Любовь огненного дракона

Чан-ги остановился и хмыкнул:

– Всю еду пробует императорский дегустатор, прежде чем она попадёт на стол. Почему ты предположил именно такой вариант?

Лекарь приподнял бровь и указал пальцем на тазик, стоящий в ногах. Там колыхалась бурая жижа, недавно покинувшая желудок Хуан-гу.

– Запах, – коротко и ёмко пояснил Устюр. – Я уже сталкивался с ядами. Попав в тело, они дают особый цвет и аромат.

Чан-ги с отвращением поморщился и вжал голову в плечи.

– Как скажете. Вы в этом больше разбираетесь. Я немедля допрошу всех, кто работает на кухне, и мы выявим виновного. Покушение на императорскую жизнь должно быть наказано строжайшим образом. Немедленная смертная казнь.

Устюр, что сидел спиной к советнику, нервно сглотнул. По его рукам прошла крупная дрожь, как только он представил, какая участь ожидает того, кто хоть как-то причастен.

– Возможно, Его Величество подверглось воздействию отравы вне стен дворца, – осторожно предположил он.

– Что ты хочешь сказать, лекарь? Если тебе есть чем поделиться, то сделай это сейчас.

Чан-ги с подозрением уставился на тощего мужчину, что замер с испуганными глазами.

– Простите за мой язык, – тревожно пробормотал он, – я просто предположил. Что ещё остаётся делать.

Советник досадно махнул на него рукой, и широкими шагами вышел из покоев.

Пройдя через длинный коридор с высокими потолками, Чан-ги попал на кухню, где царила суета. Порой сплетни распространяются даже быстрее самих вызвавших их событий. В помещении было душно, стоял гул из разных голосов поваров, переговаривавшихся друг с другом. Звон посуды и шипение жарки заглушали их так, что Чан-ги не мог расслышать, о чём ведётся речь.

– А ну стихли! – рявкнул придворный. – Разошлись как рыночные торговцы. Вам заняться нечем? Мне нужны те, кто накануне готовил и относил пищу Его Величеству. Все, кто принимал участие, немедленно явиться к начальнику стражи.

Мужчина, что стоял у плиты и тряс сковородой, на миг замер, после чего отставил в сторону готовку и бросил взгляд на двух полных низеньких женщин, занимавшихся сервировкой. Те поклонились без тени страха на лицах, и во главе с главным поваром покинули кухню.

– Остальные за работу, – похлопал в ладоши Чан-ги, – обед никто не отменял.

Как только в комнату вернулся обыденный шум, советник вышел на улицу через служебные двери и направился к сторожке. Домик для инвентаря находился в конце длинной тропинки средь многочисленных грядок, где выращивали овощи. Аккуратный и уютный, он прикрывал собой выход к окраине города. Туда Чан-ги и шёл. У каменной стены высились два крепких мужчины, что зевали от скуки. Один из них крутил в руке небольшой охотничий нож.

– Шен, Сан, – широко улыбнулся им Чан-ги, – как я рад вас видеть. У вас есть хорошие новости для меня?

Один из мужчин смачно сплюнул в сторону и потрогал остриё ножа кончиком пальца.

– Мы давно не видели от вас платы, – задумчиво проговорил верзила.

Улыбка советника растаяла, и он взглянул на собеседника исподлобья:

– Ну и от вас особо толку нет. Сколько времени уже прошло? Где та вещица, которую я жду? Где девчонка? Вы хоть что-то можете довести до конца? Ещё и денег просите. Я довольно много потратил на таких бездарей, как вы.

– Осторожнее, господин, не навлеките на себя беду ненароком, – произнёс второй. – Мы достали вам яд, как вы и приказали. А его было довольно трудно найти и стоило немало золотых.

Шен – старший из братьев, выглядел и говорил спокойно, рассудительно и терпеливо. Эти черты не коснулись его младшего беспокойного братца Сан. Тому лишь бы драку завязать или ограбить.

Лицо Чан-ги разгладилось, и он заискивающе заморгал глазами, а голос приобрёл елейный оттенок:

– Я надеюсь, господа, вам не нужно напоминать о строгой секретности наших встреч? И о неприятных последствиях, ожидающих вас, если распустите свои языки? Не нужно меня запугивать. В вас вложено уже больше денег, чем того заслуживаете. Тем более что ваш яд не убил императора, он жив. Хоть и выглядит плохо. Вы должны быть заинтересованы в том, чтобы я взошёл на трон, тогда, господа, получите всё, что пожелаете.

Шен понимающе кивнул и ответил, подтолкнув брата локтем.

– По поводу девчонки: она сбежала, но мы позаботились о том, чтобы она не смогла рассказать ничего из того, что видела и знала. Медальон он успел забрать до нас.

– Но мы знаем, как заполучить вещицу, – хитро сощурился Сан и ухмыльнулся.

Советник с подозрением перевёл взгляд от одного мужчины к другому:

– Не утомляйте меня подробностями. Просто сделайте своё дело. Если что-то пойдёт не так, будете отвечать головой. Советую продумать план со всеми возможными неожиданностями и их устранением.

Чан-ги коротко кивнул на прощание и удалился обратно во дворец. Не хватало ещё, чтоб его стали искать и стали свидетелями этой милой беседы.

Устюр быстрым шагом шёл по коридору дворца по направлению к своему кабинету. Вся эта история с императором совершенно не радовала его, ведь если он, лекарь, не сможет поднять Хуан-гу на ноги, то впоследствии его может ожидать казнь. Мужчина содрогнулся при мысли об этом. К счастью, у него были снадобья на такой случай. Сейчас, когда организм правителя очистился от гадости, нужно поскорее восстановить его силы, насыщая витаминами.

Погруженный в раздумья, лекарь не заметил, как навстречу, такой же невнимательный, быстро шёл советник. Какие-то пару мгновений, и оба мужчины почти врезались друг в друга, охнув от неожиданности. Чан-ги, поморщившись, потёр плечо и кинул недовольный взгляд на придворного врачевателя.

– Господин лекарь. Куда же вы так торопитесь, что не видите ничего вокруг себя?

Устюр вежливо поклонился и мысленно отметил, что главный помощник императора выглядит весьма нервно и испуганно. Он счёл это подозрительным. Хотя недуг правителя тоже мог так подействовать на самого близкого человека после дочери.

Чан-ги тихонько выругался, покосился на лекаря и поспешно удалился. Устюр последовал его примеру. Его заботило сейчас больше выздоровление Его Величества, чем размышления о заговорах. Пусть Хуан-гу придёт в себя и сам решит, что думать об этом.

Устюр дошёл до кладовой и скрылся за её дверями. На полках вдоль стены ровными рядочками хранились лекарства и травы, которые использовались только для императорской семьи. Комната запиралась на ключ, и сюда было позволено заходить лишь придворному врачу и, в крайних случаях, самым доверенным из приближённых. Поэтому мужчина очень удивился, увидев в одном из рядов незнакомый сосуд. Он знал каждую баночку, поставленную сюда собственными руками. Эта явно не из его арсенала. Устюр приоткрыл пробку и понюхал содержимое. Не может быть, – подумал знахарь, – это же…

От неожиданной догадки он неловко дёрнул пальцами, и бутылёк звонко ударился об пол, разбившись на крупные осколки. Ядовитая пахучая жидкость растеклась опасной лужей. Спохватившись, Устюр закрыл нос платком из кармана и выскочил за двери. Кто знает, как ещё может действовать эта отрава. Оставив створки широко распахнутыми, он подозвал одного из слуг, что оказался неподалёку и приказал хорошенько вымести комнату и вымыть пятно большим количеством воды.

Перед глазами почему-то появился образ взволнованного советника. Может ли быть что… – зазвучал голос в голове лекаря, – Кто-то решил подставить меня. Обвинить в том, чего не было. Что ж, в эту игру могут играть двое.

Дождавшись, пока прислужник выполнит поручение, Устюр вновь зашёл в помещение, взял лекарства, за которыми приходил и поспешил в императорские покои, предварительно заперев дверь на ключ.

Хуан-гу сидел в большом уютном кресле. Выглядел он уже лучше, да и чувствовал себя так же. Возле него покорно стоял повар, дожидаясь, пока правитель допьёт горячий бульон.

– Ваши щёки раскраснелись, отец, – раздался негромкий, довольный тонкий голос.

На прикроватной софе сидела молоденькая высокая девушка и покачивала одной ногой. Вторую она поджала под себя. Волосы, сплетённые в две тугие косы, были сколоты на макушке золотыми шпильками. Тонкую талию подчёркивал ремень, стягивавший бархатное зелёное платье. Синь-ми прибыла ночью, чуть ближе к рассвету, и ни на миг не покинула императора, отвлекая его тихими беседами.

После происшествия с Хуан-гу из дворца немедленно отправили гонца в «Дом леса». Синь-ми тут же собралась и поспешила к отцу. Мча лошадей во весь опор, у делегации с принцессой ушла всего пара часов на путь. Благо, соседний маленький городок располагался совсем недалеко.

Молодая наследница отличалась своей рассудительностью и сдержанностью. Голос её, почти всегда тихий и мягкий, имел способность утешить и подарить душевный покой. Эмоции Синь-ми выражала своими глубокими, как море, голубыми глазами. В моменты, когда они ярко блестели, даже без улыбки, можно было понять, что она испытывает радость или восторг. Но стоило взору потухнуть, длинным ресницам опуститься, а щекам утратить свой румянец – это могло означать то, что в её мыслях поселилась глубокая печаль или грустные раздумья.

Сейчас она сидела, опершись на спинку кровати и слегка покачивая ногой. Синь-ми смотрела на отца нежным взглядом и вспоминала о том, сколько замечательных дней, месяцев, лет прошли в тепле любящих родителей в их загородном доме. Здесь, в центральном императорском дворце, она чувствовала себя неуютно. В этих стенах Хуан-гу превращался из родителя в вечно занятого монарха, у которого редко хватало времени на супругу и дочь.

Синь-ми с пониманием относилась к монаршим обязанностям отца. С малых лет с ней занимались лучшие учителя. Мать, также получившая отличное образование, принимала активное участие в воспитании дочери и всегда была готова ответить на вопросы любопытной принцессы. Девочка твёрдо усвоила, что ревность или обида в отношении отца – это совершенно недопустимые эмоции. Она знала, что император занят крайне важными вопросами своего народа, делает мир лучше, а это – его главная миссия в жизни.

Девочка научилась терпеливо и смиренно относиться к государственным делам. В дни, когда их оказывалось слишком много, мать брала дочь, и они в сопровождении нескольких приближённых отправлялись в уютный отдалённый «Дом леса». Их скромное убежище от внешнего мира.

Самыми счастливыми днями становились визиты императора. Тогда они проводили время, как обычная дружная семья, и Синь-ми могла насладиться реками материнской и отцовской любви.

– Ваше Величество!

Голос Устюра заставил принцессу вынырнуть из воспоминаний и обратить внимание на мужчину, вошедшего в покои. Хуан-гу кивнул, стражник убедился, что всё в порядке, и аккуратно прикрыл створки.

Лекарь выглядел очень взволнованным. Он подошёл к повелителю и присел перед ним, склонив голову.

– Я в смятении, мой император, – не поднимаясь произнёс мужчина. – если позволите, хотелось бы поговорить наедине.

Хуан-гу взмахнул рукой, приказывая повару и страже покинуть комнату.

– Я слушаю тебя.

Устюр с опаской оглянулся на Синь-ми, продолжавшую сидеть у кровати, и достал из-за пазухи крупный осколок, оставшийся от опасного сосуда.

– Я нашёл это в лечебной кладовой, мой император. В ёмкости был тот самый яд, которым вас отравили. Уверен, что кто бы это ни был, он проник в комнату с запасами и подложил жидкость для того, чтобы меня обвинили в покушении на вас. Во дворце есть предатель. Он ходит среди нас и заметает следы.

– Откуда нам знать, что это не вы? – задумчиво проговорила принцесса, склонив голову вбок и уперев взгляд в мужчину.

Устюр испуганно вытаращил глаза и вновь бросился в пол:

– Помилуйте, госпожа! Стал бы я рассказывать и показывать вам, рискуя своей головой? Мне посчастливилось лечить и вашего отца, и деда. Почти вся моя жизнь прошла при дворе на службе императорской семье, и я ни одного дня не сожалел об этом.

– И какие же у тебя мысли, лекарь? – спокойно спросил Хуан-гу и заглянул мужчине в лицо.

Их взгляды встретились, и император не нашёл в глазах Устюра лжи.

– Только у одного человека помимо меня есть ключи от кабинета с запасами. У императорского советника Чан-ги.

Глава 8

Мягкая дымка, подобно тонкому покрывалу, сотканному из росы и тумана, окутывала территорию сыхэюаня этим ранним прохладным утром. Лёгкий ветер касался кроны деревьев, и они перешёптывались между собой о чём-то своём, сокровенном. Кедры и сосны, окружавшие двор, стояли в молчаливом величии, их смолистые стволы отражали первые лучи восходящего солнца, которые, пробиваясь сквозь сонный морок, казались неяркими блестящими нитями. Добрая половина листьев на прочих деревьях пожелтела, их краешки светились в утреннем зареве, как золотые монеты, готовые вот-вот сорваться и полететь вниз.

Сыхэюань дышал. Он был наполнен драконьей энергией и жаром изнутри. Низкие крыши четырёх домов с выгнутыми углами, застеленные серо-зелёной черепицей, выглядели как старинные кисти, готовые запечатлеть каждый момент тишины и умиротворения.

Несмотря на внешнюю гармонию и спокойствие, нечто бередило души семейства Ли. Матушка Минь стояла у окна и неспешно, маленькими глоточками смаковала горячий чай.

В одном из коробов, что расположились вдоль стен их дома, тусклый стебелёк склонился к земле и уронил последний лист. Старушка обернулась и с тоской посмотрела на увядшее растение.

– И ты впал в осеннюю хандру, дружок? – ласково прошептала она, поставила чашку и присела перед ящиком.

Мягкое прикосновение её пальцев сотворили чудо: стебель выпрямился, приобрёл сочный цвет и покрылся маленькими молодыми листочками.

– Не время унывать, – проговорила матушка, склонив набок голову.

Она вернулась и вновь вгляделась в тёмные окна дома старейшины. Несмотря на то, что связь того с Миран начала потихоньку восстанавливаться, Фэнг не торопился вторгнуться в личное пространство девушки. Она снова ночевала там одна, а мужчина предпочёл отправиться в Тотуми. В последнее время ему там очень хорошо думалось. Минь была спокойна насчёт него: он знал, что делает, и мог постоять за себя.

Только подумав о старшем названом сыне, матушка заметила тень, мельком скользнувшую по стене у ворот в сыхэюань. Наверное, Фэнг вернулся из храма, – подумала женщина.

Правда, ей показалось странным, что старейшина пробирается вдоль стен как вор. Она подошла к спящему Лао и толкнула его. Мальчишка недовольно забурчал, но открыл глаз.

– Сынок, послушай, по-моему, к нам кто-то забрался, – прошептала она, приложив палец к губам.

Младший встрепенулся и сон сошёл с его лица. Брови нахмурились, а взгляд превратился в узкую щёлку. Казалось, что кончики его аккуратных маленьких ушей подрагивают.

Старушка терпеливо молчала в ожидании. Лао встревоженно поднялся и подошёл к окну.

– Это незнакомец. У него тяжёлая поступь, а в кармане металлическое оружие. Нож. О него позвякивают монеты. Он уже покинул нашу территорию, ушёл. Сейчас идёт через лес, грубо задевая низкие ветки.

Голос мальчика звучал монотонно, как под гипнозом. Минь расстроенно покачала головой:

– Плохо.

Из соседнего домика вышел Вэйдун. Он тоже услышал.

Матушка с младшим оделись потеплее и вышли во дворик.

– На этот раз они подошли слишком близко, – с тревогой посмотрел на ворота старший потомок драконов воздуха. – Гляди, даже не побоялись зайти внутрь.

Минь устало потёрла шею.

– Почему же ты раньше не услышал? Как ему удалось пробраться так бесшумно? И Фэнга нет… – озабоченно оглянулась она вокруг.

Вэйдун подошёл к воротам и проверил, заперты ли они.

– Кто бы это ни был, двигался он крайне тихо и осторожно. Отличное мастерство: даже двери заперты так же, как прежде. Либо он смог перелезть через стену.

– Что же это? Может быть, сходить за Фэнгом? Предупредить его? – Лао сильно занервничал и голос его дрогнул.

Матушка ласково похлопала мальчика по плечу и улыбнулась:

– Тебе не стоит сейчас ходить через лес и в одиночку. Побудь дома, прислушивайся. Защищай сыхэюань.

– Но старшему брату может понадобиться мой дар!

– Поэтому Вэйдун сейчас соберётся и сходит к Тотуми. Он сильный и крепкий. Если нарушитель всё ещё рядом, то они с Фэнгом легко справятся с ним.

Она кивнула мужчине, и тот скрылся за дверьми соседнего дома.

– А мы с тобой пойдём внутрь и заварим чаю, – поучительно проговорила старушка. – Скоро проснутся остальные. Мы с тобой должны охранять всех, кто проживает здесь с нами.

Лао покорно повернулся и зашёл в комнату. Минь ещё раз напоследок обернулась, проводила взглядом Вэйдуна, шустро выскочившего за пределы двора, и вздохнула:

– Да хранит нас небо. Пусть оно даст моим детям знамение в момент опасности.

Низко поклонившись, женщина последовала за мальчиком.

Вэйдун шёл по чаще широкими мягкими шагами. Иногда останавливался, прислушиваясь к звукам лесного мира. В отличие от старшего брата, он видел в деревьях союзников, помощников и защитников. Тяжёлые ветви скрипели и стонали, переговариваясь между собой. Мужчина вновь застыл и вслушался в тихий шелест. Ничего. Только природа и лёгкий перезвон колокольчиков на своде храма, куда он быстро приближался.

На крыльце Тотуми сидел старейшина. Обхватив колени, Фэнг спокойно наблюдал за шевелящимися кустами, из которых вышел его собрат.

– Ты меня ждал? – довольно ухмыльнулся Вэйдун.

Фэнг поднял глаза и внимательно вгляделся в него. Через минуту лицо старейшины стало тревожным и задумчивым:

– Понятно. Я и так уже собирался обратно. По всей видимости, вовремя. Жаль, что меня не оказалось там раньше, извини.

– Ничего, – пожал плечами Вэйдун, – но я бы посоветовал тебе впредь ночевать дома. Возвращение Миран не должно гнать тебя из родных стен. Если она тому причина, то, быть может, ей стоит покинуть сыхэюань?

Старейшина поднялся и косо на него посмотрел:

– Не говори так. Сердце мне подсказывает, что именно за ней и приходил незнакомец. Если я прав, то моя задача защитить и дом, и Миран. Никто не сделает этого лучше нас, когда мы вместе.

Вернувшись обратно, братья нашли всех жителей семейства Ли в центре дворика. Они столпились, шумно переговариваясь друг с другом. Миран растерянно стояла в открытых дверях своей комнаты, покручивая в ладонях маленькую чашечку, от которой поднимался пар.

Фэнг громко откашлялся, привлекая внимание, и прошёл вперёд. Люди притихли, и старейшина поделился с ними своей версией происходящего. Минь слушала, периодически поглядывая на удивлённую Миран.

– Прошу прощения за то, что вмешиваюсь в ваше семейное собрание, – громко проговорила гостья с крыльца. – Верно ли я понимаю, что некто сегодня утром пытался пробраться в ваш дом из-за меня?

Фэнг выставил ладонь, беря слово:

– Да, однако это всего лишь предположение. Одно могу сказать наверняка: в этих стенах ты под самой лучшей защитой. Я больше никуда не уйду и в ближайшие ночи сам буду охранять дом, а днём будут помогать остальные.

– С моим появлением у вас возникли проблемы, – продолжила девушка, – и мне очень неловко нарушать вашу мирную семейную атмосферу…

– Ой, да хватит уже! – неожиданно для всех раздался громкий и отчаянный голос Сенёк.

Она выглядела злой, но в словах ярко скакали нотки жалости, сочувствия и тревоги.

Безмолвно твёрдой и быстрой поступью она угрожающе направилась к гостье. Миран вжала голову в плечи и сделала пару неуклюжих испуганных шагов назад, упёршись наконец в стену.

– Сенёк! – грозно воскликнула матушка и побежала к ней, чтобы поймать за руку разбушевавшуюся дочь.

Фэнг молча схватил Минь под локоть и прижал к себе, стараясь успокоить. Юймин ойкнула и спряталась за спину Лао, который вертел головой в недоумении. Остальные братья взволнованно наблюдали, но были вынуждены остаться на местах, прикованные суровым взглядом старейшины.

Миран в страхе зажмурила глаза и уронила из рук чашку. Сенёк взяла девушку под локоть и увела в комнату. Дверь тут же шумно захлопнулась, скрыв девушек от глаз недоумевающего семейства.

Фэнг отпустил старушку и прижал палец к губам:

– Всё будет хорошо.

Он подошёл к крыльцу, аккуратно собрал осколки и передал их матушке.

В домике стояла тишина. По крайней мере, так казалось некоторым. Лао услышал, как старшая сестрица зашипела и дала лёгкую пощёчину гостье. Миран издала короткий стон, и мальчишка бросился к ней на защиту. Фэнг всё понял и остановил брата, когда тот уже забежал на ступеньки.

– Не надо, я сам, – негромко произнёс он и осторожно приоткрыл дверь в свою спальню.

Миран лежала на постели и не шевелилась. Над ней склонилась Сенёк с вытянутыми ладонями. Голубое свечение, мягко стекавшее с её пальцев на голову лежащей, охватило обеих девушек. Глаза сестры были прикрыты, а губы шевелились, тараторя быстрым шёпотом.

Старейшина стоял в дверях, наблюдая за впервые увиденным чудом. Сенёк жила давно в семействе Ли, но ни разу не показывала никому своего дара, в отличие от остальных, любивших прихвастнуть своими способностями. Сейчас Фэнг восхищённо наблюдал за таинством дара потомка стихии воды.

Сестрица закончила напряжённо бормотать и стала выполнять движения ладонями, как если бы черпала жидкость, а затем «обтирала» ею лицо Миран, не касаясь при этом её кожи. Голубоватая светящаяся дымка впитывалась в волосы, глаза, шею гостьи.

К этому моменту в дверях столпились почти все члены семьи, переводя изумлённые взгляды с одной девушки на другую. Никто не осмелился прервать ритуал ни единым звуком. Старейшина дал своё молчаливое согласие на происходящее, и это значило, что нужно подчиняться его решению. Даже матушка не стала противиться и просто ждала, чем всё кончится.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.