скачать книгу бесплатно
– А. Я помню. Но ты же рядом, так разве тоже нельзя?
– А ты говори через маму, парень. Она мне обязательно все передаст! И все будет тип-топ, по правилам! – Опять. Опять решил научить моего ребенка плохому!
– Мам, скажи ему… – Мой гномик потянул меня за руку, заставляя склониться, и очень-очень громко зашептал на ухо. – Скажи, что я хочу картошку фри, кока-колу и найгецы! И пиццу! И гамбургер!
Молодец сынок. Весь в папу, похоже: вроде как, и ничего не нарушил, и своего добился…
– Слушай, дружище… А как тебя, кстати, зовут?
– Артём!
– Слушай, Артем! Ты мне все очень вредные вещи называешь. Боюсь, таможня их не пропустит!
– Кто? – На слове «таможня» их взаимопонимание закончилось. Мой ребенок потерялся, опять насупился, шагнул назад, прячась за мое бедро…
– Ну, это мама, просто по-взрослому! Если я ей передам для тебя такие угощения, она же их не возьмет!
Евгений Аверченко рассуждал правильно. Как настоящий ответственный взрослый, которому в голову не приходит, что один раз в несколько лет можно и гадостей дать ребенку. Не растолстеет, коркой не покроется. А вот радости ему будет даже больше, чем от Деда Мороза в Новый Год…
– Тогда можно просто котлет! Только многа-многа-многа! Принесешь? Котлеты же полезные?
Я прикрыла глаза. От стыда. Тёмка вот так, запросто, легко и ненавязчиво выдал всю глубину нашей с ним нищеты…
Проще умереть, чем смотреть на потрясенное лицо Женьки.
– Эммм… Котлет? Любых? А где они продаются-то? – Теперь пришла пора и ему впасть в растерянность.
И при этом изучать меня цепко и пристально: будто впервые увидел.
– Тёма пошутил. Нам ничего не нужно. – Вообще ничего. Самый лучший подарок в жизни он мне уже сделал.
А дальше – сама. Как-нибудь сама. Иначе нельзя просто. Что-то во мне сломается, если я позволю себе принять хоть что-нибудь от Аверченко.
– Видишь, Артём, как-то у нас разговор не клеится… – До Жени дошло, наверное, что он уже давно переступил заветную черту и вовсю топчется по запретной зоне своими грязными ботинками.
– А ты нам под дверь подбрось. Позвони и убеги. – Сын, как всегда, удивил. Со всей детской своей непосредственностью…
– А так можно? – Женька прикинулся очень удивленным…
– Ну, да. Как Дед Мороз. Он же всегда так делает….
– Малыш, иди-ка ты к бабушке. Здесь холодно, а мы еще тебя не долечили… – Не стала слушать его возражений, затолкала в прихожую, захлопнула за собой дверь.
Да, мой сладкий гном, конечно же, обидится. И даже не будет разговаривать минут пятнадцать-двадцать. И это будет самый мучительный период в моей жизни. Но мы обязательно с ним справимся.
– Олесь. У тебя все совсем хреново, да?
– Нет. Тебе показалось. Просто Тёмка – мясоед. Фанат жареного. Приходится ограничивать во всем.
Так странно. И так больно…
Обманывать отца своего ребенка, говоря о несуществующих привычках…
Но для Женьки этого ребенка и не существует, в общем-то. А Тёмыч – просто пацан, с которым захотелось пообщаться.
– Давай мои вещи, Жень. И я пойду. Нам уже пора готовиться ко сну…
Накатила внезапная дикая усталость. И плевать, что он обо мне подумает. Что осудит за грубость, наверное… Обидится, уйдет и никогда не вернется…
– Не позовешь в дом? Я так надеялся… – Он шагнул ко мне. Почти впритык. Нос к носу. Я опять могла ощутить аромат его одеколона… С новой ноткой – примесью женского парфюма.
– Я думаю, тебя ждут в другом доме. – Тут же вспомнилась красотка, чье эффектное появление помогло сбежать из Женькиного кабинета. Наверняка, ее духами он теперь благоухал. И кто я такая, чтобы портить жизнь этой женщине? Мою уже не восстановишь, так зачем еще одну ломать?
– Нет. Меня сегодня не ждет никто. Впрочем, как вчера и завтра…
Он не понял. Ничего не понял. Или, как обычно, отмахнулся от чужих желаний и мечт. Разве они что-то значат для Аверченко?
– Поразительно. – Так понравилась эта идея, что губы сами собой растянулись в злорадной улыбке.
– Что, Олесь? Что поразительно?
– Здесь тебя тоже никто не ждал. Ни вчера, ни сегодня, ни завтра… Никогда. Зря ты сюда приехал!
Глава 8
Прошлое
– Лесь… О чем задумалась? – Женька дышал на мои пальцы, спрятанные в его кулаке, отогревал их.
– Ни о чем. Просто… – Я растянула губы в попытке улыбнуться. Вышло так себе. Говорить вообще не хотелось. Гораздо лучше и проще – уткнуться лбом в его плечо, прикрыть глаза и… впитывать в себя эти мгновения.
Дома снова будут крики и вопросы, где шлялась, почему так поздно… Мама, наверное, станет кричать, что пора бросать всю эту дурацкую учебу и идти на завод. Почему не в магазин, которых рядом куча, и везде нужны работники? Потому, что в ее представлении – это позор. Нет ничего более стыдного, чем обслуживать кого-то за деньги!
– Не хочу тебя отпускать, понимаешь? Не могу. Ты еще не ушла, Олесь, а я уже скучаю.
Прижал к себе. Закрыл от всех полами куртки, обнял руками сверху…
– Мне с тобой так тепло, Жень… – Доверчиво закинула голову, подставляя ему свое лицо и губы. Он так целует здорово, так нежно… Это невозможно прекратить. Нельзя остановить. Просто сил не хватает, чтобы оттолкнуть человека и убежать домой…
– Я тебя только что заморозил. Теперь обязан отогреть!
Майское обманчивое солнце жарило целый день. Я убежала из дома в легкой кофточке и короткой юбке. Мы весь вечер бродили по набережной, готовились к экзамену, спрятавшись под деревьями на укромной скамеечке… Не заметили, как жара сменилась легкой прохладой… А теперь меня трясло в настоящем ознобе.
–Сама виновата. – Теперь уже по-настоящему улыбнулась, неохотно уворачиваясь от его губ. – Нужно думать, в чем из дома выходишь…
– Ну, ты же не планировала, что будешь со мной допоздна бродить? – Хитрил. И не скрывал, что напрашивается на откровение… Что я признаюсь: конечно, планировала. И мечтала. И думать больше ни о чем не могла, кроме того, что сегодня снова его встречу. Наконец-то, после бесконечных выходных!
И юбка эта короткая, и тонкая блузка, и почти невесомая кофточка сверху – это все не просто так надевалось. И вовсе не из-за жары я так наряжалась!
– Ну…
– Скажи честно! – Поймал меня за подбородок, заглянул в мои глаза – своими, чистыми, искристыми, нежными.
– Не буду. А то зазнаешься! – Щелкнула его по носу, аккуратно и не больно, больше для смеха. И чтобы отвлечь от всяких неудобных откровенностей.
Это у Женьки легко получалось признаваться мне в своих чувствах. И про любовь он говорил спокойно, не напрягаясь. Я же каждое слово давила из себе через силу. Стеснялась, боялась, не понимала: как это можно, вот так просто, взять и выложить все, о чем думаешь?
– Лесь… У нас тут праздник намечается. – Он внезапно посерьезнел. Напрягся. И тут же все мои мышцы стали каменными. Нехорошее предчувствие пробежалось морозом по жилкам.
– Какой?
– Ну, обычно экватор отмечают летом… А у нас половина курса куда-то уезжает сразу после сессии…
– А. Понятно. – Все это было от меня слишком далеко. Никогда не принимала участия в общих гулянках: не было ни времени на это, ни денег.
– Пойдешь со мной? Я не хочу без тебя, Олесь. Нужно, чтобы ты была рядом! – Это звучало не как просьба. И не намек. И не предложение.
Женька впервые требовал что-то.
– Зачем? Я так буду как слон в посудной лавке. Ты же видел: я ни с кем не общаюсь почти. И зачем мне теперь идти? – Не представляла даже, как окажусь среди расфуфыренных, насмешливых однокурсниц. Парни – отдельная тема. Я для них нищенка, недостойная внимания.
Зачем идти туда, где точно будет обидно, стыдно и унизительно? Только потому, что я попала в этот институт сама, не за деньги, а за знания. Редкий победитель ВУЗовской олимпиады, получивший стипендию и возможность учиться бесплатно… Знала бы, как будет трудно, ни за что бы на очное не пошла! А теперь уже поздно…
– Ну, значит, пора пришла. Пускай все знают и видят: ты со мной! И слюни свои пускай больше не распускают!
– О чем ты? Какие слюни, Жень? Кроме тебя, меня же никто и не замечает!
– Смешная ты. И наивная… – Уложил подбородок на мою макушку, начал плавно укачивать… Я слушала, как мерно стучит его сердце, отдавая тихим гулом, и замирала, уплывала куда-то в сказку… – Ты и меня не видела, а я, блин, как дурак, все глаза переломал…
Я до сих пор не верила, что все происходящее – наяву. Что мне это не снится, не пришло в галлюцинации…
– Я не могу с тобой пойти, Жень. У меня и денег нет, чтобы вложиться… И мама не пустит. Ты же знаешь, как это все сложно…
Он понятия не имел, как меня встречали дома при каждом опоздании. Ни про самые грязные обзывательства, ни про мокрые тряпки и ремни… Никогда и ни за что не рассказала бы ему, как в меня летели ботинки, швабры… Слишком было стыдно говорить о таком вслух. Ни за что бы не позволила ему узнать об этом…
Но пришлось объяснить, что мне запрещено опаздывать и встречаться с мальчиками. Иначе лишат карманных денег.
– А давай, ты скажешь маме, что устроилась на подработку?
– Как это?
– Обыкновенно. Она же требует, чтобы ты в дом приносила какую-то пользу?
– Да. Требует. Только я не смогу на завод, Жень… Ты же в курсе: там не берут студентов на плавающий график. А в магазин – никак. Она меня выгонит из дома просто…
– Так ты не пойдешь никуда. Я просто дам тебе денег. А вечерами будешь говорить, что была на работе. Круто же я придумал, да?
У него глаза загорелись. И слышно было, что сердце застучало чаще. Женька был счастлив от своей идеи.
– Что значит «дам денег»?! Ты сошел с ума? – Начала выпутываться. Освобождаться. Стало слишком жарко, тесно, воздуха не хватало. – Я кто, по-твоему, содержанка какая-то?!
– Боже. Олесь… Ты в каком веке существуешь? Я имею право что-то подарить своей девушке?!
Он даже обиделся, кажется.
– Подарок – не деньги. Это разное.
– Так ты ведь и от подарков отказываешься. Что мне делать?!
– Не хочу быть ничем обязанной. Прости.
– Ну, хоть что-то сделаешь для меня? Пойдем на вечеринку?
– Я боюсь. – И ни словом не соврала. Выпалила со всей честностью. Сразу легче стало…
– Кого? Или чего?
– Чужое место. Чужие люди. Что я там буду делать?
– Это будет в моем доме, Олесь. Я – хозяин. И, поверь, никто не посмеет тебя обидеть!
Мне хотелось. Очень хотелось. До зуда в пальцах, до дрожи: хотя бы раз провести с ним вечер, не прячась, не таясь, никого не стесняясь! И чтобы все вокруг видели: Женя Аверченко – мой парень!
– Ну, что, малыш? Ты что-нибудь решила? – Теперь не проходило ни одного свидания, чтобы Женька не вспоминал об этой вечеринке. Она никак не давала ему покоя, не выходила из головы.
– Я боюсь. – Я так устала давать ему бесплодные обещания. Находить все новые и новые поводы и причины…
Мы как будто на разных языках говорили: Женька кричал и требовал на языке своего желания, а я… шептала, все тише и тише, на языке своего страха.
– Чего, малыш?
– Я еще ни разу не оставалась где-то допоздна. Не представляю, как это можно объяснить маме…
– Ну, давай, ты придешь ненадолго, а потом я тебя отвезу? Вернешься в то же время, что и обычно?
– Смешно. – Было, вообще-то, очень грустно. От того, что я ему не верила. Какой парень в своем уме захочет бросать своих гостей в то время, когда веселье только-только начинается?
Меня никогда не пускали на подобные гулянки. Но от подруг и знакомых я очень много о них слышала. И знала, что самое интересное случается по ночам!
– Олесь. Ты мне не веришь, что ли? – Женя обиделся, кажется. Насупился. Немного охладел…
– Как я могу тебе не верить?
– Тогда… Не знаю! Давай, что-то придумаем, Олесь?! Как будто я заболел, и ты со мной сидишь в больнице?!
– Тогда я в той больнице и останусь. Только уже по-настоящему. А ты мне будешь апельсины носить…
У него так все просто и легко выходило. Так забавно…
