Остановка на магистрали запрещена

К столице вела магистраль Е-011. Самая широкая: восемь полос для движения в каждую сторону. Время в пути: от одиннадцати до четырнадцати часов. Стоимость проезда: пятьдесят пять креди́тов. Для кого-то это месячный оклад. Не удивительно, что люди суются на шоссе. Самые обычные дороги. Бесплатные, почти не обслуживаемые. Их не закрывал климатический купол, как магистрали и города. В разгар бури не стоило туда соваться, чтобы не быть заметённым песками. А когда буря ослабевала, соваться туда не стоило, чтобы не стать добычей рейдеров. Но люди совались. Ездить нужно было всем, а денег на магистрали хватало единицам.

На границе города сверкали радужные помехи климатического купола. Без таких куполов все существующие поселения давно бы поработил ураган, который бушует по всему континенту последние пятьдесят лет, успокаиваясь лишь весной на одну-две недели. Над въездом в тоннель висела большая зелёная панель дорожного знака с надписью: «Остановка на автомагистрали запрещена». Эта фраза уже стала притчей во языцех за последние несколько лет.

Перед самым въездом в тоннель располагалась небольшая парковка с туалетом. Ближайшая санитарная остановка после въезда на магистраль ждала водителей только часа через четыре пути. Поэтому всем давался шанс опорожнить мочевой позырь во избежании неловких ситуаций. Крит этим шансом не преминул воспользоваться.

Тоннель длился пару километров, затем начиналась открытая местность, отгороженная от мира высокой стеной и климатическим щитом. Ровная дорога, без поворотов, машин немного. Крит посмотрел по сторонам, оценил обстановку и решил включить автопилот, а сам откинулся на спинку кресла.

«Жаль, – подумал он, – что хеттам так и не разрешили водить машины. Можно было бы завести себе одного, просто чтобы спать в дороге».

Понимая, что нужно себя чем-то занять, он достал книгу. Читал урывками, периодически поглядывая на дорогу: автопилот – это, конечно, хорошо, но полностью доверять ему нельзя.

Спустя четыре часа пути Крит заметил светлое пятно на обочине дороги где-то вдалеке. Сделать это было несложно: белый свëрток, как бельмо на глазу, выделялся на фоне тëмно-серого дорожного покрытия и стен. Крит включил систему видеонаблюдения и увеличил изображение. Это был человек, завëрнутый во что-то вроде простыни. Ехать до него оставалось ещё около минуты.

Крит переключился на ручное управление и сбросил скорость, чтобы лучше разглядеть. Он уже хотел включить дорожную рацию и передать службам об инциденте, но тут он понял, кого судьба подкинула ему снова: «Та самая»! Она сидела, судя по всему, голая, на краю дороги, оперевшись спиной на стену и накрытая куском белой ткани.

«Что она здесь делает? – мысли снова теряли порядок, стучась о стенки черепа. – Как она сюда попала?». Крита пробил холодный пот, и неприятная дрожь пробежала по спине. Хетта была уже в 20 метрах.

Гражданин Лэт остановился…

Глава 2. Живее всех живых

Бортовой компьютер машины сразу же заверещал о нарушении протокола движения. С улицы раздался приятный женский голос, возвещающий о преступлении: «Автомобиль с номером М34732Е, вы нарушили правила движения по автомагистрали, совершив несанкционированную остановку. Немедленно продолжите движение, или вы будете изъяты». «Несанкционированную? – пробормотал Крит, – То есть бывают и обратные?»

Осознав, что времени на рассуждения нет, он срочно включил сигнал аварийной остановки. Уже начавшийся обратный отсчёт, выдавший на обдумывание своего поступка щедрые двадцать секунд, увеличил время до минуты: «Начата диагностика автомобиля на наличие повреждений».

Крит выскочил из машины, открыл заднюю дверь.

50 секунд.

Поднял «ту самую» на руки.

40 секунд.

Тем временем водители проезжающих мимо автомобилей замедляли движение, разглядывая обречённого дурачка.

Крит погрузил хетту в машину.

30 секунд.

Вчера она приходила в дом Крита, одетая в стандартную серую робу, в которую облачают всех дроидов, только вышедших с конвейера или отправленных в утиль. Сейчас же на ней была просто белая простыня, обвязанная вокруг тела.

Крит вернулся за руль.

20 секунд.

Завёл двигатель и попытался тронуться с места, но бортовой компьютер запротестовал на это аргументами: «Автомобиль находится в режиме аварийной остановки. Нельзя продолжать движение на неисправном транспортном средстве!». «Господи, – прорычал Крит, – ты же подключена ко всем системам этой колымаги, ты знаешь прекрасно, что ничего не сломано!»

10 секунд.

Срочно отключив аварийку, он, наконец, тронулся. Голос за окном мягким голосом известил: «Вы вернулись на маршрут. Благодарим вас за проявленную ответственность. Желаем приятного путешествия!»

Через пару минут, отдышавшись, Крит снова включил автопилот и обернулся к «той самой». Он попытался разглядеть на ней хоть какие-то зацепки, следы, знаки, повреждения, хоть что-то. Ничего. Она была чиста, обёрнута в белоснежную простыню. Моторных функций нет, индикации работоспособности тоже. Любопытство терзало его с неистовой силой. Криту хотелось подключиться к ней, проверить питание, блок управления. Сделать полный осмотр. Но автопилот сразу же заверещит, если он покинет место водителя. «Надо было посадить её на пассажирское сиденье спереди», – проскользнула разочарованная мысль.

Ехать оставалось ещё часов восемь, уже начало темнеть, и на магистрали включили освещение. Где-то в высоте, за климатическим щитом то и дело сверкали жёлтые молнии. Но гром от них доносился лишь слегка слышным гулким эхом.

Последний раз Крит слышал грозу так близко, когда был ещё подростком. Тогда, обучаясь в сиротском интернате, он часто уходил в поля, к самому куполу, и наблюдал оттуда за песками, бесконечно летающими вокруг города.

Здесь, на последних метрах безопасной земли, практически никого не бывало. Крит помнил лишь, как изредка проезжали машины, конвоировавшие очередную группу бедолаг на принудительные работы по выработке железа. А ведь Крит и сам собирался там работать. Он с гордостью смотрел на родителей, которые каждое утро уходили в цех и занимались важным делом. Ведь именно из этого железа строилось всё вокруг! Гордость окончилась по щелчку пальцев, когда какой-то недотёпа оставил в литейном цехе баллоны для газосварки. Нелепое стечение обстоятельств обернулось фатальными последствиями для десятка семей: цепь ковша, наполненного расплавленным железом, оборвалась, и сияющая масса жидкого металла разлилась по полу. Случай не редкий, хоть и неприятный. Обычно с такими сложностями справлялись без труда. Но сегодня в события вмешался взрыв. Половина рабочих погибла сразу, остальные не смогли выбраться из цеха, отрезанного от внешнего мира пожаром. Именно тогда, в какие-то смешные двенадцать лет, Крит понял разницу между правом на работу и обязанностью.

А сейчас гражданин Лэт судорожно пытался придумать, как ему занести обнажённую неисправную хетту в отель, при этом не привлекая лишнего внимания. Однако после долгих рассуждений с самим собой, он понял древнюю истину: «Не видно то, что не спрятано». Отель принадлежит той же группе корпорации, что и компания по производству андроидов. «Там ведь знают, что я работаю с хеттами, – подумал он, – достаточно сделать вид, что это часть моей работы!».

Когда до точки назначения осталось чуть меньше получаса, Крит позвонил в отель и попросил подготовить дроида-носильщика с фиксаторами для габаритных грузов. По приезде невозмутимо вынул «ту самую» из машины, зафиксировал на дроиде и отправился к себе в номер, стараясь делать вид, что всё это само собой разумеющееся.

Грузовой дроид оказался расторопнее пассажирского лифта, и когда Крит вошёл к себе в комнату, завёрнутая в простыню хетта уже лежала на диване. Он сразу закрыл за собой дверь на ключ и внимательно осмотрел помещение. Богатый номер, состоящий из двух комнат: гостиной и спальни. В дальнем углу спальни виднелась ещё дверь, по всей видимости, в ванную. В гостиной же в уголочке уютно расположился кожаный диван, мини-бар, большой телевизор и игровая приставка. Весь номер украшали цветы и растения, что подобно плющу, расползлись по стенам и потолку.

Изнемогая от нетерпения, Крит сразу же подошёл к дивану и, сев на него, начал судорожно доставать из рюкзака провода и компьютер, чтобы подключиться к хетте. Сняв крышку блока диагностики, что располагалась на спине дроида, Лэт с удивлением обнаружил, что слот, где ещё вчера красовался элегантный огарок процессора, сегодня скучно встретил его новеньким «камнем». Модель не подходила к этой версии дроидов, однако, его должно́ было хватить, чтобы провести диагностику и, если повезёт, наладить контакт. «Осталось только как-то её запустить», – пробормотал Крит, глядя на пустующий слот для батареи.

Вдруг он вскочил с дивана, схватил трубку внутреннего телефона гостиницы и стал нервно ждать ответа. На это ушло всего два гудка, Криту ответил приятный женский голос:

– Доброго вечера, гражданин Лэт! Чем я могу вам помочь?

– Добрый вечер. Подскажите, пожалуйста, у вас ведь есть запасные батареи для хетт серии М3?

– Не уверена, – девушка ненадолго задумалась, – что такие есть в наличии. Серия достаточно старая. Но я что-нибудь придумаю!

– Спасибо.

Гостиница, принадлежащая компании по производству дроидов и практически полностью укомплектованная персоналом из них же, просто не могла не иметь запасов комплектующих. Так подумал Крит, и так это и оказалось. Через пятнадцать невероятно долгих минут в дверь номера кто-то постучал. На пороге стояла молодая девушка с яркой внешностью: выбритые виски, волосы, окрашенные градиентом из чёрного в розовый, зачёсаны на один бок, в носу аккуратный пирсинг. Одежда строго утилитарна: ни один элемент не выглядел простым украшением; каждый ремешок, крючок или колечко, коих было множество, служили своей цели. Девушка повесила на них провода, кабеля и инструменты, а в руках у неё расположился аккумулятор, который, к сожалению Крита, относился к более новой серии и не подошёл бы к «той самой».

– Да, это серия М5, – произнесла девушка, увидев в глазах Крита сомнение, – но это не проблема. Можно войти?

– Да, конечно, – стушевался Лэт. – Проходите! – он отошёл в сторону и сделал жест, подтверждая свои слова и приглашая девушку внутрь.

– Я так понимаю, – начала девушка, сев рядом с хеттой и достав из набедренной сумки отвёртку и кусачки, – что у вас нет цели её прямо сейчас окончательно починить, вы ведь хотите её просто запустить, правильно?

– Совершенно верно, – проговорил обнадёжено Крит.

– Ну и славно. Тогда я сейчас просто напрямую пущу провода от батареи к плате. Аккум будет болтаться, но можно его изолентой к спине приклеить, чтоб не мешал. А завтра уже найдёте новый и поставите как положено.

На этих словах девушка достала из сумки ещё и паяльник, обложилась кусочками проводов, разъёмов и инструментами. Крит с интересом наблюдал за тем, как она работала. По всему было видно, что его ночная гостья находится на своём месте. Никаких лишних движений, только обдуманные и чёткие действия. В какой-то момент он даже засомневался и начал приглядываться к рукам девушки-технаря, пытаясь понять: не импланты ли это. Но нет, руки были вполне настоящими, подаренными природой, а не техническим прогрессом. Взгляд Крита зацепился за небольшую татуировку на правом запястье: бычий череп на фоне колеса от телеги. Если верить россказням таблоидов, такими татуировками с черепами разных животных обычно обозначались члены банд, занимающихся подпольной деятельностью разного уровня криминальности. Это транслировалось как очередная городская легенда, и вряд ли, человек из благополучного района с работой в хорошей компании мог наверняка знать хоть что-то, связанное с теневой стороной общества. Решив сыграть в дурачка, Крит нарушил долгое молчание:

– А что это у вас за татуировка? – помолчав полмгновения, он добавил, – если не секрет, конечно.

– Эта? – девушка посмотрела на свою руку.

– Ага, – как ни в чём не бывало, ответил он.

– Да так, – она словно пыталась подобрать слова, – это знак семьи.

– Ясно, – не придумав, что ещё ответить, выдавил Крит.

Ещё несколько минут тишины, и девушка, наконец-то, встала с дивана со словами: «Ну, давайте попробуем запустить». Гражданин Лэт подошёл и щёлкнул выключателем. Индикация радостно изобразила бурную деятельность по загрузке системы. Крит подождал около минуты, но хетта не подавала никаких признаков работоспособности. Достав из сумки диагностический кабель, Крит подключил его к компьютеру и воткнул второй конец в разъём хетты. Девушка-техник всё это время смотрела на гражданина Лэта, скептически приподняв одну бровь. Всё, что он делал, выглядело уверенно, будто он понимает, что именно и зачем нужно провернуть. Однако, когда программа диагностики загрузилась, интерфейс выдал предательское: «Ошибка прав доступа», «Доступ ограничен! Данные недоступны или повреждены».

– Извините, – начала украдкой девушка-техник, – а что вы делаете?

– Хочу снять записи логов, – Крит ответил не оборачиваясь.

– А вы, я извиняюсь, имеете в этом опыт?

– С хеттами не довелось. А что, я что-то не так делаю? – он обернулся и вопросительно посмотрел на девушку по имени Джесси, если верить карточке на её груди.

– Да нет, всё так. Только не тем и не там. Откуда у вас этот кабель?

– На курсах выдали.

– Ясно, – девушка-техник опустила взгляд и изобразила гримасу, словно ковырялась языком в зубах, – это комплект для диагностики низкоуровневых бытовых дроидов.

– Но ведь у них всех стандартный разъём! – с выражением крайнего недоумения и протеста на лице Крит поднялся на ноги.

– Разъём – да, а распайка – нет. И контрольные суммы у вас никогда с таким кабелем не совпадут.

Не дожидаясь хоть каких-то выводов или вопросов от собеседника, Джесси полезла к себе в сумку и вытащила оттуда моток проводов. Полминуты распутываний, и она протянула один из них Криту. Мгновение заминки, но потом, молча поблагодарив коротким кивком, Крит принял кабель и вернулся к подключению. Пока он возился, а программа диагностирования загружалась, Джесси решила начать наводить порядок и собирать свои инструменты. В этот момент ей под руку попалась крышка блока диагностики, на внутренней стороне которой красовался едва заметный оттиск некоего символа.

– А где вы её взяли? – пробормотала девушка взволнованным голосом.

– А что такое? – спросил Крит в ответ, не заметив подвоха.

– Корпораты ведут дела с Хирургами?

– С врачами? – с совершенно тупым выражением лица Крит посмотрел на девушку. – Не припомню такого. Я так понимаю, вы что-то интересное заметили?

– Можно и так сказать.

Они говорили так, словно каждый боялся сболтнуть лишнего. Наконец, громко выдохнув, Крит выдал: «У меня к этой хетте очень много вопросов. Я ей занимаюсь не по работе. В компании я вообще продажник и не должен лезть в технические вопросы. Но дело в том, что она сама ко мне пришла, – он на мгновение замолчал. – После того как я её списал, – ещё небольшая пауза. – Потому что у неё сгорел процессор».

Он решил пока не рассказывать продолжение истории с исчезновением и чудесной находкой «той самой» на автомагистрали, решив послушать, что может ответить на уже сказанное девушка-техник. Но она не ответила ничего, а просто молча протянула Криту крышку диагностического блока. В нижнем левом углу на внутренней части виднелся оттиск, которого тут не могло быть. Символ, аналогичный тому, что привлёк внимание Крита несколько минут назад на руке девушки, но только череп там был изображён человеческий.

– Хирурги? – спросил Крит вполголоса.

– Ага.

– Кто они?

– Банда отморозков, – она скривилась в пренебрежительной гримасе, – занимаются продажей органов и имплантов, в основном. Но и на чёрном рынке дроидов приторговывают по мелочи. Сдаётся мне, процессор от младшей модели в неё воткнули именно они? – она искоса посмотрела на Крита.

– Не имею представления, – он поджал губы. – Когда я видел её последний раз, в ней стоял полностью выгоревший, но родной камень.

– А батарея была?

– Да, а что?

– А когда это было?

– Буквально вчера ночью.

– Ну хорошо, – она словно выдохнула с облегчением. – Значит, батарею тоже забрали они. Просто, хеттов нельзя оставлять без основного питания больше чем на двое суток.

– Почему? – Крит сильно удивился. За несколько лет в «ЭлекЛебен» он не слышал ничего подобного.

– Ну вы же в курсе, что в них стоит аналог кровообращения?

– Ну да, чтобы поддерживать работу периферического оборудования и тканей, отвечающих за моторику.

– Ага, и ещё, – девушка отвела взгляд, – блока памяти, – она посмотрела на «ту самую». – Сорок восемь часов без батареи, и любой хетт превращается в бесполезный кусок кибермусора. Именно столько резервная батарея способна поддерживать «кровообращение» в машинах.

За этими разговорами Крит не заметил, что на экране его компьютера, в консоли диагностики уже начали струиться данные, считываемые с системы. Когда он, наконец, бросил взгляд на монитор, тут же побежал к нему и начал суматошно нажимать какие-то клавиши, поднимать руки хетте, класть их обратно, снова смотреть в монитор, затем он потрогал «ту самую» за подбородок, повертел её лицо в разные стороны, заглянул в глаза и наконец встал рядом с диваном:

– Ничего не понимаю, – сказал он, словно сам себе.

– Что-то не так?

– А? – Крит, казалось, уже забыл, что девушка-техник всё ещё стояла рядом. – Да, просто, – он задумался, – судя по цифрам, она должна уже начать говорить. Все параметры «мышления» в норме, голосовой модуль работает и отвечает, средства сенсо́рного восприятия функционируют. Но будто не включилась.

– Можно? – девушка указала рукой на компьютер.

– Да, конечно, – Крит почесал затылок, окончательно растрепав и без того потерявшую элегантность причёску.

Девушка набрала несколько команд в консоли, проверила качество подключения проводов диагностического набора, набрала ещё пару команд, потом долго смотрела в цифры, что медленно появлялись на экране, сложив руки перед собой, скрепив пальцы в замок.

– Моторный блок, судя по всему, был извлечён вместе с батареей, – подвела она итог и встала с дивана, – а вот почему она не говорит, не отвечу. Действительно, по данным всё в норме. Может, – она мило улыбнулась, – просто не хочет.

– Действительно, – Крит нервно хохотнул. Хорошо, – пробормотал он задумчиво, – спасибо за помощь!

– Я больше не нужна?

– Я, – он замялся, не зная, как ответить, ведь просто согласиться ему казалось невежливым, – не смею больше задерживать, спасибо большое! – он слегка поклонился.

– Вот, – девушка протянула ему зажатую между указательным и средним пальцем пластиковую карту, – мои контакты. Если что, звоните напрямую. Помогу с починкой, настройкой, комплектующими.

– Хорошо, – Крит с радостью принял карту. Ему показалось, что даже слишком поспешно.

– Только не завтра, – она добродушно улыбнулась, – буду отсыпаться после ночной.

– Договорились, – в ответ Крит улыбнулся очень неловко, – доброй ночи!

– И вам!

Девушка-техник вышла из номера и закрыла за собой дверь. Крит защёлкнул замок и упёрся лбом на стену. Он пытался собраться с мыслями, решить, как нужно поступить дальше. Завтра рано утром нужно было быть свежим, отдохнувшим, и с сияющим лицом выступить на собрании перед армией руководителей разной величины. От этого зависело не только развитие его собственной карьеры, которая, как ему показалось на несколько секунд, его уже почти не заботила, но и судьба всей региональной конторы. Сделав глубокий вдох, Крит уже было собрался пойти в спальню, как вдруг услышал за спиной механический голос:

– Помоги мне…

– Что? – он резко обернулся. Хетта лежала всё там же. Крит подбежал к ней.

– Помоги, – снова сказала она. Её голос звучал безжизненно, механически, безэмоционально, металлически. Не работающие мимические мышцы оставляли наедине с собеседником лишь голый синтезатор речи, звучащий где-то внутри головы.

– Чем я могу тебе помочь? – он повернул лицо «той самой» к себе и слегка приоткрыл рот, чтобы лучше слышать её.

– Я, – она словно не знала, как сказать какую-то очень простую мысль. Что-то не давало ей произнести слова, камнем застрявшие в глотке. Ещё чуть-чуть помешкав, она взяла себя в руки и договорила, – я живая…

Глава 3. Что скрывают пески

Каратель номер тринадцать с позывным «Варвар» пробирался через песчаную бурю куда-то на северо-восток. Принесённый с собой компас оказался в этой пустыне совершенно бесполезной игрушкой, ведь направление менялось с каждым новым порывом ветра. И это не удивительно: весь песок вокруг состоял не только из частичек кварцевых минералов, но и из металлов, съеденных за десятки лет бурями, что медленно, но уверенно стирали все следы старого мира. Один из странников Раусфель Гатт рассказывал карателю, что на границах городов стоят специальные фермы, где жители, не получившие права на работу, обязаны трудиться на благо общества, отлавливая и отфильтровывая из песчаных бурь разные металлы. Затем следовала переплавка, и полученные слитки отправлялись на производства по всей сети городов.

– И как я найду дорогу? – глаза карателя, обычно сурово прищуренные, сейчас расширились до предела.

– Следи за песчаными светлячками, – проповедник указал пальцем куда-то в сторону.

Варвар пригляделся и увидел лёгкие мерцания света, словно солнце, с трудом пробивающееся сквозь песчаные облака, отражалось от невероятно маленьких осколков зеркала. Каратель подошёл поближе и увидел небольших, в лучшем случае с палец размером, ящерок. На их головах, там, где должны были располагаться глаза, красовались две защитные пластины. Но эти поразительные существа строгим строем двигались в одном направлении.

– Если они двигаются цепочкой, – пояснил проповедник, – значит: направляются на север. Если поодиночке – значит: на юг.

– Но, – каратель явно сомневался в ценности совета, – ими ведь не вся пустыня заполнена! Я сейчас понял куда идти. Но через десять шагов уже собьюсь с курса!

– Значит, садишься и ждёшь, – проповедник расплылся в улыбке. – Эш всегда укажет тебе путь, и дети его являются страждущим. Иногда, всё, что нужно – лишь терпение.

«Терпение, – прорычал каратель, – пять километров иду уже седьмой час. Понятно, почему они такие блаженные!». Варвар уселся на песок, поглубже зарылся в брезентовую накидку и стал ждать, время от времени вытирая защитные очки от налипшего песка. Сложно было сказать, сколько прошло времени, ведь в итоге каратель задремал. Проснулся он оттого, что одна из ящерок пробежала по его ноге. Небольшая стайка, в десяток светлячков пробиралась по барханам в какие-то, только им ведомые дали. Как одни находили верное направление? А главное – зачем они это делали? Каратель поднялся на ноги, скорректировал направление и снова зашагал, по щиколотку утопая в рыхлом песке.

Ему понадобилось ещё около получаса, чтобы, наконец, набрести на скалу. По словам странников, где-то тут должна быть пещера. Налево или направо? Как сильно он сбился с пути? Варвар понял, что у него нет никаких шансов понять, где он находится, и решил просто довериться интуиции. Это сработало: уже через пятнадцать минут путешествия вдоль скалы, его рука, которой он опирался на камень, провалилась в открывшийся проход. Каратель вытер песок с очков и, убедившись, что перед ним не просто провал в скале, пошёл в тоннель.

Если верить странникам, охотники Раусфель Гатт регулярно расчищают вход сюда от песков, ведь по нему из города выходят те, кто не готов продолжать существовать внутри него.

Десятый город конгломерата находился где-то там наверху, прямо над головой Варвара. Каратель сделал ещё несколько шагов внутрь тоннеля и обернулся: вход в проход, оказывается, должен быть заперт металлической дверью, которая сейчас была распахнута настежь. Испугавшись, что выход может окончательно замести, пока Варвар ищет то, ради чего он сюда пришёл, он вернулся к выходу, вынул походную лопатку и начал стараться закрыть дверь, постоянно отгребая мешающий песок в сторону.

Как только щеколда двери встала на своё место, вокруг настала очень давящая тишина. Слишком долго каратель находится в буре, где ветер и песок создавали бесконечный гул даже через защитные наушники. Каратель снял их и дыхательную маску и сделал глубокий вдох. Сухой и тёплый воздух каменного тоннеля показался ему живительной прохладой после удушающей жары пустыни.

Прогулка по вырубленному в скале коридору проходила тихо, спокойно и без препятствий. Карателю казалось, что это подозрительно. Даже самые простые действия, которые ему приходилось выполнять в последнее время, оборачивались бесконечными препятствиями, сложностями и испытаниями. Сейчас же самым большим испытанием казалось пробраться в соседний тоннель через вентиляционную шахту. К счастью, она располагалась у самого пола, но в ширину была лишь на пару сантиметров шире, чем мог сжаться каратель. «Запомни, тринадцатый, – вспомнил Варвар слова своего наставника, – пролезет жопа, пройдёт и всё остальное!». Оставляя себе шанс на спасение, если он всё же не сможет преодолеть эти смешные, но ужасно узкие полметра вентиляции, каратель сел на пол и решил просунуть ноги вперёд. Рюкзак с вещами, плащ, всё, даже фонарь, пришлось оставить здесь. С одной стороны, так будет значительно сложнее ориентироваться и преодолевать возможные трудности, с другой, так он занимал меньше места и издавал значительно меньше шума. А значит: был менее заметным. Именно это ему сейчас и было нужно.