Дневник смерти. Распутье

Никита уставился на жену, но мыслями витал где-то далеко, за пределами всех возможных реальностей. В одной он со студенчества лихачил на своей машине, в другой – боялся даже подойти к легковушке. Случившееся с матерью изменило его, создало кучу проблем и страхов, отняло возможность жить в легкости. Хоть Ник и был счастлив с Лесей, но в глубине души мечтал вернуть себе прошлую версию себя, соединить две реальности и оставить из обеих самое лучшее.

Нику казалось, что он сходит с ума. Воспоминания стали смешиваться в единую кучу, мешая адекватно думать. Вот он за рулем иномарки резво несется по трассе и поет с друзьями любимые песни. А вот он сидит на заднем сиденье “Десятки” Дэна и закрывает глаза при обгонах, борясь с панической атакой. Здесь Леся держит его за руку и гладит по плечу. Там – болтает с Алекс и почти не обращает на Ника внимания. Два мира – два разных пространства стали одинаково реальными для Ника, и выбраться из этого ада казалось невозможным.

– Давай развеемся, и правда, – Никита собрал мысли в кучу и мягко улыбнулся жене. – Наберу Дэну сегодня.

Яна

Огонь разгорался сильнее и сильнее. Пламя охватило уже весь сарай, подбиралось ближе, касалось кожи, обжигало. Дыхание сбилось, внутри все болело, каждая косточка, каждый орган отзывался неприятными ощущениями. Повсюду кровь, а где-то в стороне горели свечи. Злобный смех просачивался в сарай, звучал отовсюду сразу, заставляя тело дрожать от ужаса. Еще немного и пальцы дотянутся до проклятой статуэтки, которая не желала плавиться, находясь в самом эпицентре пожара. Крошечное лицо, изображенное на ней, скалилось в ухмылке, насмехалось над бессилием. Смерть уже дышала в спину, касалась шеи, шепча, что осталось недолго. Но пальцы все же сомкнулись вокруг тонкого дерева, сжав его. А затем последовал удар.

Яна распахнула глаза. Дыхание сбилось, на лбу выступила испарина. Вместо окна с настежь раздвинутыми шторами, ее взгляд уперся в узор на стене. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить: вчера ночью она уснула с этой стороны.

Дыша глубоко и медленно, Яна коснулась ладонью холодных обоев и сжала руку в кулак. Шершавая поверхность вернула ее в реальность быстрее, чем само пробуждение. Однако, жуткая картина все еще стояла перед глазами: огонь, сарай, кровь, статуэтка, злорадный смех. Этот липкий ужас, охватывающий ее каждый раз, когда она снова мысленно возвращалась в прошлое. Хотелось отмыться, до покраснения тереть кожу мочалкой, чтобы не чувствовать затылком дыхание демона.

Яна редко делилась снами, но этот преследовал ее последние двадцать лет, не давая покоя. И за последний год повторялся все чаще. Рассказывать о нем – значит ворошить прошлое, наяву возвращаться туда, откуда она вырвалась с большим трудом. Ценой жизни матери. Не хотелось снова испытывать те чувства, которые душили ее на протяжении многих лет. Пожар, устроенный собственными руками, который едва не погубил семнадцать человек. Семнадцать детей и взрослых, которые находились в лагере.

Тогда, давно, милиция не стала разбираться, им было неважно: молния попала в сарай или свечка выпала из рук ребенка. Бесконечные допросы не принесли результата, поэтому они махнули рукой, составили протокол и закрыли дело. Сошлись на том, что всему виной суровая непогода, ставшая причиной пожара. Никто не собирался отправлять маленького ребенка в исправительные учреждения. Поэтому назначили психолога, а дальше уже как пойдет.

Теплые губы коснулись ее шеи сзади и она чуть вздрогнула. Слишком глубоко ушла в собственные мысли, позабыв, что не одна в постели.

– Все хорошо? – сонно спросил Серый, мягко поглаживая жену по руке. Она слабо кивнула, не оборачиваясь. В первые минуты после кошмара Яна не могла смотреть на него – слишком свежи воспоминания из сна. К тому же обсуждать это с мужем она не хотела. Тема лагеря практически не поднималась в их семье, чтобы не бередить раны. Яна прекрасно знала, что Серый не любил себя прошлого. За глупое поведение, отвратительные поступки и пролитые слезы любимой. Пускай они были детьми и мало что понимали, но неприятный осадок все равно остался. Хоть и прошло уже более двадцати лет.

Перехватив его ладонь, Новикова нежно коснулась губами пальцев. Чтобы встать, ей надо либо перелезать через мужа, либо же ползти вниз. И она выбрала второй вариант на этот раз. От первого Серый просыпался быстрее, и Яна оставалась в постели еще на какое-то время. Но сегодня не то настроение.

Очевидно, у мужа тоже. Зевнув, он перевернулся на другой бок и продолжил спать. Ему не надо было бежать на работу с рассветом, мог позволить себе и дома задержаться. Яна и не против – наоборот, всегда радовалась.

В комнате дочери стояла тишина: только слабое и умилительное сопение доносилось оттуда. Яна чуть улыбнулась и плотно прикрыла дверь. Обычно никто из них не вставал в такую рань, но после кошмаров она не могла оставаться в постели. Та словно горела под ней, превращаясь в котел.

Желая немного взбодриться, Яна первым делом отправилась в душ: прохладный, освежающий, успокаивающий. Сознание, взбудораженное кошмаром, постепенно остывало, даруя покой. Закутанная в большое полотенце, Новикова уже чувствовала себя заново рожденной. Дурные сны подобно паразитам пытались отравить ее мозг, но она отчаянно боролась с ними. Прошлое должно оставаться в прошлом, как бы сильно ей ни хотелось вернуться назад и изменить все.

Впрочем, она бы и не смогла. Авария произошла во время пожара. Даже при всем желании тринадцатилетняя девочка ничего не могла сделать.

Закончив с утренними процедурами, Яна собрала волосы на затылке пушистым пучком с кудряшками и переступила порог кухни. Календарь показывал шестое июля, а это значило, что уже завтра дом вновь погрузится в печаль. Надо еще сегодня купить одуванчики…

Никто никогда не понимал этой одержимости цветами, но Яна очень трепетно относилась к памяти о матери. Помнила, как они вместе собирали их летом, как плели венки, как изо дня в день наблюдали за ними, ожидая магии – превращения в нечто легкое и воздушное. Мама часто повторяла, что жизнь должна быть такой же: в начале яркой и красивой, чтобы запомнилась, а потом легкой и беззаботной, чтобы ни о чем не жалеть.

К сожалению, свою жизнь Маргарита Новикова не успела прожить до конца.

Смахнув одинокие слезы, выступившие на глазах, Яна открыла окно, впуская утренний воздух, и принялась готовить завтрак. Ей хотелось заморочиться и сделать что-нибудь сложное, раз времени много. Бросив взгляд на телефон, который безмолвно лежал под рукой, она вздохнула: Никита уже несколько дней не выходил на связь.

Первое время она переживала из-за этого: брат мог забыть позвонить или увлечься делами, мог уехать с друзьями куда-то или с головой уйти в работу. Тяжело принять тот факт, что мелкий вырос и у него своя жизнь. Раньше было проще: мобильные только-только пришли на смену домашним аппаратам, все стремились обзавестись новой игрушкой. Даже отец первое время не выпускал мобильный из рук, отвечая на звонок после первого гудка. Восторги, правда, длились недолго – папе быстро надоело, поэтому он стал оставлять телефон дома, когда уходил гулять в парк.

Никита тоже довольно быстро наигрался, когда получил свой первый мобильный. И Яне пришлось смириться. Иногда она звонила сама первой, а иногда терпеливо ждала, когда младший брат вспомнит о ее существовании. Повзрослев, Кити стал более ответственным. Научился перезванивать. Иногда писать короткие сообщения.

Но за последний год он сильно изменился.

– Мамочка, а что ты делаешь? – раздался от двери сонный голос дочери. Яна и не заметила, как провела целый час, ничего не делая. Она настолько сильно погрузилась в собственные мысли, что напрочь забыла о еде. И не заметила, как пролетело время – дочь проснулась.

– Хочешь вместе приготовим завтрак для папы и дедушки?

Маргоша кивнула и убежала одеваться, зная, что в пижаме нельзя ходить.

Яна достала овощи, яйца, сыр. Свободной рукой поставила чайник, затем включила на телефоне музыку. Негромкую, мирную, успокаивающую. Это Серый любил слушать рок до потери сознания, когда грохот отражался внутри грудной клетки. Яна же предпочитала что-то менее агрессивное.

– А дядя Ник придет сегодня? – Марго вернулась и теперь крутилась в ногах. – Я хотела показать ему свой замок принцесс. Мне кажется, он бы подошел на роль прекрасного принца!

– Завтра обязательно покажешь, – Яна улыбнулась, представляя, как дочь похищает ее брата и коронует посреди комнаты, представляя каждой кукле-принцессе по отдельности. И Марго не из тех, кто стерпит отказ – отлынивать не получится.

– Хочу, чтобы он спас моих принцесс, как папа – тебя.

Яна вздрогнула. Она знала, что Серый никогда не хвастался этим, не упоминал, но историю любви родителей хочет услышать каждая девочка. Поэтому пришлось рассказать и это, ведь спасение от смерти добавляет романтики. Правда муж уже и не рад был – Марго всем рассказывала, что папа у нее герой, а мама – принцесса из огня. А Яна каждый раз вспоминала взгляд Серого спустя пару дней после пожара, который неуверенно переступил порог ее палаты в больнице и принес одуванчики. А она тогда все пыталась понять, его ли голос она слышала или нет, когда горел сарай. Оказалось, что его. И ведь он даже не спрашивал, какие цветы она любила. Сам догадался.

– Не отвлекайся!

Яна тихонько рассмеялась, подчиняясь своему маленькому тирану, который усердно месил натертые кабачки и морковь. Оладьи должны получиться наивкуснейшими. Однако, женщина не могла не вспоминать тот день после кошмарного сна. Она немного отрешенно понаблюдала за дочерью и щелкнула зажигалкой, чтобы разжечь огонь под сковородкой. Марго поспешно отступила и Яна чуть наклонилась вперед.

Сперва она ощутила жар на губах, а затем ее медленно охватил ужас. В голове отчетливо прозвучал голос.

Я навсегда с тобой, Яна.

Ник

Вчера поговорить с другом так и не получилось – Дэн был занят на работе, потом сразу уехал на очередную деловую встречу. Никита решил не тянуть и заявиться к другу ранним утром в субботу, чтобы не терять времени и не пытаться выловить вечно занятого парня по телефону.

Солнце нещадно палило с самого утра и, казалось, вовсе решило сжечь провинциальный городок в пепел. Ник шагал по переулку, репетируя предстоящую речь. В прошлой жизни парень сам бы над собой посмеялся, но сейчас на кону стояла его репутация. Завидев вдалеке дом друга, Никита замедлил шаг, стараясь выровнять дыхание и унять взбесившееся сердце. Затем решительно ускорился и уже через минуту стоял под дверью Дэна.

– Здаров, – кивнул Никита, когда дверь открылась.

– О, здорово, дружище! Забегай! – Денис отошел от двери, впуская друга в квартиру. – Ты че как? Прости, чет вчера завертелся.

– Да норм, – Ник неоднозначно повел плечами. – Слушай, у меня просьба есть.

– Слушаю, – Дэн сел на диван и облокотился о колени.

– Да чет решили с Лесей проветриться немного, на природу может куда сгонять. И я подумал… – в горле Ника пересохло, он прокашлялся, собрался с духом и продолжил, – может дашь мне прокатиться. Ну…за рулем по городу.

В комнате воцарилось неловкое молчание, и Никита пожалел, что сказал последние слова вслух, ощущая себя полным идиотом.

– Без проблем, – Дэн пожал плечами, поднялся, взял со столика ключи и протянул Нику. – Только давай сначала вдвоем попробуем, лады?

Никита неуверенно протянул руку и взял ключи. Ощущая холод металла, несколько раз провернул их в ладони. В груди моментально образовался ком из паники и страха, но и предвкушение легкости и свободы из прошлой жизни не заставили себя долго ждать. Воспоминания двух реальностей вновь накатили похлеще цунами.

– Уважаю за смелость, – Дэн улыбнулся, проходя мимо Ника в коридор. – Пойдем?

Никита кивнул, кинул ключи в карман, обулся и вышел вслед за другом, внутренне улыбаясь поддержке, но все еще боясь за реакцию своего тела на автомобиль.

Прошлые попытки заканчивались провалом. Едва Никита садился на водительское кресло и касался руля где-нибудь на асфальтированной дороге, перед глазами тут же возникали картинки с похорон матери. Бледная, осунувшаяся, она была похожа на восковую фигуру, лежащую в деревянном ящике. И хоть маленького Никиту поддерживала вся родня и каждый пытался сделать все, чтобы он пережил потерю матери как можно легче, смерть самого близкого человека не могла не оставить отпечатков.

Никита видел искореженный автомобиль, который еще пять лет простоял на стоянке прежде чем отец решился сдать его на металлолом. В их городке никто не решался купить кусок металла с налетом смерти. И эта помятая легковушка стояла перед глазами маленького Ника еще долгие годы. Он до сих пор мог описать каждую царапину, каждую вмятину на кузове. Каждую из капель крови на приборной панели.

– Уф, ну и жара, – Денис плюхнулся на разогретое до состояния огненной сковородки кожаное сиденье, когда Ник неуверенно провел рукой по рулю. – Может до речки заодно прокатимся? Охладимся. Да и на природе спокойнее.

– Давай попробуем.

Никита пожал плечами и вставил ключ в замок зажигания. Двигатель неторопливо зарокотал, как сытое животное под лучами полуденного солнца. Парень положил руки на руль, провел ладонями по оплетке, дотронулся до рычагов включения поворотников. Все казалось таким знакомым и в то же время слишком чужим. Ник хорошо знал, как управлять машиной. Он мог на автомате одновременно нажимать педали, следить за дорогой, включать кондиционер и настраивать музыку. Но в то же время внутри него нарастала огромная волна паники, когда он оказывался внутри автомобиля.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.