную и звуковую информацию на зрительные и слуховые рецепторы, тем самым позволяя смотреть контент или серфить по Сети прямо внутри своей головы.
– Илон, подключи меня, – тихим голосом попросила Джой голосового помощника.
Она решила отвлечься от переживаний, и если разглядывание пассажиров в вагоне метро не особо помогало, то оставался самый верный способ отключиться от реальности – углубиться в Сеть: как и у всех сенсоров, в голове Джой тоже находился нейромодуль.
– Сеть подключена, – сообщил в ушах спокойный голос Илона. – Приятного серфинга.
Расфокусировав взгляд, Джой углубилась в Сеть: в зрительный центр поступали сигналы из нейромодуля. Первым делом она решила заглянуть на свой любимый ресурс.
– Илон, открой Трубу, – едва слышно, чтобы не мешать другим пассажирам, попросила Джой своего голосового помощника.
Перед ее мысленным взором появилась главная страница Трубы, на которой мелькали десятки прямоугольных превью, но Джой не обращала на них внимания:
– Открой раздел трендов.
Илон выполнил ее просьбу, и в зрительный центр Джой поступило изображение следующей страницы Трубы, где были собраны самые популярные ролики, – идеальный способ узнать, чем сейчас интересуются жители Трокар-Сити.
В трендах на первом месте висело видео о Рутгере Краузе. Поначалу ролик сообщал о том, что Джой давно знала. Рутгер Крауз был одним из самых богатых имморталов в мире. Завсегдатай светских хроник и постоянный фигурант различных скандалов, он сколотил свое баснословное состояние еще до Эпохи Пандемий. А затем надолго исчез из публичного поля. На днях он снова появился на людях спустя пять лет затворничества. И вот, наконец, самое трендовое видео Трубы раскрыло тайну столь долгого отсутствия Рутгера Крауза. Впрочем, догадаться было не трудно: все это время миллиардер проходил курс Регенерации – комплексного восстановления и замещения изношенных, состарившихся тканей и органов.
«Только представьте себе: теперь он выглядит на пятьдесят восемь лет!» – чрезмерно восторженным голосом сообщала 3D-модель ведущего ролика – очередного новомодного виртуального блогера, синтезированного нейросетью на основании самых популярных запросов публики.
Видео демонстрировало миллиардера в его новом, помолодевшем облике: статный, со свежим цветом лица, с которого, казалось, словно ластиком стерли лишние морщины, Рутгер Крауз расплылся в странной, неестественной улыбке на пресс-конференции, устроенной в честь его триумфального возвращения в светский мир. Джой хорошо знала эти фальшивые улыбки: имморталы не могли испытывать настоящие эмоции, а потому те чувства, что они по привычке пытались изображать, всегда выглядели наиграно.
Позируя на фоне пресс-волла, Крауз раздавал интервью журналистам, купаясь в ослепительных вспышках фотоаппаратов. В паре шагов от него Джой заметила невысокого парня – на вид ничем не выдающегося, одетого в черный костюм. Он крутил по сторонам головой, жадным взгляд рассматривая собравшихся на пресс-конференции людей. Джой сразу же поняла: парень был личным сенсором Крауза, и в его задачу входило впитывание как можно большего количества впечатлений, ведь именно из них рождались яркие, свежие, живые эмоции.
Эмоции, которыми потом, после пресс-конференции, будет наслаждаться Рутгер Крауз.
Тот факт, что ролик о миллиардере попал в тренды Трубы и, судя по комментариям, вызвал небывалый ажиотаж, объяснялся просто: Крауз был самым старым имморталом из ныне живущих. Ведущий ролика напомнил: реальный возраст Крауза составлял сто семьдесят восемь лет, а это означало, что он приступил к приему Терапии ровно сто лет назад, когда ему стукнуло семьдесят восемь.
Терапия, в основу которой легли генная инженерия и применение моноклональных антител, позволяла значительно замедлить старение организма, поэтому внешний вид Крауза, как и других имморталов, долгое время соответствовал тому возрасту, в котором было начато лечение.
Теперь же Рутгер Крауз выглядел на пятьдесят восемь: длительный курс Регенерации, во время которого изношенные органы и ткани заменялись на новые, позволял «сбросить» около двадцати лет.
В завершении ролика ведущий сообщил, что революционная технология Регенерации, основанная на последних достижениях медицины, стала доступна совсем недавно, и теперь к ее помощи прибегает все больше имморталов, желающих «освежить» не только свои органы и ткани, но и внешний облик.
Джой вновь задумалась о различиях между имморталами и такими, как она, – искусственно созданными клонами, единственная задача которых – доставлять эмоции.
В отличие от имморталов, не подверженным никаким заболеваниям благодаря Терапии, Джой, как и другие клоны-сенсоры, могла болеть, страдать от боли, стареть – и испытывать эмоции, связанные с этими процессами.
Она могла чувствовать и все остальное: радость, восторг, умиротворение, злость, ярость, уныние, отчаяние, спокойствие, смирение… Весь спектр эмоций, которых были полностью лишены имморталы. Неожиданный побочный эффект от Терапии стал для них расплатой за бесконечно долгую жизнь без болезней и страданий: они не испытывали никаких чувств и переживаний.
«Ходячие биороботы», – так называли имморталов простые смертные люди. Причины их негативного отношения крылись в банальной зависти (ведь не у всех были средства на Терапию) или же в искренней ненависти. Сейчас, правда, термин «биоробот» считался оскорбительным и дискриминирующим: имморталы запросто могли засудить за употребление этого слова.
Терапия позволяла имморталам ничем не болеть и жить долго. Теоретически – вечно, хотя до сих пор никто толком не знал, как долго могло продлиться их существование. Рутгеру Краузу стукнуло уже сто семьдесят восемь лет, но было множество других имморталов чуть младше его возрастом.
Все они испытывали свои эмоции еще до начала Терапии – так давно, что уже успели полностью о них забыть.
Спустя пять лет после того, как была изобретена Терапия, и появились первые имморталы, стало ясно, что жизнь без каких-либо эмоций и душевных переживаний абсолютно невыносима, даже если саму «невыносимость» имморталы чувствовать не могли. Оказалось, что долгая жизнь без физических страданий и болезней попросту была лишена всяческого смысла, если в ней напрочь отсутствовали эмоции.
Имморталы поняли: зачем заниматься сексом, если ты все равно ничего не чувствуешь? Зачем обнимать жену, мужа или ребенка, если внутри – одна лишь пустота? Зачем слушать музыку, пробовать экзотические блюда, посещать картинные галереи, если ничто из этого не вызывает в душе хоть малейшего отклика?
Для чего жить вечно?
Некоторое время ученые и врачи пытались модифицировать Терапию, чтобы избавить имморталов от ее главного побочного эффекта, но ничего не получилось.
И тогда был найден единственный выход из этой ситуации – создание искусственных клонов, которые могли по заказу имморталов получать необходимые эмоции, а затем доставлять их клиентам, сгружая информацию через вживленные в мозг нейромодули.
Именно это должна была сделать сегодня Джой, чтобы получить деньги за выполненный заказ.
Мысленно она по-прежнему находилась внутри Сети: скосив взгляд в правый нижний угол, Джой посмотрела на часы. Цифры ярко вспыхнули, как только мозг получил сигнал от зрительных рецепторов.
До встречи с клиентом оставалось тринадцать минут. Она должна успеть.
* * *
Джой прибыла по адресу: поднявшись на скоростном лифте, она оказалась на сто двадцатом этаже небоскреба, где располагался арендованный клиентом эмолайзер фирмы «Эксайт».
В шикарно обставленном вестибюле ее встретили хмурого вида охранник (Джой поняла это, когда заметила пистолет в кобуре под распахнутым пиджаком) и ассистент – молодой смуглый азиат в светлых брюках и рубашке с вышитой на кармане эмблемой «Эксайта».
Джой не удивилась, что встреча с клиентом потребовала присутствия охранника: многие имморталы были помешаны на своей безопасности, а также на соблюдении анонимности, поэтому частенько прибегали к вооруженной охране. Джой уже сталкивалась с подобной осторожностью.
А еще, судя по тем эмоциям, что отразились на лицах мужчин (презрение – у охранника, дежурная вежливость – у ассистента), они были простыми смертными, еще не принимавшими Терапию. Джой не видела в этом ничего странного. Такая ситуация была стандартной для людей молодого возраста: обычно большинство из них начинали Терапию после тридцати лет, когда организм достигал полной зрелости, а его компенсаторные возможности еще оставались на хорошем уровне, необходимом для долговечного существования.
Охранник и ассистент провели Джой в просторный зал с огромным панорамным окном, за которым с высоты сто двадцатого этажа открывался головокружительный вид на необъятный Трокар-Сити: центральные кварталы, изрезанные широкими проспектами с частоколом небоскребов, и густонаселенные спальные районы, напоминавшие людские муравейники, в окружении промзон, фабрик и складов на дальних окраинах города. И все это – в серой завесе бесконечного дождя…
В центре зала находилось удобное на вид кресло современного дизайна, вмонтированное в пол. В его изголовье торчал толстый кабель с блестящим штекером длиной десять сантиметров – обычная деталь у всех эмолайзеров. Рядом с креслом располагалась аккуратная стойка с компьютером.
– Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, – слащавым голосом сказал ассистент, указывая ладонью на кресло. – Мы начнем выгрузку, как только вы будете готовы.
– Клиент уже приехал? – спросила Джой, садясь в кресло: затылок коснулся изголовья, из которого торчал кабель со штекером.
– Да, он в комнате за стеной. – Ассистент осторожным движением провел рукой в латексной перчатке по затылку Джой, раздвигая волосы. – Заказчик будет наблюдать за процессом выгрузки эмоций, после чего проверит их качество и, если его все устроит, произведет оплату.
Джой скосила взгляд влево, где находилась стена, украшенная большими картинами со странными аляповатыми рисунками, напоминавшими мазню трехлетних детей – должно быть, так сейчас выглядело современное искусство, и эти картины наверняка стоили бешеных денег, но Джой мало что понимала в живописи.
Между картин виднелась закрытая дверь, возле которой встал охранник: все ясно, он ни за что не пропустит Джой внутрь, если вдруг по какой-то причине она захочет увидеть клиента. Впрочем, в ее практике подобная необходимость не возникала: платили ей исправно, и большинство имморталов, заказавших у Джой доставку эмоций, предпочитали сохранять анонимность.
Правда, она еще никогда не занималась доставкой чувств, полученных во время секса, так что не была до конца уверена, как все пойдет на этот раз: останется ли ее клиент доволен эмоциями, которые она испытала, пока Астер засаживал в нее свой член? Она смутно помнила оргазм. Насколько бурным он должен быть, чтобы удовлетворить запросы иммортала?
Джой подавила горький смешок: вот, до каких рассуждений она докатилась – сенсорка редкой генерации QX-11.03, созданная для максимальной чувствительности к тонким, деликатным эмоциям.
– Я сниму заглушку, – предупредил тем временем ассистент, когда его рука нащупала небольшой выступ на затылке Джой, спрятанный в волосах.
– Пожалуйста.
Она глубоко вдохнула, стараясь расслабиться: процедуру выгрузки эмоций из нейромодуля нельзя было назвать болезненной, но все же Джой не любила, когда в затылок втыкали десятисантиметровый штекер, после чего она теряла сознание минут на тридцать – столько времени обычно требовалось для выгрузки.
Подобные процедуры проводились с помощью эмолайзеров. Чаще всего встречались модели, выполненные в виде кресел, в которых могли удобно расположиться как сенсор, так и ожидавший загрузки эмоций иммортал. Существовали также портативные модели эмолайзеров, но Джой ни разу не доводилось ими пользоваться, да и говорят, что они обеспечивали недостаточно хорошую передачу данных. Для имморталов качество доставленных эмоций играло большую роль, поэтому они не скупились на аренду самых современных и продвинутых моделей – наподобие той, что использовала фирма «Эксайт».
С помощью эмолайзеров осуществлялась выгрузка информации, записанной в нейромодуль сенсора в тот период времени, когда он выполнял заказ на доставку нужных эмоций. Квантовый компьютер обрабатывал полученные данные, после чего загружал их в нейромодуль иммортала, откуда электрические импульсы растекались по его нервной системе, даруя столь желанные ощущения.
Осторожно сняв пластиковую заглушку, ассистент медленно ввел штекер в разъем на затылке Джой: она услышала легкий щелчок, после чего в ушах раздался голос Илона:
– К нейромодулю подключен эмолайзер фирмы «Эксайт», модель TR-345.
– Спасибо, Илон, – Джой поблагодарила своего голосового помощника, а затем перевела взгляд на ассистента. – Я готова начать.
– Тогда, как обычно, сообщите код доступа к операции. – Ассистент с улыбкой подошел к стойке с компьютером, ожидая, когда Джой отдаст команду своему голосовому помощнику.
Такие меры безопасности были необходимы потому, что большая часть имморталов предпочитала сохранять анонимность. Следовательно, сенсорам требовалась уверенность в том, что эмоции будут доставлены клиенту, сделавшему заказ. Поэтому перед заключением сделки иммортал (или его представитель, которым мог быть искусственный интеллект) сообщал сенсору секретную комбинацию цифр.
– Илон, передай код доступа, – попросила Джой.
– Код доступа передан ИИ заказчика, – отчитался Илон.
Ассистент, взглянув на монитор, довольно кивнул:
– Все хорошо. Код доступа верный, и мы можем начинать. Вы готовы?
– Да. Приступайте.
Джой закрыла в глаза, и в следующее мгновение электрический импульс, поступивший из штекера в нейромодуль, яркой вспышкой взорвал сознание, после чего она провалилась в темноту.
Но в темноте по-прежнему что-то было.
Когда мрак расступился, Джой снова оказалась на длинной дороге, протянувшейся среди массивных бетонных зданий с разбитыми окнами. Вокруг домов чернели густые заросли леса. Огромные дымовые трубы высились на фоне темного неба, в котором ярко светила полная луна.
Точка отсчета. Каждый раз все начиналось именно здесь.
И ее кошмар вновь повторился.
Вот она оборачивается и видит человека в конце дороги, у высоких ворот. Он преследует Джой среди заброшенных зданий. Она прячется в одном из них. Забивается в угол. Он находит ее. Бросается к ней. Его ладони смыкаются на ее шее. Он душит ее…
Вспышка электрического импульса оборвала кошмар. Вскрикнув, Джой подскочила в кресле, ощущая, как дернулся назад затылок, в котором все еще находился штекер эмолайзера.
– Осторожно! – раздался рядом голос.
Когда взгляд, наконец, сфокусировался, Джой увидела перед собой обеспокоенное лицо ассистента.
– С вами все в порядке?
– Да, все нормально.
Джой выдавила улыбку, которая, по ее мнению, должна была успокоить ассистента, но, судя по его растерянному виду, скорее только усилила его беспокойство.
– Сколько длилась выгрузка? – зачем-то спросила Джой, хотя на самом деле думала сейчас об одном: какого черта она снова увидела свой кошмарный сон?!
Такого раньше никогда не случалось, да и вообще не могло случиться! Ведь выгрузка эмоций через эмолайзер подразумевала полное отключение сознания: Джой, как и все остальные сенсоры во время процедуры, всегда отрубалась, проваливаясь в абсолютную темноту.
Но не в этот раз.
– Двадцать семь минут. – Ассистент посмотрел на монитор, а затем вернул обеспокоенный взгляд на Джой. – По правде говоря, вы вели себя несколько странно. Я еще не встречал такого поведения у сенсоров во время выгрузки.
– Что вы имеете в виду? – спросила Джой, когда ассистент вытащил штекер эмолайзера из разъема в ее затылке.
– Вы постоянно ерзали на месте, стонали – словно от боли, а ваши глаза двигались под веками. – Ассистент с растерянным видом отошел в сторону, будто опасаясь, что Джой сейчас выкинет какой-нибудь фокус. – Это очень необычное поведение, поскольку в процессе выгрузки эмоций сенсоры находятся в полностью неподвижном и бессознательном состоянии, близком к коме.
– Я знаю. – Джой постаралась скрыть раздражение в голосе, но у нее не получилось.
Она встала, но ей пришлось ухватиться за спинку кресла, когда пол под ногами на мгновение качнулся, а по телу волной пробежал озноб. Выпрямив спину, Джой с вызовом посмотрела на ассистента, словно всем своим видом давая понять, что с ней все в порядке.
– Оплаты не будет, – резким голосом сказал охранник: он вышел из смежной комнаты, закрыв за собой дверь.
Только сейчас Джой поняла, что с момента пробуждения она оставалась наедине с ассистентом. Охранник в это время находился во второй комнате, где наверняка получал указания от клиента.
– Почему? – Джой опешила от удивления: отказ в оплате за доставленные эмоции случился с ней впервые.
– Клиент не доволен качеством эмоций, – скривился охранник, встав рядом с компьютерной стойкой.
По непонятной причине он испытывал явное презрение к Джой – или, что более вероятно, ко всем сенсорам, и даже не стремился скрыть свое предвзятое отношение. Джой могла бы поразмышлять на тему дискриминации клонов-сенсоров в современном мире, но сейчас ей было совершенно не до этого: впервые в ее практике клиент отказывался платить за выполненный заказ!
Непроизвольно сжав кулаки, Джой метнула взгляд на ассистента: должно быть, выражение ее лица оказалось настолько говорящим, что тот быстро развел руками, поспешив заверить:
