Робкие кентавры. Сборник стихов

Но – признак явственных угроз.

С коронками зубов заточенных,

Искусственных, лишенных нервов,

Став хищным, плотоядным зверем,

Встречаю год – и тысячный, как первый,

И каждый год, что ни в висок, – в живот.

И смерти нет. Она как будто медлит,

И скалится, беснуется в ночи.

Железные сносил –

Стальные вставлю.

Садиться солнце, и выходят волки

Из логовищ на стайную охоту.

24.03.08

Рваные окна,

Ржавые двери,

Битые стекла,

Кровопотери.

Мертвые звуки,

Рты жестяные,

Длинные луки,

Псы городские.

Смотрю – и вижу омут тусклых глаз.

Зеленых лиц бессильные призывы,

Пустые импульсы – как ворох СМС,

Обойма снов и психотропный газ.

Я слышу – там, где Талос-Плаза,

Ночами раздаются взрывы.

Немые тени ходят в тишине

Вокруг меня – слепца в подземном царстве.

Безумие, коснись меня во сне! –

Меня, меня! – закованного в цепи рабства.

Я – канцлер доверенный Темных Владык.

На Смерть не надеюсь – смирился, привык,

Что в память мою шелестящие фразы

Мойры вплетают, ткут полотно,

И объезженный разум,

Кажется, груза веков не снесет,

Лопнет, взорвется, но нет, не спасет.

Не спасет, не спасет… сожаленье одно:

Освобождение не суждено.

25.03.08.

Они танцуют под Раммштайн

Раб

Я вынул сердце –

Вот оно, в ладони.

Бери без лишних церемоний.

Да, вот оно,

Дай только наглядеться,

Дай утонуть в глазах твоих.

Никки

Зачем мне это –

Клок из мышц и связок?

Его я съем.

Я тронут и растроган.

Станцуем, не снимая масок?

Раб

Прими меня, открой объятья шире –

Хочу, чтоб ты держал меня за плечи.

Пронзительно спокоен этот вечер,

Закат горит багрянцем для обоих,

Для нас двоих, танцующих в пыли,

Для пары ядовитых змей,

Соперников, влюбленных.

Я раб, я раб, я раб, я раб –

И нагло ухмыляюсь.

Я больше видимого края неба.

Никки

Я задушу тебя твоими же кишками!!

Я вырву тебе зубы, челюсти сломаю!!

Раб

Ты будешь мною зацелован, Николае.

Негодник – сосунок, ты будешь выпит мною.

Аффтар

Даритель ритуальными ножами

Чертил на ветхой шкуре письмена.

И знают руки колдуна

О трижды проклятых веками.

Их танец – битвы и сраженья,

Где нет ни шанса уцелеть,

И все, что можно рассмотреть, -

Пугающее мир забвенье.

Они танцуют под Дер Боте,

Под Умф, Унхайлиг и Раммштайн,

Под миг с рефреном ганц аляйн

И вечность с плетью не-свободы.

Они не устают кружить,

Подножки ставить друг для друга.

Но в рамках замкнутого круга

Не умереть им и не жить.

13.04.08.

***

Обрезанные тополя

С мольбою тянут к небу пальцы.

Подсохла мертвая земля,

И птицы, вечные скитальцы,

Вернулись в старые края.

Мой бедный Моцарт!

Я теперь узнала,

Кто был тот ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК.

Не повезло…

Из-под набрякших век

Я вижу в эпицентре зала –

Он здесь. Он дышит. Он меня поймал.

Он перетек из трещин меж мирами.

Наш Бог – космический ублюдок.

Наш Враг – без имени, мертворожденнй.

И черный странник не терял рассудок:

Он прятал разум в пепел древних шуток.

Он цепь порвал. Теперь, освобожденный,

Лишь бхутам видимый, он странствует в ночи.

Еще срок не пришел. Не до последней капли.

23.04.08.

В седых ветвях застряли комья шерсти,

Свисают перья, скальпы и шнуры.

Я приношу лишь траурные вести.

Но все мертвы. Кому они нужны?

Мой труд востребован не будет.

Предшественник удушен и зарыт.

Так нищенка вываливает груди.

Но никого уже не соблазнит.

Туман стеною безъязыкой наступает.

В нем вижу силуэты – духи зла.

Мне не впервой. Когда – никто не знает,

Но опустеет черная казна.

Шевелятся без ветра комья шерсти,

Колеблются и перья, и шнуры.

Мне не хватает смелости и чести,

Чтоб обращаться с духами на «ты».

Я иссушающ, словно ангел зноя.

Пронзителен мой неприступный взгляд.

Я слишком щепетилен для изгоя,

Для чистого – достаточно помят.

Но тени обретают плоть и запах,

Стальные когти, верные клыки.

Они крадутся на пружинных лапах.

Мне жить – не больше полстроки.

Как жаль… Трепещут в кроне перья.

Слепые ветви трутся и стучат.

25.05.08.

ВЦД вернулся

Мой дорогой, мой верный Принц Пиявок!

Люблю драконовы глаза твои.

Господь не принимает ставок.

Осталось время только для любви.

Вот интересно – может, Бог не верит?

Закоренелый, мрачный атеист?

Каким аршином он поступки мерит?

Чем омывает совесть, коль нечист?

Мой принц, мой яхонтовый княжич,

Мне одиноко тихим летним днем.

Приляг на землю, опрокинься навзничь –

Отдайся небу. А потом – уйдем.

29.05.08

Шефнеринско-лачужное

Вот мне сегодня не везет!

А, впрочем, как обычно.

Моя душа пошла на взлет

Без грима и приличий.

29.05.08.

Про прошлый годТ (Дети)

Их голоса не изменились,

А мысли беззаботны и легки.

На лавке в парке мы уединились –

Больные телом, словно старики.

Мы ни на что лет двадцать неспособны.

Мы разучились слышать и смотреть.

Нас любит Цтулху – мы еще съедобны,

Но не сумеем нефальшиво спеть.

Отравлены ужасным духом места,

Мы прогневили умерших богов.

Из забродившего, должно быть, теста

Слепец лепил нас – пару пирогов.

Наверное, он в нас насыпал яду,

И оттого мы слабы и больны.

Сто семьдесят пять тысяч двести кряду

Часов мы в войске Сатаны.

29.05.08.

Самый сок Реальности

Вот он – реальности самый сок!

Дайте, о боги, испить глоток!

Вот трясогузка – придворный франт,

Ленный помещик, сеньор и гранд –

Франт в угощениях знает толк.

Да, вот – реальности сок!

Пляшет над пропастью черный зверь.

Он беспристрастен, уж мне поверь.

В муках слетела вся шелуха.

Чист, неукрашен и без греха.

В воздухе звонком – немая трель.

Вот он, ловите – мой черный зверь!

22.06.08.

Холодный кофе,

Аромат цветов

Ночных, дурманяще-медовых.

Я прикусил язык,

Чтоб не сболтнуть чего.

Кровавая богиня

Входит тихо,

Кошачья поступь, грация и стать.

О, луноликая, будь благосклонна!

Не дай слуге безвинно пострадать!

Да, рваный ритм. И. И – качели рифма.

Галактики спиральное лицо

Твое бесчувствием напоминает.

Мы все – адепты ночи первозданной.

Склонись же и прими.

И звуки музыки вспугнул чужой незваный хохот.

Нет, невозможно.

Чувства захлебнулись

В вонючей жаркой рвоте.

Прости-прощай.

Отец всех змей и царь всех осьминогов,

Бог, породивший иллитидов,

Сторукий и тысячеглазый,

Следит за мной и за тобой.

Нам не спастись.

Так будь же милосердна.

Ты,

Бессердечная,

Бессовестная

Блядь.

01.07.08.

Грозовое

Бессонными ночами в мареве

Я вижу – стены городов

Лежат раздавленными тварями,

Зовут скелетами домов.

И зданьями многоэтажными

Там правят солнце и луна.

И стали в миг совсем неважными

Людские судьбы и дела.

В войне неслышимой, незримой,

Они разрушены дотла,

И нет на свете больше силы

Поднять из пепла города.

Они лежат, их точит время,

И, погруженные в песок,

Они – богини черной семя,

В них яд сокрыт и самый сок.

И душными ночными грозами,

Своею порванной душой,

Я пробую, хотя бы грезами,

Продлить их сумрачный покой.

14.08.08.

Вниз по ступеням

Подай мне руку и ступай вперед.

Мне темнота слепит глаза.

Мне холодно, меня ознобом бьет.

Под потолком мерцают образа.

Бесшумно мы крадемся следом в след,

И шагом в шаг стараясь попадать.

А там, внизу, быть может, и ступеней нет.

Дай руку – будем вместе пропадать.

17.08.08.

Новый Манфред

Солнце выжигает мысли,

Волны вылизали чувства.

Чист, омыт и незамечен,

Словно тень сочится в щели.

Облака такие крохотные.

Небеса такие ласковые.

Взять в ладонь земли

И в путь.

За море, за море, за ядовитые волны.

В раю все места распроданы.

По семь святых на метр квадратный.

И пусть.

Черт с ними.

Как у акулы – нюх охотничий.

Глаза открой – в них вся вселенная.

Безумия благая вестница

Ты выйдешь из отравленной воды.

18.08.08.