Трофей

 Молли превращает свои губы в узкую линию, качает головой почти как сувенир, во время беспощадного рассказа подруги Тин. С немой просьбой поменяться с ней местами, зелёные глаза смотрят на мою сестру. Привлекаю её внимание к себе, показываю, каким хуком можно заткнуть верхнюю часть Ла – Ла – ленда, если бы тот был женщиной. Молли, хихикая в кулачок, опускает взгляд к буклетам. Хоть и не смотрю в упор на бывшую, но слышу, её разговор с мужем.

– Твоя мама звонила. – Говорит Уолтер жене. – Ты должна приехать к ней. Она скучает по тебе.

Мы все знаем, по кому действительно она скучает. Тина для неё лишь блёклая тень, визуально напоминающая ей любимого сына. Тин недовольно выдыхая, отвечает мужу:

– Хорошо. Я заеду к ней на днях.

Сегодня утром я наткнулся на зелёную папку, которую Тина пыталась всучить мне. Внутри были документы на квартиру. Я оформлял её на нас с Тин. Отказ её от своей доли, подписан за несколько дней до того, как с меня сняли все обвинения. Причём сняли их как раз таки из-за её признания, о даче ложных показаний. Предполагаю, её мужу или матери пришлось выложить крупную сумму, чтобы это нигде не всплыло, и троица не понесла наказания. Уолт говорит ещё тише, но мне всё равно его слышно.

– Побудь у неё или здесь, пока меня не будет. – Легко прикасается губами к её лбу. Тин, не ответив ему, отворачивается к своей подруге.

Еда, сочно и вкусно затыкает всем рот, кроме подруги Тин. Она, как цикада после многолетнего сна, проснулась поесть и потрещать. Мама ставит в центр стола уже нарезанный пирог с золотистой корочкой. Я влюбляюсь в тёплый запах картофеля и грибов, исходящий от выпечки. Пока все хватают себе порцию, Анна садится рядом со мной и кладёт кусочек пирога мне в тарелку говоря:

– Привезла его ещё вчера, но твоя мама совсем о нём забыла. – Крёстная всё ещё помнит, что это мой любимый. Приятно. – Я подумала, если всё пойдёт наперекосяк, хотя бы пирог вас задобрит. – Пирогом можно уладить всё, что ломалось годами?

– Анн, если ты не перестанешь нас подкармливать так вкусно, – говорит Уолт и я уже готов был согласно ему кивать, но Уолт остаётся собой, – то Майкл насовсем потеряет свою способность к высоким полётам. – Козёл в одиночку, смеясь над своей шуткой, запивает её жидкостью из стакана продолжая. – Нелетающий Майкл Бёрдс. Зрелище.

Тоже хочу пошутить, про его младшего брата и жену, но бьюсь об заклад, тогда одним пирогом дело не обойдётся, но хотя бы помолчит подруга Тин и даст послушать новости штата.

«В прошлом году в Салфуре пострадали около тридцати местных жителей, стихия унесла поголовье скота. Синоптики дают прогнозы, что в этом году дела будут обстоять не лучше»…

Репортаж о прошлогодней непогоде в штате Оклахома, отвлекают всех на телевизор, как и моего брата, – он повернулся ко мне спиной, и этим пользуемся я с Тин. Сегодня я не запрещаю себе смотреть на неё, слушать её голос, думать о ней, это теперь её обязанность, но она с ней, не справляется. Наши любопытные взгляды быстро бегают друг по другу. Пепельная копна небрежно уложена на одну сторону, представляя взору плечо, в которое я утыкался, пока остатки разума терялись в Тин. Царапины от её ногтей на моей спине, поджигаются от полосующего жара на её лице. Ладони покрылись испариной, а по телу льётся ломка, когда вспоминаю безропотность Тин в моих объятиях.

«Торнадо направлялся на Юг страны. Жителям этих регионов было рекомендовано временно покинуть опасные районы. Подготовить укрытия…»

Звучащие предупреждения синоптиков, о грядущем сезоне торнадо, перерастают в тему для разговоров, возвращая всех к столу. Шторм, палящая жара, а в ряде других штатов, обещают ливни и град размером с мячи для пинг-понга.

– Ох, надеюсь, мы обойдёмся лишь солнечными ударами, а не летающими крышами и плавающими домами. – Говорит Анна.

– Ещё только январь. Рано беспокоиться. – Говорит мой отец, потом обращается к Уолтеру:

– Может, нам стоит отложить начало строительства на месяц?

Козёл качает головой, отвечая отцу:

– Потерям деньги. – Уолт хотел сказать, что-то ещё, но отец обращается ко мне:

– Присоединишься к нам? – Таращусь на папу, как и присутствующие на меня.

Настороженно отвечаю:

– Нет. – Да и далёк я от строительства, как отец, от моей жизни. Надеюсь, хотя бы при посторонних он не изрыгнёт на меня очередную вереницу претензий.

– Я от тебя многого не буду требовать. – Спасибо за снисхождение – папа.

– Алан. – Трепетно, но твёрдо говорит мама, пытаясь предотвратить очередной поход отца по моим неудачам.

Его бесит, когда я улыбаюсь сухой интонация его голоса, намекающая, что я – корень всех бед в собственной жизни. С моей жизнью было бы всё в порядке, если бы кое-кто понёс наказание за свои действия.

Беззвучно благодарю всех, кто догадывается ретироваться из кухни, на патио, но пусть не думают, что громогласный голос отца, не дойдёт до них.

– Будешь снова работать в мастерской? – Небрежно задаёт мне вопрос отец.

Зачёсываю назад часть спадающих волос на мой лоб

–Так говоришь, будто – то я собираюсь ковыряться в помойке. – Отвечаю ему, глядя на Молли, через стекло. Обеспокоенный взгляд, мечущийся по нашей семье, застывает, когда мы ловим взгляды друг друга. Делаю глоток кофе, но тепло в горле появляется не от напитка. Не знаю зачем, подмигиваю ей и заземляюсь с её появляющимися ямочками.

– Почему ты не возвращаешься к прежней работе? – Спрашивает отец, но звук того, как Ливи громко и торопливо старается дожевать пирог, и улизнуть, делают мою улыбку широкой.

– У него же травма. – Добавляет в последнее слово слишком много наигранного драматизма козёл, делая глоток уже чего-то коричневого.

– Заткнулся бы ты лучше. – Отвечаю ему.

– Довольно! – Восклицает мама и уголки её глаз опустились, она остро смотрит в сторону своего мужа.

Я уже давно привык к тому, как отец ко мне относится даже не реагирую на это. Меня беспокоит только, как это действует на маму.

– Он превращает свою жизнь в не пойми что. – С укором говорит отец маме, возвращаясь ко мне. – Твоему брату тоже не нравится ездить по командировкам.

– У меня нет брата. – Смотрю немигающим взглядом на отца.

– Смирись уже. – Рявкает отец. —. Раньше я бы ушёл, недослушав, но не после вчерашней ночи. – Возьми себя в руки, чёрт возьми.

– Так я уже. И я не нуждаюсь в твоих подачках, тем более не стану работать с ним. – Дёргаю подбородком в сторону Уолта, который уже выходит из кухни.

– Майкл. – Осторожно говорит мама. – Отец лишь хочет сказать, что мы переживаем за тебя.

После того, что случилось между вами тремя, ты искал смерти, мальчик мой и почти нашёл её. – Мама вспоминает неудачный флип – бек, подаривший мне кому через три месяца после того, как я узнал о Тине и Уолтере.

– В последний раз мы тебя видели лежачим. Ты пролежал в коме почти две недели. Ты хотя бы представляешь, что мы переживали с твоей матерью в эти дни?

– Я живой. – Поднимаю руки вверх танцуя пальцами.

Не строю отношений с тем, кто им не нравится и не занимаюсь тем, что им не по душе. Всё, как они и хотели.

– Это не повод для шуток. От твоей жизни зависят и другие. Не будь эгоистом. – Говорит отец напоследок.

В нашей семье три эгоиста, но почему-то только меня в это тычут носом Отец, когда-то влез в одну из провальных финансовых пирамид, Уолтер чуть не лишился диплома, женился на моей Тин, но именно я должен извиняться за свою жизнь.

***

Складываю в коробки, вещи: альбомы, виниловые пластинки, награды.

– Помощь нужна? – Спрашивает Ливи, заходя в мою комнату вместе с Молли.

– Нет, но не откажусь от твоей компании. – Отвечаю сестре, засматриваясь на то, как её подруга несмело касается стены с фотографиями. Всё пытаюсь вспомнить, где я её видел, но безуспешно.

– Чем помочь? – Задорно спрашивает сестра.

– Можешь начать с фотографий. На столе новые альбомы.

Сестра недовольно вытягивает губы предлагая:

– Может быть, что-то другое?

– Тогда держи скотч и можешь заклеить коробки. – Говорю сестре, слегка щёлкая её по носу.

– Но их всего две? – Ливи легко бьёт меня по ладони.

– Зато быстро управишься. – Ведь именно это и нужно ей. Скорее всего, она даже не хотела помогать. Мама отправила, посмотреть, не разгромил ли я здесь всё.

Я никогда не был агрессивным, коим меня сейчас считают некоторые. Лишь однажды, поддался неконтролируемым эмоциям и заработал себе судебное дело от собственного брата. До сих пор не понимаю, как брат, который должен подавать пример, позарился на гигантский пласт моей жизни.

– Я могу помочь с фотографиями. – Говорит Молли с выражением лица, совершенно неподходящим к её медовому голосу.

– Уверена? – Темнеющие веснушки и ямочки на щеках, заставляют улыбнуться в ответ. Глубоко вдыхаю, перед тем как объяснить ей, с какой стороны начать, чтобы сохранить хотя бы приблизительную хронологию в альбомах. Молли начала с самого конца, мне же останутся самые старые фото, частично потерявшие изначальные цвета.

***

Упаковав несколько коробок. Ливи спустилась за чаем, оставив меня один на один со своей соседкой.

– Где это вы? – Молли поднимает фото, на котором мы вчетвером, под ивой у озера, недалеко от тренировочной трассы.

– Озеро за песчаной трассой. Не была там?

– Нет. Толком не видела здешних мест. – Улыбаясь фотографии, она бережено вкладывает его в альбом, добавляя комментарий. – Красиво.

– Бен говорил, что ты из Невады. Разве там нет похожих мест?

Она кивает, нежно поглаживая фото под плёнкой, говорит Молли:

– Из Элко. Потом жила в пригороде Вегаса, когда училась в колледже, но тоже мало видела.

– Весной там очень красиво. Попроси… – Хотел сказать Льюис, но запнулся на мгновение. – Дени или Кая они отвезут тебя, если захочешь.

– В баре, сейчас необычно много людей, – она оглядывает меня с головы до ног, продолжая, – а впереди сезон, не думаю, что найду время до Университета, если поступлю.

– Анна поставила тревожную кнопку или под стойкой также лежит Реми?

Молли тихо рассмеялась.

– Также. Но мы им ни разу не пользовались, и я умею размахивать подносом, не хуже, чем ружьём.

– Надо было мне подумать об этом, прежде чем лезть к тебе пьяным. – Неловко улыбаюсь над казусом в тот вечер, когда я возомнил из себя героя.

– По крайней мере, ты был честен в своих намерениях ко мне.

– Да, текила часто такое проворачивает с людьми.

– В основном с парнями. – Весёлым тоном, кидает колкость, показывая мне ямочки.

– Девчонки пьют не реже парней.

– Возможно, не реже, но в несколько раз меньше.

– Да брось, за нашим столиком сидела девушка. Они с Дени выпили равное количество, Дени я унёс на себе, а она ушла на своих двух.

– Ты про Линдси?

– Да, такая…– Заткнулся, потому что не хочу обидеть человека, не зная его лично, но девушка на мой взгляд, была очень ведомой, на слова Дени.

– Не принимай её легкодоступный вид, за глупость. Она сливает текилу, и обчистила вас обоих в тот вечер. – Мои глаза стали шире, когда понял, что я не потерял тогда сотню баксов из нагрудного кармана, а лишился их из-за ловких пальцев девки.

– Только не говори Ливи, и давай спишем это на мою невнимательность. – Говорю это, ощущая себя олухом, но получаю знак согласия в виде розовеющих щёк и подтрунивающего кивания головы Молли.

На фото в руках у Льюиса Милки, и я вспомнил про него.

– Ты не спрашивала у Хлои про Милки?

– Он останется со мной ещё на несколько месяцев. – Тихо отвечает Молли – Ей сейчас не до собаки.

– Так, может, я заберу у тебя его?

– Разве у тебя будет время на него?

– Свободен как птичка.

– Сестра вряд ли разрешит отдать его.

– Хлоя твоя сестра? – Ошарашенно спрашиваю у Молли.

Она смотрит несколько секунд на моё выражение лица, скорее всего, дебильное, улыбаясь, говорит:

– Ну да. Не заметил, что мы близняшки?

Так вот, почему она казалась мне знакомой. Вспоминаю день похорон. Похожие профиль, фигура, красивые ладони – такими обычно играют на инструментах или снимают во всяких рекламах. В своё оправдание могу сказать лица у них разные, они похожи, но разные, и, скорее всего, я просто не рассматривал Хлою, как сейчас её сестру. Потираю затылок, отвечаю Молли:

– Извини, видел её только один раз, и вы не сильно похожи.

– Мой отец с тобой бы не согласился.

– С моим отцом они бы нашли общий язык. – Она озадаченно смотрит на меня. – Мой отец, всегда не согласен с тем, что я говорю или делаю. Она кивает говоря:

– Из тебя хотя бы хотели сделать юриста, а мой хотел сделать из нас с сестрой моделей.

Оглядываю её с ног до головы, когда она произносит:

– Но, чем-то попросту не суждено сбыться. Вечно нас водил по этим дурнопахнущим конкурсам. Диеты эти…

Неприязнь к овощам, проявила своё начало. Ухмыляюсь, представляя, как Молли натягивает тарелку зелени на голову того парня. На первом свидании сделать выбор за девушку, это каким надо быть идиотом? Ответ пришёл быстро идиотом гораздо меньшим того кто переспал с уже замужней бывшей. Запускаю руку себе в волосы, надсмехаюсь сам над собой.

– Не смейся. – Сосем забыл о чем мы с ней разговаривали, но спасибо ей, что она продолжает, так у меня есть шанс не выглдеть ещё большим дебилом. – Отец считал, что мы недостаточно стройные. Недостаточно образованы. Недостаточно красивы. – Она отрывается от занятия, ловит меня на том, как я рассматриваю её профиль, слегка напоминающий Анну.

В молодости моя крёстная была очень красива. Её отец ошибался, как минимум в двух пунктах. Странно, почему их мать не вмешалась в такое отношение к собственным детям. Отрываюсь от неё на зашедшую Ливи с тремя кружками чая. Молли и я перехватываем горячее из рук сестры. Благодарим Ливи, вдыхая терпко-медовый запах облепихового чая. Мама всегда нам его готовила, когда мы болели.

– Спроси у сестры насчёт Милки. – Напоминаю Молли, когда беру одну из коробок, чтобы спустить на первый этаж.

Молли что-то быстро печатает в телефоне, поворачиваясь ко мне, говорит:

– Уже. – Говорит она хватая одну из коробок.

– Как у неё дела? – Спрашивает Лив.

– Паршиво. Но наверное, как и все, кому Льюис был не безразличен. – Отвечает Молли. – Ничего не ест. Почти не спит. Уже и не знаю что мне делать, чтобы оторвать её от кровати.

– Просто будь рядом. – Говорю я.

– Она не хочет никого видеть. Хотя одна особа очень настойчива, и приезжает к ней несколько дней подряд, долбится в квартиру. – Подруги переглядываются. Догадываюсь, что это одна из семьи Кларк, но это Тина или её мамаша? И зачем им Хлоя?

– Спасибо. – Говорю девчонкам, собираясь подняться за коробками потяжелее. Мне ещё нужно упаковать награды и снять остаток фотографий.

Провожаю взглядом качающийся кончик хвоста Молли, пока он не пропал за спинкой дивана в гостиной. Подруга сестры плюхнулись, рядом с мамой и крёстной, увлечённо смотрящие одну из частей фильма Дюна.

– Может вытащить Хлою к нам с Молли или к вам в мастерскую, поболтала бы с ребятами? – Закрываю глаза, глубоко вдыхая грубость, не хочу обидеть Лив, но хорошо, что она не ляпнула эту глупость при людях.

– Думаешь болтовня с чумазыми парнями мигом затмит разрушенные планы на будущее? – Сестра впервые в жизни смотрит на меня таким взглядом, словно я – заново открыл Америку.

– Нельзя же исключать из своей жизни друзей. – Сестра складывает руки на своей груди, а я говорю чуть тише, но очень доходчивым для неё тоном.

– Один человек умер, а у другого жизнь на данный момент похожа на переломанный позвоночник, понимаешь? Это не попрощание с попугайчиком на заднем дворе.

Когда слова слетают с моих губ, сестра мокрыми глазами смотрит на меня, как на спятившего. Не пролив и слезинки Ливи разворачивается, быстро обувается и вылетает из дома хлопая дверями.

– Что за грохот? – Спрашивает мама глядя на меня, через спинку дивана.

– Сквозняк. Не успел придержать двери.

Беру куртку и шапку Ливи, выходя следом за ней. Сестра сидит на качелях в дальнем углу крыльца, сьежилась от холода, как птичка на ветке. Подхожу к качелям, натягивая сестре шапку на голову, затем накидываю куртку на плечи. Сев рядом, прикладыаю чуть больше усилий, чтобы прижать её к себе.

– Кретин. – Бубнит Лив в мой свитер.

– Знаю. – Отвечаю, целуя сестру в макушку и тихо раскачиваюсь на качелях.

– Думаешь, я плохая подруга? Не видела её, со дня похорон.

– Просто приезжай с Молли, будь рядом, но не залезай под кожу, как ты любишь это делать. – Тыкаю слегка в курносый нос сестры пальцем и она снова отбивается от меня.

– Хлоя и Льюис, начали ремонт в доме несколько месяцев назад. Хотели перевезти вещи. Я стала забегать к ним в гости и привыкла к вечернему свету в их окнах.

– Теперь тебе придётся привыкать к храпу и перегару вашей волосатой третьей соседки. – Сестра тихо смеётся. Шутка про Дени, спасла мою задницу от извинений.

Кому-то потребуется больше или меньше времени, усилий привыкая к мысли, что Льюиса нет. А меня пугает, что место где должна ощущаться потеря друга звенит пустотой и я не понимаю почему. Единственное, что мне известно, это несправедливо, что я смотрю на пустующий дом через дорогу, сидя рядом с сестрой и дышу, а мой друг нет.

***

Поднимаюсь к себе, проходя мимо открытой двери кабинета, где спиной к выходу сидит Тин. Отец и Уолтер уехали, около часа назад. Она с кем-то разговаривает по телефону, но мне лишь слышно её дрожащий от плача голос. Лёгкость от общения с сестрой вязнет в чувстве вины.

Мы так и не говорили о произошедшем. Может быть, она и не захочет это обсуждать, я пойму и не добавлю проблем в её нынешнюю жизнь. Она потеряла брата и, может, она на столько же потеряна в себе, как и я. Может мы друг для друга, этой ночью были единственным способом ступить в безопасное прошлое хотя бы на короткий промежуток времени, забыть о происходящем.

***

Мне всегда нравилась эта фотография. Яркая полоса солнечного света, разрезающая наши профили с Тин по диагонали. Здесь ей 18 лет, она узнала, что поступила в колледж. У неё чёлка, которую она зачем-то обстригла и почти сразу стала ненавидеть. Мы оба с закрытыми глазами, касаемся лиц друг друга только концами своих носов. Момент неведения, как мы испоганим друг другу жизнь. Я всегда думал, что наша связь особенная, но мы оказались классическим набором для психотерапевта, который нам уже не поможет. Тоска в горле завязывается узлом, становясь туже с каждой ново – старой фотографией.

– Ты не хочешь обсудить кое-что? – Врывается рассерженный голос Тин в мою жизнь каждый раз, когда  начинаю думать о ней хорошо и проклинать себя за слабость к ней. Чёрт бы её побрал. Поти швыряю фотографию к остальным. Не глядя на неё, упаковываю свои медали, заворачиваю в бумагу отдельно друг от друга.

– Зачем ты приехал сегодня? – Всё-таки развернулся к ней.

– У вас с мужем один набор вопросов для меня?

– Ты собирался рассказать Уолтеру? – Монотонно спрашивает Тин.

Делаю глоток облепихового чая. Немного наклонив голову набок, хочу ответить «Нет», но Тин никогда не отличалась терпением.

– Если у тебя на уме рассказать – делай. Я не боюсь.

Вытираю большим пальцем, угол губ, отвечаю:

– Понимаю. Страшно терять только то, что дорого. – С осуждением высматриваю, хоть каплю несогласия с тем, что говорю, или сожаления о том, что мы натворили, но ничего не вижу.

– Выключи свою заносчивость, хотя бы сейчас и поговори со мной. —

Но я выжидаю, когда из неё начнут вылетать слова, провоцирующие меня ещё больше. – Ты собираешься меня шантажировать?

Семь лет я слушал теории Тин, о моих якобы изменах. Клевета, скандалы из воздуха. Теперь к этому списку можно добавить шантаж. Но несмотря на всё плохое, я до сих пор реагирую на неё как наркоман на дозу.

– Я не собираюсь тебя шантажировать, и ничего ему не скажу.

Она щурит глаза спрашивая:

– Почему?

– Куда приятнее трахаться с тобой, чем драться с твоим мужем.

– Когда ты держишь свой рот закрытым, то нравишься людям больше.

Именно поэтому я сейчас и разговариваю с тобой – даю тебе массу причин, чтобы ты вышла из комнаты. – Хотел бы я так сказать, но вместо этого отвечаю:

– То ты просишь говорить, то говоришь, что я тебе нравлюсь, когда молчу.

– Мы уходим. – Говорит мне сестра, но я смотрю на Молли с ещё одним рулоном скотча в руках. Поднимая его вверх, она обозначает, зачем его принесла.

– Не будет лишним. – Кладёт его на стол, смотрит только на меня, машет прощально ладонью и уходит. В отличие от сестры, что неприязненно следит за спиной моей бывшей, но следует за своей подругой.

Услышав, как входная дверь закрылась, Тин подходит к большому окну, провожая взглядом девчонок, её глаза сужаются.

– Держись подальше от пигалицы. Она, как и её сестра, ищет себе спонсора.

– У тебя разыгралась паранойя или ревность Тини? – Оглядываю её, с головы до ног, вспоминая прошедшую ночь.

Она подходит к одной из коробок, которую я хочу закрыть, расставив руки по краям, останавливает меня, с вызовом в голосе отвечает:

– Не будь о себе такого высокого мнения.

Дёргаю из-под её рук края коробки, заклеивая скотчем.

– Я далёк от него так же, как и ты.

– Вчерашняя ночь, была ошибкой.

Насмехаюсь, воспроизвожу её же фразы из прошлого:

– Всё случилось спонтанно. Это не то, что, ты думаешь. – Вместе с моим, голубой взгляд болезненно застывает на мне.

Прислушиваюсь к тишине на лестнице за открытыми дверями. Делаю шаг к Тин, но моя грудь встречается с упирающимися в неё ладонями.

– Этого не повторится больше. – Говорит бывшая так уверено, что импульс во мне ещё сильнее толкает к ней. Надеюсь, что она меня сейчас оттолкнёт, пошлёт, я даже позволю влепить себе пощёчину. Прижимаю её ладони крепче к груди, наклоняясь к лицу, тихо спрашиваю:

– Что именно? Секс со мной или твоя измена Уолту?

– Я бы не вышла за него, если бы не думала, что люблю.

Было бы больно, если бы слова подкрепились её верностью. Едва касаясь кожи, скольжу губами от её лица к шее.

– Не рассказывай мне о великой любви. – С досадой шепчу я, громко вдыхая запах цитруса, пускаясь в бег по обрывкам прошлой ночи.

– Мне не нужны проблемы. – Говорит она уже не таким твёрдым тоном, когда я погружаюсь взглдяом в её широкие зрачки, – О нас могут узнать. – но наши губы уже слишком близко для бывших. Издаю нервный смешок говоря:

– Столько лет прошло Тини, а фразы те же. – Погружаюсь в её взгляд, лёгкими движениями губ приглашаю на бумажный кораблик поплавать в шторм. – Я умею хранить секреты. Ты ведь знаешь.

Бьюсь языком о её, ожидая протеста, но она снова поддаётся соблазну, захлебнуться вместе со мной в ошибках и утонуть в разочаровании реальностью. Ненавижу себя, за то, что невзирая на обречённость этих отношений, её тихий стон слышится шёпотом надежды. Мне хочется от неё бежать, но Тини знает, как переубедить ту часть меня, что отдал, когда-то ей.Игнорируя отвращение к самому себе за слабость, жадно впиваюсь в её лживые губы, и я ненавижу её, за эти пьянящие поцелуи. Слетевшая с тормоза прошлой ночью мерзкая часть меня, похотливо прижимает Тин к стене, с выцветающими фотографиями. Ненавижу нас, за то, что мы больше не Тина и Майкл, мечтающие о свадьбе, детях, ипотеке. Мы Тина и Майкл, связывающие себя грязным романом.

Тело ноет от нежелания останавливаться, но шум в коридоре второго этажа отбойным стыдом отрезвляет разум. Отлепляю свои руки от неё, вытираю небрежно свои губы, делая несколько шагов назад. Растерянный взгляд бывшей смотрит на то, как я не собираюсь продолжить начатое. Её грудь то замирает, то делает глубокий вдох. Ты снова запрет, который я когда-то нарушил, но нарушение этого запрета опустит на самое дно и уничтожит нас до конца. Так что дыши, Тина. Дыши, как можно чаще. Пока мы можем себе это позволить.