Звезда пленительного счастья. Стихотворения декабристов

Звезда пленительного счастья

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

В. Ф. Раевский

Владимир Федосеевич Раевский родился в 1795 году. Учился сначала в Благородном пансионе при Московском университете, затем – в Дворянском полку при Втором кадетском корпусе в Петербурге. Здесь он сблизился с Г. С. Батеньковым; тесная дружба, основанная на единомыслии, связывала их в течение всей жизни. По выходе из корпуса Раевский участвовал в Отечественной войне 1812 года; за храбрость, проявленную в Бородинском сражении, был награжден золотым оружием.

Вернувшись из заграничных походов, Раевский в 1816 году вышел в отставку, тяготясь аракчеевскими порядками в армии. В 1817–1818 годах он отказался от свойственных ему прежде монархических иллюзий. Снова поступив в 1818 году на военную службу, он получил назначение во Вторую (Южную) армию, находившуюся в Бессарабии, – в 16-ю дивизию, командиром которой вскоре был назначен декабрист М. Ф. Орлов.

В 1820 году в Кишиневе Раевский вступил в Союз благоденствия и стал одним из руководителей бессарабской группы декабристов. В организованной членами Союза благоденствия при 16-й дивизии ланкастерской школе он преподавал литературу, историю, географию и использовал уроки для политического просвещения солдат.

Трактуя поэзию как мощное средство гражданского воспитания, Раевский работал над курсом «Поэзии» для дивизионной школы. В начале 1820-х годов им были созданы замечательные образцы декабристской публицистики – «О рабстве крестьян», «О солдате», распространявшиеся, по-видимому, не только среди офицеров, но и среди солдат.

Революционная настроенность, обаяние образованности и ума, принципиальность Раевского привлекли к нему Пушкина. Отчасти под воздействием Раевского складывались вольнолюбивые взгляды молодого Пушкина на историю.

6 февраля 1822 года Раевский был арестован по обвинению в революционной агитации среди солдат и юнкеров и заключен в Тираспольскую крепость. Поведение его на следствии было образцом мужества, хладнокровия, находчивости. Ранее других декабристов испытавший участь узника, Раевский под именем «первого декабриста» вошел в историю русского освободительного движения. В Тираспольской крепости написаны программные поэтические произведения Раевского – «Певец в темнице» и «К друзьям в Кишинев».

В 1823 году Раевского приговорили к смертной казни, но затем приговор отменили. После восстания 14 декабря он был привезен в Петербург и привлечен к следствию по делу декабристов; но и здесь сломить его волю не удалось. Еще два года Раевский провел в одиночном заключении в крепостях (Петропавловской и польской крепости Замостье), после чего был отправлен в Сибирь, в село Олонки близ Иркутска, где прожил свыше сорока лет – сначала на положении ссыльного поселенца, затем – государственного крестьянина.

Раевский активно участвовал в общественно-политической жизни Восточной Сибири, энергично занимался хозяйственной деятельностью: огородничеством, подрядами, торговлей хлебом. Хозяйственные заботы часто и надолго отвлекали Раевского от поэтических занятий, но то немногое, что им было создано в Сибири, принадлежит к лучшим его произведениям («Дума», «Предсмертная дума» и др.).

В 1829 году Раевский женился на крестьянке села Олонки. После амнистии 1856 года он не пожелал покинуть Сибирь, считая ее краем, менее испорченным деспотизмом, чем Европейская Россия.

Умер Раевский в 1872 году. В Олонках долго жила о нем память как о человеке, много сделавшем для крестьян. Здесь он создал первую постоянную сельскую школу. В его доме, сохранившемся доныне, помещается школа его имени.

Песнь воинов перед сражением

Заутра грозный час отмщенья,Заутра, други, станем в строй,Не страшно битвы приближеньеТому, кто дышит лишь войной!..Сыны полуночи суровой,Мы знаем смело смерть встречать,Нам бури, вихрь и хлад знакомы.Пускай с полсветом хищный татьНахлынул, злобой ополченный,В пределы наши лавр стяжать;Их сонмы буйные несчетны,Но нам не нужно их считать.Пусть старец вождь прострет рукоюИ скажет: «Там упорный враг!»Рассеем громы пред собою,И исполин стоглавый – в прах!..Сей новый Ксеркс стопою силы,Как огнь всежгучий, к нам притекУзреть Батыевы могилы,Сарматов плен и шведов рок,Узреть поля опустошенны,Прах мирных сел и городов,И небо, заревом возженно,И вкруг – изрытый ряд гробов,А пред собой – перуны местиИ твердокаменную грудьС хоругвью: «Смерть на поле чести,Или свершим опасный труд».Ужель страшиться нам могилы?И лучше ль смерти плен отцов,Ярем и стыд отчизны милойИ власть надменных пришлецов?Нет, нет, судьба нам меч вручила,Чтобы покой отцов хранить.Мила за родину могила,Без родины поносно жить!Пусть дети неги и порокаС увялой, рабскою душойТрепещут гибельного рока,Неразлучимого с войной,И спят на ложе пресыщенья,Когда их братья кровь лиют.Постыдной доле их – презренье!Во тьме дни слабых протекут!А нам отчизны взор – наградаИ милых по сердцу привет;Низвергнем сонмы супостата,И с славой нам восплещет свет!..Краса певцов, наш бард любимый,Жуковский в струны загремит,И глас его непобедимыхВенком бессмертья отличит.И юный росс, приникший слухомК его цевнице золотой,Геройским вспыхивает духомИ, как с гнезда орел младой,Взлетит искать добычи браннойВослед испытанным вождям…О други! близок час желанныйИ близок грозный час врагам, —Певцы передадут потомствуНаш подвиг, славу, торжество.Устроим гибель вероломству,Дух мести – наше божество!Но, други, луч блеснул денницы,Туман редеет по полям,И вестник утра, гром, сторицейЗовет дружины к знаменам.И мощный вождь перед полкамиИ с ним вождей бесстрашных сонмГрядут!.. с победными громамиИ взором ищут стан врагов…К мечам!.. Там ждет нас подвиг славы,Пред нами смерть, и огнь, и гром,За нами горы тел кровавых,И враг с растерзанным челомВ плену ждет низкого спасенья!..Труба, сопутник наш, гремит!..Друзья! В пылу огней сраженьяОбет наш: «Пасть – иль победить!»Между 1812 и 1821

Плач негра

Задумчив, устремя к луне унылы очи,Несчастный сын степей под пальмою роднойСтоял недвижимо в часы глубокой ночи,И пращ его, и лук с губительной стрелойРазбросаны. И конь, товарищ бурной битвы,По шелковой траве медлительно бродил.И пес – сей верный страж, сей быстрый                                                  сын ловитвы —Лежал и лай ночной с боязнью притаил.И мрак и тишина полуночной природыПитали мысль его отчаянной мечтой.И он – сей белых бич, сей гордый сын свободы —Ланиты оросил горячею слезой!«Нет радости в мире, нет Зоры со мною!Я видел ветрила вдали кораблей,Несущих добычу драгую стрелоюДалеко от милых отчизны полей!Ах! мог ли провидеть отмщение рока?Сегодня, зарею, колено склоняПред ярким сияньем светила востока,Я чувствовал благость небесна огня!От братий веселых чрез дебри и горыПомчался я к милым родным шалашам,Ласкаясь мечтою в объятиях ЗорыИ в ласках младенца дать отдых трудам!»Между 1812 и 1821

Глас правды

Сатурн губительной рукоюИзгладит зданья городов,Дела героев, мудрецовТуманною покроет тьмою,Иссушит глубину морей,Воздвигнет горы средь степей,И любопытный взор потомковНе тщетно ль будет вопрошать:Где царства падшие искатьСреди рассеянных обломков?..Где ж у́зрит он твой бренный прах,Сын персти слабый и надменный?Куда с толпою, дерзновенный,Неся с собою смерть и страх,По трупам братий убиенных,Среди полей опустошенных,Ты вслед стремился за мечтой —И пал!.. Где ж лавр побед и славы?Я зрю вокруг следы кровавыИ глас проклятий за тобой!..Полмертвый слабый сибарит,Мечтой тщеславия вспоенныйИ жизнью рано пресыщенный,Средь общих бедствий в неге спит.Проснись, сын счастья развращенный!Взгляни на жребий уреченный:Тебя предвременно зоветКо гробу смерти глас унылый,Никто над мрачною могилойСлезы сердечной не прольет.Вельможа, друг царя надежный,Личиной истины самойПокрыл порок корысти злой,Питая дух вражды мятежной.Каких ты ждешь себе наград?Тебе награда – страшный ад;Народ, цепями отягченный,Ждет с воплем гибели твоей.Голодных добыча червей,Брось взор ко гробу устрашенный…Тиран как гордый дуб упал,Перуном в ярости сраженный,И свет, колеблясь, изумленныйС невольной радостью взирал,Как шаткие менялись троны,Как вдруг свободу и законыДавал монарх – граждан отец —И цепи рабства рвал не силой, —Тебя ждет слава за могилой,Любовь детей – тебе венец!1814 или 1815

Послание Николаю Cтепановичу Ахматову

Оставя тишину, свободу и покой,Оставя отчий кров, семейства круг любимый,Во цвете юных лет, неопытной стопойТы в шумный круг ступил тропой                                                невозвратимой!Отчизне, долгу раб, в краю чужом один,     От милых в отдаленьи,     Обманчивой Фортуны сын!Куда влечет тебя твое воображенье?..На утренней заре удел твой испытатьПечали, огорченье;Чувствительным сердцам назначено страдатьИ горькою слезой платить за наслажденье.Так, должен ты, мой друг! всем общий                                                   жребий знать:И твой веселый взор покроется слезою,И вздохи кроткую улыбку умертвят,     Зоилов стрелы пред тобою;Но жребий низких душ – в презреньи исчезать!Воспоминание дней ясных, невозвратных,Мечты о счастии угасшем возвестят,     Что, в изменениях превратных,Рассвет твой был… блаженнее стократИ славы громкия, и почестей ничтожных,И честолюбия, и пагубных страстей,     Предначертаний невозможных,Которым нет конца средь тысячи путей.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Но ум возвышенный, тебе природой данный,Но сердце нежное и благородный дух,Под надзиранием отца образованны,Тебе откроют путь ко славе, юный друг;Для кроткого царя, для родины священной —     Приятно жертвовать собой;     В наш век чудесный, просвещенныйПримеры славных дел сияют пред тобой!Отечество твое, под скипетром священнымМонарха славного, закон царям даетИ простирает длань народам угнетенным!     И изумляет свет!Колосс надменный пал! Европа в удивленьиЗрит победителя, свободу и закон!Благословляя мир, повсюду в восхищеньи     Благословляет русский трон!Так, юноша! гордись отчизною твоею!Спеши ей долг отдать, ее достойным быть;     И добродетельной стезеюСпеши полезным быть и славу заслужить!Делами славными героев восхищенный,     Ты с благородною душойСтремись на путь, тебе судьбой определенный,     Неколебимою стопой!В кругу общественных всечасных изменений,Где в юности твоей всё ново пред тобой,Ты будешь зрителем превратных                                                  приключений.И будешь сам судьбы иль случая игрой.Приманки хитрых фей, любви обвороженьеДля сердца нежного опасны могут быть;Но времени закон, но опыт размышленьяСей пламенный огонь и чувства уменьшит.И я на утре дней, страстям порабощенный,Цирцее отдал долг, ей жертвы приносил…Но, ах! неверными стократно обольщенный,Светильник пламенный рассудком погасил.Пусть добродетели закон всегда священныйТебя к бессмертию ведет среди путей,Сокрытых от невежд, где разум просвещенныйНаходит истину и в красоте своей.Бессмертие по смерть великим достается:Потомство, правды глас героя возвестит,А истинный талант препон не ужаснется.Приятная мечта – в потомстве вечно жить!С спокойной совестью и позднею зареюВоспоминание приятно усладитДни угасающи под времени рукою;Не вечно радости из полной чаши пить!Придет и твой закат с приметной быстротою,Исчезнет светлый луч, и твой веселый взглядПокроется навек определенной тьмою, —Не сладостно ль своей отчизне долг отдать?И, шуму удалясь, с пенатами, с семьею,Протекшие часы ненастья забывать?Подчас и с музами и с милою своеюДни безмятежные свободно восхвалять?..<1816>

К моим пенатам

От отческих полей, от друга отлученный,Игра фортуны злой, коварной и страстей,Мечтой обманчивой в свет бурный увлеченный,Свидетель суеты, неравенства людей,Сражаясь сам с собой, – я вижу преткновеньеНа скользком сем пути и бездны пред собой.Пенаты милые! услышьте голос мой,Внемлите странника бездомного моленье:Вы, в юности меня хранившие от бед,Теперь от роковых ударов защититеИ к дому отчему скорее возвратите:     Уже я видел бурный свет!Как в ясный, тихий день воздушный метеорДвиженьем мрачных туч свод неба помрачает,Так в утро дней моих меня тоска снедает,И тщетно в будущность бросаю робкий взор:Там новые беды грозят еще цепями…О лары кроткие! да будет ваш покровНад бедным путником, зовущим со слезамиНа помощь вас одних; услышьте скорбный зов —И горести мои на время прекратите…Под небом неродным веселий, счастья нет,Меня вы к родине скорее возвратите:     Уже я видел бурный свет!Честь, слава вдалеке взор слабый обольщают,Богатство, титулы – совместны с суетой,И Крезус пьет фиал тоски и скорби злой.Сатрапы гордые средь роскоши скучают.Нет, боле не хочу я славы и честей!Знаком кровавый путь мне грозныя Беллоны,Средь сечи гибельной, средь громов и мечейЯ слышал славы клич – и жертв невинных                                                               стоны.Пенаты добрые! внемлите мой обет —И бурю над главой моею отведитеИ к дому отчему скорее возвратите:     Уже я видел бурный свет!<1817>

Послание Петру Григорьевичу Приклонскому

Qui vit content de rien possède toute chose.

Boileau. V Epître[1]Мой друг! взгляни кругом на наш                                              подлунный свет:От трона царского до хижины убогой,Везде увидишь след богини быстроногой.Но постоянного для ней приюта нет.Чем выше здание – тем ближе к разрушенью,Опасен скользкий путь титулов и честей,Опасны милости и дружество царей —Кто ближе к скипетру, тот ближе к ниспаденью!Как часто видим мы невежду и глупцаС титулом княжеским, в заслугах, уваженьи,Который с гордостью бросает взор презреньяНа долю скромную и бедность мудреца.Но тратит ли, мой друг, мудрец свои надеждыФортуне вопреки покоем обладать?Нет, тою же стезей он скрылся от невеждыПод кров беспечности о слабом сострадать!И в рубище Солон дал Крезу наставленье,Как смежны счастие и слава с нищетой, —Пред Киром на костре от смерти роковойСпасло нежданное счастливца предреченье.Лишенного очей, в темнице и цепяхЗри Велизария и с ним превратность рока…Давно ль Наполеон, полсвета бич и страх,Мечтал оспоривать и власть, и силу бога?Где ж гром его побед?.. Фортуна за собойТриумфы, почести и славу удалила.Нет постоянного для смертных под луной,Превратность – жребий наш, а верное —                                                           могила!..Чины и почести и всех богатств собор,Когда нет мудрости, нас скукой отягчают,Прельщается ль резцом и кистью грубый взор?..Безумцы остроту в безумце обретают;Страшилище ума – они в кругу своемНерона с Августом в величии равняют.Херила наших дней Пиндаром называютИ восхищаются Беатуса умом!..Сословие невежд, гордящихся породой,Без знаний, без заслуг, но с рабскою душой,Но с знаньем в происках до степени высокой,Идет надменною и быстрою стопой…Презренные льстецы с коленопреклоненьемИм строят алтари, им курят фимиам.Напрасно равенства мечтатели желают,В природе равенства не может быть и нет:Одних смирение, таланты отличают,Других – безумие и преступлений след;Одним назначено дней миром наслаждаться,Другим – убийством жить и в дебрях                                                  пресмыкаться.Родится гений, ум, родится и глупец, —Ужель природы дар не должен дать                                                      перве́нство?Начало всем одно, и всем один конец,Но в мире нравственном не может быть                                                     равенство, —Лишь независимость есть мудрого черта;Под игом деспота-тирана – он свободен…Для пользы ближнего жить – сладкая мечтаТому, кто чувствами, кто духом благороден!Он тайно не острит на братий грозный меч,Не жаждет для венка бессмертия и славыНеистовой рукой точить ручьи кровавы,Жилища мирные в добычу брани жечьИ доблесть исчислять числом насильств                                                            и мести;Ему неведом путь покорства, низкой лестиПред знатным гордецом – вельможею царя;Он в доле средственной нужды ни в чем                                                             не знаетИ, прихотям не раб, спокойно засыпаетС подругою своей до радостного дня!Природы добрый сын, в объятиях природыОн верно свой покой и благо обретет;Не алчен к золоту, он ищет лишь свободыИ в Новый свет искать сокровищ не плывет.Приклонский! Счастие еще не за горами,И если от него нас жребий отлучил,То опыт гибельный стократно научил,Как радости ловить удачными часами;Желанье, прихоти и страсти обуздатьДолжны рассудком мы, чтоб в меру н                                                    аслаждаться.Довольно, милый друг, за призраком                                                          гоняться.Не время у́ моря погоды ожидать!..1817

Мое прости друзьям

Кисловскому и Приклонскому

Друзья! налейте кубки!Ударим край о крайИ в скорбный час разлукиЗапьем свое «прощай!»…Не глас иноплеменных,Не пушек близкий гром,Не клик врагов надменныхС увенчанным челом,Но нежный глас природы,Восторги и любовьПод верный дружбы кровВ объятия свободыОт вас меня зовут.О други, между вамиИ мой тернистый путьУсеян был цветами.Довольно ясных днейБлиз вас я видел, други!Клянусь во дни разлукиВас часто вспоминать,В мечтах одушевлятьЧас дружеской беседы,Где острых слов победыВы знали замечатьИ в шутках повторять!..Где царство и народыВ кругу прямой свободы.За чашей пуншевой,При дыме трубок сидя,Пристрастья ненавидя,Судили пред собой!Где тайной скорби силуИ близкую могилуЯ с вами забывалИ радостью счастливойВ час думы молчаливойМой дух воспламенял!Где злобу и порокиБесчувственных людей,Тщету заслуг, честей,И скрытые дорогиИскателей, льстецов,И страстное сужденье,И к истине презреньеСмешных лжемудрецов,Где суд невежд пристрастныйДает невеждам путьКо славе безопасный,Где знания безгласны,Где ум, талант гнетут, —Мы видели – учились…И к почестям стремилисьНеробкою стезей!..Исчезни, пламень мой,Когда я вас забуду,Свободные друзья!Вот вам рука моя,Что свято помнить будуСоюз сердец святой.Скорее луч денницыВ предвестии гробницыУгаснет надо мной!Друзья! налейте кубки!Ударим край о крайИ в скорбный час разлукиЗапьем свое «прощай!»…Приклонский, нам с тобоюЕще сквозь мрачных тучБлестит надежды луч —Быть может, Марс трубоюИз мертвого покоюНас в поле воззоветПриманчивыя славыИ след войны кровавойНас к цели доведет;Быть может (сокровеньеКто может предузнать?),В пылу огней, сраженья,Как к рати двигнет ратьПогибельной стезею,Нам суждено с тобоюВ добычу смерти злойПредвременну могилуУзреть в земле чужой!..Но нет, и мысль унылуЗабвенью предадим,За чашей круговоюВеселою мечтоюСвой дух воспламеним!..Оставя жизни бурнойНеласковый приемИ блеск честей мишурный,Ты истинным путем,Кисловский, друг свободы,Под сень самой природыНетрепетно идешь,Где время золотоеВ беспечности, покоеТы мирно проведешь…Ни громы в отдаленьи,Ни ядер звонкий шумВ минуты сладких дум,В часы отдохновеньяТебя не воззовут!..Под кровлею родноюТам счастие с тобою!..Там дружества приют!И дни твои беспечно,Но быстро, скоротечноВ довольстве пробегут.Доколе юность с намиИ огненная кровьС свободными сердцами,Друзья! дотоль любовь,И дружбы глас священный.И кубок позлащенныйС пенящимся вином,Честь, истина с добром  —Нам будут утешеньемИ долгом в жизни сей!..Прямое наслажденье —Не блеск пустых честей,Не славы шаткой сила,Не милости царей,Не злато богачей;Их ранняя могилаВо мраке погребет…Нет, к счастию ведетПуть чести благородной,Где ум души свободной,Где совести покойУпрекам неподвластен,С рассудком и душойИ с честию согласен!Но, други, час бежит…День ясный вечереет,И в кубках дно яснеет…Всё, кроме нас, молчит,И троица стоитКоней удалых, рьяных,И солнца свет багряныйЗа дальнею горойСменился темнотой!Природа в неге спит!..Луна-путеводительПуть дальний серебрит.Да гений-покровительВ разлуке вас хранит.Итак, нальемте кубки,Ударим край о крайИ в скорбный час разлукиЗапьем свое «прощай!»

1817 (?)

Каменец-Подольск

Г. С. Батенькову

Хотя глас дружества молчанью твоемуБез прекословия и укоризн прощает,Но можно ль нежность дать холодному уму,Который действие с причиной разбирает?Ужели хладная и мертвая Сибирь,Где видны ужасы неласковой природы,Где вьюги, и мороз, и вихорь-богатырьОт точки полюса под знаменем свободыСтремятся по горам пустынным бушевать,Могла твой прежний дух и дружбы уверенья,Как кедра сильный ветр главу, поколебать…И силлогизма дать софизму заключенья?     Ужель свинцовый часПокрыл прошедшее невозвратимой тьмою,Ужель он заглушил влеченья тайный глас,Который юношей нас съединил с тобою?..Конечно, в те часы, как мыслью ты леталС Невтоном, с Гершелем в планетах                                                     отдаленных,Движенья их, часы, минуты исчислял,Их жителям давал законы непременны, —     Чужд бренности земной,О друге забывал, как о пылинке бренной,     И гений добрый твойНа время оставлял тебя мечтой химерной;Иль, долгу верный раб, в союзе с суетой,Заботой, нуждами и бедством окруженный,Не мог ты жертвовать минутою одной     Для друга ежедневно?Но прочь сомнение, ты тот же должен быть:Те ж чувства, чуждые и низости, и лести,И ум возвышенный, способный отличитьТалант от глупости, дым суеты от чести,Те ж мысли правоты, размер во всех делах,И поступь, сродная закону протяжений,Те ж Эйлер и Лагранж – в сияющих глазахПо тем же степеням высоких уравнений!..     Прости, мой друг,Метафорическим моим уподобленьям!С тяжелой головой, с унынием сам-друг,Могу ли услаждать приятным песнопеньем     Твой к бурям приобвыкший слух?К тому ж вожатый мой, Вакх дерзостный                                                             и юный,Тогда как я пишу, волнуя бурный дух, —     Мои наладил струны!..Напрасно б стал тебе забавы воспевать,О радостях вещать дрожащими устамиИ подвиги мои с улыбкой исчислятьНа поле боевом не голосом, очами…Погибло всё, как сон с младенческой мечтой.Любитель некогда военной непогоды,С прискорбием теперь меч обнажаю свой,Как чадо смелое безвластия, свободы!..     Я свет печальный созерцал —     И волос дыбом становился!Когда же глубину души людей познал,     Я с светом раздружился!..Руссо и Тимона невольно оправдал,     И, им последовать готовый,Чем более людей боялся и бежал,Тем делались сносней тяжелые оковы!С пустынею в душе, с сомненьем ко всему,Не доверяющий сим тварям ослепленным,Которы в гордости, в невежестве умуВозносят алтари… и гонят ум смиренный…1817 (?)

«О милая, прости минутному стремленью…»

О милая, прости минутному стремленью:Желаньем движимый причину благ познать,Могу ли, слабый, я всесильному влеченьюПрироды-матери в борьбе противустать?И чувства покорить холодному сужденью?        Лауры пламенный певец,        Лаурой вдохновенный,        При <плесках> лавровый венецВ награду получил за свой талант смиренный!Поэту юному, мне ль вслед ему парить?Бессмертие – удел феномену-поэту!Я не могу, как он, быть изумленьем света,Но пламенней его могу тебя любить!1817 (?)

«Нет, нет, не изменюсь свободною душою…»

Нет, нет, не изменюсь свободною душоюИ в самой стороне приветливых цирцей,Где взоры их горят под дымкою сквозноюЖеланьем, негою и пламенем страстей,Где воздух, кажется, любови жар вдыхает.Взлелеянный в чаду пороков сибаритПред девой каждою пусть выю преклоняетИ, низкий раб страстей, душой порочной                                                                 спит.Мой друг, я буду твой, не изменюсь душою,И чувства юные, восторг и пламень мой,И ложе роскоши не разделю с другою,И будет в ревности упрек напрасен твой.1817 (?)

«Так ложною мечтой доселе ослепленный…»

Так ложною мечтой доселе ослепленный,Напрасно мыслил я о сча́стливых часах.Тебе ль знать радости? Твой разум                                                 заблужденныйНе мог предузнавать о будущих бедах,Давно назначенных губительной судьбою;Лишь смерть желанная спасительной рукоюТебя освободит от горестей твоих!Тебе ль переломить судьбы определеньеИ силой сильного избегнуть назначенье?Исчезнули мечты, я счастлив был лишь миг,И счастлив только заблужденьем,Которое, как вихрь, исчезло мановеньем.Ни ласки нежные, ни кротость, ни любовь,Ни одинакая текущая в нас кровь —Ничто не умягчит дух злобный и враждебный!А я, не опытом, безумством увлеченный,Предвидеть будущих несчастий не возмог.Кто ж этому виной? Я сам иль сильный бог.1817 (?)

Подражание Горацию

Мой век – как день туманныйОсеннею поройПред бурей и грозой —Средь мрака и забвеньяТечет без возвращенья,Печалью омрачен.Ни солнца свет лазурный,Ни бледный свет луны,Ни радости весны,Ни голос Филомелы,Ни нимфы взор веселый —Меня не веселят.Напрасно к наслажденьюПрелестный ГанимедМеня с собой зовет!О юноша счастливый!Твой взор полустыдливыйОпасен, но не мне.Ни клик друзей веселыхВ час Вакховых пиров,При голосе певцов,При шуме упоенья —Меня на путь весельяОпять не воззовет!И взор вельможи тихий,С улыбкой пара слов,И вслед ему льстецовВ приязни уверенье —Вселяют лишь презреньеК невеждам и льстецам!От почестей ничтожныхСредь Марсовых полей,Где братий и друзейСтруится кровь рекою,Мой взор, увы, с слезоюДалеко отвращен!Но, бури уклоненный,Я радуюсь мечтой!И тихий голос свойВ минуты вдохновеньяСливаю с песнопеньемБожественных певцов!1817 (?)