Человек БОМЖ

– Журналист, Ральф. – Он немного прокашлялся, сделал еще пару глотков из кружки и закурил сигару. – Дело в том, что я не знаю своего имени. Я не имею понятия кто я, что я и как так получилось, что я ничего не помню. Это называется «Амнезия», слышал про такое Ральф? –

– Ну, я же должен как-то к вам обращаться? И как же вы мне расскажите историю своей жизни, если у вас потеря памяти? – Я смутился от этой информации, и уже начал чувствовать, как потратил свое время и деньги зря. Это как билет в лотереи, ты стираешь защитный слой, а там «вам повезет в следующий раз».

– Называй меня «Акваланг». Слышал такую песню? – И он рассказал мне ту историю, которую я рассказал вам раньше, про песню и группу. Я сидел и записывал всё в блокнот. – У меня не полная амнезия парень. Я помню самые яркие моменты, которые со мной происходили, и этого будет достаточно, уж поверь. Возможно что-то из них игра моей фантазии или выдуманные проекции, как говорит мой доктор: «ваш мозг может играть с вами, но я думаю основные понимания сюжета прошлого, он выдает реальные». Преждевременные когнитивные нарушения работы головного мозга, вызванные сильным эмоциональным перевозбуждением, и воздействием тяжёлых наркотиков. Такие дела, парень. –

– Я слышал эту песню сегодня. А вот за историю её создания, спасибо. Тогда давайте поступим так, я включу диктофон, и вы будете рассказывать свою историю по порядку. – Я взял диктофон в руки.

– Давай, Ральф. Мне нравиться твоё имя, Ральф, – он задумался, минуту помолчал, у него потекла слеза из левого глаза, он быстро её вытер, оставив на том месте полоску от грязных пальцев. Это было похоже на «боевую раскраску». – Ну что, ты готов? Мальчик с гондонами на руках. – Акваланг улыбнулся.

Я нажал на кнопку. Запись пошла…

И был изумлен, когда Акваланг заговорил…

Глава 5

Я начну свою историю с того, что я болен, у меня амнезия. Так что, имена будут выдуманные, но события, скорее всего, нет. Я не могу быть полностью уверен. И я прошу вас, меня за это простить. Я не могу сказать, виноват ли я сам, в том, что со мной приключилась такая болезнь, думаю, что отчасти виноват, от большой такой части. Но и жизнь, она очень часто смеется над людьми. Возможно, у вас было такое: что-то происходит, а ты говоришь, у меня или со мной такого никогда не случиться. А я бы сказал, что с вероятностью сто процентов, именно в это положение ты попадешь. У Бога своё чувство стиля и юмора. Уж поверьте.… И мне кажется, что я был именно тем человеком, который играл с его юмором на полную катушку, смеясь до слёз.

Как мне кажется, все началось где-то вначале лета. Это было примерно пятнадцать лет назад, плюс минус. Я жил где-то здесь, в районе боро Манхэттен, в этом я уверен наверняка. У меня была семья, в этом я тоже уверен, был сын, маленький такой мальчишка. Я плохо помню его лицо, но мне часто сниться его улыбка, она волшебная, я вам клянусь, правда. И смех, его звонкий смех. Я бы всё отдал, чтобы еще разочек его услышать, если бы у меня было что отдать. Я был журналистом, успешным журналистом, в какой-то газете, в какой я не скажу, но в памяти часто всплывают какие-то связанные с этим воспоминания. Но они не имеют особой четкости фокуса, да и вряд ли могут вызвать у вас особый интерес.

Дальше я просто буду делиться яркими воспоминаниями, или фантазией больного мозга.

Мой сын ходил в частный детский сад, и как вы знаете, большинство из них работает до пяти часов вечера. Чтобы дальше было проще, пускай моего сына, будут звать Кевин. В тот день, няня, с которой мы сотрудничали, не смогла забрать Кевина. Она позвонила мне, сказала, что у неё возникли сложности и проблемы личного характера. Я позвонил супруге, пускай её зовут Кэри, она не ответила на звонок. Мне ничего не оставалось, как закончить рабочий день раньше обычного, и спешить за своим ребенком. Что я и сделал.

И вот мы идем с ним за ручку в сторону дома. Эта ручка такая маленькая, что он может держать меня, обхватив только пару пальцев. Он рассказывает, как прошел его день. Вроде такой маленький, а у него уже есть понимание своего дня, у него есть свой день. День полный чего-то нового, новых впечатлений, новых ощущений, знаний. Очередной день, его жизни, которая только-только началась. Это такое классное ощущение, ты создал этого парня, и вот он, топает рядом, в своей игрушечной обуви, в своей игрушечной одежде, и что-то бормочет, своим не очень понятным, писклявым, но все же понятным языком. Кевин очень был расстроен, когда я его забрал.

Дело в том, что ему понравилась одна девочка, но она совершенно не хотела с ним дружить. И на его внимание отвечала подобием драки и возмущения. Я насколько мог, проникся его сложностью первых чувств и симпатий, постарался развеселить его, и вроде у меня получилось, оставшуюся дорогу он был в прекрасном расположении и очень смеялся (смотри какашка на дороге, смотри она побежала, это точно не твоя). Он так классно смеялся…

Подходя ближе, я обратил внимание, что в нашей с Кэри спальне горит свет, и открыто окно. И чем ближе мы подходили, тем сильнее были слышны стоны, которые доносились из того самого окна, замечательные звуки любви, настоящие звуки жёсткого секса, адского порева. Как вам удобно. И вы всё верно представили, это моя замечательная супруга, моя благоверная, которая должна быть на работе, которая не брала трубку. А как она могла её взять, ведь она потела, скулила раздвинув ноги, стараясь на благо крепости нашей семьи. Я остановился, прям напротив окна, нагнулся завязать шнурок Кевину (шнурок на самом деле развязался), потом пощекотал его, улыбнулся и предложил прогуляться по парку, слопать шоколадного мороженого. Он согласился, и мы пошли в том направлении. И всю нашу прогулку, как на повторе, крутились записанные звуки в моей голове, звуки из моего окна. А мозг подкидывал картину происходящего, фантазия – это хорошо. Настоящий порнофильм, но почему-то, когда я его смотрел, он меня совершенно не возбуждал. Внутри меня был отвратительный на вкус коктейль: две злости, три грусти, ложечка разочарования, капелька боли (ужасной такой боли, боли от предательства), три кубика льда из любви. Готово. Угощайтесь. Если затошнит, туалет справа. Попробуйте. Башню сносит с первого глотка, сразу бьёт в голову, ноги подкашиваются (земля уходит из-под ног), головокружение и рвотные рефлексы как послевкусие.

Сидел я как-то на работе, в своем кабинете. – Это сейчас будет маленький фрагмент другого воспоминания. – Рядом на диване сидит, как мне кажется мой друг. Пускай он будет Фред. И он делится со мной статьей. В ней жена известного (но это не точно) деятеля изменила ему, а он поймал её на месте преступления. И он сорвался, не смог справиться с эмоциями, и наказал их, зарезал прямо на теплой постели. И фото такое.… Этого деятеля выводят в наручниках из дома полицейские (на его рубашке пятна крови), возле дома толпа репортеров, куча камер, вспышки, а он орёт что-то, возможно ругается матом, – Пошли на хер, ублюдки, – а может, кричит. – Я не виноват. Я не в чем, не виноват. – Читатели любят такие эмоциональные фотографии. И я говорю Фреду, что я уверен, что со мной такого никогда не произойдет, надо просто было выполнять свой супружеский долг. А Фред улыбался и говорил, чтобы я не зарекался. Эх.… Как же он был прав.

Мороженое употребили, на лавочке посидели, Кевин захотел в туалет. Пора и честь знать, и мы пошли домой. И пока шли, я молился богу, что они там закончили со своими развлечениями и уже разошлись. А я уж, как-нибудь переживу этот момент, сглотну этот плевок судьбы. И мне даже не хотелось знать, с кем она там. Я иду и смотрю на своего сына, думаю только о том, что ради того, чтобы быть рядом с ним, можно и не заметить это событие. А если заметить? Что будет тогда? Устроить скандал, крики, ор, истерику. Взять нож? Пистолет, которого у меня нет. И что дальше? Развод, видеть своего парня раз в неделю, наблюдать, как его воспитывает другой дядя. Ах да, можно же убить их там всех, сесть в тюрьму, малого отправят в школу-интернат. Или все же промолчать? Сделать вид, что ничего не произошло. Здесь я бы включил песню «Let Me In» группы «Skinny Living», но она вышла гораздо позже, лет через семь.

Подойдя к двери, я позвонил в звонок, на всякий случай. (Две зажигалки в кулаках, ну кто там, открывай с-у-к-а…) Кери открыла дверь. – Они кончили, – подумал я. Она была одета в домашний халат, все волосы взъерошены, и этот запах, запах чужого мужчины. Позади неё со стаканом кофе стоял Фред. Мой милый Фред, ну с другом надо делиться игрушками, тут уж и сказать нечего. Такая традиция у нас с песочницы. Кери была на удивление спокойна, совершенно спокойна, как будто она только что не слезла с члена моего друга, а готовила семейный ужин и ждала свою семью.

– Привет, мои милые, – сказала она и пошла нам на встречу, – а вы чего так долго? – Она подошла, обняла меня и поцеловала.

Ох… Этот вкус полового органа друга Фреда на моих губах, с губ моей супруги. М-м-м-м-м… Вкуснятина. Я очень хорошо слышал запах его члена, из её рта. Это просто лучшая закуска после того коктейля, который я только недавно выпил. Вот, пожалуйста, у нас есть закуски, соленые закуски. Кому закуски, кому дать в рот закуски…

Фред сказал, что проезжал мимо и захотел обсудить со мной завтрашний номер газеты. Но, похоже, обсудил его с моей супругой. Я не подал вида, даже грамма намека на то, что их тайна раскрыта. Фред – троянский конь, а от х-у-у-я его вонь. Вот такое первое воспоминание. А дальше, больше…

Я начал обращать внимание, на те вещи, на которые, если бы я не знал скелетов в шкафу, не обращал внимание. Но я очень хорошо и достаточно близко познакомился с этими костлявыми ублюдками.

Кери сменила прическу, сделала зубы, села на диету, сходила к косметологу (решила убрать морщинки). В общем, автомобиль готовиться к продаже, и сделайте, пожалуйста, химчистку, чтоб как новенькая, как двадцать лет назад. Моя девочка сияла от счастья. И мне вроде надо радоваться за неё, но мне совсем не радостно. И вроде мы живем в одном доме, едим одну еду, спим на одной кровати. Но в моем доме тьма, еда как резина, кровать как гора щебня, а солнце светит лишь на соседнюю её часть. Я перестал хотеть её как женщину, она мне стала противна. Да и она ко мне не приставала, слава богу, и огромное спасибо другу, Фреду. И если я раньше не замечал её задержки на работе и отсутствие Фреда на рабочем месте, то теперь, только это и замечал. Встречи с подругами, которых никогда не было. Пьяная и счастливая под утро. Отсутствие внимания ко мне, нескрытное пренебрежение. Через месяц, она перестала хоть как-то скрывать свою ненависть ко мне. Все диалоги плавно перетекали в скандалы, где она заявляла о желании развестись, что она не видит во мне мужчины, что не хочет меня видеть, что я ей противен. – Я смотрю на других мужчин, и у меня все трусики мокрые. Но стоит посмотреть на тебя, там такая пустыня. – Она делала всё, чтобы я сам принял решение и подал на развод. Конечная точка была, когда она стала откровенно издеваться.

Утро, я стою, чищу зубы, она подходит сзади. – Ну как тебе милый? Нравиться? Я вчера твоей щеткой чистила унитаз. – И такой звонкий и такой мерзкий смех.

Вечер, у меня был крайне тяжелый день, я вернулся домой. Отпустил няню, поиграл с Кевином. Поужинал, выпил бокал вина, потом еще бокал, бутылка ушла в меня. Да и вообще я все чаще и чаще стал уходить от реальности в мир алкоголя. Если еще пару месяцев назад я притрагивался к нему пару раз в неделю и в умеренных количествах. То сейчас я стал это делать ежедневно, домашний бар пустел, а я пьянел. И жизнь алкоголика была гораздо лучше той реальности, что мне предлагали. Кэри еще не было дома, а за окном была уже глубокая ночь. Я не ждал её, пусть хоть совсем не приходит. И немного веселый, в отличном настроении, выключил телевизор и лег спать. Но проснулся от теплой жидкости, которая стекала по моему лицу, которая попадала мне в рот, я начал захлебываться, я испугался во сне, открыл глаза. Сейчас я сижу и улыбаюсь, это правда, смешно вспоминать. Но тогда, было не до смеха. Кери сидела над моей головой и опустошала на меня свой мочевой пузырь и звонко смеялась. Да уж, весело, ничего не скажешь. Твоя супруга пьяная в стельку сидит на твоем лице, схватив тебя за волосы и ссыт тебе в рот. М-м-м-м… Вкусно… – На… Ублюдок. Получай. Тебе вкусно козёл. Ты мне всю жизнь испоганил. Пей сука, пей… –

А на утро она, как ни в чем не бывало, ушла на работу. А я сидел, пил кофе, и всё еще чувствовал привкус мочи во рту, и думал, а зачем я это все терплю. Акваланг, тебе это надо? Подумать только, она тебе изменяет, пихает говно в рот, да она нассала тебе в рот. Вот сейчас она вышла и звонит твоему другу (якобы другу), коллеги, и рассказывает, как все прошло и как ей это понравилось. А он смеется в ответ и говорит, – Ты серьёзно так сделала? Ну, я же пошутил вчера, когда предлагал этот эксперимент. Расскажи еще раз, как он сделал, глотал прям? Фу… Я всем расскажу. – И я не удивлюсь, что когда он её топтал перед сном, то сам и предложил эту идею. Наши отношения на работе переросли исключительно в деловые. И я нагружал его всем, чем мог. И ставил жестокие сроки. Думаю, он не был от этого слишком рад.

Ваш Акваланг решил, что с него хватит. Я сдаюсь. Последний раз проводил своего сына в сад. Крепко поцеловал, прижал к себе. Скорее всего, сказал, что очень сильно его люблю, и попросил, чтобы он это всегда помнил. Я собрал все свои вещи. Взял какие-то наличные деньги, закрыл дверь и ушёл. Ушёл навсегда. Я сам позволил уничтожить собственную значимость и важность как мужчины, как человека, как личности. Все вокруг смеялись мне в лицо, я стал никем. Собственное отражение в зеркале меня ненавидело, а я ненавидел его. Все что я годами строил, рухнуло, как в игре «башня», одна неверная палочка выпадает из конструкции, равновесие и баланс нарушен, все падает. Смысл жизни превратился в говно, и был растоптан. Туман застилал пеленой светлую сторону моего рассудка, мне просто необходимо было найти свою смерть…