скачать книгу бесплатно
– Да, я думал, что дядя Дирран переосмыслит все после произошедшего с ним. Прости, если что.
– Многие так думали. Но он только стал ещё хуже.
– Моя мама часто спрашивает о вас, беспокоится о том, как у вас там.
– Спасибо.
– Она лично собиралась пригласить тетю Сантию в гости, если встретит. А заходить к вам домой не решается… Понимаешь, соседи распускают всякие слухи. Извини, если что.
– Да уж, полгорода говорит. Ничего, я к этому привык.
– Теперь, видимо, не скоро снова увидимся. Но у нас ещё много впереди! – подбодрил Рэм друга, на что Капио только грустно улыбнулся.
– Ладно, до скорой встречи. Удачи в поездке, – они крепко пожали друг другу руки и обнялись.
– Кап, послушай… я знаю, у вас с мамой бывают тяжелые моменты. Вот, на всякий случай, возьми ключи, – Рэм вложил в руку друга связку ключей.
– Что это?
– Это на случай, если понадобится переночевать где-то…
– Это ключи от вашего дома? – удивился Капио.
– Да.
– Нет, нет, нет, не надо…
– Бери, пусть они будут у тебя, Кап. Вдруг пригодятся, мало ли.
– У вас ведь такой замечательный дом с множеством дорогих вещей внутри, и ты так легко доверяешь их мне?
– Ты для меня единственный, кому я доверяю.
С уездом друга город словно опустел. Капио вновь почувствовал себя одиноким. Целыми днями он не выходил из дома. Лёжа на скрипучей койке в комнатной тишине, он только и слушал, как это раньше делал, бурление жизни за окном. Тогда раньше он не понимал, ненавидел и презирал беспричинную радость и бесшабашное веселье этих людей. Но сейчас он понимал, что все это из-за зависти – паразита, что пожирал его изнутри. Теперь же наоборот ему становилось легче от осознания того, что люди, в конце концов, все-таки созданы для счастья, пусть не он, но кто-то другой. «Столько счастливых людей, а значит, счастье все-таки не единичное явление. Но почему люди радуются жизни так просто, а я не умею? Что мне мешает? Ведь можно же радоваться солнцу, пению птиц, стуку дождя по крыше, ветру, раздувающему вот эти яркие цветочные шторы, голосу мамы на кухне по утрам, и просто быть счастливым? Ведь все в моих руках, в моих силах, в моих мыслях, как говорил Софо, и вся жизнь ещё впереди» – размышлял он, но в душе ему чего-то не хватало или даже что-то пугало. Он научился не завидовать жизни других, но и своя – не радовала. Капио чувствовал себя обделенным судьбой, не приглашенным, к тому же опоздавшим, гостем на этом «празднике жизни». По ночам он смотрел на звезды, а ночное небо вселяло необъяснимый ужас и леденило душу. «Жизнь такая же пустая, как это черное небо. Бесконечная и пустая Вселенная. Где эта пустота кончается и, если кончается, что есть за гранью этой пустоты?», задавался он вопросом, а ответом было – «ничего». Немыслимое. И от этой немыслимости ему было настолько страшно и больно, что этой боли он предпочёл бы сотню ударов плетью. Представляя бескрайнюю и безжизненную пустоту Вселенной, он ощущал такую же пустоту в себе самом. А себя по сравнению с ней таким ничтожным, уязвимым и смертным. «В чем же смысл, если в конце ты перестанешь быть? Когда от тебя не останется решительно ничего? Только смерть. И что есть она? Почему от мысли о ней кровь стынет в жилах? А что, если смерть – это ещё не конец? Или все же прав Рэм: в конце их неминуемо ждёт «беспросветная мгла»? Кино закончится, погаснет экран, и он даже не увидит титров. И все?! Это лучшее что Он мог придумать? – апеллировал он в душе к Гобу. Прав был его старик, он слишком любил жизнь. Настолько жадно он ее любил, что ему такой жизни было слишком мало. Такой непозволительно короткой и хрупкой, и оттого ущербной, никчёмной, нелепой, бессмысленной…
В один из дней Капио находился дома один, когда ближе к вечеру в окно, а затем в дверь кто-то бешено застучал. Это был отец. Он был весь взмыленный, пьяный и разгоряченный и сразу с порога разразился гневной тирадой:
– Эти суки прогнали меня как последнюю собаку! Меня, меня! – схватил он себя за рубашку и заколотил в грудь. – Меня, Диррана, отдавшего полжизни этой гребаной посудине! Полжизни, не считая вот этого! – стянув рукав, он с ужасной гримасой продемонстрировал остаток руки. – Пришёл этот козел в галстуке, мышь кабинетная, и, знаешь, что говорит: «Непрофпригоден»! Это я-то?! Ну, скажи, это я? И хоть бы кто слово сказал за меня. Молчат, суки такие! «Непрофпригоден» – да я одной рукой больше их десятерых сделаю… Что молчишь? Я не прав? Или ты согласен с ним? Тоже с ними заодно, да? – Сын безучастно отвёл взгляд в сторону. – А, молчишь. Тоже считаешь меня калекой. Презираешь… Знаю, знаю, все ждёшь, когда я подохну. Тихо смерти мне желаешь. – Капио с негодованием качнул головой и посмотрел на отца. Дирран впился в него дикими глазами. – Что это ты волком смотришь… может, в один день и того, грохнешь отца? – язвительно оскалился он.
– Нет!
– Точно грохнешь, волчонок, нутром чую. А я думаешь смерти боюсь? Думаешь, боюсь?! Ха-ха-ха! Ну, смотри, если что, бей наверняка, а нет – так выкарабкаюсь и сам уничтожу!
– Тебе надо лечь отдохнуть, – весь трясясь от перенапряжения, вскричал Капио.
– «Лечь отдохнуть», – зло усмехнулся отец, – Где мать?
– На работе.
– Осталось что? Глянь там!
Капио молча достал из шкафа недопитую бутылку и поставил на стол. Дирран плюхнулся на табурет, но не удержался и упал вместе с ним и отборными проклятиями на пол. Сын помог ему подняться и усадил на место.
– Все они – суки, запомни. Сегодня ты им нужен, а завтра они тебе пинка под зад, а надо будет, и нож в спину! – Он нервно подвинул культей стакан и налил. Капио молча встал рядом. Отец выпил, помолчал и вдруг ударил по столу. – А че горевать!? Давай споём что ли? Может эту: «А на море туман»? – пробурчал отец и, не дождавшись ответа, запел сам, а потом неожиданно расплакался. – Вот так и прошла вся жизнь! Все прошло, и нет у меня никого. Одни предатели. И ты с ними заодно. И мать твоя. А были когда-то у меня… – всхлипнул он, – …были да сплыли. А я какой был! Ты знаешь хоть, какой твой отец-то был в молодости? Здоровый, с кулачищами, рубаха по швам расходилась на этих вот плечах. Стометровку «вольным» за 53:30! Рекордсмен города Ч. Ты-то видел меня хоть на фотографиях?
– Видел.
– Видел он. Ничего ты не видел. Где там валялся альбом? Дай сюда.
Капио принёс старый семейный фотоальбом и положил перед ним. Отец небрежно открыл, полистал несколько страниц с пожелтевшими и потрескавшимися от времени фотографиями. Задержавшись на одной, он тяжело задышал и, закрыв глаза и сжав кулак, снова заплакал. Его плач перешел в рыдания, он припал лицом к фотографии, долго бубня и шепча что-то бессвязное. Капио тихо покинул дом.
Побродив по окрестностям несколько часов, он вернулся. Мама уже была дома и прибирала стол, заметив сына, она улыбнулась и жестом пригласила сесть. Она была явно в приподнятом настроении. Капио это даже удивило, она обычно не была такой, когда дома был отец, к тому же пьяный. Из другой комнаты доносился храп последнего. Мама улыбнулась и елейным голосом объявила:
– Ещё пять минут и ужин будет готов.
– Что случилось, мам?
– Ничего. А что? – опять улыбнулась она
– Не знаю, ты как-то странно ведёшь себя. – Он кивнул в сторону комнаты, откуда доносился храп, и понизил голос: – Вообще-то он там.
Мама понимающе кивнула, продолжая загадочно улыбаться.
– Мам, ты меня пугаешь. Ну, скажи, что такое? Чему ты радуешься?
– Я у гадалки сегодня побывала, – полушепотом сказала она, на что Капио иронично скорчил лицо. – Ладно, я тоже им не верю, но знаешь, что? В этот раз она рассказала все как есть! Откуда она знает? – искренне удивлялась мама, а сын театрально схватился за голову. – Ну, ты дослушай, Капуша. Знаешь, что она говорит? Она сказала, что скоро дорога наша откроется. Не понятно, конечно, как игральные карты могут что-то предсказывать, но хочется верить, знаешь. И главное, совпадает же! Вот сам посуди, на днях буквально мне одна знакомая с администрации на ухо шепнула, намекнула, мол, в этом году мне – то ли собираются присудить «Учителя года», то ли я в числе номинантов – это она ещё уточнить должна. Но представляешь?! Ах, вот ещё что: учителям зарплату поднимут на 25 сомов – тоже ходят слухи. Ну, откуда эта гадалка знает, вот скажи? – тихо рассмеялась мама, сияя от счастья.
Капио, чтобы не расстраивать, сделал вид, что рад этому и крепко обнял ее. У мамы даже выступили слезинки. Капио только теперь заметил в углу мешок картошки, мешок муки, большой бутыль с маслом и кучу других продуктов.
– Откуда все это?
– Я отпускные получила. Там сладости всякие, конфеты, печенье, разложи пока по тарелочкам на десерт к чаю, и садись, ужин уже готов.
За столом Капио рассказал маме что произошло дома перед ее приходом. Мама подвинула к себе альбом и полистала.
– Да, вот он. Вот, с краю, маленький – это он и есть. Смотри, похож даже. И ты точно такой же был в детстве.
– А ты не знаешь этих остальных на фотографии? Кто они?
– Нет, не знаю. Он ничего не рассказывал про себя и своих родных. Ни мне и вообще никому.
– Совсем никому?
– Никогда. Вот веришь? Однажды только намекнул что он сирота. Откуда он, кем был, зачем здесь? – ничего не известно. Мне, по крайней мере. В один год просто взял и появился у нас. Снимал уголок тут недалеко у одной старушки, ты ее знаешь, она до сих пор сдаёт свои комнаты. Молодой, симпатичный был. Все думали, турист какой-то, говорил ещё с странным акцентом, точно из-за границы. Потом и сезон прошёл, а он все здесь. Ходит, болтает со всеми, кого ни встретит, о чём-то расспрашивает то соседей, то даже случайных прохожих. Бывало, скажет «я на рыбалку» и уйдёт ни с чем, как есть. А потом пропадет на много дней. Тогда он мне странным показался. А я школьницей ещё была. Так он с тех пор и остался.
– И как же вы поженились в итоге?
– Это уже потом, через несколько лет спустя. Я окончила школу, поступила в Пединститут в Большом городе, и уехала туда учиться. После окончания, помню, приезжаю, захожу, а он в нашем дворе колодец копает. Мои родители тогда души в нем не чаяли. Всегда к нам помогать приходил. А поженились мы ещё только через несколько лет. Поздно как-то даже. Мне было 30, а ему, получается, лет 35. У него даже паспорта не было, и до сих пор не имеет его. Моих родителей к тому времени уже не стало… Но он хороший тогда был, добрый.
– И в какой же момент этот симпатичный и молодой добряк превратился в такого безобразного монстра? Небылицы про него насочинили, небось, мам?
– Нет, нет, правда. Вот так и бывает, оказывается, живешь с человеком, и не заметишь, как он изменился, словно по щелчку пальца. Возможно, он таким и был, только тщательно скрывал, а я не заметила. Может, что-то в нем надломилось вдруг? Помню, все вечно маялся, душой страдал, искал чего-то или кого-то, я уж не знаю. Только вот все-все-все в себе держал…
Капио впал в раздумье, строя разные догадки относительно прошлого отца. «Чего или кого он искал? Нашел ли? Может причина его несчастья, а через это, и их семейных бед здесь и кроется? Что-то в нем поломалось, полагает мама… Да мозги поломались, вот и весь ответ!» История, поведанная мамой, выглядела довольно размытой и странной, и, как показалось Капио, в ней было много недомолвок. «Если он был таким не всегда, так зачем же он загубил себя, зачем ему стало наплавать на все? Отчего он упрямо не хочет видеть хорошее в себе и в жизни? Будто осознанно живет своим скотским существованием. И что главное – упрямо живет!» Капио проникся глазами в их гипнотическое отражение в янтарном цвете чая, и незаметно ушёл в забытьё.
– Я вот думаю, – прервала молчание мама, – может, его отвлечь надо как-то? Оградить от всех этих компаний тлетворных. Ах, вот! может на рыбалку? Что скажешь? Ведь он в прошлом страстно любил это дело. А давай, я его попробую уговорить утречком? Только тебе надо будет самому побыть с ним, проконтролировать.
– Ты это серьезно, мам!? Не хочу я с ним никуда идти! Да он и сам не захочет. Ты не видишь, ему же ничего не нужно. Он безнадёжен!
– Вот, вот. Значит, надо его чем-то заинтересовать. Вытащить его из этого состояния. А если я с тобой поеду? Сынок? Кто ж ему поможет, если не мы?
– Вот зачем ты жалеешь его после всего что он причинил нам?
– Не знаю, хоть столько от него и натерпелась, и ты немало, а все равно жаль его. Ведь всякий человек может оказаться в жизненной западне и не по своей воле. Возможно, как ты говоришь, он и сам считает себя безнадежным и не ищет пути выхода. А ведь можно протянуть руку помощи…
– Ага, а лучше сразу две руки, – с сарказмом съязвил Капио.
– Ах, Капио, не придирайся к словам, я поняла, на что ты намекаешь, но это я так, без задней мысли выразилась. И вообще, нельзя быть таким злым.
– Я злой? А он прям ангел с небес! Каждый получает то, что заслуживает. И он как раз по своей воле выбрал эту участь. И нас довел ко всему этому по своей прихоти. Не понимаю таких эгоистичных гадин: не можешь, не хочешь нормально жить – так уйди и не трави жизнь другим! А он – слабак, все за свою жизнь никчемную трясётся. Все подозревает меня, что я его убить собираюсь. Трус и слабак!
– Сейчас ты говоришь прямо как он, Капио.
– Да, но и ты сама говорила «дурака могила только вылечит».
Из другой комнаты раздалось сонное ворчание отца семейства.
– Ладно не будем об этом, – сказала мама, – а то ещё разбудим – до утра «фестивалить» будет.
Проворочавшись в постели всю ночь от бессонницы, Капио, не дожидаясь подъема родителей, вышел из дома. На востоке чуть брезжил сиреневый свет, суля ясный день. Город спал. На пустых сумрачных улицах хозяйничали стаи бродячих собак. Трудно было представить, что всего через несколько часов тут снова забьет ключом жизнь. Капио направился туда, где не был уже давно. Выйдя за черту города, он побежал к озеру. Спускаясь по пологому берегу к воде, он вдалеке увидел крошечную точку – лодку, отплывающую от острова. «Старик меня заметил?!» – обрадовался и в тоже время удивился он, – до пляжа было без малого пара километров и едва только рассвело. Капио бежал весь взволнованный, ведь прошёл почти год с последней их встречи.
– Как вы узнали, что это я? – переводя тяжелое дыхание крикнул Капио с берега.
– А кто же еще это может быть? Конечно, мой Капио.
– Доброе утро, Софо! Доброе утро!
– Я уж думал, не придёшь больше.
– Ну что вы, я ещё тысячу раз к вам приду!
Капио оттолкнул лодку и, запрыгнув в нее, обнял своего старого друга. Софо довольно похлопал его по плечу.
– Что нового?
– Ой, столько всего стряслось, даже не знаю с чего начать, – вдруг приуныв начал Капио и, пока плыли, рассказал про все главное что произошло с ним за минувший год.
– Очень жаль, очень жаль, – сочувственно повторил несколько раз Софо, узнав о трагедии с Дирраном.
На острове все было по-старому. Все осталось так, как Капио запомнил, покидая его последний раз. Каменные статуи так и стояли на прежних местах: два близнеца, а у их основания лежала та же неотесанная глыба.
– Сегодня мне приснилось, Софо, что я уезжал куда-то и пришёл попрощаться с вами. Хорошо, что это был всего лишь сон. Я проснулся среди ночи и до утра думал о том, что обязательно должен сегодня прийти к вам.
– Может, ты и вправду пришёл со мной попрощаться?
– Нет, что вы! Я ни за что не хотел бы с вами расставаться. А потом, какие ещё путешествия? Мне они только в снах и снятся.
Софо улыбнулся и поставил на костёр чайник.
– Сейчас, пока бежал к вам, я вспомнил тот рассвет, который мы встречали в прошлый раз, помните? Здесь, у берега, он какой-то особенный!
– Что ж, осталось недолго.
– У предрассветного утра своя особенная сила, согласитесь? Всегда, с восходом солнца, я ощущаю, что будто рождаюсь заново и начинаю новую жизнь. И вот, впереди она – целая жизнь! Красивая и светлая жизнь, полная надежд и предстоящих свершений!
Старик курил трубочку и довольно слушал воодушевленную речь юноши.
– Но потом вся эта магия растворяется в рутинной возне. С заходом солнца и вовсе – наступает непонятная тоска.
– Ничего не поделаешь. Не бывает одного без другого.
– Кстати, вы же в это время всегда проверяете удочки?
– Да, пора. Если хочешь, то можешь сам глянуть. Вон, тяни любую.
Капио с азартом взялся за леску. Судя по натяжению, на крючке что-то было.
– Тут, кажется, что-то клюнуло! – радостно закричал он, и вскоре крупная форель заплескалась у кромки воды. Капио схватил ее и поднял над головой. – Смотрите, какая она большая!
Старик в ответ кивнул и улыбнулся, затем глазами показал в сторону. Его лицо залили первые лучи света и стремительно поползли по телу. Капио обернулся. Его ослепило яркое оранжевое солнце. От тёплого и ласкового мерцания он почувствовал прилив счастья. Юноша воздел руки и прокричал: «Я люблю тебя, жизнь!»
– Почему мы не можем встречать вот так каждое утро? – он обратился с вопросом к старику.
– Отчего же нет?
– Можем, конечно, но мы ведь не делаем этого. Так же как мы могли бы каждый день быть счастливы, но не хотим.
– Многие так думают, но мы не созданы быть всегда счастливыми.
– Почему же?
– Потому что счастье – это обратная сторона несчастья. Если бы день не сменялся ночью и наоборот, знали бы мы что такое рассвет?
– Понятно, день-ночь, счастье-несчастье, – одно неотличимо без другого, верно? Интересно, а с жизнью и смертью так бывает? Они тоже по вашей логике сменяют друг друга?
– По логике, да.
– Вы наверно это знаете?
