Путь к свободе

Несмотря на все это, я жила обычную жизнь ребенка в детском доме. Искала утешения в книгах и искусстве.

Посмотрите на эти фотографии. Сможете узнать меня? Сироты часто выглядят иначе, чем дети из обычных семей. В их глазах читаются печаль и недоверие, чего нет у сверстников, растущих в любви. Они выглядят настороженно, словно ожидая какого-то подвоха.

Бойцовский клуб

Отношения между детьми в детском доме далеки от идиллии. Как говорится, кто сильнее, тот и прав. И мне приходилось отстаивать свое место под солнцем. Драки с девочками становились обыденностью – это был способ показать, что ты не боишься, что ты имеешь право на существование. Порой выходила на «бой» с дрожащими руками и сердцем, полным страха, но с лицом, выдающим лишь решимость.

В детском доме существовала четкая иерархия. «Старшие» дети, с которыми не полезешь драться, были сильнее и жестче. Им приходилось прислуживать, подчиняться им, ведь они могли забрать все, что угодно – от самых вкусных конфет до красивой безделушки, которой ты дорожила. «Неприкосновенными» были младшие дети или ровесники, имевшие братьев или сестер из старших. Мы же, одиночки, вынуждены были отстаивать свое право, используя все доступные способы.

Несколько уроков я усвоила в самом раннем детстве.

– Никогда не показывай свою слабость – иначе тебя будут гнобить все годы до самого выпуска.

– Бей первой, неважно, боишься ты или нет – это правило звучало в моей голове, как мантра.

– Даже если тебя уже избили, нельзя плакать. Я помню, как однажды с разбитым носом и со слезами на глазах я плюнула девочке в лицо, хотя внутри меня все кричало от страха и ненависти к этой жестокой игре.

Иногда удавалось выиграть бой, иногда нет, но драться приходилось часто. Чувство тревоги не покидало, даже когда засыпала. Боялась, что во сне мне устроят темную, что снова унизят. Стрелки между девчонками, которые боролись за лидерство, возникали на регулярной основе, и мы все были разбиты на костяки в строгости уже имеющейся иерархии.

Меня гнобили и в школе, и в детском доме.

Это был настоящий бойцовский клуб, где не было права на слабость и жалость к себе.

С виду я всегда была тихой и спокойной девочкой, но сердце разрывалось от злости и обиды.

Жаловаться воспитателям было строго запрещено. Этот запрет висел в воздухе, как нечто неоспоримое. Если осмеливался выразить свои переживания или недовольство, тебя немедленно могли назвать стукачом. В нашем мире это было худшим из всех возможных оскорблений. Стыд и страх перед осуждением останавливали на пути к защите. Мы часто обсуждали эту тему между собой. Каждый понимал, что жалоба – это не просто просьба о помощи, это предательство. Мы были вынуждены носить свои страдания в себе, пряча их за маской спокойствия. Это создавало ощущение безысходности.

Атмосфера безнадежности заставляла нас быть настороженными. Мы не могли доверять никому, даже друг другу, ведь каждый мог оказаться в ситуации, когда его слова будут использованы против него. Вместо поддержки получали лишь молчание, что усугубляло чувство одиночества. Из-за этого терялась надежда на лучшее. Вместо того чтобы делиться своими переживаниями, мы учились скрывать эмоции. Это было выживанием в условиях, где открытость считалась слабостью. И хотя со временем выстроенные мной стены помогали защищаться от боли, они же стали причиной одиночества.

Иногда сидела на краю кровати, обняв колени, и думала, как легко было бы просто уйти. Страшно сейчас подумать, но тогда порой я размышляла: «Зачем мне жить? Меня никто не ждет, я никому не нужна». Просто пряталась где-нибудь и горько плакала от несправедливости: «Неужели жизнь – это только страдания?». Но каждый раз, когда думала о смерти, что-то сдерживало, возможно, какой-то маленький уголек внутри еще тлел, чтобы потом разгорелось пламя.

Лучи света в темном царстве

И все же в трудном мире детского дома светлых моментов было больше. У нас была ежедневная развлекательная программа: мы танцевали, пели, участвовали в сценках и конкурсах, ездили на выставки, концерты и в музеи. Помню радость от выступления на сцене, когда смех и аплодисменты наполняли зал. Эти моменты давали надежду, что в жизни есть место свету. Нас обучали всему, чему только можно: шитью, вышиванию крестиком и гладью, танцам и гимнастике. Воспитатели развивали в нас артистичность, я занималась танцами и пением и даже выступала на концертах. Низкий поклон дорогим воспитателям – они выполняли невероятно тяжелую работу за гроши, получая оклад не больше 10 тысяч рублей (около 160 долларов в месяц). Их труд был неоценим, ведь они работали усердно пять дней в неделю с утра до вечера, а затем их сменяли ночные нянечки, которые зарабатывали еще меньше.

Нас очень вкусно кормили, мы иногда, конечно, воротили носы от каш или супов, но сейчас с теплотой и благодарностью вспоминаю поваров.

Мы жили по строгому распорядку – дисциплина была необходима, чтобы детский дом не превратился в хаос. Нам прививали любовь к труду: был график уборки в группах, где в один день я должна была вымыть спальню, а в другой – прихожую. Зимой и осенью мы убирали двор от снега или листьев, а летом пололи грядки с цветами. Наш детский дом был невероятно красивым и ухоженным. Трудотерапия стала важной частью жизни, помогая расходовать лишнюю детскую энергию.

Воспитатели прививали ценности семьи, учили, что девочки должны хранить девственность. В этом вопросе в детском доме царила строгость: каждые полгода мы проходили медицинский осмотр, и если оказывалось, что кто-то лишался девственности, это становилось предметом позора и осуждения. Впрочем, такая строгость привела только к тому, что многие девчонки забеременели в первый год после выпуска из детдома. Когда жесткие правила сменились свободой, они пустились во все тяжкие, стремясь наверстать упущенное.

В детстве я слыла белой вороной. Была тихоней-мечтательницей с необычным именем, что привлекало ко мне внимание. Однако внимание, которое получала, не всегда было приятным. С раннего детства я носила очки от косоглазия и окклюдер. С первого класса дети дразнили меня, и это стало одним из самых болезненных воспоминаний, которое тянулось до выпуска. Можете представить, как я себя чувствовала, стыдясь за косые глаза и ходя, как пират, с тряпочкой на одном глазу. К счастью, к девяти годам глаза немного выровнялись, но я по-прежнему считала себя гадким утенком. Возможно, это было просто внутреннее состояние, которое я переживала в детском доме. Только к девятому классу начала ощущать себя более уверенной. Научилась хорошо краситься и укладывать волосы, и это изменило мой взгляд на себя. Начала экспериментировать с разными образами – и впервые почувствовала искорку самоуважения. Но глубоко внутри все еще боролась с остатками той детской неуверенности. Часто сравнивала себя с другими и чувствовала, что все еще остаюсь той белой вороной, которая не вписывается в коллектив.

Со временем начала осознавать, что красота – это не только внешность, но и то, как человек себя ведет, какую энергию он излучает.

По мере взросления стала принимать свою уникальность и понимать, что моя ценность выходит далеко за пределы облика.

В школе я любила читать, но училась плохо – это был мой способ протеста. Благодаря книгам жила с убеждением, что все в жизни сложится хорошо, несмотря на трудности. Это желание верить в лучшее давало силы справляться с переживаниями. Я находила утешение в книгах, которые становились моими верными друзьями в моменты одиночества.

Любила проводить время наедине с собой, зарываясь в книги и отключаясь от внешнего мира. У меня внутри царила гармония, буйствовали яркие краски, которых не хватало в реальной жизни. Воспитатели, зная о моей любви к чтению, иногда угрожали отобрать любимые книги, если проказничала. Это только усиливало привязанность к литературе – книги стали моим убежищем, способом уйти от реальности.

С некоторыми воспитателями у меня была особенная связь. Они понимали меня, поддерживали и вдохновляли, но, к сожалению, эту связь я не смогла сохранить после выпуска из детского дома. Время унесло меня в новый мир, оставив позади тех, кто был для меня опорой в трудные времена.

Художка

Я любила рисовать – это стало еще одним способом отключиться от внешнего мира, чтобы погрузиться в свои мысли и чувства. Уходила глубоко в себя, позволяя творчеству захватить меня, и просто монотонно создавала. Каждый мазок кисти, каждая линия на бумаге были ритуалом, в котором находила гармонию и спокойствие. Жаль, но с возрастом я утратила эту способность. Взрослая жизнь обременяет множеством забот – заметила, что время, которое я могла бы провести за рисованием, стало ускользать. Сейчас пишу картины очень редко, и это вызывает тоску по тому состоянию. Когда-то художественное самовыражение было неотъемлемой частью меня, и потеря этой способности приносит горечь.

Расскажу вам о настоящем чуде поступления в художественную школу. Когда мне исполнилось 11, смогла подать в нее документы. Оказалось, что правила приема жесткие, многие дети перед поступлением дополнительно занимались в подготовительном классе целый год, чтобы сдать экзамен и зачислиться в первый класс. Я, конечно, любила рисовать и думала, что у меня неплохо получается. Но когда попросили принести работы для оценки навыков, я, честно говоря, не была уверена в своем уровне.

Нарисовала натюрморт и зачем-то обвела все фрукты черным фломастером. Как же мне повезло, что никто не увидел эту работу – учителя не оказалось на месте, когда я ее принесла! Это было настоящее чудо, ведь мне представился шанс сдать экзамен вместе с другими. Я была полна решимости, но в то же время очень волновалась.

Приготовила свой мольберт и краски, но когда увидела работы других детей на экзамене, мое волнение усилилось. Они добавляли множество оттенков в свои фрукты, используя технику, о которой я даже не подозревала. Для меня это стало открытием – осознала, насколько глубоким и многогранным может быть искусство. Подступили страх и неуверенность. Я решила успокоить себя и стала читать про себя молитву «Отче наш». Это помогло погрузиться в свой мир, отключиться от всего и сосредоточиться на своей работе. Взяла кисть и начала творить, позволяя чувствам направлять руку. Я вложила в работу все свои мечты, надежды и ту любовь к искусству, которую ощущала с детства. Это было не просто исполнение задания, это было истинное проявление себя. Когда закончила, почувствовала, что сделала что-то важное. Даже если результат не был идеальным. Этот опыт стал для меня уроком – не только в искусстве, но и в жизни. Поняла, что важно верить в себя, даже когда обстоятельства кажутся непростыми. Именно в такие моменты, когда мы сталкиваемся с трудностями, проявляются наши настоящие силы и страсти.

Когда подошла учительница, она показалась мне такой красивой и доброй, словно фея из сказок. У нее был мягкий голос, и наше общение сразу стало для меня особенным. Она похвалила работу и сказала, что у меня, безусловно, есть талант. Эти слова наполнили радостью и гордостью, я почувствовала, что старания и любовь к рисованию были замечены, это придавало уверенности.

Когда узнала, что всего три человека из всех, кто сдавал экзамен, были приняты в первый класс художественной школы и среди них я, это стало настоящим чудом! Не могла поверить в свою удачу. Мир вокруг затих, я поняла, что это начало чего-то важного в моей жизни. Правда, теперь, став взрослой, я часто сталкиваюсь с сомнениями. Мучают вопросы: действительно ли моя учительница разглядела талант, или ей стало просто жалко меня, она захотела помочь, дать мне шанс обучиться искусству и найти себя в этом мире? Эти мысли навевают грусть. С другой стороны, понимаю, что тот момент стал поворотным. Даже если в ее словах была доля жалости, это не умаляет важности тех знаний и умений, которые я приобрела в художественной школе. Я все равно смогла развить навыки и выразить себя через искусство, а это дало мне возможность глубже понять себя и окружающий мир.

Сегодня выбираю верить, что учительница увидела потенциал, который мог развиваться. Возможно, ее слова стали тем самым импульсом, который помог мне поверить в себя и свои способности. И даже если ее решение было вызвано желанием помочь, это все равно повело меня по пути, который обогатил жизнь. Такие размышления помогают мне быть добрее к себе и принимать свои достижения, независимо от того, как они были получены. Понимаю, что каждый из нас имеет свою историю и свои причины для выбора, возможно, именно эти моменты и создают наш уникальный путь.

С Еленой Александровной меня связывают пять лет взросления, эти годы наполнены теплом и заботой. У нас сложились очень близкие отношения. Я всегда бежала к ней с большим удовольствием, зная, что могу доверить самые сокровенные тайны. Она стала не только педагогом, но и настоящим другом, человеком, который понимал и поддерживал в трудные времена.

В детском доме не могли предоставить мне все необходимые художественные материалы – многие из них были дорогостоящими. Но Елена Александровна старалась найти все необходимое, чтобы я могла обучаться так же, как и остальные дети. Она искренне заботилась о моем развитии и делала все возможное, чтобы я чувствовала себя полноценно. Благодаря ее поддержке я могла заниматься искусством.

В художественной школе нас обучали всем видам изобразительных искусств, от живописи до плетения гобеленов. Да, я умею плести гобелены! Это может показаться неожиданным, но этот процесс был для меня не только техническим навыком, но и способом выразить свои эмоции и реализовать идеи. Мы также изучали историю искусств, что помогло мне лучше понять контекст и значение творчества на протяжении веков.

Четыре раза в неделю после школы я ходила в художку, где проводила как минимум четыре с половиной часа. Это были долгие занятия, но я этого не ощущала – настолько была поглощена процессом, что время пролетало незаметно. Мы сдавали экзамены, что добавляло ответственности и важности в обучение, а летом ездили на пленэры, где практиковались на свежем воздухе, вдохновляясь природой.

Я окончила художественную школу без проблем, пусть в то время это и не казалось чем-то значительным. Тем не менее, это был период, когда я чувствовала себя по-настоящему счастливой. Хотя в последний год обучения мне было трудно посещать занятия. Возможно, из-за переходного возраста – времени поиска себя и определения приоритетов. Елена Александровна меня подтягивала, поддерживала и вдохновляла, плюс я понимала, что расстраиваю ее, когда пропускаю уроки. Это внутреннее противоречие порой давило. Надеюсь, что когда-нибудь смогу выразить Елене Александровне всю благодарность и показать, как ее забота и преданность не просто помогли окончить художественную школу, но и изменили мою жизнь.

Планирую подтвердить свой диплом в Австралии – художественная школа, которую я окончила, имеет сильную базу. Надеюсь, что, подтвердив квалификацию, смогу вновь погрузиться в мир искусства и восстановить те чувства, которые испытывала в детстве. Это будет не просто шаг к профессиональному развитию, но и возможность вернуть в свою жизнь ту искру, которая когда-то зажгла во мне любовь к рисованию.

Новый год

Я никогда не рассказывала об этом в блоге.

В детском доме жизнь организована по строгим правилам. Нам каждый месяц выделяли около 30 рублей на карманные расходы. Хоть это была небольшая сумма, но в то время казалась настоящим богатством. Однако распоряжаться этими деньгами мы не могли – воспитатели откладывали их на праздничный новогодний стол.

С приближением Нового года в детском доме начиналась суета. Праздничные мероприятия, муниципальные елки. Столь редкие сладкие подарки и, конечно, праздничный стол. Он отличался от того, что готовили в обычные дни. В обычные вечера у нас были простые блюда: каша, суп и иногда картошка с мясом. А вот на Новый год всегда готовили что-то особенное: салаты, пирожки, сладости. Но даже с добавлением этих праздничных угощений наш стол не мог сравниться с теми, что накрывались в среднестатистических семьях.

Я помню один такой Новый год. Когда наступил долгожданный вечер, мы все собрались в столовой, где царила атмосфера веселья и радости. На столах – салаты, пирожки и фрукты, но самым удивительным угощением стала копченая колбаса. Да, дети в детском доме могут поесть копченую колбасу только в праздники, и то если ее купят воспитатели или кто-то угостит. Копченая колбаса, майонез, крабовые палочки, а уж тем более красная рыба или икра – символы Нового года для многих семей – не предусмотрены в меню таких учреждений.

Копченая колбаса, которую я тогда попробовала впервые, навсегда осталась в моей памяти как часть волшебства новогоднего праздника.

Я помню свой восторг и радость от Нового года. Даже когда мы ели не те угощения, о которых мечтали многие дети за пределами детского дома, для нас это тоже был настоящий праздник.

Психолог

Летом нас возили в лагерь. Это были яркие, насыщенные дни, полные смеха, игр и новых знакомств. Одним из самых запоминающихся моментов стало знакомство с психологом – Татьяной Владимировной. Между нами сразу возникла особая связь. Я много времени проводила в ее кабинете, что-то рисуя и помогая в оформлении кабинета.

Она была доброй и внимательной, всегда готовой выслушать. Иногда она проводила занятия, где мы делились своими чувствами и мечтами.

Татьяна Владимировна интересовалась моими увлечениями, рассказывала свои истории и давала советы. Я чувствовала себя важной и нужной. Она стала для меня не просто взрослым, а другом, который понимал и поддерживал.

В какой-то момент я оказалась в больнице. Дети из детских домов не ждут визитов. Я лежала на койке, глядя в потолок и думая, как же бывает тяжело, когда ты один.

Вдруг в дверь постучали. Подняв голову, увидела Татьяну Владимировну. Она вошла с улыбкой и пакетом гостинцев. Не могла поверить своим глазам – она пришла КО МНЕ!

Татьяна Владимировна принесла с собой не только сладости, но и тепло человеческого общения.

Даже в самые трудные времена есть люди, готовые поддержать и прийти на помощь.

Это было невероятное чувство – знать, что кто-то заботится о тебе.

Это навсегда осталось в сердце. С Татьяной Владимировной мы еще долго будем продолжать общение.

Даже став взрослой, не забуду это. Возможно, я не стану тем внимательным и общительным человеком и потеряю со временем крепкую связь, но Татьяна Владимировна для меня останется символом надежды и поддержки.

Тетя Оля

На момент написания этой главы воспоминания о важном человеке из детства охватили меня – слезы хлынули градом. Это человек, которому я благодарна за то тепло, что она подарила. Она играет важную роль в моем становлении.

В девять лет я встретила ее – мою дорогую тетю Олю. Это была женщина, которая хотела взять ребенка из детского дома, чтобы показать ему, что такое семья. Она была похожа на ангела – такая добрая, ласковая и нежная. Мы были очарованы друг другом. Помню, как она забирала меня на выходные к себе, это были, пожалуй, самые волшебные воспоминания из моего детства. Ее дом напоминал деревянный замок, прямо как из сказки – разноцветный с деревянными колоннами. Она была художницей, и я обожала проводить время с ней в мастерской, наблюдая, как она создает картины. Тогда проснулась моя любовь к живописи. Ее дом был наполнен спокойствием, любовью и умиротворением – всем, чего мне так не хватало. Помню, как искренне рыдала, когда она отвозила меня обратно в детский дом, и с нетерпением ждала следующих выходных, чтобы увидеть ее снова.

Но однажды она просто не приехала. Этот момент стал для меня настоящим шоком, не могла понять, как такое могло случиться. Каждую ночь, когда наступала тишина, я чувствовала, как в сердце разливается горечь. Казалось, будто мир погрузился в серую бездну и в этой пустоте не было ни света, ни надежды.

Все последующие годы ни одной ночи не проходило, чтобы я не вспоминала о тете Оле с болью в душе. Корила себя за то, что, возможно, разочаровала ее или ее семью. Эти мысли терзали меня, как острые иглы, проникая в самые потаенные уголки сердца. Не могла избавиться от чувства вины, которое сжимало меня, как железный капкан. Каждый день я искала оправдания, надеялась, что все это – лишь временная разлука, что она вернется, как в старых волшебных сказках. Но с каждым новым вечером, когда я вновь оставалась одна, понимание становилось все яснее – не придет. Это осознание было словно холодный душ, который обрушивался на меня, оставляя шок и пустоту. Чувствовала себя потерянной, как корабль, выброшенный на берег без надежды вернуться в родные воды. Я искренне верила, что если бы только могла объяснить, как много она для меня значила, все могло бы измениться.

Когда я выпустилась из детского дома, настал долгожданный момент нашей встречи. Я уже не помню, как вышла с ней на связь, скорее всего, нашла в социальных сетях. Это событие было наполнено радостью и волнением, ведь я так долго мечтала об этом дне. Помню себя за мольбертом рисующей маки – цветы, которые она так любила. Каждый мазок был пронизан воспоминаниями о ней, и эти картины помогали чувствовать нашу связь. Наверное, восемь лет своей сознательной жизни я рисовала маки. Когда тетя Оля немного скорректировала мою новую работу, меня переполняло счастье. Ее советы были не просто рекомендациями, а словами поддержки, которые взращивали уверенность в себе. Та встреча напомнила мне о том, что, несмотря на расстояния, мы всегда остаемся связанными невидимыми нитями любви.

Каждый мак стал символом нашей связи, и мне казалось, что эта любовь будет жить в моем сердце вечно.

Но это не так. Потом я легко оборву все связи, когда уеду в Москву. Переезд станет для меня новым этапом, полным надежд и возможностей, но вместе с этим он принесет и холод, который постепенно окутает мои воспоминания о тете Оле. Расстояние между нами вырастет, образуется непреодолимая пропасть. Хотя мы до сих пор имеем контакты друг друга, наше общение стало редким и поверхностным. Я понимала, что стараюсь избегать глубоких разговоров, ведь они только напоминали о том, что я оставила позади. Этот холод исходил не от нее – он был внутри меня. Боялась, что, углубляясь в воспоминания, снова почувствую боль утраты, которая однажды охватила меня. Я старалась двигаться вперед, но в этом стремлении потеряла ту нежность, которая когда-то связывала нас. Теперь наши разговоры стали лишь отголосками прошлого.

Теперь вы можете понять, как тяжело мне иметь дело с чувством отверженности. Оно возвращает меня в состояние беспомощности, когда хочется спрятаться от всего мира. И это касается не только любовных взаимоотношений, но и в целом отношений со всеми людьми, которые вошли в мою жизнь. Поэтому учусь справляться с этим чувством и становиться сильнее.

В завершение этого пункта хочу выразить глубокую благодарность этой невероятной женщине. Не хочу вызвать у нее чувство вины – наша встреча и последующие события были предначертаны судьбой, все сложилось так, как должно было случиться. Я всегда буду вспоминать тетю Олю с теплотой в душе и благодарностью за то время, которое мы провели вместе.

Выпускной

Выпускной в детском доме – это не просто праздник прощания с детством и переход во взрослую жизнь. Это момент, когда ребята, выросшие без родителей, делают шаг навстречу новому миру, полному неизвестности и вызовов.

В день, когда нужно было покинуть стены, ставшие для меня домом, воздух наполнился смешанными чувствами – радостью и грустью, ожиданием и тревогой.

С замиранием сердца мы принимали прощальные слова от воспитателей, не зная, что ждет за порогом. Мало кому удается построить нормальную жизнь.

В 16 лет, после 9 класса, я выпустилась из детского дома. Сказать, что это был шок – ничего не сказать! Десять лет прожила в единственном доме, всегда под контролем, а теперь – полная свобода и совершенно незнакомая жизнь. К этому меня не готовили. Я даже не знала, как приготовить суп, – в детском доме всегда готовили повара. Там нас обучали многим вещам, но самым важным навыкам, которые пригодятся в жизни, не учили. Я не знала, как обращаться с деньгами и как оформлять документы.