Всё дело в пушистиках. Рассказы

– Ты же сказал, что он «летит»! – Антон хорошенько прокашлялся.

– Ну, ты же знаешь этот космос, – Хнокх улыбнулся во все сорок пять зубов. – Они сказали «летит», а пока до нас дошло, он уже и долетел.

***

Инспектор являл собой человека невысокого роста, с лощеным лицом, как будто бы слегка робкого и стеснительного. Одет опрятно, костюм с иголочки. Сам весь ухоженный и благоухающий дорогим парфюмом. Но, тем не менее, всем своим видом он вызывал отвращение у Антона. Хнокх, которому все люди, как он не раз признавался в шутку (или нет?), казались уродами, никаких эмоций по отношению к инспектору не испытывал. Но вот Антон… Еще в прошлые прилеты этого представителя надзорных органов он его сильно не взлюбил, сейчас же, страдающий жуткой головной болью, начальник станции всеми своими силами боролся с явным желанием от всей души начистить эту лощеную харю. Инспектор же тем временем пожал руку обоим начальникам, причем, с некоторым отвращением он сделал это с Хнокхом. Последний эмоцию уловил, но говорить ничего не стал.

– Ну что же, – проговорил инспектор своим тонким голоском, да так тихо, что Антону пришлось напрячь весь свой слух, чтобы услышать. – Приступим к осмотру.

Антон что-то промычал, и представитель надзорных органов бросил на него удивленный взгляд. Инициативу взял Хнокх.

– Михаил Алексеевич, – бодро начал главный инженер, – прямо так сразу в карьер? Не угодно ли сначала отобедать после длительного перелёта, либо же просто немножко отдохнуть, а заодно продумать маршрут вашей проверки.

Хнокх широко улыбался и добродушно разводил руками, но инспектор только выдал:

– Ни в коем разе. Я нисколько не устал, а сытый желудок в нашем деле только мешает объективно оценивать ситуацию и принимать верные решения.

Антон что-то простонал, и Вёревкин вновь удивленно посмотрел на него. Начальник станции же только часто моргал глазами и почему-то покраснел лицом. Хнокх, догадываясь о бушевавшем внутри своего друга урагане, вновь широко улыбнулся:

– Как Вам угодно. Тогда с чего начнем?

– Да прямо отсюда, с посадочных доков. Скажите мне, господа, – бодро начал инспектор. – Почему в коридоре технического обслуживания на полу пыль?

– Вы уже успели побывать в техкоридоре? – искренне удивился Хнокх.

– Конечно. Не забывайте, я ведь Главный инспектор! Ну, так что? В Правилах технической эксплуатации звёздных станций в пункте четыре, точка, пятьдесят один ясно говорится: что пыль в техкоридорах должна удаляться своевременно и постоянно.

– Так ведь, Михал Лексеич, так и есть.

– Что так и есть? Пыль, на которой остаются следы от подошв? – голос инспектора постепенно становился всё более мерзким и раздражительным.

– Ни в коем случае, – вдруг вступил в разговор Антон, и Хнокх облегченно вздохнул, – на станции действует утвержденный мною график уборки технических помещений станции.

Верёвкин пристально посмотрел на начальника станции:

– Где написано, что должен быть график? Пункт ясно дает понять: пыль…

– Да знаю я, что гласит ПТЭЗС, но мы просто физически не можем убираться так, как требуют того правила, – Антон поджал губы. Хнокх оживленно закивал.

– Непорядок, – инспектор достал из внутреннего кармана пиджака обычный бумажный блокнот и начал что-то там писать обычным же карандашом. – Если правила так говорят – значит нужно их исполнять.

Антон сильно сжал кулаки, а Хнокх толкнул его кулаком в плечо.

– Хорошо, – Верёвкин закрыл блокнот. – Пойдемте дальше.

***

– Ох, и надаёт сейчас замечаний, – вздохнул Кизир, бортмеханик, наблюдавший со стороны за этой сценой, ковыряясь в двигателе какого-то звездолета.

– А то… Видел, как наш начальник краснел? – ответила Хны-Ла и запустила свое щупальце прямиком в штаны Кизира.

– Перестань! Не на работе же!

– Ну-ну, кто бы говорил…

***

– Так, а это кто такой?

Инспектор в компании уныло волочащегося за ним начальства станции после восьми часов тщательной проверки, в течение которых они обошли едва ли не всю станцию, прошли, наконец, сквозь двери научного отсека. Здесь весьма видные умы известного Содружества народов соседствующих галактик усиленно изучали материю Вселенной, поскольку СП-1, помимо всего прочего, являла собой отличную исследовательскую базу. И в этот момент господин Вёревкин взглядом указывал на странного маленького человечка, сидевшего прямо на одном из нескольких телескопов и с любопытством наблюдавшего, как два астрофизика высчитывают какие-то данные. Человечек этот мог бы вполне сойти за гномика или домового, если бы не был облачён в, несомненно, очень дорогой костюм, носил покладистую бороду и курил трубку, беспрестанно выдыхая дым в помещение.

– Как это понимать? – взвизгнул вдруг инспектор, и Антон схватился за голову, отобразив на лице что-то вроде: «ну ё… перный театр!»

Хнокх почесал седьмым и восьмым пальцем правой руки один из своих затылков и уже формулировал в голове разные варианты ответов, которые вытекали из того, что именно имеет в виду Верёвкин: сам факт наличия такого существа или то, что оно наглым образом нарушает Правила санитарных норм в части курения.

К прибывшим на десяти из тридцати ножек подполз руководитель исследовательской группы:

– Храй Вадимович, – протянул он инспектору сразу три руки.

– Очень хорошо, – Верёвкин счёл нужным не представляться. – Объясните мне, это тоже ваш сотрудник?

– Это, – проклохтал Храй Вадимович. – Своеобразный выверт, изменение материи.

Инспектор смотрел на руководителя группы, как на ничтожное насекомое.

– Выверт – не выверт, а объясните мне, почему он курит в неположенном месте? – задал он новый вопрос. Храй Вадимович развел десятью парами рук, а Антон открыл уже было рот, но господин Верёвкин решил самостоятельно разъяснить этот вопрос:

– Любезнейший, – обратился он к маленькому человечку, – почему вы грубейшим образом нарушаете санитарные нормы и правила, раскуривая свою трубку в помещении станции, не предназначенном для этих целей, да еще и в рабочее время?

Человечек выпустил длинную струю дыма, а затем медленно повернул голову в сторону инспектора:

– Курю я, дражайший Михаил Алексеевич, – заговорил он вдруг низким хорошо поставленным голосом, что немного не вязалось с его размерами и общим забавным видом, – по той причине, что люблю, и это способствует лучшему течению моей мысли. Вдобавок, это никому не мешает. А что касается рабочего времени, то как такового его у меня нет.

– А чего же Вы здесь делаете? Кстати, потрудитесь представиться?

– Имя мое слишком сложно не только для произношения, но и для вашего восприятия. А занимаюсь я, как и эти многоуважаемые личности, наукой и изучением загадочного космического пространства.

– То есть Вы фактически являетесь членом исследовательской группы?

– Это не совсем так, – вдруг затараторил Антон, – ввиду его нестандартного происхождения, глубокоуважаемый оказывает скорее консультационные услуги, ведь так, Храй Вадимович?

– Безусловно, его опыт, – начал было клохтать руководитель группы, но Верёвкин грубо перебил обоих, продолжив свой расспрос:

– Интересно, и о каком это еще нестандартном происхождении только что говорил господин Колесников, и что еще за выверт? Потрудитесь-ка объяснить! – инспектор опять дал петуха, а человечек со столь сложным для восприятия именем выдохнул еще один клуб дыма.

– Видите ли, Михаил Алексеевич, – продолжил «гномик», – Ваш ум весьма ограничен, чтобы понять даже лишь некоторые свойства материи и её способности. А потому я даже не стану загружать Ваше серое вещество такой сложной информацией, как моя материализация в данной точке пространства в данном временном континууме.

Верёвкин очень сильно наморщил лоб, однако тут же выдал:

– Вы это бросьте про мой ум. Оскорбления, между прочим, являются уголовно наказуемыми. И что еще за сложности с происхождением? Нет тут ничего необычного: родился тогда-то, в таком-то месте, гражданин такой-то. Что вы тут разводите канитель?

– Стоит заметить, – в той же спокойной манере продолжил «домовой», – я никогда не рождался в привычном для ваших видов смысле. Я просто существовал, а материализация в привычной вам форме произошла одномоментно с появлением этого рукотворного объекта, вами именуемого станцией.

– Михал Лексееич, – Хнокх коснулся плеча инспектора, несколько спуская пар, – Вы же прекрасно понимаете этот космос, все эти пространство-время, девиации, сингулярности и прочее.

– Нет, подождите. Теперь у меня уже вопрос к вам, господа начальники. Этот субъект заявил, что находится здесь с момента создания станции и занимается научной деятельности, даже если оказывает консультационные услуги, так?

– Ну и? – в один голос ответили Антон и Хнокх.

– Почему вы должным образом не работаете с персоналом? – опять взвизг.

– Каким еще персоналом? – Антон был искренне удивлен.

– А таким. Правила работы с персоналом забыли? А? – Верёвкина уже было не остановить. – Если данный субъект находится здесь столь давно, производит полезную исследовательскую деятельность, то он автоматически классифицируется как персонал. И он должен быть надлежащим образом оформлен в штат, пройти все виды инструктажей на рабочем месте с обязательной регистрацией в соответствующих журналах под личную подпись! Где эти журналы? Где эти записи? Что за грубейшие нарушения?

По мере возрастания интонации голоса, Антон морщился от головной боли и краснел от какого-то внутреннего напряжения. Хнокх по-ослиному смотрел на кипятящегося инспектора, а Храй Вадимович уже давно отполз в сторону. Но тут Антон вдруг взорвался.

***

– Зря ты так с ним, – Хнокх смотрел в окно, как улетает вдаль звездолёт. – Сейчас нашлепает предписаний, а то еще поднимет вопрос о нашей премии или вовсе о «соответствии служебному положению».

– Да и насрать! – Антон по-простецки махнул рукой. – Всё равно ещё ни один объект никогда не закрывали после подобных проверок. А если работать по правилам, то, сам знаешь, вся работа встанет.

– Это верно, – Хнокх почесал во внутреннем ухе. – А знаешь, я ведь соврал. Не всё спиртное выпито. Хотел полюбоваться тобой.

– Ах ты, скотина! – добродушно сказал Антон и хлопнул друга по плечу.

2015

123 маршрут1

Сидорыч, старый и вечно бухтящий себе под нос мужик, потомственный рабочий, всю свою жизнь проработавший в копейском автобусном парке, смачно и с шумом перегнал всё содержимое носа в глотку, а затем, перемешав со слюной, громко и с сильным шлепком разбил полученную смесь об асфальт. Он молча оглядел стоявшую перед ним группу из тринадцати человек, а затем прокуренным зычным басом произнес:

– Все, кто имеет здоровые крепкие яйца между ног, берут в руки оружие и отстреливают всю мразь, которая будет пытаться остановить автобус. Милых же дам прошу сидеть тихо и не вякать. Не вякать, я сказал! – гаркнул он на какую-то боевого вида девицу в камуфляжных штанах, когда она попыталась вставить слово «против».

– Кто не хочет делать, как я сказал, пусть идет в Город пешком, я ясно выразился? – ответом ему послужило гробовое молчание и всеобщее кивание. – Тогда все внутрь!

Старенький видавший виды ЛИАЗик давно был переоборудован в боевой автобус ближнего следования. На окна народные умельцы нацепили наспех сваренные из различного металлолома решетки, толщину стенок корпуса увеличили, путем навешивания дополнительных стальных листов; в крыше вырезали люк и прицепили откуда-то сворованный пулемет ПК, дополняли эту картину здоровенные и острые заточенные из арматур шипы, прикрепленные вдоль всего корпуса на уровне чуть выше колес. Именно эти шипы делали ЛИАЗ устрашающе опасным и внушали нешуточный страх видящим их впервые, особенно, если, приглядевшись, увидеть засохшие темно-багровые пятна. Выше уровня шипов вдоль боковых стенок через весь корпус была вырезана узкая линия, по которой при необходимости можно было ездить двумя бензопилами, закрепленными на подвижной станине внутри. Боевой автобус №2 – так называлась эта машина смерти.

«Чертова дюжина», в числе которой была мать с пятилетним ребенком, медленно погрузилась в автобус, внутри которого мужчины, кому хватило огнестрельного оружия, заняли стрелковые позиции, кому не хватило, – вооружились всевозможными ломами и арматурами, приготовившись встретить особо наглого противника. Женщины молча уселись на разложенные на полу матрацы, поскольку сидений не было, и ухватились за поручни, приготовившись к движению.

В дверном проеме появился начальник поста, мужчина средних лет с большим шрамом на щеке:

– Сидорыч, я договорился с постом в Городе, можете ехать. Как обычно – людей отвез, груз привез.

– Разумеется, не впервой же, давай, закрываю двери, – Сидорыч вежливостью не отличался, нажал на тумблер, и начальник поста едва успел выскочить из захлопывающихся дверей.

– Все на местах? – зычно крикнул он в салон.

– Да, – откликнулось ему сразу несколько голосов.

– Петька, ты где? Петька, – вдруг опомнившись, начал кричать потомственный водитель автобуса, мотая головой по сторонам.

– Да здесь я, Сидорыч, – раздался молодой и бодрый голос с крыши, там, где находилось гнездо пулемета.

– Я тебя потерял. Шутки со мной шутишь, молодой?

– Да какие шутки, Сидорыч, – откликался сверху Петя, парень, лет двадцати пяти от роду, держа в зубах дымящую синим дымом папиросу.

– Ладно, поехали, – Сидорыч повторил процедуру смачного плевка и сплюнул в окно. Затем поправил висящий на оконном проеме бронежилет и завел автобус.

Двигатель устало и, как бы, нехотя зарычал, заурчал, издавая какой-то непонятный свист из своих недр. Автобус медленно и натужно тронулся с места, в салоне вдруг запахло выхлопными газами и бензином.

– Мама, а куда мы едем? – задал вопрос пятилетний мальчик своей молодой маме, когда автобус выехал из парка.

– В Город, сынок, – мать, несмотря на свою молодость, была довольно грустной и понурой. Она вяло отвечала на вопросы любопытного сынишки.

– А что там в Городе?

– Там жизнь поспокойнее, – она обняла своего ребенка, – более законная и мирная.

– А разве такое возможно?

– Конечно, сынок, и мы едем туда, где это реально.

– А почему так произошло? – неожиданно спросил мальчик после небольшого молчания.

– Что именно?

– Ну, случилось так, что люди начали убивать друг друга?

Мать оглянулась: все, кто был в салоне, невесело усмехнулись, удивляясь, видимо, любопытности мальчугана.

– Ну, как бы тебе объяснить, сын, – мать замялась и начала кусать нижнюю губу – действительно, как объяснить пятилетнему мальчику, почему все стали убивать друг друга?

– Видишь ли, – обдумывая каждое слово, начала она, – несколько лет назад, еще до твоего рождения, произошло событие, которое в корне перевернуло ситуацию в нашей стране.

– Как это? – мальчик внимательно смотрел на свою маму.

– Ну… – женщина посмотрела в сторону, пытаясь найти нужное объяснение, и столкнулась взглядом с интеллигентного вида мужчиной в очках, который улыбнулся ей:

– Какой он у Вас любопытный, – неожиданно тонким голосом произнес он.

– Да… – смущенно заулыбалась женщина.

– Понимаешь, парень, – обратился мужчина к мальчишке, – несколько сот дебилов, следуя своей дурацкой привычке повторять все за Западом, как мартышки, приняли, следуя одной им понятной логике, закон, который принимать не следовало.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

123 – номер автобусного маршрута из Копейска в Челябинск.