скачать книгу бесплатно
– БеЗ Мужчины Женщина, – тут же фантазирует покупатель.
– У кого о чем голова болит, – парирует продавщица.
– Это не голова, – отвечает мужчина.
Биография в запахах
Если бы я создала коллекцию своих любимых запахов, то вот что получилось бы. По этой коллекции можно было бы прочесть всю мою жизнь, во всяком случае, детство уж точно.
Кто-то может скривиться, но мне нравится запах бензина. Это потому, что в моем детстве был автомобиль «Победа». Принадлежал он моему деду, а потом его передали моему молодому тогда отцу.
Запах навоза. Это грядка с огурцами рядом с домом. Парничок, открывающийся как ящичек со стеклянной крышкой. В Магнитогорске мы жили в частном доме с садом.
Запах пионов. Бабушка выращивала их в палисаднике и одаривала букетами пионов всех гостей.
Запах яблок из нашего нынешнего сада возвращает меня в сад моего детства. Дед любил заниматься садом, привозил новые необыкновенные сорта. Была «бабушкина» яблоня, настоящего названия ее никто не знал. Яблоки на ней были желтые и прозрачные, как в сказке про спящую царевну. Семечки просвечивали.
Запах ландышей, у бабушки были духи «Ландыш серебристый».
Запах сирени. Это уже у меня в юности были духи «Вечер» московской фабрики. Я искала, но сказали, что теперь их не выпускают. Сырья нет.
Запах гвоздики. Когда в моем детстве мы с мамой бывали в Москве проездом, она всегда покупала букетик гвоздик. Гвоздики были не крупные, а мелкие, те, что пахнут.
Летом нас с сестрой отправляли в пионерский лагерь под Калугой. Там в светлых прозрачных лесах и на песчаных пригорках росли дикие гвоздики.
Фрезия. Эти цветы я покупала уже со своей дочерью.
Запах роз. Это мой розовый сад. Оказывается, все розы пахнут по-своему.
Сандал. Сандаловое дерево. Лето я проводила в Днепропетровске у бабушки. Однажды мама купила там веер из тоненьких пластинок сандалового дерева. Завораживающий запах сандала.
Мой дед, всю жизнь проработавший в Магнитогорске, выйдя на пенсию, купил дом на родине в Днепропетровске. Первое, что он сделал, – это посадил крупную темно-красную черешню «воловье сердце» и розу Глория Дей кремово-желтую с розовой каймой по краям лепестков. Когда у меня появился сад, я поймала себя на том, что делаю то же самое: сажаю черешню (это в Московской-то области, где и лета нет, и зимой минус двадцать) и розы. Много-много роз. Роза сорта Глория Дей выросла у меня одной из первых, когда я начала высаживать черенки из праздничных букетов. Черенки приживались. Кусты подрастали, начинали цвести и давали иногда огромных размеров цветы. Одну такую гигантскую розу я отвезла однажды моему доктору, которого очень любила и который очень мне помогал.
Другую такую розу я отнесла соседке-армянке, ее семья снимала рядом с нами дачу, а у соседки был день рождения. Роза была большая и очень красивая. Я ожидала увидеть, что соседка обрадуется подарку. А она вдруг начала плакать. Оказалось, такие розы росли во дворике ее дома на родине. Родину пришлось оставить не по своей воле. Соседи были армянские беженцы.
Нас пьянит запах скошенной травы, запах стружек, свежего хлеба, запах подтаявшего весеннего снега, моря, водорослей, да мало ли чего еще.
Я, например, люблю запах кофе. Я на диете, и мне почти ничего нельзя, но я обожаю вдыхать аромат кофе, который варит себе мой муж. Я даже больше люблю нюхать кофе, чем пить его.
Я люблю, когда после праздника от моего мужа чуть-чуть пахнет спиртным. Он совсем не пьет, поэтому проблема алкоголизма меня не коснулась, и я могу себе позволить ощущать легкие винные пары и не злиться при этом.
Запах чистоты. Запах вымытых полов.
Запах мастики, которой натирают паркетные полы. Дом культуры. Юность. Бальные танцы.
А как пахнут волосики на головке младенца…
Может быть, что-то еще позабыла?
Вот такая она, моя жизненная история в запахах.
Что я люблю. Подражание Виктору Драгунскому
Я люблю книги. Люблю забраться в большой книжный магазин и ходить там часа два или три.
Люблю большие альбомы по живописи. В моем детстве не было таких альбомов, поэтому я читала искусствоведческие статьи и представляла себе картины, о которых писали авторы. Позже, когда я видела эти картины, они оказывались совсем другими, нежели те, что я придумала в своем воображении. Так я изучала живопись.
Я люблю Паустовского и Чехова, испытываю благоговейный трепет перед рассказами Бунина, а теперь еще люблю Юрия Нагибина, и не только его рассказы, но и самого человека.
Люблю Гоголя и нежно люблю все, что связано с Украиной. Люблю Днепр и Киев. Люблю девушек в ярких веночках с лентами, лихо отплясывающих гопак. Люблю звуки этого гопака.
Люблю оперу Римского-Корсакова «Майская ночь, или Утопленница». Люблю арию Левко и увертюру. Люблю, когда пьяные казаки там поют: «Ой, гуляй, гуляй, казак…»
Люблю киевское мороженое, вкуснее которого нет на белом свете. И «Киевский» торт, впрочем, тоже люблю. И всякие там безе и «Полеты», чтобы было очень сладко и хрустело во рту.
Люблю беляши, которые в детстве жарила на масле моя мама. Вкуснее этого до сих пор ничего не нашла. Впрочем, всевозможные пирожки тоже очень люблю.
Люблю обедать с мужем в кафе или ресторане. Люблю, чтобы не я кормила, а чтобы покормили меня. Удается это редко, потому и люблю.
Люблю путешествовать, куда-нибудь долго ехать с мужем на машине. Люблю при этом смотреть в окно по сторонам.
Люблю море. Люблю плыть совсем без одежды и чувствовать, как вода ласково обнимает тело. Люблю греться на горячем песке на диком, безлюдном пляже. Люблю долго идти босиком вдоль берега по кромке воды и чувствовать, как волна облизывает подошвы. Люблю, когда подплывает близко дельфин. Я бросаюсь к дельфину. Мне ужасно хочется его потрогать, но внутри помимо моей воли поднимается страх, который заставляет меня затормозить. Я чувствую, что это не мой страх, какой-то древний инстинкт самосохранения заставляет меня остановиться при виде большого животного, находящегося от меня на расстоянии вытянутой руки. И со мной впервые это необычное ощущение, когда желание заставляет меня делать шаг вперед, а инстинкт – застыть на месте помимо моей воли.
Я люблю степи Тамани с сидящими на проводах синими зимородками, журавлями, взлетающими при виде людей, расправляя огромные черно-белые крылья. Люблю маленьких белых цапель, стоящих в заросших камышами заводях. Люблю бакланов, как бусы унизывающих закинутые рыбаками сети.
Я люблю синиц, которые бывают у меня под окном на высокой рябине: больших синиц с желтыми животиками и маленьких лазоревок в синих шапках. Снегирей очень люблю, потому что они редкие гости, и свиристелей, потому что тоже редки и уж очень хороши со своими хохолками и розовыми оттенками мутной зимней зари.
Люблю свои розы, и не свои тоже люблю. Но свои больше, потому что они мои дети.
Люблю ландыши, потому что они пахнут и похожи на жемчуг.
Люблю гиацинты, потому что они загадочны, ароматны и расцветают раньше других цветов.
Люблю, чтобы цветов в саду было много.
Люблю ботанические сады, к которым меня приучили еще в детстве, и ботанические атласы тоже нежно люблю, как, впрочем, и все другие определители птиц и насекомых.
Люблю танцы. Люблю двигаться под музыку. Люблю старинные вальсы и фокстроты. Штрауса люблю до боли. Слушать хорошую музыку люблю, но это бывает больно. Музыка вызывает слишком сильные чувства. Люблю Испанию и фламенко.
Люблю быстро ехать на лыжах по просеке, когда недавно выпал снег и над тобой высокие заснеженные сосны.
Люблю массажи и всякие другие чувственные удовольствия.
Люблю, когда один человек берет меня за руку. А еще больше люблю стоять, положив ему руки на плечи. Впрочем, это уже прошлая история.
Люблю грозу и метель, и чем сильнее, тем больше люблю.
Люблю все блестящее, как сорока, всякие ювелирные штучки, но почти никогда не ношу, только собираю все это в гнездо, как эта птица обычно и делает.
Люблю стекло. Люблю блики и игру света на нем. Не могу пройти мимо глиняных горшков-глечиков. Замираю около корзин. Чердак заставлен корзинами разных размеров и фасонов, и муж всякий раз жалуется, что их уже некуда девать. Но стать равнодушной к корзинам мне не удается.
Люблю новых людей. Люблю, когда они ведут умные разговоры о поэзии или вообще о жизни. Люблю, когда собираются вместе творческие люди и начинают петь и читать стихи.
Люблю своих родных, очень близких и тоже очень творческих.
Нежно и благодарно люблю своего доктора и выздоравливаю от одного его взгляда и звука его голоса. Такое бывает только с настоящими докторами.
Люблю гулять по улицам города с путеводителем и рассматривать старинные дома и особняки.
Люблю церковь в Дубровицах в стиле московского барокко, и церковь в Филях тоже очень люблю.
Люблю осень в Архангельском, когда опадают листья с кленов. Желтые, оранжевые и багряные – они повсюду, и на деревьях, и под ногами. Люблю гулять по дорожкам старого парка и шуршать опавшими листьями.
Люблю кладбища. Люблю ходить среди могил и отыскивать старинные памятники, читать сохранившиеся надписи и угадывать людские судьбы. Люблю мраморных белых ангелов, крылья которых потерты от времени. Стайка таких ангелов недавно обнаружилась на старом кладбище Донского монастыря.
Я люблю светлые сосновые боры, поросшие голубым мхом, и прозрачные, светящиеся белыми стволами березовые рощи, где весною цветут ландыши и медуница, в июне поспевает земляника, а в августе полно белых грибов и манят красными шапками крепенькие, ладные подосиновики. Собирать грибы меня научил мой дядя, за что я нежно его люблю, хотя его уже и нет с нами, а лежит он под белым мраморным крестом в прозрачной березовой роще, там, где в начале лета земляника с медуницей. Это грустно, но бывать там хорошо.
Я люблю запах грибов и ландышей, запах кофе и свежеиспеченного хлеба.
Люблю запахи яблок, пионов, луговой земляники, перепревшего навоза и бензина, пришедшие из детства.
И, наверное, это еще не все.
Я много чего люблю!
Драгоценность
Мы с мужем катались в лесу на лыжах.
Дело было к вечеру.
Ехали вдоль просеки, спускающейся к маленькому водохранилищу.
Перед спуском к воде лыжня сделала поворот, я нечаянно взглянула на лед и остолбенела.
Передо мною была большая полынья в форме разогнутой подковы.
В полынье отражалось голубое небо, черные деревья и желтые облака.
И все это – форма промоины и сочетание цветов – было невероятно.
Это был или фрагмент картины Врубеля, или огромный кусок какой-то удивительной, фантастической, изысканной драгоценности.
Я долго стояла и смотрела на эту промоину, не в силах уйти, потом пошла дальше, когда подъехали другие лыжники.
А они даже не взглянули в ту сторону.
«Бедные, как же они ничего не увидели», – подумала я.
Я была поражена, как из воды, неба и черных деревьев получается ТАКОЕ.
P. S. Я после нашла эту картину. Это «Жемчужина» Врубеля.
Фиалки зимой
Говорить о любви – значит заниматься любовью.
Оноре де Бальзак
Как обычно, Вера с мужем и родными встречала Новый год в своем небольшом загородном доме. Дом строил сам хозяин. Все здесь было сделано его руками, поэтому дом любили. Было тесновато, но уютно и гостям и хозяевам. Кроме того, их еще пригласили институтские друзья, которые жили здесь же неподалеку.
Было решено встречать праздник дома, а на следующий день ехать в гости.
Встреча Нового года, как всегда, прошла на ура. Была теплая семейная обстановка, много подарков, и все было хорошо.
На следующее утро все родственники, рассевшись вокруг большого обеденного стола, дружно лепили пельмени.
Это была дань традиции, попытка вернуться в детство, когда все близкие были живы и все вместе счастливы.
Вера чувствовала себя уставшей после праздника.
Она бы с удовольствием пролежала весь день на диване, уткнувшись в телевизор. Ей не хотелось никуда ехать. Сил не было.
Но после обеда решили, что надо ехать, и очень быстро собрались.
Половину налепленных пельменей, торт, конфеты и бутылки взяли с собой.
Когда Вера села в машину и машина тронулась с места, Верочка с удивлением обнаружила, что чувствует себя гораздо лучше, чем лежа дома на диване. Видно, ей пошел на пользу свежий воздух и перемена обстановки.
Ехали по зимней дороге, запорошенной снегом, разговаривали.
Наконец приехали в гости, сидели, ждали, когда хозяйка накроет на стол, а хозяин с гостями соберет внизу в подвале новый теннисный стол, подаренный в честь праздника жене.
У находившихся в подвале мужчин с собой все было, и они не спешили за общий стол, продолжая отмечать наступление Нового года обильными возлияниями под грибки, засоленные осенью хозяином.
Верочка сидела, по необходимости принимала участие в разговоре с хозяйкой, ее мамой и гостями.
Она чувствовала себя плохо, ей было тяжело, скучно и хотелось поскорее сесть за стол, чтобы, отбыв положенный срок, уехать домой.
Наконец хозяин с гостями вышли из подвала, и началось долгожданное застолье.
Праздник шел своим чередом. Мужчины много пили, говорили тосты.
Верочка пила только воду, но тоже сказала прочувствованный тост о том, что у каждого человека есть свой ближний круг, люди, которые тебе дороги. С ними можно общаться часто или редко, или не общаться вовсе в силу обстоятельств, но они живут в твоей памяти, потому что ты их любишь и они для тебя очень важны. Вера говорила и ловила себя на мысли, что ей нравится то, что и как она говорит. Она отметила про себя красивый, бархатный тембр своего голоса, и тост показался ей тоже очень умным и оригинальным.
Вера сказала, что все, кто сидит сейчас за этим столом, и есть ее ближний круг.
Она имела в виду, конечно, Дениса. Но сказанное, по-видимому, тронуло многих присутствующих, потому что тетушка и сестра Веры подошли к ней целоваться.
