скачать книгу бесплатно
Прячем лица в дыму
Лина Николаева
Когда-то смешной рыжий мальчишка видел в брате своего бога. Он вверил ему жизнь и согласился на эксперимент. Тогда мальчишка не знал, что боги жестоки, а предать может любой.Несколько лет прожив под надзором тюремщиков в белых халатах, он бежал от них, от боли, от воспоминаний. Чтобы отомстить, он взялся за невыполнимое дело и согласился впустить в свою жизнь то, что так старались уничтожить в нём – магию. Но ценой этого стал сам город.
Лина Николаева
Прячем лица в дыму
0. Пять – это же час шуток
Маленькая стрелка коснулась пяти, большая – двенадцати. Часы на каминной полке известили об этом громким протяжным ударом.
Вот-вот должен вернуться Лаэрт из университета. В Кионе говорили, пять – час розыгрышей, и Кираз обычно встречал брата шуткой. Хотя тот все равно оставался хмурым. Улыбка на лице Лаэрта появлялась, только когда он спускался в лабораторию в подвале и начинал что-то смешивать, переливать, соединять, разделять, а еще – писать, писать, писать…
Кираз вытянул шею, смотря в окно – садовая дорожка оставалась пустой, и вернулся к учебнику. Он и сам с нетерпением ждал часа, когда Лаэрт спустится. Тот долго отмахивался, но год назад, наконец, сдался и рассказал младшему брату, чем занимается, а заодно начал его учить.
Мальчик пододвинул к себе лист бумаги, сверился с записями и перелистнул страницу учебника – с одной таблицы на другую.
Лаэрт поступил в университет не в шестнадцать, как большинство, а на два года раньше. Кираз хотел быть таким же, поэтому каждый день после школы занимался дополнительно – до вступительных экзаменов оставалось всего три месяца, и он не мог позволить себе лениться.
Сквозь открытое окно донеслись голоса. Ученик выглянул: по гравийной дорожке, вьющейся среди кустов роз, шел брат, а с ним – двое мужчин. Незнакомцам было под сорок, оба в строгих темных костюмах. Один держал папку с бумагами, другой – чемоданчик, какие носили при себе врачи.
«Профессора!» – подумал мальчик с замиранием сердца. Наверное, работа Лаэрта заинтересовала его университетских преподавателей, и те пришли, чтобы оценить успехи ученика.
Кираз вскочил, взволнованный, и понесся к выходу, затем вернулся, схватил со стола исписанные листы и сбежал по лестнице.
Может, студента переведут на курс вперед? Сделают старостой? Дадут повышенную стипендию! И его самого тоже могут заметить, он ведь помогал!
Замедлив внизу шаг, пригладил растрепанные рыжие волосы и выпрямил спину. Главное, правильно ответить на все вопросы. Если они будут, мысленно поправил себя ученик, смутившись. Как бы ни хотелось поговорить с настоящими профессорами, все-таки те шли к другому. Успехи в опытах принадлежали Лаэрту, а Кираз только немного помогал – он сам стал доказательством того, что лекарство работает.
Мальчик сжал кончики пальцев, и окно наверху, повинуясь усилию воли, хлопнуло. Он покажет, чего добился брат.
Мягко ступая, по коридору прошел слуга и открыл дверь.
– Где Кираз? – строго спросил брат, едва переступив порог.
– Занимается у себя в комнате, – доложил пожилой мужчина в ливрее.
Кираз вышел в коридор. Лаэрт выглядел по-деловому собранным и больше напоминал торговца, а не ученого с чернильными пятнами на руках и увлеченным взглядом, каким привык его видеть младший брат. За спиной маячили профессора – вблизи они больше напоминали потрепанных книготорговцев с проплешинами на костюмах, чем важных ученых. Один, поставив чемоданчик на пол, нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
– Подойди ко мне, – Лаэрт поманил рукой. Голос звучал непривычно мягко – так он не говорил, даже когда Кираз делал успехи в учебе.
Краснея, тот приблизился. Не так он представлял себе встречу с профессорами, не так.
– Вытяни руки, – тон стал еще более мягким, даже ласковым.
Смутно помнилось, что отец говорил также, но он умер шесть лет назад, и его голос почти стерся из памяти.
– Зачем?
– Так надо. Вытяни.
Кираз посмотрел на брата, на профессоров и, положив листы на тумбу, покорно поднял руки. Один из мужчин ловким движением достал из кармана металлические браслеты и со щелчком застегнул их на запястьях мальчика. Отскочив в сторону, тот вцепился в них, пытаясь снять, и крикнул:
– Зачем это?
Металл казался сплошным листом – ни крепления, ни механизма. Кираз сжал пальцы и повел в сторону, но ничего не произошло – ничего, что происходило обычно.
– Вот, – на лице Лаэрта появилось смущение, граничащее со страхом.
– Да, я заметил, – профессор, державший в руках папку, нахмурился. – Спасибо за сигнал, дан Адван. Город станет спокойнее благодаря вам.
Ученик попятился. Он уже слышал эту фразу. Магию считали болезнью, скверной, а людей со склонностью к ней – зараженными, и так говорили перед тем, как забрать «заболевшего» на лечение.
Не переставая качать головой, ученик отступил. Да это же час розыгрышей! За ним не могли прийти. Не за что было! Он не имеет склонности к магии – только то, что дал эксперимент. Закон о запрете силы не нарушен – они просто развивают науку. Так говорил Лаэрт.
Кираз уставился на брата. Пять – это же час шуток, да, ведь да? Его не могли отдать в…?
На плечи опустились ладони одного из «профессоров» – Кираз даже не заметил, как тот оказался за его спиной.
– Идем-ка по-хорошему, парень. Будешь упираться – придется тебя усыпить, пока не приедем.
– Лаэрт! – закричал мальчик и дернулся к брату.
– Проблемный, думаешь? – один мужчина спросил другого.
Лаэрт с лицом мученика посмотрел на них, затем на Кираза.
– Извини, так будет лучше.
«Профессор» схватил повыше локтя. В шею что-то укололо, затем коридор сжался, и пол оказался прямо перед глазами. На секунду Кираз вспомнил, что голос брата уже несколько лет не звучал с теплотой и лаской, но вдруг это стало таким неважным.
1. Вероятность ошибки стремилась к нулю
На костях выпали две шестерки. Вероятность этого – один к тридцати шести. В Кионе такое сочетание называли солнечным и пророчили удачу тому, кто его выбросил.
Раз в удачу не верил. Он знал, что полагаться можно только на числа и точные расчеты – они никогда не подводили. Перекинув красные игральные кости из одной ладони в другую, прежде чем увидеть новую комбинацию, парень услышал:
– …Четыре.
На костях – две двойки. Он обратил внимание на ворчание Найдера, но тот говорил о другом:
– А в прошлом месяце было пять! Выручка становится все меньше. Чем мы занимаемся?
Друг поджал тонкие губы и нахмурился. Черные волосы, зачесанные назад, и нос с горбинкой делали его похожим на нахохлившуюся хищную птицу. Одну руку Найдер положил на бухгалтерскую книгу, другой сжимал трость – с каждым словом все сильнее.
– Работники опять разбежались, комнаты для постояльцев простаивают, – он недовольно посмотрел на Рену. – У тебя тоже продажи упали, – затем на Феба. – Даже игорный зал пустует! – и закончил на Разе.
– Интересно почему, – скрестив руки, Рена откинулась на спинку стула.
– Ты хочешь что-то мне сказать?
Найдер прищурил карие глаза. Происхождение было его больным местом. Он родился в кочевом народе оша, который считали грязным и проклятым. Всю жизнь парень боролся с предрассудками и до сих пор каждое слово принимал на этот счет. Даже неудачу с таверной он связывал с происхождением – как же, все, что принадлежало оша, обходили стороной.
Девушка устало вздохнула.
– Я про то, что мы не умеем вести такие дела, – она обвела рукой полутемный зал с пустыми столами. – Ну сколько это уже длится, три года? У нас хоть раз была прибыль? Люди идут только за лекарствами Феба, но не есть, играть или ночевать. Найдер, согласись, что другое у нас получается лучше.
– Но ведь таверна важна! – Феб встал на защиту друга.
– Не надо, Феб, ты бы сбежал из нее, если бы мог, я же вижу.
Найдер перебил Рену:
– Это не обсуждается. Нам как минимум нужно официальное место работы. Сама знаешь, что без этого придется платить штраф – кионский закон. А приносит таверна прибыль или убыток – мое дело, ясно? В твой карман я не лезу, а ты не лезь в мой.
Девушка закатила глаза. Раз снова перекинул кости из руки в руку. Опять выпало четыре – как четыре стихии, стороны света или района в Кионе.
Их тоже собралось четверо.
Найдер был негласным вожаком и отличным вором. Он всеми руками держался за свою таверну – наследство отца – и мечтал увидеть в ней много гостей, в память о родителе. Хотя «Вольный ветер» давно перестал быть просто таверной: к нему пристроили жилые комнаты, открыли внутри игорный зал и небольшую лавку. Благодаря Найдеру он стал домом для всех четверых, хоть и очень странным, с вечным переполохом.
По документам Раз работал «распорядителем», иногда вставал за рулетку, но его большей страстью и ролью в деле был взлом сейфов. Он обожал слушать щелчки замка, складывать их в цифры и разгадывать комбинации.
Рена отвечала за поваров и официантов, которых становилось все меньше, и за комнаты наверху. Она казалась обычной, но чтобы понять ее особенность, ее роль, девушку стоило знать очень хорошо. Это была тайна, которую стоило прятать от всех. Однажды та уже сделала Рене больно и привела туда, где они встретились с Разом и откуда вместе бежали, оставив за собой огонь и сотню трупов.
Фебу принадлежала лавка, в которой он торговал снадобьями и порошками. Кроме средств для крепкого сна, спокойствия, лечения изжоги, он создавал кое-что более интересное, что делало ему славу в Цае – криминальном районе Киона. Раз был его главным клиентом, хоть и не по своей воле, а по нужде.
– Раз! – воскликнул Найдер, кончик его трости уперся прямо в грудь парня.
Дерево всегда покрывали коричневые пятна – их форма, оттенок, расположение могли меняться, но происхождение было одинаковым. Большинство шарахались, поняв, откуда эти пятна, и такой взмах помогал получить желаемое лучше любых слов. Иногда Разу даже казалось, что Найдер специально не убирает кровь.
Легонько ударив рукой по трости, он равнодушно бросил:
– Я тебя слушаю. Продолжай.
Раз сунул кости в карман жилетки. Губы друга скривились, но он не ответил и снова взялся за бухгалтерскую книгу.
«Один, два, три, четыре, пять…» – Раз начал считать про себя.
Не кости, так цифры. Однажды они не дали сойти с ума от боли и лекарств, а после стали лучшим успокоительным и развлечением.
Найдер пролистнул пару страниц, затем отложил книгу.
– Ладно, поговорим о других делах.
Рена заметно оживилась. Причина, по которой она не любила «Вольный ветер» – да и все таверны мира – тоже была связана с ее прошлым и с той тайной. На несколько секунд Раз вспомнил девчонку с золотыми распущенными волосами, в белой больничной рубашке, какой он увидел Рену впервые. С тех пор многое изменилось. Теперь она носила только черное и собирала волосы в пучок, словно пыталась откреститься от прошлого. Да и он стал другим.
– На День прогресса в Историческом музее откроется выставка, куда из Кирии привезут дневник Яра, книги, написанные его соратниками, и артефакты времен войны с демонами. Вы понимаете, сколько они могут стоить.
Раз чуть улыбнулся:
– Отмечаем День прогресса, а смотреть будем на то, что принадлежало богам. Отлично.
Да уж, в этом проклятом Кионе все было так зыбко и противоречиво. Называл себя столицей наук, а поклонялся ученым, точно богам. Превозносил права и свободы человека, но превращал жизни многих в затянувшуюся пытку. И до бесконечности, до исступления ненавидел магию, но сам был построен и восстановлен ее силами.
Феб сделал свое любимое учительское выражение лица. Найдер и Раз переглянулись – сейчас начнется! Когда речь заходила об истории, заткнуть Феба не получалось никакими угрозами.
– Яр и его соратники не были богами, как те демоны не были настоящими демонами, – он поучительно поднял указательный палец. – Действительно, и на Арлийском континенте, и на Кирийских островах одно время поклонялись Яру, но это осталось в прошлом. «Божественные» артефакты, представленные на тридцатилетие революции – хорошая ирония.
«Сто один, сто два, сто три…» – Раз вернулся к счету. Не хотел он слушать об истории. В той войне с демонами винили магов, и после победы все больше областей магии стали попадать под запрет, пока вся она не была объявлена болезнью, а владеющие силой – больными. Он сам стал «больным».
– Ага, ясно, – буркнул Найдер, быстро глянул на Феба и продолжил: – Эти самые артефакты привезет глава кирийского Народного собрания – его пригласили на День прогресса.
– Ровно двадцать лет назад он сам возглавил революцию. Кирийское королевство последовало по нашему пути, только у нас король был убит, а Ленгерн распался на отдельные города-государства, у них же правитель сам снял с себя корону и передал власть народу.
Найдер крепко сжал трость – на миг Разу показалось, что тот готов пустить ее в дело. Не стоило – Феб, даже задыхаясь, мог рассказывать об истории. Все они были такими фанатиками – эти проклятые ученые.
– Мы пройдем в музей и на глазах у всех заменим один из артефактов, как тогда, на бриллиантовом аукционе?
Рена и Найдер обменялись понимающими взглядами и улыбками, а это было редкостью для них, они чаще ворчали друг на друга, чем просто разговаривали.
– Хоть кто-то думает о наших планах! – Найдер выразительно посмотрел на «распорядителя».
– Я в деле, ты же знаешь, что тут еще говорить?
Раз потянулся в карман брюк за сигаретами. Сначала пальцы нащупали маленький железный футляр, в котором он хранил таблетки, затем – бумажную пачку. Достав из другого кармана коробок, парень уже чиркнул спичкой, но Рена метнула на него требовательный взгляд. Раз вздохнул и послушно отошел к входу в зал. Это было единственное, что девушка не прощала ему, и единственное, в чем он уступал ей.
– Это то, про что ты говорил пару дней назад? – спросила Рена с интересом, поправляя выбившуюся из пучка прядь. – Тот новый заказчик, которому важно успеть до Дня прогресса?
Раз затянулся сигаретой, затем выпустил изо рта дым. Внутри появилась приятная горечь. Курил он нечасто, это было небольшим дополнением к ясности и спокойствию, которые дарили числа.
Найдер качнул головой.
– Нет. Музей – это моя задумка. С тем заказчиком мы не будем работать.
Рена удивилась:
– Вы слышали, Найдер отказался от хороших денег? Когда это было видано! Или ты так набиваешь себе цену?
– Я… – раздраженно начал оша.
В затылок уткнулось что-то холодное и твердое. Со второго входа в зал послышался знакомый скрипучий голос:
– Так, все шавки сбились в своей конуре, отлично. А теперь поговорим.
Раз хорошо знал говорившего. Цай делили между собой десяток «королей», и Орманд Льянал был одним из них. Он контролировал южную часть района, где стоял «Вольный ветер», и никогда встречи с ним не заканчивались ничем хорошим. Раз и Найдер за годы выработали простую стратегию: бей первым, держи голову высоко и стой на своем, что бы ни предложили и как бы ни угрожали.
Подняв руки перед собой, Раз медленно повернулся, затем резким движением прижал горящий конец сигареты к глазу непрошенного гостя. Смуглое лицо перекосилось, послышался истошный крик – скорее скулеж, как у побитой собаки. Раз выбил револьвер из его ладони и подхватил оружие.
