скачать книгу бесплатно
Время, назад! Маришка и Егор Адаменковы. СССР времен Л.И. Брежнева. Юмористически – мелодраматическая повесть
Nil Магия и Разум
Что делает беременная попаданка в СССР первым делом? Рожает. А что вторым?Правильно. Строит завод памперсов. Ее муж – чемпион СССР по боксу готовиться к встрече с Мохаммедом Али.Брежнев работает на даче, и американцы воюют с Мексикой.Как такое может быть? Читайте и все узнаете.А что если Гайдай снимет "Мастера и Маргариту" Булгакова?Будет хорошо!«Брежнев нахмурился и спросил: «Дочка, ты что, Нэп предлагаешь ввести?». Подкованная Маришка не захотела замолчать и отрезала: «А что социализм начинается с детских ж. в г.е?». Повисла пауза. Леонид Ильич ответ оценил».«Была и у Галины с мужем. Та гуляла широко, но не пила. Шампанское было закрыто. К ней заезжали и поздравляли все и Легенко и Маговаев, и артисты и цыгане.Маришка подарила старшей своей подруге и начальнику вышитый цветами радуги великолепный шелковый наряд».
Nil Магия и Разум
Время, назад! Маришка и Егор Адаменковы. СССР времен Л.И. Брежнева. Юмористически – мелодраматическая повесть
Глава первая. Маришка и Егор Адаменковы.
История первая. Знакомство Маришки с Егором.
Маришка Адаменкова, девушка, выдающихся достоинств и в верхней и в нижней части своего необъятного тела, представляла тот тип южнорусской красавицы, которая из крепко сбитой девушки, на которую заглядываются все парни, или органичнее, По-Гоголю, та дивчина, на которую заглядывались все парубки района, превращалась незаметно в крепкую женщину, необъятных размеров. В том плане, что сама она не могла достать кончиками пальцев до кончиков своих необъятных красивостей, а в сочетании с мелированными волосами и короткой юбкой, производила впечатление на всех мужчин ее небольшого города. Да что города, всего Края. Маришка производила бы впечатление и без мелированных волос и с более длинной юбкой, но она была молода и усиливала свой без того выдающийся эффект.
Маришка ценила себя. Ее отец в тридцать лет ставший председателем крупнейшего в Красноказаческом районе колхоза, к своим шестидесяти годам стал главой этого же района. Ему принадлежало в районе почти все. И земля и заводики по производству семечек и масла и даже пруды и озерца для ловли рыбы. Автомастерские и склады.
Он был из старого казачьего рода, чем очень гордился. Отделяя себя от украинцев, он больше тяготел к русским. Жена у него была милая, тихая приезжая девушка из Ленинграда. Когда Маришка читала про Тараса Бульбу, она представляла себе своего отца, одетого в богатую казачью одежду, разве, что с поправкой на благотворное влияние матери. Мама у нее была интеллигентным человеком и прививала дочери страсть к чтению. Прививка удалась. Не многие могли рассмотреть за внешней красотой тонкий ум Маришке. Но в сочетании с бешеным упрямством эта смесь была бронебойной. И для многих недооценка ее ума была первой и последней ошибкой по отношению к ней.
Не удивительно, что Маришка не давала спуску никому. И никого не прощала. И от Маришки не уходил никто.
Егор Забубенков пришел в их класс выпускной класс (примечание – всем было по 18 возраст согласия), как приходят на небо тучи. Разом, занимая все пространство. Огромный, без преувеличения, как шкаф в кабинете биологии, где лежали засушенные лягушки, змеи и два микроскопа с неработающим окуляром. «Микроскоп. Выпуск 1970 года. СССР». Гласил шильдик. Причем и в выпуске 1970 года этой школы тоже никто в него не смотрел, поскольку окуляр был сломан уже тогда. Но в отличие от шкафа Егор был живым и красивым юношей.
Егор Забубенков был высокий. Со стройным пропорциональным телом и сломанным носом.
Красивый юноша, имел при себе учебник, тетрадь и взрослый разряд по боксу: «Ага, первый, если что». Так что при перекличке в классе над фамилией его не смеялись, а подчеркнуто умолкали.
Но был парнем на удивление тихим и покладистым. В том плане, что лежал там, где его положили, чем Маришка Адаменкова и занялась, сразу после первой школьной вечеринки.
Ей понравилось. Ему тоже. И они стали покладываться там, где только можно. В школе, дома, на чердаке, под мостом, в курилке, в туалете, в спортзале и даже в кабинете директора.
Только в одном месте их не было – в секции по боксу. Тренер обиделся.
Тренер пришел, напомнил ему, что у него, тренера, есть удостоверение мастера спорта по боксу, дал ему на размышление пять минут и два прямых удара. У Егора, напомним, был первый. Егор все понял и, собрав вещи, уехал на сборы на месяц, а затем на соревнования.
С соревнований он приехал кандидатом в мастера и отцом.
Маришка гордо ходила по школе под восхищенными взглядами учащихся и с большим животом. «Ага, думали, пацан будет, живот арбузом был, вот такой», – и она, выставив руки, прибавила себе еще метра полтора в талии.
Ученики и учителя, восхищаясь, называли ее, многие даже в глаза «Джульеттой», приехавший Ромео эти глаза подправил. Но имя понравилось и про себя… «Да, чего про себя то, про себя я все решила, а про малого скажу так. Если родится девочка, будет Джульетта». «А если мальчик?». Такого вопроса для Маришки не стояло. И родилась действительно девочка.
В ЗАГСЕ, когда надо было выбирать фамилию для семьи, Маришка уперлась: «Ну ладно я, а если Джулька в отца пойдет. В смысле будет молчать и улыбаться. Он то большой, а дитю за что мучиться? ». Они взяли фамилию жены. Он стал Егор Адаменков, а она, она стала его женой.
История вторая. Свадьба.
Свадьбу гуляли у ее родителей широко и с размахом. В смысле на улице были расставлены столы и размашисто, но не сильно били недовольных. Ну как били, проезжающих автомобилистов останавливали, большинство соглашалось выпить сразу, остальные, тоже выпивали, но размашисто так, с уговорами. Остальная станица была уже на празднике, так что и недовольных не было. Вопрос столов на улице отпадал сам собой.
Выпившие проезжанты, останавливались, бросая машины на газонах, и заходили во двор, под огромный навес. Навес был гордостью семьи Адаменковых. Он занимал соток десять из их двухгектарного участка.
Когда отец Маришки работал председателем колхоза, на этот навес ушел новый ангар, а ангар по бумагам смыло ветром, или сдуло наводнением, но, в общем, что-то с ним стало.
«Ну и что, в 91 все равно колхоз закрыли. И растащили, а сейчас там вообще автосервис»,– уточнила Маришка.
Автосервис, впрочем, тоже принадлежал ее отцу.
В гараже у отца Маришки – Богдана Степановича Адаменкова стояло несколько машин, от трофейного, привезенного из Германии Степаном Андреевичем «Мерседеса», «Такой как у Штирлица», – добавила Маришка.
Правительственная чайка («Как у Брежнева»), несколько «Волг» периода заката СССР («Как у Горбачева»), белая и черная, и набор марок Жигулей от «Копейки», до «Девятки». «Девятка» была вишневая, с тонированными стеклами.
А также «Аурус» – такой как у Президента.
Для молодых выбрали «Мерседес». Потому, что это была машина, в которой Егор не горбился. Украсили ленточками в цвет флага, и мать Маришки, Маришка Степановна, достала из сундуков куклу и ленточки, украсив капот машины. Эта же кукла была привязана и к их с отцом свадебной машине. Стало красиво.
Родители Маришки хотели для единственной дочери другого жениха. Маришка услышала это и привела Егора в дом родителей. Выстроила родителей у стенки и, поглаживая живот, приказала: «Скидывай портки, Егор!». Егор, чуть не касаясь потолка залы, украшенной лепниной и золотом, что твой Эрмитаж, мялся. «Сымай, – приказала Маришка».
Егор помялся и скинул портки. Мать и отец одновременно сказали «Охо!». Маришка ответила им: «Вот и я говорю «Ого», а вы кобенитесь». Родители поняли, и что мешать женскому счастью дочери было бы неосмотрительно. Осознали они также, что фамилию «Забубенков» просто так не дают. Но для девочки было лучше Адаменкова. Егор натянул штаны на свои длинные, красивые, накаченные ноги брюки.
Молодые выехали, как и полагается с разных дворов. Двора у Егора не было, но были друзья. Они достали вишневую же девятку, украсили ее и подъехали на семи «Жигулях» разного класса, выпуска изношенности. Еще десять машин должны были подъехать к ЗАГСу.
Просто так невесту не отдавали. Друзья Егора клали деньги на каждую плиточку до ворот огромного поместья Адаменковых. На каждую плиточку после ворот. Деньги кончались. Сердобольная теща выручила жениха с истинно ленинградским тактом – передав деньги в книжке. Невеста была выкуплена и украшенный «Мерседес» выехал со двора. Цыгане их не тормозили. Отец Маришки провел совещание с МВД, и все представители вольного народа сидели по окраинам в своих домах. Тормозили местные. Пели песни, были за то угощаемы и приглашаемы на праздник. Процессия выехала в девять и чуть не опоздала. Два квартала они проехали за три часа. При этом последние две компании, тормозившие свадебный проезд спели только по одному куплету.
В ЗАГС все не помещались, но все хотели быть там. Заведующая, кума Забубенкова, вышла на крыльцо и там молодых расписала. Каждое ее предложение встречалось салютом и ревом толпы. В небо летели салюты и воздушные шарики. На слове «Да» невесты салют продолжался десять минут. На слове «Да» жениха двенадцать.
Больше регистраций сегодня кума не назначала. Регистрацию записали как выездную.
По этому случаю выступил на площади большой казачий хор. Концерт начинали казаки с шашками в руках. Заканчивали дивчины, уносившие парней из хора в автобус хора. После каждой песни на сцену поднимался кто-то из родственников и произносил тост. Песен было много. Родственников тоже. Песен на всех не хватило, но никто не был в обиде.
Впереди всех ждало венчание. Церковь была напротив ЗАГСа и пока все веселились под хор молодые, родители и свидетели пошли в церковь. Желающих пойти с ними вежливо останавливали и попросили побыть снаружи.
Те с пониманием относились, получив пол-литровую кружку в подарок, а в кружку пенного, или иного вкусного кваса. На кружках была выбита дата и имена молодых, взятых в сердечко. Кружки выпустил завод Адаменковых, живущих с этих заказов. А еще заказов мэрии, детских садов, больницы и школ района.
В церкви было светло и спокойно. Дородный отец Александр провел церемонию в благости и благолепии. Он не ронял себя, ни Бога перед властью и был спокоен.
Прочитал наставления о браке. Благословил и выполнил все по канону.
Маришка не видела своей потребности в церкви, но ей там понравилось. Прохлада, после жары площади, спокойный тон отца Александра и горящие свечи успокаивали ее.
Они вышли из церкви под колокольный звон.
Атаман поднес чарку воды Егору, ибо он не пил. Поднес подарок и невесте.
Они приняли и поблагодарили. Машины были подогнаны и они проехали на другую сторону площади, к скверу, где у Вечного огня возложили цветы.
На свадьбу приехала вся родня с обеих сторон и два больших клана соединились за столами. Справа сидели Адаменковы, крепкие, коренастые мужики не великого роста, как правило, с усами, и грудастые, необъятные их женщины. С левого края, за большими столами сидел клан Забубенковых. Высокие, мужчины с крупными руками, ногами и …, впрочем, мы уже говорили об этом.
Женщины у них были тоже высокие, но более сухощавые что-ли.
Молодые и родители сидели за большим накрытым столом. Там же сидели и их родители. У Маришки были мать и отец, у Егора отца не было. Он погиб в 1988 году, на излете Афганской войны. Зато мать привезла е го фотографию, и с нее смотрел улыбчивый молодой сержант в форме ВДВ и орденом Красной звезды.
Мать Егора – Екатерина и Игорь Забубенков познакомились в школе, и сразу полюбили друг друга. Он осенью ушел в армию, а потом началась война. Интернациональная помощь братского народа СССР, братскому народу Афганистана. Сначала он писал. А потом не писал. Написали за него и прислали коробочку с орденом.
Сын был очень похож на отца. Похож и внешне и по манере разговора и поведения. Егор был спокоен, настойчив и по натуре добр. То есть зла не любил. Мог при случае и врезать. И мать, глядя то на фотографию, то на сына, утерла слезу.
Бабы тоже смотрели на фотографию и говорили, «Какой молодой», и утирали слезы. И от этого становилось горько. «Горько»,– кричали все. Огромный, двухметровый детина вставал, занимал пространство, чтобы никого не зашибать, аккуратно наклонялся к крепкой своей жене и целовал ее в губы. Со стороны казалось, что это огромный дуб наклоняется к кусту сирени и обнимает ее. Глядя на это наворачивались слезы опять.
Но слезы были вытерты и начинались танцы. Звучала веселая музыка, и танцы продолжались.
Местный гитарист Павлыч резал на своем баяне – все от частушек и «Ой то не вечер», до «Любе», и «Мумий тролля». И снова играл от частушек, «Ой то не вечер», Маговаева, «Айсберга», «Птицы удачи» и до «Любе».
Весело вскидывались ноги и вперемешку танцевали приземистые Адаменковы, не доставая до пояса женщинам из семей Забубенковых, мужчины Забубенковы танцевали с женщинами Адаменковых, и говорить до чего те почти доставали было бы неловко.
«Ай, люли, люли», – гремела гармонь, а на небе вставали петухи.
Какая свадьба без драки? А вот эта – Егор пригласил своих друзей из секции, на почетном месте сидел тренер. Тренер не пил. Ребята не пили и блюли спортивный режим. Спортивную честь не посрамили также. Разняв несколько стычек добрым словом и кулаком. Что как известно, эффективнее, чем просто кулак, и гораздо эффективнее, чем доброе слово.
Местный тамада организовывал конкурсы. Те прошли весело. Хотя и не заладились. Адаменковы проваливались в мешки для бега. Забубенковым мешки были по… по-колено.
Воздушные шарики, большие для одних, смотрелись карманами, пришитыми у колен, для других.
А на конкурсе займи стул, было сломано несколько из них, не выдерживающих веса здоровых мужиков. Конкурс прекратили, ибо мебели было жалко.
Но кусочек торта продали за хорошую сумму. За сумму, на которую можно было купить квартиру в Москве. Маленькую квартиру. Студию. За Чертаново. Но Егору и Маришке не надо было в Чертаново. Им и здесь было хорошо.
А хорошо продали потому, что зарубились два казака, и никто не смел им противостоять.
Адам Адаменков и Захар Забубенков. Два старшины обоих родов, поблескивая печатками на пальцах, выкрикивали цену. Жены пытались их одергивать, но решив, что все останется в семье успокоились.
Сначала шли сотни, потом тысячи. С каждой новой суммой Адам краснел и потел. Захар становился бледнее и на его лице все больше вытягивался в полоску рот. Никто не хотел уступать. Несколько раз машины гоняли к дому обеих и доставали заначки.
Наконец, Адам взял за шкирку директора отделения местного банка, своего кума, и привез чемодан денег. Он открыл чемодан и высыпал гору купюр. В крике восхищения и гуле толпы, потонула цена в несколько миллионов рублей. Адам стоял красный, как вареный рак и гордо смотрел на Захара. Захар стоял бледный, как молоко. У него не было куме в банке. Пока не было, пока два рода не породнились в Маришке и Егоре. Теперь кум был, но он не смог поехать второй раз и заснул. Захар посмотрел на Адама, потом рассмеялся, обнял сродственника и сказал, что на крестинах дочки Маришки и Егора они сочтутся.
Музыка заиграла вновь.
А на деньги с торта Маришка потом открыла много всего.
Свадьба шла своим чередом, и гости гуляли до утра. Утром все продолжилось, а к ночи чета Адаменковых уехала в сказочное путешествие – в Таиланд. И тут Маришка заболела эти местом, но это будет другая история.
На свадьбе был Дядя Митя, который был мужем тети Лены. Они как уехали в Воронеж, так только на праздники к родне и приезжали. Дядя Митя был мужик толковый, но выпив, терял всякое понимание себя в этом мире и безудержно хвастался. Он хватался домом. Дом у него был приличный, но не пять же этажей. Машиной последней марки оказывалась трехлетняя японка, и кольцом из золота 999,9 пробы оказывалось кольцо пробы 555.
Когда ему возразили, кольцо слетело с пальца. Не само слетело. Его сдурнул сам Дядя Митя. Слетело с пальца в бочку с огурцами. С укором смотревшая на него жена поняла, что сейчас будет нЕхорошо, и нЕхорошо стало. Он, в своем костюме. Спасибо без ботинок. Полез в бочку с огурцами, вообразил себя водяным и остался там до конца вечера, снабжая всех соленым продуктом. Его снабжали за это водкой и закусками мясными. С тех пор он получил прозвище «Водяной» и не обижался на него. Ибо по жизни он был скромных и тихий человек, торговавший водой в бутылках.
Наутро он помнил мало, но запас воды из его газельки был выпит. Все подходили и благодарили его. Была выпита вода с газом. Потом без газа. Потом дюжие мужики, пробивая мизинцем пробку внутрь, одной рукой поднимали девятилитровые бутыли для куллеров и вливали в себя живительную влагу.
Оставив родных гулять второй день не только водой молодые погрузили заранее сложенные вещи и поехали в Таиланд.
Глава вторая. Утро и поездка в Таиланд.
После свадьбы молодые поехали в Таиланд, оставив родных догуливать второй, третий и четвертый день. Кто-то мог остаться и на неделю. Но молодые должны были ехать. Путевка и билеты были оплачены.
Огромный Егор нес два не менее огромных чемодана с вещами. Вещи еле поместились в одну из «Волг» отца Маришки и теперь подаренную молодым. Молодые поехали в Москву. В аэропорт. По пути они заглядывали к многочисленной родне, жившей по всем небольшим городкам трассы М4 «Дон», но по дальности родства не приглашенным на свадьбу.
Там их встречали, обнимали, проводили, кто во дворы домов, кто в квартиры.
Маришка рассказывала новости, слушала родственников. Делились гостинцами Маришка черешней и ранними огурцами. Родственники делились. Тоже делились. В конце концов, денег за ночлег они же не брали.
Егор, в квартирах доставал почти до потолка и занимал все пространство малогабаритных кухонек. Остальные, когда он ел, сидели в небольших залах с лепниной на потолках и красными, зелеными, золотыми обоями, дворцового стиля и не подходившими для малосемеек хрущевско-брежневской застройки.
Угощали борщами с салом и чесноком, свининкой.
Во дворах своих домов были сделаны для гостей шашлыки. Раздавался дымок и под навесами стояли мангалы, у кого сваренные из толстого железа, у кого вмонтированные в красиво сложенные камины. Хозяева держали марку, но было видно, что пользоваться красиво сложенной печкой неудобно. Не было видно шашлыков и «заколхозенные» лампы над ними не помогали. Хозяева готовы были жарить на обычных, сохранившихся мангалах, но держали марку и не сдавались. А шашлыки были вкусны. Из шейки свинины, с правильно распределенным жирком. Своими помидорчиками и огурчиками.
Черная «Волга» Егора и Маришке, блестя полировкой деталей, ехала как неотъемлемая часть номенклатурного прошлого. Ехала так, что старые Гаишники, заставшие Союз, рефлекторно прикладывали ладонь к фуражке и их спины выпрямлялись. На таких «Волгах» ездили Первые секретари обкомов КПСС, их замы и иногда, крупные деляги теневого мира.
Водители других автомобилей тоже оглядывались и приветственно моргали фарами. Как то их захотел обогнать джип и размигался фарами, сев у них на хвосте. И Маришка немного похулиганила. Выбрала момент, нажала на педаль газа и многосильный двигатель взревел. Машина ускорилась, оставив джип далеко позади. Дорога была платная, и скорость позволялась большая. «Волга» мчалась по красивому шоссе, в сердце России – в Москву.
Как то незаметно из пышущей жары юга России они окунулись в прохладу России среднерусской, а затем и Москвы.
Маришка сначала надела блузку на топик, потом застегнула широкую блузку. Потом достала кофточку и вечерами не выходила из приветливо принимавших их домов. Мерзла. Июнь в Москве был холодным и дождливым. Плюс двадцать три это было уже холодно.
Как-то утром, еще до рассвета, попрощавшись с родственниками, они выехали на дорогу. Городок был маленький, затерянный в нескольких километрах от магистрали. Туманное утро делало дорогу волшебной и в открытые окна машины хорошо дышалось. Воздух был свеж и чист. В багажнике лежал один чемодан. В салоне на задних сиденьях второй. Чего там только не было. Косметика, несколько десятков тюбиков помады «Под цвет купальников», купальники разных цветов и размеров на каждый день их пребывания в стразах и с завязочками, цельные и с тесемочками, в полоску поперечную и в продольную, в горошинках и даже один фиолетовый в крапинку купальники.
Платья выходные и вечернее, туфли и босоножки. Фен и щипцы для завивки волос, не говоря уж о маечках и любимых Маришкой шортиков.
Это не говоря уж о том, что еще много ее вещей лежало в чемодане ее супруга.
Одежа Егора была проще – несколько пар шорт, плавательные трусы, облегающие его тугие ягодичные мышцы и выступающие кубики нижнего пресса. А также плавки трех цветов, подобранные по размеру.
Они доехали до родственников, живших в Москве. Новой Москве. Там, где до центра было километров сто пятьдесят. Но до аэропорта было сравнительно близко – всего пятнадцать. Нацеловавшись с троюродной сестрой двоюродной бабушки, наохав и ахав, навспоминав и оставив родственникам килограммов пять черешни с сада, купленной здесь же по дороге в супермаркете, они загнали машину в большой, на четыре машины гараж, где сейчас, на неделе сиротливо ютились только два спортивных велосипеда.
Маришка сразу поняла, что ее сестра, дочь троюродной сестры двоюродной бабушки, увлекается ЗОЖ. Как она называется, и кем приходится ей, она не знала. Но они мило заезжали в гости друг к другу – Адаменковы в редкие поездки в Москву, а Адамовы, дважды в год по дороге на море и по дороге с него.
Подождали автобуса-маршрутку. Такси было отсюда не вызвать. Автобус меланхолично пришел и меланхоличный же водитель сложил чемоданы вниз, в багажное отделение посреди колес. Народу было немного и они через сорок минут были у аэропорта. Маришка ощутила запах бензина и новых приключений.
Огромный, как дерево Егор нес их чемоданы. Народ не спешил и был уже расслаблен. В предвкушении тайской еды, и моря.
Зарегистрироваться на стойке удалось быстро. Московская публика, их пропустила как сильно беременных.
Девушка за регистрационной стойкой, глядя на транскрипцию на английском спросила «АдАменкова»? Всегда, получив документы, кто-то пытался сделать ударение на втором слоге: «АдАменкова». Маришка не выдерживала и всегда поправляла: «АдамЕкова». Вот так. «АдамЕнкова». В этот раз она сделала также. Она гордо сказала «АдамЕнкова». Девушка подняла глаза и, увидев большой живот, мелированные волосы и короткую юбку, просто промолчала.
Она просто промолчала. Маришка хотела промолчать и на этот раз. Но не долго. Секунд пять. А потом напомнила девушке, что АдамЕнковы – это старинный казачий род, известный со времен Алексея Михайловича, близко к тексту пересказывая энциклопедию.
И это было правдой. АдамЕнковы были и казачьими старшинами и атаманами и даже родственниками последнего гетьмана Украины Скоропадьского. Впрочем, этой родней они гордились не сильно. А вот дед Маришки Степан Андреевич, был действительного героем, в свои двадцать с небольшим – полковником и командиром сводного отряда казаков, штурмовавших Берлин. Пусть земля будет ему пухом. Аминь.
Самолет взлетел. Полет прошел тяжело. Маленький ребенок натужно кричал и не давал всем спать. Было душно и они не выспались. Самолет сел и Адаменковы попали в дождь. Нет, не грибной. Нет, ни маленький дождичек. Нет, не в ливень. Они попали в тропический шторм. Их довезли на специальном трансферте до отеля, пять звезд. Около отеля реял флаг СССР. Но приглядевшись, Маришка поняла, что это флаг Китая. Поселиться в отеле пять звезд было желание Маришки, а ее желания родители выполняли. И даже перевыполняли. И они любили ее. Любили.
Дождь лил с утра. Дождь лил днем. Дождь лил вечером, но это не значило, что дождя не было ночью. Ночью он тоже был.
Маришка ходила в закрытые бассейны, выгуливая свои купальники. В основном один – закрытый. Ходила по магазинам, покупая слонов резного дерева, тайские рубашки из приятных тканей и расцветок, а потом увлеклась востоком и пропадала на курсах йоги у местного мастера Андрея, приехавшего из России десять лет назад. Щуплый, тонкий, кожа да кости, программист приехал в Таиланд десять лет назад и заболел им. Он увлекся религией, отпустил бороду, потолстел и за десять лет стал местным гуру, к которому ехали специально из Москвы, Омска и даже Южно-Сахалинска. Хотя, исходя из географии Южно-Сахалинска, Омска, и Москвы, но хотя от Сахалина до Таиланда было 5 часов, лететь приходилось все равно через Москву. Любовью он заражал яростно. Любовью к Таиланду. И отбоя от желающих посещать его курсы не было.
Егор тоже не скучал. Случайным образом он открыл для себя клуб единоборств, организованный местным петербуржцем, тоже Андреем.
