скачать книгу бесплатно
И правда. Он Стальной. И оставался бы Стальным. На кой он к отцу Олеандра притёрся, будучи поборником идей Эониума?
Это ли не лицемерие?
– Так, – Олеандр вручил листы парнишке. – Вижу, брак в доставленных клинках обнаружили. Впервые такое случилось, но… Напишите ореадам, сообщите о проблеме. Скорее всего, владыка Цитрин посыльного в Барклей направит, который привезет новое оружие и заберет порченное. Дальше… Доставка в Вальтос благовоний и рулонов с шелками. Тут тебе нужно попозже ко мне подойти – я кольцо-печать в доме оставил, не могу разрешение на выезд подписать. А по поводу пострадавшей от грозы рощи, боюсь, тебе все же придется переговорить с Аспарагусом. Он архихранитель. Ему решать, кого он готов отправить для починки деревьев.
– Благодарю. – Ударив кулаком в грудь, парнишка снова поклонился и скрылся за хижинами.
Олеандр и Зеф между тем спустились на первый ярус по лестнице, приросшей к стволу. Спрыгнули на одну крышу кладовой. Затем побрели по иным, растянувшимся дорогой.
– Спирею захоронили? – Олеандр перескочил едва приметный стык.
– Ага, по-тихому, – пробасил из-за спины Зеф. – Зря ты мастера Аспарагуса подозреваешь. Ведаю – вы не ладите. Но… на кой ему убивать-то тебя? Вдобавок это ж он Спирею нашел.
– Аспарагус?
– Угу. Тебя искать отправились все. И наткнулся архихранитель на тело. Но убийство не там случилось, говорит. Вроде как никаких следов в той чаще нет. Чисто. Так что умертвили её в другом месте и…
Подкинули туда, где она не осталась бы незамеченной, – додумал Олеандр, подступая к краю крыши.
– …Может, Змей таки? – послышалось из-за плеча.
И Олеандр застонал:
– Прекращай!
– Тогда кто-то наших, – с видом знатока заключил Зефирантес. – Из Стальных, видать. Судные листы…
– Вот это уже ближе к истине, – Олеандр щёлкнул на него пальцами. – Сознаться, сперва я решил, что гибель Спиреи – воля невезения. Подумал, ей просто не повезло наткнуться на выродка.
– Но аурелиусы!..
– Верно, – Олеандр кивнул. – Что это за выродок такой? Откуда бы ему знать о судных листах? Зачем намекать на некую расплату? Зачем подписываться правителем Барклей? Вдобавок, проникнув в поселение, двукровное отродье вряд ли не привлекло бы внимания. Отнюдь, думаю, он… ну или она причастна к случившемуся. Отрава ламии едва не отняла у меня жизнь, чары граяды умертвили Спирею. Но!.. За спиной выродка стоит дриад. Кто-то из былых подпевал Эониума.
– Мрак какой, ну! – Зефирантес скривил губы в отвращении. – Кто ж с выродком рискнет дружбу водить?
– Хороший вопрос, – Олеандр устало потёр лоб. – Но ныне меня занимает иное – я связи не вижу. Ну, между собой и Спиреей. Судные листы – близнецы, веришь? Эти слова… Око за око… Выходит, смерть за смерть? Но кого я убил, Боги? Кого убила Спирея? За что нам мстили?
– А мастер Аспарагус что говорит?
– Ничего путного, – Олеандр отмахнулся. – Просил панику не сеять, хочет сам во всём разобраться.
Солнце слепящим пламенем играло на лиственных кронах. Перегуд голосов заливал уши – хоть затычки втыкай.
Олеандр схватился за лиану и соскользнул к крыльцу кладовой. Зеф тяжело плюхнулся следом. Они миновали калитку и побрели вверх по откосной улочке к площади, тонувшей в полумраке.
Вечное Древо раскидывало там грузные ветви, затмевая солнечный лик и удлиняя тени. Оно отражало саму сущность леса – его олицетворение и душу. Казалось, стволы рядом умалились, напоминая детенышей, окруживших прославленного старца. Тысячи корней исшивали землю. Спутываясь, возлежали тяжелеными косами.
В листьях Вечного Древа и зародились первозданные дриады: Примулина и Акантостахис, предки Олеандра. Иные лесные дети, узрев свет позже, признали превосходство Примы и Аканта и преклонили колени.
Легенды гласили, не было равных Приме и Аканту. Только они могли воззвать к сокрытым силам отца своего Древа. Только на их зов откликался посох, Древом подаренный. Не говоря уже, что они располагали большими выдержкой и стойкостью, большим количеством чар.
Первые цветы украсили ветви Древа, когда тайники сердец Примы и Аканта раскрылись друг для друга. А последние захилели и сгинули после смерти Камелии, матери Олеандра.
Трудно сказать, взаправду ли цветение воплощало взаимные чувства, но дриады не теряли веры, что скоро, совсем скоро наследник и Фрезия породнятся. И отец первозданных снова оденется в цветочные одежды, похвалится проклюнувшимися бутонами.
Много секретов скрывало Древо. С его помощью владыка проводил ритуал передачи власти и провозглашал наследника. Или напротив – отсекал неугодную кровь от рода, как Стальной Шип отсёк старшую дочь Азалию, когда она нарушила межклановый запрет и спуталась с океанидом. И за прегрешение поплатилась – лишилась доли чар и права называться потомком первозданных.
Олеандр нырнул под один корень, аркой изогнувшийся над землей, потом обогнул другой, тревожа вспыхнувшие на нём златоцветы, и замер. Знакомое пыхтение его уже не сопровождало.
– Зефи? – Он огляделся, подтверждая домыслы: приятель отстал, застыл у кустарника.
– Ты ничего не слышал? – Зеф рассеянно перебирая кудри. – Вроде шуршал кто-то.
– В кустах? – Олеандр развернулся на пятке, подступил ближе и навострил уши.
Не сразу, но он перехватил шорох. Кажется, в листве и правда кто-то притаился.
– Птица, наверное, – предположил Олеандр, в тот миг как в глубинах зелени нарисовались глаза. И он отпрянул, едва не шлепнулся, угодив каблуком сапога в ямку. – Твою ж деревяшку!..
Зрачки неизвестного расшились, перекрывая радужку. Отражая блики златоцветов, вместо синевы очей засверкала непроглядная темень – почти что небосвод звездной ночью.
– Кто это? – Одной рукой Зефирантес придержал ножны, второй потянул за рукоять.
И клинок выскочил на волю. Он описал им над головой полукруг – и острие уткнулось зверю промеж глаз, близко-близко. Утробное рычание, явно не предвещавшее ничего хорошего, прокатилось по площади.
– Убери железку, – произнес Олеандр.
Поздно. В листве что-то сверкнуло. Клацнуло. Зверь выпрыгнул из куста. К счастью, инстинкты не подвели: Олеандр и Зеф отпрянули друг от друга. И шерстяная туша пролетела между ними и врезалась когтями в корень. Фыркнула и обнажила ряд острых зубов-лезвий.
Кто это? В памяти зашелестели, перемешиваясь и сливаясь, пожелтевшие страницы перечня живности. Одна, вторая, третья… Всё не то! Олеандр снова глянул на зверя, отмечая короткий синий мех, хвост-метелку, тупую морду с огромными глазами-блюдцами, мелкие изогнутые рожки.
– Силин? – изумился Олеандр, едва память обратилась к иной книге, где упоминалось древнее зверье.
Шерстяной комок зашипел. От кончика его хвоста растянулись во все стороны серебристые нити чар, скручивающиеся в шар.
– Спрячь клинок, Зефирантес, – стараясь не повышать голоса, проговорил Олеандр.
– Зачем?
– Ты пугаешь его…
Меч опустился, вспоров воздух. Слишком резко. Шар колдовства на хвосте силина разросся, кроша искры. Глаза-блюдца неотрывно смотрели на лезвие, будто пытаясь испепелить.
Тревога штыком кольнула Олеандра меж лопаток. Он дернулся к приятелю. Оплошал. Свечение колдовства ослепило. Пронеслось перед взором, сбивая шаг. И ударило Зефа в грудь. Он покачнулся. Попятился, болтаясь, как пьяница. Меч выпал из его ладони и закатился под корень.
– Треклятый комок шерсти! – Олеандр ухватил Зефа за плащ, не дозволяя рухнуть в кусты.
Тщетно. Мало кто сумел бы удержать столь тяжкий груз. Ткань с треском вырвалась из пальцев. Одурело моргая, Зеф плюхнулся наземь. Взгляд его заволокла дымчатая вуаль, повествующая об ошеломлении.
Фырчанье силина походило на смех – мерзкий такой, издевательский. Пасть его снова растянулась в оскале. Он распушил хвост и пополз по корню, резво перебирая кожистыми лапами. Забрался повыше и спрыгнул на выстроившиеся в ряд бочки. Одна из них грохнулась, покатилась на Олеандра. Он перескочил через неё. Ринулся вдогонку за зверем, но цепкие пальцы потянули назад. Зеф схватил его за грудки, заставляя склониться, уткнулся почти носом в нос.
– Если я погибну, – замогильным тоном возвестил Зеф, – найди мне супругу. И скажи ей, что я любил её.
– Это ошеломление, – бросил Олеандр и, оторвав от туники пальцы, метнулся за силином. – Пройдёт!
С грохотом повалились новые бочки. Шлепнулись на бока цветочные горшки и корзинки, расставленные вдоль склона-улочки. Один из дриадов выбежал на дорогу, чтобы преградить силину путь. И зверь, недолго думая, запрыгнул ему на плечо, оттолкнулся и, шлепнув бедолагу хвостом по лицу, испарился за его спиной. Мужчину тоже окаймило серебристое свечение. Ноги его подкосились, и он рухнул наземь. Затрясся, бестолково вертя головой.
В окнах ближайших хижин разгорелись златоцветы. Распахнулись ставни. Захлопали двери. Дриады выглядывали, выскакивали во дворы, заинтересованные суматохой. Кто-то перекидывался удивленными возгласами. Другие сразу рванули к оградам жилищ, наблюдая за зрелищем.
– Наследник! – ударили по слуху Олеандра два голоса. – Вам нужна помощь?
По подвесному мосту впереди семенил Юкка. Чуть дальше в просветах листвы виднелась лысая голова Драцены.
– Силин! – громыхнул Олеандр и ушел влево, пропуская катившуюся по дороге бочку.
Её внутренности вытряхнулись. По дороге растеклась лужа сиропа, приправленная кореньями и лепестками. Напрасно Олеандр понадеялся, что земля быстро вберёт в себя сироп. Нога проскользила. Тело повело вбок. И он врезался в прохожего, который в свой черед толкнул второго прохожего. Все трое проломили прутья забора и упали в кусты стонущим клубком.
На миг перед глазами сгустилась чернота, а чуть позже Олеандр обнаружил себя уткнувшимся в потный затылок. Фу! Спешно извинился. Отряхиваясь, вытянулся в рост и устремился в погоню.
– Ловите силина! – выкрикнул он и свернул на узкую тропу, которая утекала к пятачку.
Там поселенцы затеяли танцы. Там среди десятков ног и мелькал синий хвост-метёлка.
Великий Тофос, пощади! Олеандр ворвался в толпу. Резанули по ушам дудки, поддерживаемые звяканьем бубнов и хлопками. Мелодия звенела в воздухе громом суматошных нот, заводила толпу. Кто-то подхватил его руки, прокружил раз, второй, третий.
Одно смеющееся лицо сменялось другим. Бряцание монет на юбках девиц раздражало. Бесили шелковые платки, извивающиеся вокруг волнами. Покрывало ниспало на лоб, Олеандр тут же сорвал его. Швырнул в музыканта, который, пританцовывая, подкрадывался к нему со свирелью у губ.
Швырнул – и припал к земле. Прополз на четвереньках и узрел, как силин удирает вверх по дороге.
Тычок ноги пришелся в бок. Олеандр стиснул зубы, запирая рвавшиеся на свободу ругательства.
Одному Тофосу ведомо, каким чудом он вырвался из галдящей толпы. Казалось, не пару мгновений он там пробыл, а пару лет. Казалось, его пережевали и выплюнули. Но он все равно ринулся в погоню.
С Юккой они сошлись на перекрестке и едва не стукнулись лбами. Драцена подоспела позже. И шесть вспышек света соскочили с пальцев трех пар рук, озарили листву и воздух зеленью чар.
Десятки лиан, опутавших деревья и кустарники, ожили и изогнулись хлыстами.
– Вместе! – крикнул Олеандр.
И лианы со скоростью ветра устремились к зверю. Одна за одной они свивались в кольца. Скручивались, пытаясь опутать и зажать изворотливую тушу. Но силин словно всю жизнь с удавками боролся. Он кружил, прыгал из стороны в сторону, уворачиваясь и выскальзывая из петель.
Снова загрохотали переворачиваемые бочки. Тучи лепестков и пылищи взвились в воздух.
Олеандр чувствовал, что вот-вот вспыхнет и пустит из ушей пар, как перегретый над огнем котел.
– Дурман!
Хранители вняли зову. Лианы взмыли к стволам, в тот миг как листья на предплечьях Олеандра ощерились. Кожу ладоней перекрыло сотканное из коры полотно. Он растопырил пальцы, дозволил чарам покинуть плоть. Зелёные нити стекли с рук, окольцевали сучья по бокам тропы.
Мысленный приказ – и сучья отогнулись и застыли дугами, дрожа от натянутого напряжения.
– Бросок!
Горстка семян полетела навстречу силину. Раздался треск, потом – поочередные хлопки. Розоватая пыльца развеялась над тропой, мерцая и переливаясь на солнце. Олеандр задержал дыхание. Сглотнул. И ослабил хватку. Сучья рывком распрямились, поднимая ветра, которые сдули пыльцу в сторону рогатой макушки силина. Зверь тряхнул мордой. Чихнул. И всё.
И всё, твою ж деревяшку! Лапы потащили его дальше. К лекарням, где недавно лежала Спирея.
– Да что с этим зверьём не так?! – выпалил Олеандр в угоду гневу. – Что хин, что силин, Боги!..
– За ним? – спросил Юкка.
– Обожди, – Драцена коснулась его плеча. – Господин Олеандр, похоже, он несётся в…
– В сторону моей хижины, – докончил за неё Олеандр и добавил: – Юкка! Беги за ним, гони его в тоннель. Мы с Драценой пойдём к другому входу, попытаемся его перехватить.
– Понял.
Юкка взмахнул подолом плаща и рванул за силином. Драцена и Олеандр сошли с тропы, затерялись среди деревьев. Он спрыгнул с земляного уступа. Подал ей ладонь, помогая слезть.
Вскоре среди листвы замаячила крыша дома. Сознание полоснуло воспоминанием, словно он позабыл о чем-то важном. Отложенная в памяти пометка дала о себе знать. Эсфирь! У Олеандра аж дыханье перехватило. Он выбежал во двор. Отметил, что из дома Крылатое Недоразумение не выходило. До сих пор спит? И огляделся. Слева высилась хижина. Справа – тоннель.
– Плети сеть, – Олеандр поглядел на подоспевшую Драцену через плечо. – Мастерим ловушку.
Лианы сползли с древесных стволов, подхваченные чарами. Скрутились в нехитрую сетку: дернешь за концы, и она сомкнется капканом. Сеть плавно опустилась и укрыла дворик.
Завитки ушей раскрутились. Олеандр весь обратился в слух, прячась за стенкой тоннеля.
– Внимательно, – бросил он, и Драцена закивала, затаила дыханье, вслушиваясь в шорох.
Ветви затрещали совсем близко. Еще раз. Еще. Еще. Силин вылетел на свет.
– Давай! – выкрикнул Олеандр.
Безмолвный приказ – и лианы оторвались от почвы, затачивая зверя в невод, как пойманную рыбу.
– Ну вы и дурни! – прозвучал из темноты шипящий голос. – Шерстяную метлу поймать не можете?
Олеандр заглянул в тоннель. И отпрянул. Струя отравы прыснула оттуда, стрелой вонзилась в спину силина.
– Боги! – Воздух с хрипом вырвался из легких Драцены, когда зверь пискнул и с глухим шлепком упал.
Чары сгинули. Сетка оседала, погребая силина под завитками лиан. Над его тушкой вилось облако ядовитого тумана. Кончик хвоста еще трепыхался. Глаза-блюдца скрылись за веками.
Истошный женский визг разнёсся по округе.
Рубин ступил во двор и приложил ладони к ушам, сокрытым под остроконечным капюшоном.
– Как жестоко! – Драцена кинулась к зверю, разгребла лианы и тронула усатую морду. – Жив.
