скачать книгу бесплатно
А с внуком – пою.
Ко мне не ревнуют жены:
Я – голос и взгляд.
И мне ни один влюбленный
Не вывел палат.
Смешно от щедрот незваных
Мне ваших, купцы!
Сама воздвигаю за ночь —
Мосты и дворцы.
(А что говорю, не слушай!
Все мелет – бабьё!)
Сама поутру разрушу
Творенье свое.
Хоромы – как сноп соломы – ничего!
Мой путь не лежит мимо дому – твоего.
(Марина Цветаева)
Все мои детские тетради со стихами – от Томки.
Душе Томки нужно было куда-то прибиться, к какому-то человеку. У нее было чутье на людей. Не от разума, от природы. По несчастью, чувствовала Тома только потенциал, не реальность. И шла по воле своего чувства. Страшным звериным чутьем определяла Тома этот будущий потенциал и прикипала к человеку всей своей пылкой душой.
Избранники недотягивали. Много сил нужно, чтобы поднять в воздух такое чудо, высшей пробы. Чтобы бережно, с пониманием нести в руках такой сильный огонь, оберегать его.
По какой-то причине все избранники были юноши с еврейской кровью. Не берусь рассуждать, почему так получилось, да и не нужно это. Сначала был Вадик, потом Аркадий, потом я. Все было не то. Нужен был совсем другой человек. Может быть, такой, как я сейчас, в 65 лет, – для девчонки в 25 лет. Оберегающий ее, направляющий, понимающий ценность и неповторимость божьего огня, заложенного в ней. Сейчас я бы смог. Впрочем, кто знает…
А тогда мальчишка на шесть лет младше не мог управлять мощным пламенем. Не смог сотворить праздник для Томки-Актрисы. И она повторила судьбу своей мамы – красавицы Зойки. Все это начиналось с войны, с ран на ногах полковника Симакова.
9. Математика и строевая подготовка
Борис Антонович написал учебник по математике. Показал знакомому профессору. Диалог:
– Все правильно. А вы можете это же по-другому написать, с другого взгляда?
– Нет. А какой может быть еще взгляд?
– Тогда вам рано учебники писать. Как будет у вас несколько разных взглядов на эту математику, тогда и пишите учебники.
Это запомнилось. Сейчас я наконец понимаю, о чем речь. Нужно не только свободно плавать в теме, а быть выше нее. Тогда вам будет что сказать.
Строевая подготовка – простая штука. Чем больше маршируешь, тем лучше получается. Удивительно, но так же и с математикой, которая на первый взгляд немного посложнее.
Борис Антонович тренировал нас на решении задач и упражнений. Не несколько задачек в день, а страниц 5—10 из задачника. Через пару месяцев, взглянув на любую задачу, мы знали, как решать. Мозг быстрее тренируется на максимально некомфортных для него задачах.
Так и десантников тренируют. Их бьют инструкторы пару месяцев, не обучая защите. Через два месяца жертва, глядя на инструктора, внутренне чувствует, куда ее хотят ударить. С этого момента молодых обучают приемам защиты. Затем обучают приемам нападения.
Борис Антонович тренировал сына Алексея так же, как и нас,, но с детства. Леха в восьмом классе олимпиады по математике среди десятиклассников выигрывал. Нисколько не кичась этим фактом.
Ферганцы вообще очень душевные люди. У них открытость и тепло души на высоком уровне. Такой феномен. Это было у Бориса Антоновича, Алексея и Гриши Зомерфраинда. Позже я военных тренировал для Афганистана вместе с ферганскими инструкторами. В них была такая же душевность. Они душой вместе жили.
Алексей, как я думаю, по тем шести вопросам (см. текст «Мы родились в 55-м») пятерки от жизни получил. Скорее всего, это пришло от отца. Однако Алексей себя запустил в другом. Вес лишний и все такое. Поэтому к шести вопросам нужно и седьмой прибавить. Держишь ли ты себя в хорошей физической форме? Может ведь так случиться, что не враз помрешь. Придется помучиться и, как следствие, близких нагружать. Поэтому физическую форму лучше поддерживать. Это, кстати, нетрудно. Следить за едой плюс на фитнес ходить.
Если неохота фитнесом заниматься, то можно почтальоном работать, или лесорубом, или на кладбище могилы копать, или другое что-то на свежем воздухе. Овец пасти в горах.
При чем тут математика и строевая подготовка? Оба предмета к порядку приучают. В жизни и в голове.
10. Розы для Ирки Соколовой
Розовые розы Ирке Соколовой,
Ирке Соколовой, однокласснице моей…
Ирка Соколова пришла в наш класс в девятом, это был второй набор в математический спецкласс на Чиланзаре, в 26 кварталах которого проживало тогда примерно 300—400 тысяч человек. Пришли отличники и будущие медалисты из множества школ. Потом многие из них по причине военного подхода к математике у Бориса Антоновича отсеялись. Ирка Соколова осталась.
К концу десятого класса Ира расцвела как женщина и превратилась в секс-символ, как Мэрилин Монро в США. В умный секс-символ, который учился в матклассе.
Действие Соколовой на неразвитый мой софт характеризовалось немотой. Софт не мог это переварить и выдать реакцию – адекватную реакцию на совершенство форм молодой женщины. У других с развитием было не лучше, пацаны явно недотягивали…
Мы не дарили розовые розы Ире Соколовой. Не подарили ей вообще никаких цветов…
Ира уехала в Томск и поступила там на биофак. Там ее оценили как женщину. Отпускать такую девушку из дома было нельзя. Ира пошла по рукам в чужом холодном городе. Очень уж броской была ее красота. Тут и перестройка подоспела.
«Вот и отличницы Даша и Маша, ставшие валютными проститутками» (Инна Кабыш).
Валюты не было в Ташкенте. «Не те бляди, что хлеба ради…» Это уже ближе, это про русских женщин.
Мы не дарили цветы женщине невиданной красы, которая могла бы сделать счастливым каждого… Мы были уже спеленаты своими браками, женами, детьми, работой…
Ира Соколова умерла первой из нашего класса, за много-много лет до… Хотел написать «до срока», но у женщины такой красоты срока быть не может. Такая Женщина вечна. Осталось чувство нелепости произошедшего и личной потери…
11. Турбореактивные близнецы
На Жуковской, в кооперативном доме авиаремонтного завода, в центре города, были только две не блатные семьи. Наша и Шурика с Наташей. Шурик отвечал за ремонт автоматики турбореактивных двигателей.
Наташа и Шурик родили сына Мишку, мягкого и спокойного, как Шурик. Тамара посоветовала, что нужен еще ребенок. Они послушались. Родились близнецы. Орущие непрерывно, так как один заводился от другого. Тут-то Шурик и хлебнул лиха.
Издерганная Наташа метала в него тарелки до полного исчезновения боезапасов. Шурик все гасил своим большим мягким телом. Под оглушительный вой газотурбинных двигателей орущих близнецов, перекрывающий болевой порог.
Тарелки они покупали раз в месяц. Два года подряд.
12. Писатели из Переделкина
Врачи сохраняют интерес к людям. Даже если меняют занятие. Чехов, Булгаков, Вересаев, Аксенов, Горин, Александр Розенбаум и… очень многие.
В то время мы иногда появлялись в доме у Сергея – хирурга, большого знатока и любителя литературы. У них с женой был свой дом, не разрушенный землетрясением.
Александр Розенбаум, приезжая в Ташкент, после выступления, хлебнув водки, произносил одну только фразу: «Всё… Теперь к Сереге!» – и карета-машина срывалась с места в карьер.
Кабинет с глубокими креслами, заставленный по периметру шкафами с книгами, был местом глубоких бесед. Там собирались писатели, поэты, завсегдатаи Переделкина, отдаленных вечеров советской литературной элиты.
Там бывала и белая ворона, не писавшая ничего, кроме отчетов об испытаниях и режимной наладке, инструкций по эксплуатации и подобного. Такой вид писания рождает свой стиль, который вы, вероятно, заметили. Белая ворона была «от сохи», из мира больших заводов, заполненных «машинами, питающимися нами – людьми». Тот мир был далеко от людей, собиравшихся в Переделкине, далеко и от других писателей.
Не знаю ни одного, кроме Артура Хейли, который писал бы о реальных вещах («Аэропорт», «Отель», «Клиника», «Колеса», «Менялы»…), специально нанимался на работу в то место, которое собирался описать, получал личные впечатления, знал, о чем пишет. Однако и Артура Хейли не заносило на реальное промышленное производство, туда, где проходит жизнь многих и многих людей.
Слова Максима Горького, сказанные им Исааку Бабелю: «Вам пока не о чем писать, идите в люди…», – повернули судьбу Бабеля, дали ему путь и пищу – о чем писать. Такой подход к писательству не входит в учебные планы литературных институтов. Возникает два мира:
– мир писателей, которые придумывают события, о которых мало что знают, населяют книги персонажами, про которых непонятно, когда же они работают, как зарабатывают на все эти дома, машины, рестораны, круизы;
– мир читателей, которые после работы или в метро читают книги писателей, учатся по этим книгам, как жить, а по сути – просто теряют время, самый драгоценный свой ресурс, который нельзя купить.
Выдуманный мир, существующий на страницах книг, не дает реальных представлений о жизни, не дает эмоционального опыта, который приходит только от реальных событий. Это общее, вероятно, и без меня хорошо известное в литературе противоречие.
Вернемся в кабинет к Сергею. Собирающиеся там люди были более чем интересны и развиты. Открыв рот, я слушал их рассказы, течение мыслей, блестящие аналогии, сочетание разных ассоциаций, бесконечный креатив. Вот только…
Вот только многие «новые» их мысли были неверны или давно известны. Известны вам, учившим в университете физику, химию, биологию. Известны серому инженеришке, проводившему годы в грязи металлургических заводов.
На факультетах филологии люди, не имеющие современных естественно-научных знаний, изучают литературные произведения, написанные людьми, также не представляющими, по каким физическим, химическим, биологическим, экономическим законам функционирует окружающая их реальность. Возникает порочный круг текстов, разговоров ни о чем в среде очень талантливых от природы людей.
Ума было мало, и я иногда открывал рот, рассказывал Великим Писателям из Переделкина какие-то простые, известные мне, убогому, истины. Не понимая, что их «песню» нельзя прерывать. Это не только невежливо, но и глупо. «Песня» является во многом самоцелью, как игра актера.
Мне, учившемуся у каждого слесаря и сварщика, была гораздо ближе формула моей жены – Заморыша-Бублика: «Пи… деть – не мешки ворочать», – извините за нелитературность. Такие формулы рождаются от жизни ИП-челнока, таскания в грязь и слякоть чудовищных тюков с товаром, стояния месяцами на базарах в зимний холод, застегивания, стоя на коленках в грязи, ширинок капризным клиентам.
Бабель также был научен жизнью «не жевать сопли». В 37-м году этот очкастый «еврейчик», «такой паршивенький», отстреливался ночью до последнего патрона, когда за ним пришли из НКВД. Заморыш, как и Бабель, учился жизни «по горькому», в прямом и переносном смысле. Только вот книг не писал.
13. Гениальность Дмитрия Быкова
Вы знаете, конечно, Дмитрия Быкова. Знаете, какой он умный, какая у него великолепная память. Знаете, как многочисленны и содержательны его книги. Сразу видно, несколько его интеллект превышает возможности слушателей. Это так же, как у Андрея Кураева и некоторых других.
Обычная проблема: разный уровень интеллекта у источника и у приемников информации. Обычный итог: информация воспринимается выборочно и далеко не вся.
Что останется в «памяти народной» после Дмитрия Быкова? Уверенно могу сказать только о короткой истине, сформулированной Быковым и понимаемой всем народом: «Мимо жопы не сядешь». Это кристалл всего, что написал или сказал Дмитрий Быков. Короткий, понимаемый всеми шедевр.
Как сравнивать творения таких очень способных людей, как Дмитрий Быков, Андрей Кураев, Великих Писателей, их произведения и высказывания?
Написали мы как-то простую программку, по которой компьютер мог «определять» ценность литературного произведения. Программа оценивала не субъективную «художественную ценность», которая дело вкуса и развития (или неразвитости) софта в голове. Программа определяла прагматическую ценность произведения, книги, высказывания:
– Для чего эта информация?
– Какие жизненные, технические, природные процессы описаны?
– Как это можно в жизни применить?
– Чему эта информация учит? На всем жизненном пути?
– Что эта информация дает читателям в любой ситуации?
Программа давала текстам баллы по названным параметрам, потом считала сумму.
Сначала мы прогоняли через «Тестер» классику.
Не стану писать про результаты, полученные великими авторами великих книг. Результаты были от «не очень» до «очень не очень». Даже страшно стало.
«Справочник домашнего умельца» резко вышел вперед. Это было предсказуемо.
В номинации «Применимость для любой ситуации» с громадным отрывом победила записанная выше жемчужина от Дмитрия Быкова. Попробуйте сами родить подобную мудрость.
Программа «Тестер», встроенная в Google, позволит давать оценку информации по ее смыслу, по значимости, по новизне, применимости в жизни людей, а не только по количеству ссылок. Вот вам тема заявки на стартап.
14. Спецоперация «Мастер и Маргарита»
Пишу по памяти смесь того, что Август Вулис рассказывал нам позже у костра, и выборки из оригинального текста Давида Эйдельмана об этой истории (https://davidaidelman.livejournal.com/1015828.html (https://davidaidelman.livejournal.com/1015828.html)).
В мои детские годы я знал Августа Вулиса с другой стороны. Вулис был молодым, стройным, загорелым. Водил по нашим предгорьям группы студентов. Мы встречались на стоянках, пересекались на тропах. История про «Мастера и Маргариту» развивалась в параллельном, неизвестном мне тогда мире.
…Вулис был ташкентским аспирантом, который выбрал темой диссертации советский сатирический роман 30-х годов и искал материал. Он прочитал фельетоны Булгакова. Прочел «Роковые яйца». И подумал, что Булгаков (предположительно) мог написать и сатирический роман.
Вулису стало известно, что вдова писателя еще жива. Он отыскал ее номер и позвонил.
– Добрый день… Я ташкентский литературовед… Только что познакомился с повестью… «Роковые яйца». Судя по этому произведению, Булгаков тоже, как и авторы «Золотого теленка», – талантливый писатель, хотя, понимаю, моя оценка может показаться вам преувеличенной. И вот мне сдается, что после Булгакова должны были остаться интересные рукописи…
Елена Сергеевна уточнила для себя:
– Скажите, пожалуйста, вы состоите в Союзе писателей?
– Состою. Два года назад принят, – ответил Вулис с гордостью.
– Значит, вы состоите членом Союза… Может быть, вы один из тех, кто ровно ничего не делает, чтобы воздать должное памяти великого русского писателя Булгакова. Не печатает сочинений Михаила Афанасьевича…
Вулис пробормотал извинения, а отказ принять его воспринял как должное.
Потом позвонил еще раз. Елена Сергеевна отнеслась к нему с недоверием, видимо приняв за кагэбэшного осведомителя, и строго сказала, что Булгаков сатирических романов не писал, только философские.
Елена Сергеевна, которую считают прообразом Маргариты, которая сама себя иногда называла Маргаритой, много раз пыталась пробить роман. Она заводила нужные знакомства, спала с нужными людьми, имела роман с самим Фадеевым, но роман не продвинулся ни на миллиметр к публикации.
Она работала машинисткой, брала халтуру на дом, пыталась зарабатывать переводами. Она боялась, что роман выкрадет КГБ; она опасалась, что если кто-нибудь скопирует роман или хотя бы главу из него, то это могут издать за границей, а у всех была на памяти история с нелегально изданным романом «Доктор Живаго» Пастернака. Елена Михайловна знала, что нет никакого шанса, что роман опубликуют в СССР.
С Вулисом встретилась неохотно. Сначала на лестничной клетке. Он попытался наладить общение. Но до рукописи романа «Мастер и Маргарита» она его сразу не допустила.
Позже сказала:
– Это я должна спросить у Миши…
В следующий визит Вулиса она вручила ему рукопись.
– Миша разрешил.
Но читать разрешила только в ее квартире. Ежедневно перед выходом Вулис показывал ей собственные записи, чтобы, не дай бог, в них не было какого-нибудь цельного фрагмента. Пару раз она закатывала скандалы, когда ей казалось, что цитаты слишком большие.
