скачать книгу бесплатно
– Жив… – выдохнул Олеандр, внушая себе не идти на поводу ярости, направить мысли в иное русло.
Не получилось:
– Ты рехнулся? – гаркнул он на Рубина.
Драцена тоже хотела высказаться, но осеклась. Надрывный женский вопль снова прокатился по двору.
– Ой, да заткните вы ее уже кто-нибудь! – прокричал Рубин.
Только теперь Олеандр осознал, что у крыльца собрался рой собратьев. Один из мужчин прижал сирену к груди. И она уткнулась лицом в его тунику, дрожа и тихонько всхлипывая.
– Тебе в хор записаться бы, милая, – Рубин тряхнул пальцами так, словно смахивал грязь.
Он подплелся к силину пьяным шагом. Пихнул его мыском сапога и поймал неодобрительный взор Драцены.
– Какие мы нежные, – с издевкой проговорил Рубин. Рукава его накидки закатались, обнажая ядовито-рыжую чешую на предплечьях. – Девушка-хранитель? Серьезно? Нелепость!
– Не тебе о том судить, – Олеандр вытер со лба льющийся градом пот.
Рубин хмыкнул. Присел на корточки и уперся локтем в колено. Осклабился, разевая клыкастую пасть, и с издевательским «чирк» лизнул нос Драцены узким раздвоенным языком.
Вот ведь дурень! Олеандр раздраженно провел рукой по щеке.
Драцена даже не дрогнула. Она стянула с плеч накидку, закутала в неё силина и отошла к крыльцу.
– Куда же ты, дорогая? – загоготал Рубин. – Видишь ли, красота – порок, а я – великий грешник!
– Хорош придуриваться! – В Олеандре снова заклокотала ярость. – Довольно!..
Он так и застыл с открытым ртом. Перед внутренним оком промелькнуло лицо архихранителя. Захотелось срочно прополоскать горло и сплюнуть прилипшее к языку словечко, которое так любил Аспарагус, в ведро.
– Наследник! – прозвучал совсем рядом бархатный голос, горьким ядом просачиваясь в душу.
Твою ж!.. Нет, ну как такое возможно?! Только помяни Стальное отродье в маске – и оно тут как тут.
– О-о-о, – протянул Рубин, разгибая колени и вытягиваясь в рост, – стальная братва подоспела!
И правда. Следом за Аспарагусом ступал его былой сослуживец – Каладиум, отец Фрезии. У двора они поравнялись. Переглянулись и вышли к разворошенной сетке рука об руку, меч к мечу.
Жаль, никаких признаков грома и молнии на небе не наблюдалось.
Пока Аспарагус разгонял зевак, Каладиум оглядывал дом с видом существа, привыкшего глядеть на всё и вся свысока. Его рука упиралась в бедро, чуть комкая золотой плащ. Одна полоска щетины делила подбородок надвое, вторая тонкими усами оттеняла по-детски надутые губы.
– Дивно, дивно… – елейный тоном пропел Стальной Палач, Меч Правосудия, Золотой Кинжал, Потрошитель…
Прозвищам, которыми наградили Каладиума, конца не имелось.
Если Аспарагус служил Стальному Шипу глазами и ушами, Каладиум – безотказным орудием расправы. При виде первого дриады спешили раскланяться и спрятаться в хижинах, при встрече со вторым – вытягивались по струнке и замирали, будто заледеневшие прутья.
Ныне все пошло схожим путем. С единственным отличием: поселенцы явно запутались. Одни удалились, только и сверкая каблуками сапог. Другие застыли, страшась моргнуть.
И последних Аспарагусу пришлось едва ли не силком выпихивать со двора.
Олеандр не относил себя ни к беглецам, ни к закоченевшим. Хотя на вторых все же походил больше. Он вмиг ощутил себя червяком, по воле злого рока оказавшимся подле когтистых лап грифона. Вот и угораздило же его породниться с Палачом в шкуре тонкокостного мужчины, которому танцы с мечами отплясывать бы, но уж точно не отсекать головы.
– Мой будущий зять, – Каладиум посмотрел на него в упор, и взгляд этот словно вытягивал из тела силы. – Счастлив видеть вас в добром здравии. Хвала Тофосу, беда миновала. Вы живы.
Тонкая рука с окольцованными пальцами протянулась к Олеандру. Ничего не поделаешь, на приветствие пришлось ответить. К счастью, потом никто не помешал отвести кисть за спину и обтереть. Зелен лист, он бы лучше окунул ее в чан с горячей водицей и отмыл с мочалкой.
Но, как говорится, пустому столу и иссохший листок послужил украшением.
– Ой! – Рубин рыгнул и выпустил изо рта тучку дыма. – Извиняйте, господа.
От него смердело гарью, табачными листьями и выпивкой. Не вином. Чем-то едким, вроде глушницы. Из любопытства Олеандр как-то раз ее вкусил и едва отдышался, чудилось, сгорая заживо. На вкус она оказалась паршивой. Все равно что кипяток, приправленный перцем.
– Пьянь ядовитая, – прошипела Драцена, но в наступившей тишине ее услышал каждый.
– Грубовато, – буркнул Рубин под тяжелый вздох Аспарагуса. – Хамка ты, знаешь…
На ладони Каладиума вспыхнул зеленый огонек чар, который тут же спрыгнул наземь и впитался в листок:
– Болтает сын Цитрина много, истинно? – вымолвил и закатал рукава, недобро ухмыляясь. Он повысил голос: – Рубин, будьте любезны, умолкните!
В тот же миг лист вспорхнул и накрепко приклеился ко рту Рубина. Тот ошалело моргнул и принялся сдирать кляп.
– Каладиум! – вскрикнул Аспарагус.
– Аспарагус. – Поклонился ему тот.
– Рубин! – Олеандр поспешил на помощь приятелю.
– Зефирантес!..
Чего? А он тут откуда взялся? Олеандр повернул голову к дому. Аспарагус и Каладиум тоже. Зеф топтался под крышей веранды и почесывал щетину. Выглядел он лучше – следы ошеломления исчезли.
– Эм-м-м, – проронил он. – Извините, думал, вы перекличку затеяли. Ошибся, видать.
– Мило. – У Аспарагуса задергался единственный видящий глаз.
Бред какой-то! Олеандр сглотнул и медленно втянул носом воздух. Еще разок, еще и еще.
– Так, – начал он, взывая к рассудку и собирая мысли в кучу. – Мы ловили силина, и я…
Слова повисли на кончике языка, по двору ураганом разлетелся шипящий вопль:
– Я убью тебя! – Рубин откинул сорванный кляп и придавил каблуком сапога, растирая в кашицу.
Остроконечный капюшон сполз с его макушки, выявляя лицо с вздувшимися заалевшими венами. Его клыки оголились. Правая ладонь сжалась в кулак и вспыхнула пламенем.
Тишина сомкнулась над двором. На лицах Зефа и Драцены застыл откровенный ужас. Аспарагус дёрнул щекой.
Даже Каладиум пошатнулся – видимо, врожденный страх огня пошатнул годами оттачиваемое умение скрывать чувства, перенятое у океанид.
– Вы ко мне обращаетесь? – оживился он и ткнул себя пальцем в грудь.
– Никто. Не смеет. Затыкать. Мне. Рот! – брызжа слюной, проорал Рубин. – Никто! Смекаешь?!
Он тяжело дышал, сжимая и разжимая огненный кулак. Из раздутых ноздрей вырывался дым, белки глаз покраснели, почти слились с алой радужкой.
Олеандр сделал осторожный шаг к Рубину. Для верности поднял руки к ушам, давая понять, что нападать не собирается.
– Э-эй, дружище! – Голос предательски срывался на писк. – Ты чего распалился-то? Ты ведь сознаешь, что можешь натворить? Ты ведь не хочешь никому вредить, я прав?..
Еще шаг.
– …Ты нарушаешь закон, Рубин, слышишь? Не мне тебе рассказывать, что разжигать пламя в лесу запрещено…
Шаг.
– …Посмотри на меня!
– Не приближайтесь. – Рука с серебряным перстнем сжала плечо Олеандра и потянула назад.
Перед взором возник зеленый плащ со стальными шипами на плечах. Аспарагус заслонил Олеандра спиной и очертил в воздухе жест, приказывающий хранителям не обнажать оружие. Запоздало. Мечи с лязгом покинули ножны. И Рубин бросился в атаку. Его плащ вздымался над головой, словно капюшон дикой кобры. Пламя на кулаке разгорелось яростнее, опаляя воздух.
Златоцветы на стволах беспокойно замигали и сомкнули лепестки в бутоны, защищаясь от жара.
Глаза Олеандра защипало от близости огня. Картинка поплыла, как если бы подёрнулась маслянистой взвесью. Он смотрел то на друга, то на будущего тестя, раздираемый желанием положить зарождавшемуся безумию конец, раздавить в зачатке как почку, пока она не распушила листья.
– Рубин, переста…
Слова приглушила потная ладонь, прикрывшая рот.
– Даже не думайте, – отрезал Аспарагус. – Вы не приблизитесь к Змею. Он не владеет собой.
– Мф-ф, – пропыхтел Олеандр, силясь оторвать руку от своего лица.
Рубин размахнулся для удара и получил ступней по животу. Отскочил. Споткнулся, но устоял.
– Сын Цитрина, – Каладиум уже шёл по кругу, голос его звучал так, будто он оглашал приговор, – я взываю к вашему благоразумию. Отец ваш приходится давним другом Антуриуму, владыке клана дриад. Одумайтесь. Не марайте доброе имя отца столь омерзительным поведением.
– Цитрин вырастил меня, – Рубин рывком сдернул плащ и откинул, – а отец мой – феникс!
В свете огня просияли шипы, усеявшие его безрукавку, из-под которой выглядывала кольчуга.
Каладиум пятился к крыльцу дома, расстегивая брошь-цветок под воротом золотой накидки. Он двигался плавным, легким шагом, отведя свободную руку в сторону и едва ли мизинец не оттопырив.
– Ну и убожество! – Рубин издевательски расхохотался. – И это знаменитый Стальной Палач? Тот самый Потрошитель? – Его повеселевший взгляд снова уперся в Каладиума. – Извиняй, дорогуша, но тебе бы с девками на сеновале кувыркаться. Толку побольше будет. Да и удовольствие получишь.
– Дуэль! – выкрикнул Каладиум. – Свидетелей достаточно, полагаю?
Хотя никто и не отозвался, Олеандр едва не припал к земле, чтобы побиться об нее лбом.
Рубин с разбегу прыгнул на Каладиума, взмахивая огненной рукой и целясь в скулу. Промазал. Палач выгнулся назад и молниеносно закружился, ускользая от пожирающего пламени.
– Падла! – Рубин отскочил, опустил руку за шиворот, и в пальцах сверкнуло что-то острое.
Каладиум склонил голову к плечу. Остроконечная звезда просвистела у его шеи и вонзилась в дверь хижины.
Еще и дом изуродуют! Олеандр скрипнул зубами, тщась вырваться из стальной хватки.
– Ва отвусти вже веня! – Он с силой наступил Аспарагусу на ногу, за что получил ребром ладони чуть выше локтя.
Боль ледяной волной захлестнула разум, затапливая ростки всяких мыслей и намерений. Олеандр взвыл и рухнул на колени. Перед глазами запрыгали угольные мошки-точки.
– Прошу прощения, – промурлыкал Каладиум, – могу я узнать, кто был вашим мастером?..
Рубин снова замахнулся кулаком. Не ударил. Раньше ушел в сторону, спасаясь от брошенной в глаза пыльцы.
– …Право, на ореадов не похоже. – Уголки губ Палача подрагивали, стягивая с лица улыбку. – Столь агрессивная манера фениксам присуща. Но… Для бойца с Ифлога вы несколько туповаты…
Глаза Рубина поглотила краснота. Вены на висках извивались, как если бы под кожей его прокладывали путь насекомые. С уст слетел клекот. Он подскочил, заводя кулак за ухо.
Каладиум вскинул руку, охваченную зеленью чар. И лепестки полетели с его пальцев, ураганом закружились перед Рубином.
– Одумайтесь, не сын Цитрина. – Каладиум присел в выпаде, из-за рукава в ладонь юркнул кинжал.
– Катись в пекло!
Рубин зашипел, изжигая лепестки взмахами кулака. Нанес короткий удар, но рассек воздух. В тот же миг по бедру его, разрезая штаны и плоть, прошлось лезвие. Он сдавленно выругался. Попятился на полусогнутых, зажимая порез. Его пламя погасло столь же скоро, сколь и вспыхнуло. Между пальцев пробивалась кровь, стекая на почву, излизывая портки и сапоги.
Рубин припал на колено, закашлялся дымом. Каладиум подступил к нему плавным раскачивающимся шагом и стащил с плеч накидку. В другой его руке поблескивал позолоченный кинжал.
– Ап! – Острие уткнулось Рубину в горло, прочертило царапину чуть левее и надавило на пухлую вену.
– Каладиум, нет! – завопил Олеандр, чувствуя, что сердце того и жди проломит ребра.
– Истинно, мой дорогой зять, – протянул тот, прикусив щеку. – Я кое о чём запамятовал.
Клинок скрылся в рукаве. Но выдохнул Олеандр напрасно – Каладиум сменил кинжал на меч. Тот самый, стальной, с шипом на рукояти, которым в эпоху правления Эониума калечил соплеменников.
– Теперь все в порядке. – Он накинул плащ на голову Рубина и затянул вокруг шеи, скручивая концы в жгут. – Главное – вовремя осознать и исправить оплошность, верно?
Рубин припал к тропе, оказываясь на четвереньках. Под его коленями растеклась лужа крови.
За какое-то утро он нарушил сразу несколько устоев клана: разжег на территории поселения пламя. Оскорбил входящего в правительственный совет дриада, а следом напал на него с огнем. Дуэль была оправдана – тут и к провидцу не ходи.
Сердце Олеандра бешено стучало в груди. Он приказывал себе думать, но мысли разбегались.
