Девушка на остановке

Мария Никольская

Девушка на остановке

1.

– Александр, может, нам поехать в отпуск на море?

Элиза, моя жена, лежала на диване и лениво листала страницы журнала. Было воскресенье, за окном стоял октябрь. День был хмурым, неприветливым, накрапывал мелкий дождик. Казалось, что этот день накинется на любого, кто выйдет сегодня из своего жилища. Именно поэтому мы решили остаться дома и со спокойной совестью предаваться праздности.

Мы молчали уже минут двадцать. Я давно отложил книгу, которую читал, и погрузился в свои мысли. Именно оттуда меня и вытянул так неожиданно прозвучавший вопрос Элизы. В тишине нашей гостиной, нарушаемой лишь шуршащим дождем, он выстрелил, как петарда.

– Что? – резко очнулся я от мечтаний.

– Я говорю, что нам нужно отправиться на море в наш следующий совместный отпуск. Как тебе идея?

Я взглянул на жену. Я видел ее каждый день, но снова и снова поражался ее умению освещать все пространство вокруг себя. Элиза лежала напротив окна, и ее золотистые волосы создавали легкое свечение вокруг ее головы. Тонкие, изящные запястья лежали поверх журнала, который она забросила. Всегда: будь Элиза дома или на званом вечере, – она выглядела безукоризненно. Сейчас на ней были надеты кремовые брюки и свободная цветастая блуза, которая на ком-нибудь другом выглядела бы крикливо, но только не на Элизе.

Ее светло-зеленые глаза смотрели на меня вопросительно, и я понял, что молчу дольше, чем нужно. Обычно я не был столь медлителен, однако этот день навевал на меня меланхолию, и мысли мои текли чуть заторможенно.

– На море? – переспросил я. – Почему бы и нет. Куда бы ты хотела поехать?

– Не знаю, – произнесла Элиза. – Может, в Грецию? Помнишь, как чудесно мы провели там наш медовый месяц?

Невольно я вновь перенесся в то время. Мы поженились пять лет назад, а казалось, что мы вместе уже много лет. Я вспомнил, как мы купались в прозрачном Средиземном море. Мы могли провести целый день на диком пляже, вставая с наших полотенец лишь для того, чтобы искупаться, а затем занимались любовью.

Вспомнил, как мы катались на машине с опущенной крышей по узким извилистым дорогам Крита и ветер нещадно трепал волосы Элизы, а она лишь звонко смеялась.

Сейчас она уже не была так беспечно счастлива, как тогда. Рутина наложила на нее свой отпечаток, да и на меня тоже.

Элиза была все так же прекрасна, однако за пять лет сеточка морщинок рассыпалась на ее лице тут и там. Возможно, это было связано с ее работой. Несколько месяцев назад Элизу повысили до заведующей кафедрой общей химии в университете Бойля. Она стала чаще отсутствовать дома, и иногда я замечал, что ее что-то гнетет, однако она лишь отмахивалась от моих вопросов.

***

Резкий звонок в дверь прервал наш разговор. Это пришла Кэт, подруга Элизы. Они договаривались пройтись по магазинам вечером, а я должен был сесть за работу.

Я писал свою первую книгу. Вот уже два года как я изо всех сил пытался достать из глубин своего воображения хоть что-то стоящее. Однако продвигалось все уж очень медленно. Несколько раз я был готов бросить все это, но Элиза поддерживала мои старания и раз за разом уговаривала не оставлять начатое.

Работа в газете на полставки уже давно не приносила мне радости, я оставался там только ради денег. Я пописывал статьи на разные темы, но в основном о современном искусстве. Диплом искусствоведа помогал мне мало-мальски разбираться в этом.

Бывало, я весь день писал без остановки, а бывало, не притрагивался к книге неделями. В период вдохновения мне казалось, что я вот-вот закончу и не придется больше ходить на нелюбимую работу. Однако в дни простоя я понимал, что я полная бездарность. Иногда я садился за книгу, но что-то вдруг сдерживало меня. Будто какой-то барьер в моей голове не давал моему воображению выхода.

В последние дни я все чаще просто сидел, глядя на пустой лист. Моя героиня ускользала от меня.

Хлопнула дверь, Элиза с Кэт ушли. Элиза не зашла ко мне в кабинет, не желая мешать моему «творческому процессу». Знала бы она, как тупо я сейчас смотрю на последние строчки, написанные неделю назад, да и те абсолютно пресные и скучные.

Посидев еще немного, я понял, что сегодня мне не дождаться прорыва, и решил пойти выпить кофе в ближайшей любимой кофейне. Мы жили недалеко от университета, а значит, в нашем районе было полно студентов. Мне нравилось сидеть в кафе «Crème» и наблюдать за тем, как стремительно они лавируют в потоке жизни. Быстро выпить чашечку кофе, чтобы подпитать внутренний механизм, и с новыми силами бежать, бежать навстречу новым приключениям.

Мало было таких, как я, кто сидел здесь подолгу, меланхолично рассматривая людей, проносящихся за витриной. Возможно, кто-то принимал меня за мыслителя, философа, неторопливо раскладывающего свои мысли по полочкам. Никто не знал, что я просто отчаялся найти в своей голове ту самую мысль, которая довела бы мою историю до конца. Мне было попросту невыносимо находиться дома, снова и снова перемалывая собственное бессилие. Здесь же мое внимание могло отвлечься на молодые копии меня самого, которые все еще надеялись и смотрели в будущее с широко распахнутыми глазами.

Но и мое время подошло к концу, сегодня я выпил уже три чашки кофе, и пора было возвращаться домой. Погода на улице стала еще отвратительнее. Мелкий дождик перешел в ливень, поднялся ветер. Все говорило мне о том, чтобы я еще немного посидел в этом уютном мирке, где терпкий запах кофе смешивался с манящим ароматом свежей выпечки. Такой домашний и притягательный, он словно окружал меня мягким одеялом.

Я с большим трудом, но сбросил с себя наваждение. Элиза скоро должна была вернуться, а я не хотел, чтобы она знала, что вместо бдения над книгой я вновь сбежал сюда. Собравшись с силами, я крепко замотал широкий шарф поверх пальто и вышел навстречу буре.

Ветер чуть не сбил меня с ног. Ледяной и пронизывающий, он как будто заморозил каждую кость в моем теле. До дома было минут тридцать пешком, но я решил поехать на автобусе. Автобусная остановка была совсем рядом, я уже видел, как он приближается, негромко пыхтя. Когда автобус подъехал, мне показалось, что я услышал чей-то вскрик. Двери закрылись, и я с облегчением повернулся лицом к урагану, который больше мне не угрожал.

На остановке стояла девушка. Ветер нещадно трепал полы ее легкого пальто, которое не было застегнуто. Казалось, что она только что выбежала откуда-то, не успев даже запахнуться. Мертвенная бледность заливала ее лицо, заставляя волосы ярко-рыжего натурального оттенка гореть еще ярче. Она показалась мне смутно знакомой, словно тусклый огонек на секунду зажегся в моей памяти, но сразу потух. Девушка не отрываясь смотрела на меня и что-то произносила. Мне показалось, что это было мое имя.

Автобус тронулся, увозя меня от этого странного видения. Уже подходя к дому, я вдруг с волнением осознал, почему эта девушка показалась мне знакомой – она была вылитой героиней моей книги.

2.

Домой я зашел, чувствуя себя как мокрый пес. Несмотря на то, что я ехал на автобусе, пройдя путь от остановки до дома, я полностью вымок. Я надеялся, что Элизы еще нет, но мои надежды не оправдались. В своем любимом фартуке она уже что-то готовила на кухне.

– Дорогой, ты весь промок! – воскликнула она. – Где ты был в такую погоду?

– Ходил выпить кофе, проветрить мозги, – вздохнул я.

Всего на секунду на лицо Элизы опустилась тень. А может, мне показалось это в сумерках нашей квартиры, потому что свет был включен только на кухне.

– Снова не писалось? – спросила она своим обычным голосом.

Ни упрека, ни насмешки не было слышно в нем, и я решил, что вспышка недовольства мне лишь показалась.

– Да, сегодня что-то вдохновение затерялось.

Элиза поцеловала меня в губы и сказала:

– Ну ничего, я уверена, что вдохновение может прийти к тебе в любой момент. Прими душ, согрейся, ужин будет через пятнадцать минут.

Стоя под обжигающе горячими струями душа, я невольно вернулся к девушке на остановке. Скорее всего, мне показалось, что она произнесла мое имя, я ведь не умел читать по губам, а значит, это человеческий эгоцентризм взыграл во мне. Ну а объяснить ее странное поведение было еще проще – она перепутала меня с кем-то другим.

Удовлетворившись таким объяснением и наконец согревшись, я спустился вниз, чтобы провести спокойный домашний вечер с женой.

***

Я всегда засыпал с трудом. Беспокойные мысли часто не давали мне покоя, и я мог ворочаться несколько часов. Эта ночь не стала исключением. Элиза уже давно спала рядом со мной, а я все не мог отделаться от странного ощущения.

Я смог объяснить себе в сегодняшнем непонятном случае все, кроме одного – почему девушка на остановке, так я стал ее называть, была так сильно похожа на Регину – героиню моей книги.

«Конечно, это совпадение, – говорил я себе. – Я же не знаю ее, а значит, не мог изобразить ее в своей книге». Однако все в ней: янтарные волосы, широко распахнутые голубые глаза, острые скулы – словно сошло со страниц моей книги.

Наконец я понял, что заснуть мне не удастся, и осторожно, чтобы не потревожить Элизу, вылез из постели. Как всегда, чтобы подумать, я отправился в свой кабинет. Все здесь было обставлено согласно моему вкусу. Одну из стен, от пола до потолка, занимал большой книжный шкаф. Красивый стол из красного дерева, стоящий у окна, был создан, чтобы манить писателя «взяться за перо». На нем стояла моя печатная машинка, в последнее время покинутая.

Включив торшер, я сел в любимое удобное кресло и налил себе виски. Я смотрел на печатную машинку, а в голове моей крутились мысли о девушке на остановке.

Вдруг в моей голове что-то вспыхнуло. Мне пока не удавалось ухватить мысль, но она медленно обретала форму. В последнее время такие вспышки были столько редки, что я сразу же вскочил и скорее сел за работу.

Эту ночь я писал без остановки.

***

Очнулся я только под утро. Элиза, увидев, что меня нет в постели, зашла в кабинет. Радость, отразившаяся на ее лице, когда она увидела, что я писал, согрела мне сердце. Никто так не поддерживал меня, как она.

Элиза как могла старалась не давить на меня, но ее приподнятое настроение за завтраком нельзя было не заметить. Она даже напевала, пока готовила оладьи, я давно не видел ее такой оживленной. Я понял, насколько сильно на самом деле ее угнетало мое творческое бездействие.

Через час Элиза выпорхнула на работу, а я решил вздремнуть. После бессонной, но плодотворной ночи нужно было немного разгрузить голову. Проснулся я посвежевшим и полным сил вновь сесть за печатную машинку. И снова, как по волшебству, я ухватил мысль и писал до самого вечера.

Вечером Элиза превзошла саму себя, приготовив восхитительный ужин, а после мы занимались любовью как раньше, будто мы вновь молодожены и еще не изучили друг друга вдоль и поперек.

Так прошло несколько дней. Я практически безвылазно сидел в кабинете и не отрывал пальцы от печатной машинки, прерываясь лишь на еду и сон. Но со временем мое вдохновение начало сходить на нет. Словно встреча с девушкой на остановке, так похожей на мою героиню, зажгла во мне творческий огонь, но чем больше проходило времени, тем тусклее он становился. Пока наконец не угас совсем. Я снова сидел, тупо глядя на пустой лист, и ни одной мысли не приходило в мою голову.

На третий день бездействия мне пришлось смириться, что моя муза ушла. Стены, которые еще недавно дарили мне покой, начали давить на меня со всех сторон, и я почувствовал, что задыхаюсь.

Наскоро одевшись, я выбежал из дома. Погода была не столь свирепа, как в прошлый раз. Было пасмурно и уныло, под стать моему настроению, но хотя бы сухо. Я бесцельно брел по улочкам, стараясь упорядочить мысли, и, сам того не заметив, зашел в знакомую кофейню.

«Crème» всегда была готова принять таких неудачников, как я, обогреть их, словно родная мать, и напоить горячим кофе. Усевшись за любимый столик у окна, я некоторое время смотрел в окно, но сегодня люди за витриной меня не интересовали. Мой взгляд был направлен вглубь себя, вновь и вновь стараясь найти в себе ту червоточину, которая мешала мне писать.

Из задумчивости, хотя скорее из самобичевания, меня вывела женщина, которая, вставая из-за стола на другом конце кофейни, опрокинула чашку. Автоматически повернувшись на звук, я встретился глазами с девушкой на остановке. Ее взгляд навел на мысль, что именно из-за меня она встала так поспешно. Это подтвердилось в следующую секунду, когда она медленно подошла к моему столику.

Девушка судорожно сжимала сумочку, явно находясь в страшном волнении.

– Алек? – почти прошептала она, глядя на меня.

В первую секунду я так оторопел, что даже не понял, что она назвала меня другим именем. В моем разуме она была Региной, моей героиней, которую я словно точь-в-точь списал с этой девушки.

– Это правда ты? – уже более решительным голосом спросила она.

Это помогло мне прийти в себя и понять, что она меня спутала с кем-то другим.

– Нет, извините, но вы ошиблись, – обретя голос, произнес я. – Меня зовут Александр. Немного похоже на Алека, однако меня так никто не называет, – на этой фразе у меня вырвался нервный смешок.

Не дожидаясь разрешения, девушка присела за мой столик. Ее льдисто-голубые глаза вспыхнули недоумением, а затем в них появился злой огонек.

– Алек, неужели семь лет нашего брака для тебя настолько ничего не значат, что ты решил ломать эту комедию? Ты думал, что я тебя не узнаю тогда, в автобусе? Одного взгляда на тебя достаточно, чтобы понять, что это ты, хоть ты и изменился за пять лет!

Эту тираду я выслушивал со все растущим удивлением.

– Послушайте! – наконец прервал я эту странную девушку. – Я же сказал, что вы ошиблись! Мое имя Александр, а не Алек. Я увидел вас первый раз тогда на остановке и понятия не имею, кто вы такая!

Казалось, что мои слова начали потихоньку доходить до нее. Она внимательно всматривалась в мои глаза, видимо, пытаясь найти в них признаки лжи. Когда же это не сработало, словно вся энергия разом ушла из ее тела. Она тяжело откинулась на стул.

– Ничего не понимаю… – словно самой себе пробормотала она.

Затем она вновь перевела взгляд на меня.

– Но как это возможно? Вы – вылитый мой муж, Алек. Вы словно близнецы.

Я понял, что эту девушку терзают старые раны. Я не мог просто встать и уйти, хотя этот разговор и был мне неприятен, сам не знаю почему.

– Как вас зовут? – спросил я.

– Кристина Эмерсон, – устало ответила она.

Затем сама, без уговоров с моей стороны, она утолила мое любопытство.

– Мой муж пропал пять лет назад, – начала она. – Он оставил записку, в которой просил не искать его. Она была написана его рукой, я это подтвердила. Это убедило полицию в том, что он сбежал от меня. Когда я просила их найти Алека, они лишь разводили руками. Но я не сдавалась. Еще три года после этого я искала без остановки, опросила всех, с кем он был когда-то знаком. Безрезультатно. Он пропал, словно его никогда и не было.

Вдруг, словно хватаясь за соломинку, она спросила:

– Скажите, Александр, у вас случайно не было близнеца?

– Нет… – и, увидев, как сразу она сникла, я прибавил: – Извините.

– Нет, нет, ничего, – вздохнула Кристина. – Я понимаю, что это глупо, но, наверное, я никогда не перестану надеяться.

Она опустила глаза, а затем резко вздохнула. Какая-то эмоция вдруг промелькнула на ее лице, и она быстро встала.

– Простите меня, что я набросилась на вас с обвинениями, – произнесла Кристина. – Не буду больше вас тревожить, прощайте.

Я не успел даже ничего сказать, а Кристина уже резко повернулась и выбежала за дверь. Звонко звякнули колокольчики на двери, и вот она исчезла.

Тихо, как будто самому себе, я прошептал:

– Прощайте.

3.

Я шел домой в глубокой задумчивости. История Кристины не выходила у меня из головы. Ее жаркая убежденность в том, что муж пропал, непонятный побег из кафе, а больше всего ее яркие глаза проникли мне под кожу, не оставляли меня.

До того, как Кристина выбежала за дверь, я хотел спросить ее, не снималась ли она в какой-то рекламе или не была ли натурщицей художника. Если моя героиня была практически идентична по внешности Кристине, то где я мог ее видеть? Я был уверен, что мы не были знакомы раньше. Загадка…

Дома меня уже ждала Элиза. Она сидела в глубоком кресле в гостиной. Во всем доме был выключен свет, и лишь слабый отсвет торшера освещал ее лицо. Я понял, что Элиза была не слишком-то довольна.

– Где ты был? – странным голосом произнесла она.

– Проветривал голову, как всегда, – стараясь сделать свой тон легким, ответил я. – Я писал без остановки, и мне захотелось размяться. Почему ты сидишь тут в темноте?

– Я жду, когда мой муж наконец соблаговолит явиться домой.

Никогда еще Элиза не говорила со мной таким тоном.

– В чем дело? – начал я заводиться. – Я теперь не могу выйти попить кофе? Я вроде не пленник в этом доме!

Внутри я понимал, что именно легкий привкус вины заставляет меня так остро реагировать.

– Нет, мой дорогой, – поднялась Элиза. – Ты не просто «пил кофе», как ты говоришь. Кто та девушка, с которой ты был в кафе?

На миг я потерял дар речи, и Элиза это заметила.

– Думал, я не узнаю о твоей интрижке? – в этот момент в ее голосе начали появляться истерические нотки.

– Ты что, следила за мной? – поразился я.

– Нет, я проходила мимо кафе и случайно бросила взгляд в витрину. И кто бы мог подумать, там я увидела своего мужа, приятно беседующего с какой-то девушкой!

– Эта сцена совершенно не оправданна, Элиза! – воскликнул я. – Этой девушке (я благоразумно не стал называть имени Кристины) показалось, что мы знакомы, она подсела за мой столик, вот и все. Затем, она поняла, что ошиблась, и ушла.

Элиза пару секунд внимательно смотрела на меня. Этим она напомнила мне взгляд Кристины чуть ранее. Видимо, сегодня все женщины сговорились прожигать меня своими глазами-лазерами и ловить на лжи.

Удовлетворившись, Элиза изменилась в лице, вновь став такой знакомой мне женой.

– Прости меня, Александр, – бросилась она мне на шею. – Не знаю, что на меня нашло! Ты же знаешь, как я ревнива, а увидев тебя с ней…

– Все в порядке, – погладил я ее по спине. – Я не злюсь.

Мы спокойно поужинали, словно никакой вспышки между нами и не было. Затем Элиза предложила выпить по стаканчику виски перед сном. День был каким-то сумбурным, и я решил, что это хорошая идея.

Возможно, дело было в странном дне, а может, я выпил слишком много, но как только я лег на кровать, сразу отключился.

Мне снились странные сны. Так бывало, когда я испытывал нервное напряжение, но сегодня они были какими-то совсем уж нереалистичными. В них была какая-то лаборатория, ученые, Элиза говорила с кем-то резким, так непохожим на нее тоном. Я опустил взгляд на свои руки и понял, что они привязаны кожаными ремнями к какой-то кушетке. Я попробовал подергать ими, и тут ко мне подскочила Элиза.

– Не двигайся, любимый, – нежно произнесла она.

Я моргнул, и лицо Элизы превратилось в лицо Кристины.

– Попробуй… – ее голос прошелестел, словно порыв ветра. – Ты можешь…

– Что я могу, Кристина? – удивленно переспросил я, но передо мной уже была Элиза.

– Кристина? – побледнела она. – Так, заканчиваем, – быстро сказала она кому-то, кого я не видел.

Я закрыл глаза и больше уже ничего не помнил.

***

Проснулся я удивительно отдохнувшим. Я встал поздно, и Элиза уже ушла на работу. Я смутно припоминал свой сон, теперь он казался мне полнейшей фантасмагорией. Несмотря на это, он как будто дал толчок моему воображению, и я снова сел за книгу.

За последние дни я написал больше, чем за все два года работы. Подтолкнула меня, как ни странно было себе в этом признаваться, встреча с Кристиной. Кто же она такая? Почему я не знаком с ней, но одновременно знаю ее?

Теперь, когда тревожная мысль овладела мной, я уже не мог писать. Быстро, пока не передумал, я накинул пальто и вышел из дома, направляясь в «Crème». Там я надеялся вновь застать Кристину. Мне нужны были ответы.

Однако я просидел там до вечера, но она так и не появилась. Да и зачем ей было делать это? Когда она поняла, что я не ее муж, это кафе стало связано для нее с пустыми надеждами и разочарованием.

Так ничего и не узнав, я побрел домой.

***

Идеи рвались из меня, заставляя излить их на бумагу. Решив, что сейчас я все равно не смогу получить ответы, я снова сел за печатную машинку. Элиза вернулась поздно, но я все еще работал в кабинете. Я слышал, как приоткрылась дверь, Элиза постояла пару секунд, глядя на меня, а затем так же тихо затворила ее. Я пропустил ужин и очнулся уже за полночь.

Мозг мой был истощен, но я понимал, что, скорее всего, снова не смогу заснуть. Припомнив, что прошлой ночью от виски я спал как убитый, я налил себе стакан. К сожалению, этой ночью он мне не помог, я ворочался пару часов, пока наконец не забылся тревожным сном.

Утром я не находил себе места. Вопросы, словно паразиты, точили меня изнутри. Наконец я решился. Откопав под грудой газет и журналов телефонный справочник, я нашел то, что искал.

«Джон Стери, частный детектив. 135, Оук Стрит, телефон: Secret–35[1]».

Я замер с трубкой в руке, но затем собрался с духом и набрал номер. Ответил мне сухой грубоватый голос:

– Джон Стери слушает.

– Добрый день. Меня зовут Александр Пирсон, я бы хотел обратиться к вам с одним деликатным вопросом.

– Что ж, мистер Пирсон, – усмехнулся голос. – Забегайте в мою контору сегодня после обеда, посмотрим, что можно сделать.

Через три часа я стоял у дома 135, Оук Стрит. Это было ничем не примечательное здание мышиного серого цвета. На первом этаже красовалась вывеска, сообщившая мне, что нужно подняться на четвертый этаж. Поднявшись по лестнице, я сразу натолкнулся взглядом на аккуратную табличку: «Джон Стери, частный детектив».

Постучав и открыв дверь, я оказался в достаточно опрятной конторе, которую, признаюсь, не ожидал увидеть. У окна стоял массивный стол, за которым восседал мужчина лет шестидесяти. Он имел внушительную фигуру, втиснутую в шерстяной коричневый костюм. У него было грубое лицо, сплошь покрытое морщинами, в зубах он держал сигарету. Меня поразили его глаза, они были удивительно молоды и проницательно уставились на меня.

– Мистер Пирсон, я так понимаю? – уточнил здоровяк.

– Именно так, – произнес я и присел в предложенное кресло.

– Что привело вас ко мне? Вы говорили про какое-то деликатное дело? – поинтересовался Джон Стери.

Я рассказал ему все, что знал о Кристине Эмерсон, о нашей первой странной встрече на остановке, а затем в кафе, о ее якобы пропавшем муже и о том, что она почему-то кажется мне знакомой. О ее абсолютном сходстве с героиней моей книги я решил умолчать, чтобы не выглядеть безумцем.

– Так… – протянул Стери. – В чем же будет состоять моя задача?

– Найдите все, что сможете, о ней. Где она живет, чем занимается.

– Вы понимаете, что в мире полно женщин с таким именем?

– Сделайте что сможете.

Пару секунд Джон Стери пристально смотрел на меня, а затем сказал:

– Что ж, будь по-вашему. На какой номер мне позвонить, если я что-то откопаю?

Тут я понял, что детективу нельзя звонить мне домой. Если трубку возьмет Элиза, то мне придется слишком многое объяснять.

– Давайте сделаем так: я зайду к вам в контору через неделю, в это же время, – предложил я. – Тогда вы расскажете все, что нашли о Кристине.

Если детективу и показалось это странным, то виду он не подал.

– Договорились, мистер Пирсон. Через неделю в это же время.

Выйдя из конторы Джона Стери, я наконец выдохнул. У меня появилась надежда найти ответы.

4.

Домой я пришел в хорошем настроении. Элиза сидела на диване и читала.

– Привет, дорогой, – улыбнулась она. – Гулял?

– Да, решил размять ноги, – ответил я.

Лгать Элизе мне не нравилось, но, узнай она правду, мне пришлось бы объяснять ей мою навязчивую идею.

– Нам уже скоро выходить, так что собирайся, – продолжила она.

Увидев мой непонимающий взгляд, Элиза приподнялась с дивана.

– Мы сегодня идем в театр, ты что, забыл?

В этом вихре мыслей и навязчивых идей я и правда совсем забыл. Более того, идти мне туда совершенно не хотелось. Однако я припомнил, как сильно Элиза хотела сходить на эту постановку, и, вздохнув, пошел наверх.

Через час я смог еще раз убедиться в ослепительной красоте своей жены. Она собрала свои золотые волосы в высокую прическу, открывая изящную шею. Элегантное черное платье открывало плечи, и я был уверен, что сегодня каждый мужчина будет смотреть только на мою жену. Было бы ложью сказать, что я не почувствовал себя собственником в этом момент, ведь такая шикарная женщина принадлежала только мне.