ОТ ПЕЧАЛИ ДО РАДОСТИ

–Приедут все, проститься успею, не увидимся уж больше, – сетовала она.

А на возражения Марфы и Алексея продолжала:

–Уж в последний путь пора собираться, зажилась я, уж и узелок смертный приготовила, куды уж, отец, чай, заждался там. Хорошо на внуков и правнуков погляжу, какая ж радость, праздник-то какой!– утирая слезы, молча плакала.

Наконец, все собрались. Приехал Семен с сыном и дочерью, захватив с собой Богдана с детьми и внуками, приехал Василий, Варвара сказавшись больной, осталась дома. Приехал Анатолий с семьей, приехала Наталья с мужем и сыном, пришли ее престарелые родители. Места в доме хватило всем. Разместились кто где, и в доме, и в новой бане, и во дворе. Но никто не жаловался на тесноту и неудобства, все веселились и радовались, что их так много и они, наконец, собрались вместе. «Прямо цыганский табор», пошутил кто-то.

–А чем не табор, здорово, что нас так много, человек без народа, что дерево без плода, друг за друга стой и выиграешь бой, куда ж нам теперь друг без друга?

Сыпались шутки, истории, былины и небылицы.

Накрыли большой стол в саду, сначала помянули родителей, сказав много добрых слов. Василий, взял руководство застольем, привыкший к красноречию на службе, он прекрасно справлялся с обязанностью тамады.

Клавдия сидела в центре стола и слезы счастья непроизвольно выкатывались из ее постаревших глаз. Такого счастливого дня и столько добрых слов она давно не припоминала в своей жизни.

–Слава Богу за все! Душа как празднику радуется, ну теперь и на покой можно – блаженно думала она.

Двухведерный самовар, стоящий на отдельном столе, дымил, приглашая выпить чаю, настоянным на душистых травах.

Бублики, пироги лежали в корзинах, ожидая гостей. А Василий, не желая останавливаться, говорил один тост за другим, выражал благодарность партии, правительству, не давая гостям передохнуть и расслабиться.

Алексей, жестом остановил его, поднял стакан с налитой в нем водкой и сказал:

–Брат мой тут произносил тост за добрый мир во всем мире, а я хочу выпить за мир в нашем доме, потому как, добро по миру не рекой течет, а семьей живет. Много бед пришлось вынести нашей семье, а мы выстояли и не сломались и даже когда падали, находили силы подняться, потому что, упав, надо тут же вставать и идти вперед. Жизнь –это подарок. И самое главное, и важное для человека – научиться жить в мире и любви со всеми. Пока мы живы – все можно исправить. Глаза – мера, душа – вера, а совесть – порука. По родимой стороне и сердце плачет, а дорога от сердца к сердцу идет. Берегите семью свою – это Божие благословение вам и путь спасения, дорожите ей, слушайте свое сердце, наполняйте его любовью, берегите свою душу ото лжи,

предательства, гордыни и зависти, живите с миром в душе.

Выше любого закона может быть любовь, выше права – милость, выше справедливости – прощение. Прощайте, и сами просите, дерзайте, делайте добрые дела, пока молоды. Молодость это весна, а весной, если утром тучи, то днем обязательно выйдет солнце, надо только его увидеть, в капельке воды или росы, где оно отражается, или разглядеть маленький лучик света в темноте. Живите долго и счастливо, а мы будем радоваться за Вас здесь или там, на небесах.

Алексей выпил вино, смахнул скатившуюся слезу, подошел к Марфе, взял ее за руку, и они ушли в дом. Вернувшись, они подошли к Галине, Марфа подала ей брошь, которую передала ей на сохранение Надежда, и которую когда-то подарил Наде Семен:

–Возьми, эту вещь, мама просила сберечь для тебя и отдать, если, сама не сможет, береги ее и будь счастлива, это будет памятью о ней, пусть она порадуется за Вас там,-Указав глазами в небо, вздохнула Марфа

Галина с изумлением разглядывала старинную брошку. Все обступили ее, передавая брошь из рук в руки, удивляясь такой изумительной красоте.

Анатолий подошел к отцу, он никогда не видел его таким растроганным, положил свои руки на его плечи, как бы проверяя их крепость и сказал, обнимая его:

–Отец, ты чего это на небеса собрался, ты еще у меня молодой и сильный, тебе жить и жить, и долго видеть свое солнце, а мы всегда будем рядом и не подведем, не сомневайся.

Галину окружили ее отец, брат Николай и Антон. Они обнялись в полной уверенности, что уже никто и ничто не сможет разлучить их.

Нана запела красивую цыганскую песню, Михель подхватил, все стали танцевать, охваченные общим весельем.

Василий, со стороны наблюдавший за восторгом, переполняющим его родственников, не понимал, почему и его не захватила эта всеобщая радость.

«Да, конечно, они выстрадали свое счастье, и потому так рады. А он? Судьба не ломала его, не била, не испытывала на прочность, не устраивала потрясений и разочарований, даже подготовила к потере сына, не огорошив сразу похоронкой, а дала надежду на целых пять лет, постепенно заставляя затихнуть боли, смириться, и тут же подарила дочь, которую он воспитывал, как родную.

Или плохо ее кормил, или плохо одевал? Да нет, никто не может в этом его упрекнуть. Почему же он не радуется так же сильно и не поддается этой эйфории счастья, которая захлестнула всех?

Почему его сердце не отозвалось, не затрепетало радостным стуком, а наоборот неприятно защемило где-то под ложечкой.

Может боится, что Семен заберет дочь? Но тот скоро уедет в свою дивизию с сыном, которого наконец, нашел, а Галина останется с ними, она его дочь и все будет по-прежнему».

Но все равно, неспокойно было на душе, что-то терзало и мучило его, лишая покоя, заставляя спрашивать себя снова и снова:

Что он делал не так? Он честно и правильно жил, не юлил, не приспосабливался. Однако никогда у него не было ощущения такого дурманящего счастья, а душа его ни разу не пела от радости. А может не тот крест нес всю свою жизнь? И что там Алексей говорил про солнце? Оно всегда светило для него тепло и ярко. А может ему нужен был всего маленький лучик счастья, который он не заметил?

Василий посмотрел на Марфу, Алексея, вспомнил свою молодость, призадумался еще сильнее, но так и не нашел ответа, чтобы успокоить стонущее сердце.

Галина, заметив одиноко стоящего в стороне Василия, подошла к нему. Всю свою маленькую жизнь она мечтала встретить родного отца, воображаемый ею образ полностью совпал с тем, что она увидела в жизни и был даже лучше, роднее.

Однако это никак не ухудшило ее отношение к приемному отцу, которого она уважала. Она с благодарностью помнила, что не отказался он от них в трудное время, не отправил в детский дом, а принял к себе с открытым сердцем и защитил от неминуемых бед, которые нависли над ними.

Она знала, что Василий в силу характера, а может чего-то еще, был скуп на любовь, времени на дом у него никогда не хватало, и там он полностью положился на свою жену. Однако в мыслях семья была для него всегда на первом месте, он делал все возможное, чтобы жена и дочь ни в чем не нуждались.

Галина взяла его за руки, посмотрела в его грустные глаза, все поняла и, улыбнувшись, спросила:

–Ты чего вздумал грустить? – и как будто прочитав его мысли продолжила – Ты тоже мой отец, ты меня воспитал.

Нам просто повезло с Николкой, что у нас два отца, но к сожалению, только одна мать. Я тоже твоя дочь, а может ты уже хочешь от меня отказаться? – перевела все в шутку Галина.

–Да нет, не думай, я не ревную тебя к Семену, это мой брат и твой отец и я рад за Вас обоих. Хотя, наверное, я виноват, что Вы не встретились раньше, если честно сам оттягивал это время, боялся потерять тебя, но ты была такой маленькой и я думал, что так лучше для тебя. Прости меня, если я в чем виноват.

–Тебе не в чем упрекнуть себя, запомни ты навсегда останешься для меня родным человеком, таким же отцом, как прежде. Нас просто стало больше, ведь отец Николая и его родные тоже наша семья. Нам радоваться надо, что нас стало так много.

Василий облегченно вздохнул. Он понял нехитрую истину, чтобы стать счастливым, нужно просто порадоваться за других. Не нужно никуда бежать, если счастье лежит у твоих ног.

Он еще не знал, что Семен, наконец, дал согласие на перевод в Москву, для продолжения службы в Генеральном Штабе, куда его давно звали. А сейчас посчитал, что время пришло и неловко командовать дивизией, где служит его сын. А тот должен продолжить военную службу в части и добиться успехов без его участия. К тому же в Москве он будет рядом с дочерью, которой, возможно, понадобятся его мнение и опыт, которыми он не смог поделиться с ней раньше.

А через двадцать лет Василий получит письмо от своего, считавшегося погибшим в войну сына, который сообщит ему, что живет в Австрии.

Жизнь продолжалась.