В закоулках ушедшей эпохи

достойно хватило ума,

Насколько наш ум

для остатка пути излечим.

Фантазия

За окном зима, а потом апрель,

Через каких-нибудь

два-три месяца.

В ближнем пруду

золотая форель

Взбесится и повесится.

В дальних лесах голубые слоны

Вдруг нападут на тигров.

А мне приснятся индийские сны

И сексуальные игры.

Мне этой ночью снова не спать,

А просто лежать рядом.

Конфуций, Ницше, Фрейд…

и опять

вопросы: а мне это надо?

Мне надо знать,

что такое смерть,

Пока жизни хватает,

Пока жизнь совершает

свою круговерть,

а снег ещё не тает.

Побег

В деревню, в глушь,

в Саратов к тётке,

в Самару, в русский городище,

пропить часы, мобилу, шмотки,

пропить себя, остаться нищим.

Разбогатеть, и протрезвиться.

И не понять – что-почему…

Купить книжонку, и влюбиться

в щенка по прозвищу Му-му.

Вернуться ночью,

вспомнить маму,

и где-то в полдень навестить

без телеграммы.

И без драмы

услышать:

Господи, прости…

Мои пожитки

У меня вещичек мало,

Покидаю их в сумарь.

По небу звезда упала -

Скоро осень, скоро хмарь.

Собираясь в путь-дорогу,

Я спрошу себя: к чему?

Здесь жилось, и слава Богу,

Что не должен никому.

Знал, чего другие знали,

Но не более того,

И когда не понимали -

Нет обид ни на кого.

Нет тревог и сожалений

О деньгах и барахле,

Но благое чувство лени

Не предам хуле.

Никуда я не поеду,

Разберу сумарь,

И куплю вина к обеду.

…Скоро осень, скоро хмарь.

Домашний уик-энд

Не надо спешить на работу,

И вот, в полшестого утра,

Вдруг вспомнишь,

что это суббота,

И что подыматься пора.

Тайком проберёшься за дверью

На кухню и чаю нальёшь,

И, глядя в окно, не поверишь,

Как день этот будет хорош.

Какая чудесная осень,

Где Пушкин когда-то гулял,

И дождик листву уже сносит,

К поэту на пьедестал…

Потом, завалясь на диване,

Рубаху не сняв и штаны,

Вздремнёшь, и никто не достанет

Из этой шумливой страны.

Любовью домашней согретый,

Ты выпьешь потом корвалол,

И выкуришь полсигареты,

И сядешь за письменный стол.

Ночь

Среди ночи проснулся, и вдруг:

Никого я не вижу вокруг.

Ни друзей, ни жены, ни родни -

Сочтены мои ночи и дни.

Так бывает, когда заболел

Самочувствием, что не у дел.

Но еще три часа, рассветёт,

И какое-то дело придёт.

И друзья, и жена, и родня -

Всё появится вновь у меня.

1996 год

Продажная и подлая страна,

Забывшая достоинство и совесть,

Люцифер, Вельзевул и Сатана

Здесь правят бал

и пишут свою повесть.

Куда ты устремилась, ошалев,

С цепи сорвавшись, ног своих не чуя?

В хлеву рублёвом долларовый блеф

Иудиного слаще поцелуя.

Движение твоё – самообман,

Сулит одышку этот бег на месте.

Не потому ли так же пуст карман

У тех, кто сохранил остатки чести?

И научившись по верхушкам стричь,

Не думая о будущем и прошлом,

Ты всё-таки придерживаешь бич

За рукоять движением тревожным.

У нищих вычистив последние гроши -

Зачем они растрёпанному стаду? -

Россия новая считает барыши,

К России старой повернувшись задом.

Не по фасону крут её фасад,

Поскольку вши за всякою подкладкой.

И хочется отвесить ей под зад

Для куража,

и просто для порядка.

Но мы прощаем ей её грехи.

Бог не простит,

а мы ей всё прощаем,

Все те, кто от станка и от сохи -

Вот только веры впрок не обещаем.

Стихи диссидента

Покиньте тёплый дом,

где плюнули вам в душу,

Не пейте в нём воды,

поскольку – это яд.

Пусть лучше сердце вам

крутой тоской иссушит,

Из отречения дороги нет назад.

Я покидаю дом,

простят меня потомки.

Но будут ли они? – не знаю я пока.

Порвётся нить судьбы,

быть может, там, где тонко.

Как знать, что впереди -

минуты иль века?

Я покидаю дом,

пусть мысленно, но твёрдо.

Формально в нём живя,

я существую в нём.

Я ухожу в себя,

отринутым, но гордым.

Ну что же, быть тому,

гори оно огнём!

Второе «Я»

Я пулю в лоб запущу не себе,

Я её запущу тому пьяному гаду,

Что моими руками играл на судьбе.

Доигрался…

И так ему, значит, и надо.

Я пулю в лоб запущу не спеша, -

Он не торопится убираться.

У него тело моё, и моя душа,

И он любит надо мной смеяться.

Я пулю в лоб запущу наугад.

Точно ли, не успев заметить.

Но увернётся же этот пьяный гад,

И опять останется жить на свете.

Он меня обхитрит,

перед ним я слабак,

Он всю жизнь измываться

намерен над слабым.

На меня он навешает разных собак,

Он бедою мне выльет

понятие «бабы».

Он меня измочалит,

да так, что с ума

Впору будет сойти.

Но простой это выход…

Не рыдают по мне

ни сума, ни тюрьма.

По нему не грустят

ни чужбина, ни лихо.

Незавершённость

И чтоб хоть что-то в жизни завершить -

Две строчки или цикл стихотворений, -

Не помешало б для себя решить

Проблему собственных мировоззрений.

И будь оно в единственном числе,

То не было бы и меня на свете.

Но как же быть с бумагой на столе?

С неуправляемым инстинктом этим?

Ударят в глаз или всего лишь в бровь,

С оттяжкой по спине ли мокрой плетью,

Но невзначай возникшая любовь

Останется до срока междометьем.

Начертан свыше этот странный путь,

Во всех кругах сопровождает слово.

Но как же завершить хоть что-нибудь?

Хоть что-то завершить не бестолково?

Читая поэтов Китая

Томлюсь в компании любой

И не ловлю лафу.

Приятней мне сидеть с Ли Бо,

Или сидеть с Ду Фу.

Проникнуть в суть понятий Жень

И с Дао их сравнить.

И суету, и дребедень

В себе похоронить.

Откинуть 1200 лет,

И медленно понять,

Что разницы особой нет,

Когда всё это знать.

И главное, конечно, в том,

Чтоб знать и понимать.

И тишиной наполнив дом,

Миг вечности поймать.

И с ним себя соединить,

И тем себе помочь.

Потом подруге позвонить

И провести с ней ночь.

От любви до любви

Осенняя радость

Ты, как поздняя радость моя на земле.

Для чего ты, откуда ты и почему?

Ты – осенняя ветвь у меня на столе.

Ты – озябшая роза в осеннем дому.

Буду, глаз не сводя, опекать и беречь,

Как огонь сберегают в холодной степи.

Жаль, печи нет, не то затопил бы я печь,

Чтоб тебя в этом доме от стужи спасти.

Вторая юность

Я люблю тебя, как любят осень,

Чистую и лёгкую тебя.

Звонкое в лесу многоголосье,

Кони в поле тихие храпят.

Облака, нависшие над лугом,

Копны сена, колкая стерня.

Пряный запах в воздухе упругом.

Ты – вторая юность для меня.

По утрам пустой малинник росен.

Журавли вдали уже трубят.

Я люблю тебя, как любят осень,

Чистую и светлую тебя.

Чужая свадьба

Два дня в бесконечном запое,

Такие-сякие два дня…

Я ждал, потрясённый гульбою,

Когда ты увидишь меня.

Когда ты мне ласково скажешь,

Что, в общем, тебе всё равно.

Я знаю, любовь – это лажа,

Но думаю только одно.

Я думаю только о светлом,

О чистом, о вечном как смерть.

Я знаю, нельзя по заветам,

Но мне одному не суметь.

Ты будешь как прежняя совесть,

Ты будешь стаканом воды.

Я чувствую, смутно готовясь,

Что дело дойдёт до беды.

Возможно ль себя пересилить

И жить, ни о чём не скорбя?

Я б тоже погиб для России,

А гибну вот из-за тебя.

Подражание Родену

Весь вечер мы нежно любили друг друга

И счастливы были, как в море волна,

Как пальмы под ветром беспечного юга,

Как вечное лето, а лучше – весна.

Весь вечер мы были друг другом любимы,

Стояло шампанское и коньяки.

И вкус их заманчиво-неповторимый

Смягчали душистые табаки.

Весь вечер любили друг друга мы юно,

Светло и лёгко, как цветы на лугу.

Но ветер прошёлся, и ветер их сдунул.

Ты всё позабыла, и значит, я лгу.

Я лгу, но живу только памятью этой.

И стыдно мне плакать, и больно скрывать…

Зияет обрывом разлуки примета -

Холодная, страшно пустая кровать.

Узы

Я люблю, я тебя ненавижу.

Ненавижу, почти как люблю.

Никогда ты не будешь мне ближе,

И терплю я тебя и гублю.

Никогда никому ты не будешь,

Потому что – пройдут времена -

Ты меня и простишь, и осудишь

За судьбу, что глупее вина.

Ну так что же теперь нам, стреляться?

Невесёлые ждут нас дела:

Вспоминать, хохотать и ругаться

При застолиях из-за стола.

Но кому это все интересно?

Ты поймёшь, что свобода – хомут.

Я пойму – в одиночестве тесно,

А друзья ничего не поймут.

* * *

Ты пришла в этот мир,

Чтобы сеять раздоры и смуту.

Сатанинский твой пир

Не стихает ни на минуту.

И на этом пиру

Я – счастливая жертва похмелья.

Но послать всё в дыру

Не хватает мне всё же веселья.

Мне бы воздуха в грудь,

И холодной воды на лицо мне…

Я б ещё как-нибудь

Что-то вспомнил.

Надпись на заборе

Невзлюбила. Ну так что же…

Вышел, знать, не ко двору.

Я от этого, похоже,

Не умру.

Ты была женой любимой,

Но моей женой.

И косые взгляды в спину -

Грех, конечно, мой.

Я понять тебя умею,

Ты меня пойми:

С каждым новым днём труднее

Жить такие дни.

Быть за всё, что есть, в ответе.

Мне ж ответа нет.

Нет нигде, и я заметил,

Ни к чему ответ.

Философских категорий

Не приемлет быт.

Взгляд, как надпись на заборе,

Прочитал, и сыт.

Невзлюбила. Очень просто -

Я не херувим.

Не отчаивайся взросло,

Повезёт с другим.

Чаша одиночества

Тихо оборвалась нить

Нашего супружества.

Чаши общей уж не пить

Женственности, мужества.

Что за время у тебя?

У меня безвременье.

Свою чашу пригубя,

Не налажусь к стремени.

Но коня не поверну -

Жалкое достоинство.

Порознь в одну сторону

Всё равно мы скроемся.

Получается, вдвоём -

Хочется, не хочется -

Эту общую мы пьём

Чашу одиночества.

* * *

Мне важно знать, что ты жива,

И лучше, если счастлива,

Пусть неоправданно права,

Пристрастно безучастлива.

Опять, как в лодке по реке,

Несёт тебя безвёсельно.

Куда в безропотной тоске

Сама себя ты бросила?

В порыве радости какой

Ты обретёшь уверенность,

Затерянная за рекой,

Благая преднамеренность?

Ты вовлечёшь себя в обман,

И поздно будет каяться.

Впадают реки в океан,

Назад не возвращаются.

* * *

Маленький кусочек прошлого -

Всё, что связывает нас.

Не купить любви за дёшево

Ни в другой, ни в этот раз.

Обронить, что не потеряно,

Подобрав, приобрести.

Не построить больше терема,

И себя в нём не спасти…

Неудавшийся сюжет

Лето плещет за окном:

Блузки, туфельки, юбчонки…

Жаль, что лодка кверху дном

И не плыть уже вдогонку.

Ножки – глаз не оторвать -

Загорело-молодые.

Эх, тоска моя кровать,

И виски мои седые.

Только фикус у окна,

Только слоем пыль на листьях,

Только в доме тишина

Да совсем другие мысли.

Посещает реже смех,

Чаще тянет на могилы,

Где покоится наш грех

Фотографиями милых.

Там не радует трава,

И цветы совсем другие,

И бессмысленны слова,

И больнее ностальгия.

Юность – опиумный мак,

Посвященье в наркоманы.

А потом – и так и сяк,

Но не делаешься пьяным.

И уже полна душа

Всякой дрянью и ленива.

А любовь, что анаша -

Всё труднее быть счастливым.

Не разбудят, не встряхнут

Запоздалые желанья.

Юность – пряник, юность – кнут,

Юность – это пять минут -

Встретиться для расставанья.

Лето плещет по стеклу.

Но ничего не поменять.

Посадили на иглу

Да забыли снять.

Картинка

Эта странная картинка:

Где-то капает вода,

Жмут подмётки на ботинках,

Ночью зреет борода.

Борода-то – бородою…

А вот как мне быть с собою?

Полюбить или сгубить?

Быть мне здесь или не быть?

Стихи – это, в общем,

дрянное дело.

Как же вся жизнь моя

мне надоела,

Словно кроссворд

на четыре строчки…

И все же не хочется

ставить точку.

С другой стороны

не хочешь – не надо,

Пиши себе и не жди награды.

На всех в миру не хватает наград.

Часто к кончине они в аккурат.

Разумней купить себе новые боты,

Чтоб легче вписываться в повороты,

И чтоб не болели сухие мозоли,

И ноги не вязли бы в стылом поле.

Купить себе бритву для бороды

И выбритым

сесть за ночные труды,

Наладить сантехнику

ближе к обеду,

Жене посвятить

целый вторник и среду.

Но в полнолуние к четвергу,

В чёрном квадрате

и в белом кругу

Крутят замес кучерявые черти -

То ли к безумию, то ли к смерти.

Но как ни крути, надо что-то менять:

В себе перекраивать, искоренять.

Ведь где-то и лучшее, кажется, есть,

К примеру, благая откуда-то весть.

Нет, я не умру ни за что, никогда -

Так весело капает с крана вода,

И жизнь продолжается,

словно картинка,

И спит за стеною моя половинка.

Эгоист

Любимая моя, как чистый лист

Перед тобой последний эгоист.

Себя я поздравляю с каждым днём,

Что прожил рядом.

Ты обожгла меня своим огнём,

Спалила взглядом.

Тебя я поздравляю с красотой,

И с совершеннолетием.

И с жизнью, что звалась у нас мечтой,

И с многоточием, и с междометием.

И с днём рождения подчас,

И с новым годом,

Не разлучит который нас

Судьбе в угоду.

И я желаю нам с тобой,

Тебе желаю

Любови светлой в день любой,

Как пасхи к маю.

И я желаю, чтобы мы

Остались вместе:

Не понарошку, не взаймы,

Не за нагрудный крестик.

Любимая моя, ты мной любима,

А без тебя вся жизнь

промчится мимо.

Утренняя звезда

Когда спят алкаши и писатели,

Зажигается в небе звезда,

И летит от неё по касательной

Багровеющая полоса.

В это время и волки, и лисы

Ищут в поле добычи себе.

Соберу я по буковке бисер,

Залатаю прорехи в судьбе.

Цель моя, оправдание, средство,

Ты смогла всех иных заменить.

По утрам со звездою соседство -

Это всё же какая-то нить.

И пока ты горишь в моём небе -

Охраняю тебя и не сплю…

Как на утреннем озере лебедь

В мирозданьи подобен нулю.

Всё-таки

А я тебя всё-таки так люблю -

Очень, и очень, и очень.

Странно, но плыть моему кораблю

Кем-то назначено в осень.

Ты для меня и луна, и весна -

Перескочить через зиму -

Комната, двери окно, стена,

И душа твоя, а я – мимо.

Как же теперь мне

с тобою совпасть?

Словно что-то к тебе не пускает.

Что ни сделаю, всё не в масть,

Шаг шагну, и плутаю.

Зря ли по гороскопу Стрелец?

Жизнь ли не настоящая?

Разной пробы

золото наших колец,

Моё – тускнеющее,

твоё – звенящее.

И все написанные слова

Взгляда твоего не стоят.

Вот поседела моя голова

Почему-то с тобою.

Но я тебя и на излёте люблю,

Люблю и ломаю перья,

И дыхание твоё как небо ловлю,

Чтобы войти в доверие.

На помин весны

Сотворение

Когда мои стихи уничтожают -

В клочки, в лохмотья,

а потом: в окно -

Я думаю: а как детей рожают,

Не представляя,

что им суждено?

Я падежи меняю и спряженья,

Причастности, глаголы, времена.

И вижу в пунктуации движение,

И в орфографии

полёт и стремена.

Когда в седле,

и бег кобылы плотен,

И чуден миг,

и строчки понеслись,

И кисть блуждает

в простынях полотен,

И за собою поднимает ввысь.

И рифмы обещают искупление,

И сердце, в пропасть,

падая живёт.

И это всё подчинено стремлению:

Ещё чуть-чуть,

чуть-чуть ещё, вот-вот…

Не так ли в муках и детей рожают?

Не так ли мучились из-за меня.

Но иногда стихи уничтожают

Блудливой ночью, среди бела дня.

* * *

Измотало меня, заморочило,

Сам к своим придираюсь словам.

Среди вздора, и разного прочего,

Что сказать мне? А нате я вам:

Вам, кто сходу и напрочь не верит,

Что порой посещает любовь.

Перед вами закрыл бы я двери -

Окна вдребезги, реки слов.

Реки чувств, океаны молчания,

Театрального фарса, обид,

И отчаяние, и венчание,

И гордыня, и радость, и стыд.

Кто смирит мою утлую совесть?

Ту, которую не укорить?

Но пишу я вранливую повесть,

Что последней строкой не закрыть.

На бумаге исписанной, что ли -

Вновь маячат плохие стихи.

Где ты бродишь, счастливая доля,

В одеяниях из трухи?

Почему все вокруг куролесят,

Будто арки мостов сожжены?

Кто и где мою шею подвесит

На трапециях тишины?

Словотворчество кличет и царствует,

И пронзает пожаром насквозь.

Только сердце чего-то мытарствует.

Ах, его бы на кованый гвоздь.

И прибить бы и руки, и ноги,

Троеперстием скрежить уста.

По ухабистой этой дороге

Впереди я не вижу Христа.

Не взвалить его крест мне на спину,

Потому что ни бос и ни сир,

И не вытерпеть мне в половину,

Перемножив себя на пунктир.

Наследство

На одно окошко домик,

Вдоль дороги лес…

Ничего не надо, кроме

Жизни до небес.

И жасмина, и сирени

Тут же под окном,

Где живительные тени

Наплывают сном.

Кроме звона на рассвете

Птичьих голосов

О прекрасном этом лете

В тишине лесов.

Ничего не надо в жизни

Кроме детских рук,

Чтобы чувствовать отчизну

Рядом и вокруг.

Что же передать им, кроме

Родины своей?

На одно окошко домик

И простор полей?

И романтику и прочие

Звёзды в небесах?

Белым днём и синей ночью

Ветер в парусах?

Мы останемся до смерти

Вечно на своём.

Вот и адрес на конверте:

Лес, окошко, дом…